Всю следующую неделю я беспокойна как никогда. Пока подрабатываю на рынке, постоянно осматриваюсь. Хотя и глупости это все. Харитон не станет искать меня, не станет думать обо мне. Ну был у него повар. Ну и что. Ну, может быть, он даже захотел меня. Так это нормально. У мужчин вообще странное ко мне отношение. Словно на кусок мяса, который обязательно нужно сожрать. И без разницы, что он заморожен. Главное доказать самому себе, что можешь вонзить свои клыки.
– Привет, отвратительно выглядишь. Еще не передумала?
Ильдар Кадыров. Надо признать, что для башкира он весьма привлекательный мужчина. Небольшое пузо его не портило при его-то росте. И порой у меня возникали мысли, что нужно перестать тянуть мешок с картошкой самой и просто раздвинуть ноги. Он бы закрыл все кредиты, он бы обязательно обеспечил меня нормальной квартирой. Уже не раз и не два я слышала, что он щедрый любовник, а его жену не волнует его жизнь, даже учитывая количество детей. Просто слабость у него к русским блондинкам. Особенно к тем, кто ему отказывает.
Он поздоровался со мной, забрал часть денег у хозяйки мясной лавки, где я подрабатывала, и я поняла, что на проезд Дани мне не насобирать. Выручка сегодня и так маленькая.
– Ева.
– Нет, Ильдар. Не передумала. Тонь, отпустишь меня сегодня. Все равно рынок пустой.
– Беги, дорогая, беги.
Пока я собиралась, ощущала не себе взгляд Ильдара. Я знаю, чего он ко мне клеится, но не знаю, как его отвадить.
Да, я думала смалодушничать, думала сделать свою жизнь легче, но вспоминала о Даниле, которому никогда больше не смогу посмотреть в глаза.
Я обошла Ильдара по кругу, стараясь не касаться, и направилась в сторону метро. Сын завтра уезжает на сборы, значит, мне нужен аванс. Придется идти к директору нашего ресторана и разговаривать с ней. Потому что наша управляющая та еще стерва. Ее чужие проблемы никогда не волновали.
Почти выхожу с рынка, как слышу шаги позади себя. Судя по запаху пота – Ильдар. В очередной раз решил со мной поговорить.
– Сама сюда ходишь. Хочешь меня, ледяная принцесса, – он пытается тронуть меня, но я отхожу назад.
– Тоня дает мне подработку на время вынужденного отпуска.
– Ты видела свое лицо, руки? Тебе нельзя работать. Тебя ведь не для этого растили.
Меня растили как цветочек, который сорвал такой же ублюдок как ты. Но кому это интересно.
– Я привыкла к трудностям, Ильдар. Справляюсь.
– А я ведь могу добавить проблем.
– Я даже не сомневаюсь. Но даже ты не сможешь выкупить кредиты, которые я исправно плачу, – усмехаюсь я и отворачиваюсь от него.
– Однажды приползешь, когда последние трусы донашивать будешь! – кричит он мне вслед, а я качаю головой. Это какое-то проклятие – постоянно нарываться на уродов.
Выйдя из метро, я бодро шагаю к ресторану «Глум», который расположился на втором этаже трехэтажного здания. Внизу был ночной клуб, на втором ресторан, а наверху детская зона. И на всю эту ораву готовила одна кухня. Не считая Оли, коллектив мне нравился, а главное никто из мужиков не пытался уломать меня на свидание. Войдя, сразу ищу глазами Ольгу, нашу управляющую.
– Оль, привет, а Дарья Александровна здесь?
– Здесь, а чего тебе от нее. Ты еще две недели в отпуске.
Стерва, ей-богу. Даже не поздоровалась.
– Я помню, но поднимусь к ней, – говорю безапелляционно. Знаю, что она давно жаждет меня уволить, благо решения принимает Даша. Именно она наняла меня, войдя в положение. Без опыта. Без образования. С коллекторами, идущими по следу. – Дарья Александровна, можно?
– Привет, Ева. Ты разве не в отпуске?
– Вот об этом и хотела поговорить, – прохожу я внутрь, и Дарья указывает мне на кресло. Иногда я завидую ей. Такой вот пышущей здоровьем, позитивной, красивой. Даже если трубу прорвало и весь зал залило. Так она даже не орала, просто бойко командовала, кто чем должен заниматься. В тот день просто вынесли все столы на улицу, благо погода еще позволяла. Ни один из посетителей не написал ни одного отрицательного отзыва.
– Садись, чего стоишь.
– Можно я с отпуска пораньше выйду? У меня сын на сборы едет. Мне надо на билеты ему. И вот я… – никогда не любила просить. Но, слава Богу, и Дарья не глупая.
– Я поняла. Конечно, выходи, если отдохнула. Но старайся не переутомляться. И сходи к Оле, пусть она аванс выдаст, сколько тебе нужно.
– Спасибо, Дарья Александровна.
Она кивает с улыбкой, и я радостная хочу выйти из ее кабинета.
– А, Ева! Мы завтра хотим отметить с Марком годовщину свадьбы. Придут друзья, родственники. Фуршет хотим накрыть, чтобы не сидеть и пузо не наедать. Поработаешь?
– Конечно! И поздравляю! Пять лет действительно большой срок.
– Срок звучит ужасно, – посмеялись мы, и я наконец покинула ее кабинет. Зашла к своим на кухню, сообщила радостную новость и сходила к Оле за авансом.
Она как обычно деньги давала мне скрепя сердце, как будто из своего кармана. Иногда я задумывалась, что же во мне не так, что она меня выделяет среди других. Но в моей жизни было столько всего, что задумываться о неприязни одной конкретной личности времени не было.
С утра я все-таки смогла отдать деньги тренеру Данилы за билеты. Он давно их проплатил, и в принципе готов был подождать, но я не хотела быть ему должной.
Порой мне казалось, что он и Данилку взял в команду, потому что что-то от меня ждет. Но он никогда не проявлял явного интереса, только всегда держал мою руку в своей дольше положенного.
И опять же, будь я менее замороченной, я бы обязательно сходила с ним на свидание. Данила очень хорошего мнения о Валерии Михайловиче. Не смотря на солидный возраст, в свои пятьдесят выглядит он достойно.
Я посадила Данину на автобус и махала до последнего, пока он не скрылся за поворотом. Потом еще долго разговаривала по мобильнику, пока он не сел в самолет.
Впервые я была по-настоящему счастлива. Данька увидит Лондон. Он так давно мечтал попасть на родину любимого вида спорта.
Сразу после я отправилась на работу. Убрала волосы под колпак, надела белый фартук и пошла на кухню проверять запасы провизии. Делать заготовки. Здесь в шуме и гаме мне всегда было комфортно. Ребята своим галдежом отвлекали от тяжелых мыслей. Скрашивали мою жизнь веселыми историями и иногда даже пытались флиртовать, повышая мою самооценку.
С самого обеда мы трудились, чтобы приготовить фуршет для праздника, и, когда все было готово, случилось ЧП.
– Ева, срочно, – Оля буквально влетела в кухню, где мы заканчивали уборку. – Лена ногу подвернула. Домой собирается. А у нас запасы некому пополнять. Давай в зал.
– В смысле в зал? Я не официантка, – не то чтобы мне сложно, но я работала официанткой. Поднос в моей руке как навозная бомба. Лучше не трогать.
– Да там разносить ничего не надо. Просто добавлять еды на столы, чтобы не заканчивалась.
– Не знаю, – засомневалась я, но тут в кухню вошла Даша. На ней было чудесное бордовое платье с пышным коротким низом. А на лице написана паника. В этот день она хотела, чтобы все было идеально. Черт.
– Ева, выручишь?
– Конечно, – вот как ей можно отказать?
Пришлось переодеться в короткую юбку с рубашкой, надеть жакет. Волосы я убрала в тугую косу и наконец смогла приступить к работе. Одно хорошо, Даша не поскупится на денежный бонус. Так что может я смогу все-таки сделать двойной платеж по кредиту. Наверное, если бы не болезнь отца и постоянные просрочки, мы бы даже смогли купить двушку. Не в центре, конечно, но на окраине запросто.
Я выхожу в душный зал после того, как на поднос взяла всего понемногу. Народу тьма, не знала, что у Синицыных столько знакомых и друзей. Никого не знаю, хотя когда-то крутилась вот в таких же богатых компаниях. Мама часто устраивала вечеринки, а я была там принцессой. Хорошее было время, жаль, забывается оно быстро. Потому что приходишь домой с ватными после работы руками и ногами и уже ни о чем думать не хочется. Тем более о том времени, когда даже не думала, сколько нужно труда, чтобы приготовить банальное жаркое из мяса.
Подхожу к столу и принимаюсь раскладывать еду в уже пустые блюда.
Механические движения отвлекали, мысли текли тонкой струйкой, особо ни на чем не тормозя, как вдруг я чувствую, словно по моей ноге ползет муравей. Но откуда в ресторане может взяться муравей? А если таракан? Господи, нужно скорее…
Только поворачиваюсь и почти падаю, когда чуть ниже моего роста вижу черные глаза Харитона. Его рука под моей юбкой. Его глаза буквально буравят меня, вынуждая задыхаться.
Он ничего не говорит, только смотрит, продолжая скользить пальцами по ноге, облаченной в капрон. А мне нужно продолжать работать, нужно отойти от него, нужно посмотреть, не привлекаем ли мы внимание, а я смотрю в его глаза, на острые скулы, заросшие бородой, и стянутые резинкой волосы.
Дома он ходил в чёрных, не самых чистых футболках. А сейчас он в белой рубашке, в вороте которой видны темные волоски. Иногда я смотрела на то, как обтягивает ткань его тугие мышцы, и удивлялась. Почему над телом он работает, а на ноги давно забил.
Сглатываю, стараясь не думать о том времени, когда он возвышался надо мной, а лицо было поддернуто скукой богатого сыночка. Он казался мне идеальным. А сейчас поднос в моей руке мне хочется разбить о его голову.
Ну скажи что-нибудь. Ну скажи, что вспомнил меня. Может быть, спроси, почему я сбежала из твоего дома. Ведь я собиралась рассказать тебе сказку, выслушать твою. Ну хоть что-то…
Он осматривает меня с ног до головы, словно окутывает невидимой пленкой, вынуждая в ней задыхаться. А потом просто стискивает коленку до боли и резко убирает руку. Отъезжает в своем кресле на другую сторону зала, туда, где стояли Даша с Марком.
Он их знает?
До чего же тесен мир.
Но как они вообще могут общаться с таким, как он. А может быть они не в курсе? Не знают, что он из себя представляет.
Я продолжаю работать, а что еще остается? Стараюсь не замечать на себе тяжелого, как поднос в руке взгляда Харитона, стараюсь не смотреть на него в ответ.
Через час осознаю, что ему, по сути, плевать, как я и полагала. Был повар, не стало повара. Найдет другого.
Зайдя в кухню за новой порцией, я застываю, готовая выругаться, как портовая проститутка. Судьба решила меня добить?
А иначе как объяснить, что с ящиком мяса здесь стоит Ильдар. Он разговаривает с нашим су-шефом, но смотрит на меня. В особенности на коленки, которые видны из-под короткой юбки официантки. Черт…
Я ждал ее. Ждал на следующий день. И через день. Ждал, что она войдет в дом, что скажет «привет» своим шелестящим, как листопад, голосом. Что ее руки снова поставят передо мной тарелку, а я наконец смогу услышать ее историю. Рассказать свою. Посмотреть, как переливается свет в ее волосах, насколько прозрачна белая кожа.
Но через три дня я перестал ждать, понимая, что она больше не придет.
Нашла работу получше?
А возможно, мужика, который сможет оценить по достоинству и кулинарный талант. И рабочий рот. И представляя во всех красках, как она изгибается под другим, я избавлялся от отравы, которой она меня накормила. Вытравливал светлый образ, который мешал мне и дальше влачить свое жалкое существование. Лелеять ненависть к себе. Идиот?
Поверил, что ей может понравиться инвалид, не способный даже водить машину? Поднять девушку на руки. Защитить ее в темном переулке?
Ее даже твои миллионы несильно заинтересовали.
Она просто ушла, не оставив после себя ничего. Ни запаха, ни предметов. Порой казалось, что с ума сошел, и Ева мне привиделась. Без нее стало на все насрать.
Исчезло желание убирать волосы, что уже мешали работать, ушло желание искать среди всего хлама чистую футболку. Наверное, если бы не настойчивые звонки Синицына, я бы вообще не отрывался от работы.
До сих пор не понимаю, как после всего, что я натворил, он со мной общается, как не послал на хрен, чтобы я даже близко не приближался к его окружению. Поначалу я даже думал, что он тусит со мной из жалости. Потом, что дело в его брате, с которым мы ведем бизнес. Но после нескольких попоек стало ясно, что у нас действительно много общего. И это, несмотря на то, что я теперь абсолютно беспомощное существо.
Вот и сегодня день годовщины Марка и Даши Синицыных, по сути, годовщина моей инвалидности, и я просто послал им смс с поздравлением. Еще купил сертификат на отдых на Бали. Может быть, хоть там они перестанут меня доставать своими настойчивыми звонками.
Но кто бы сомневался, что отказ по телефону не поможет, и Кирилл с Марком придут лично, чтобы вытащить меня из дома.
– Вы можете свалить? У меня нет желания наблюдать за жалостливыми взглядами, – бешусь я, уезжая от них все дальше. Но эти одинаковые олухи преследуют меня в собственном доме.
– Давай, давай, катись быстрее, безногий, мы все равно догоним.
– Отлично, вы пришли меня оскорблять. Я не буду надевать этот клоунский наряд.
– Поверь мне, Харя. Твоя харя не вызовет жалости. Скорее желание добить тебя окончательно.
– Тем более. Ехать туда опасно.
О проекте
О подписке