Животное, не иначе! Ни капли схожести с изнеженным торсом Дэвида, а в глаза ни капли той деликатности.

– Я не хочу! – уже кричала я, надеясь, что меня услышат и помогут, но взгляд насмешливых черных глаз, убивал последнюю надежду. – Помогите!

– Кричи, да по громче, мои пацаны давно ничего кроме: «Возьми меня» – передразнил он женский голос, – не слышали.

Я не могла в это поверить, я не хотела принимать факт того, что мною овладеют, как вещью. Попользуют и выкинут. В туалете.

Опять!

Опять?!

Зарычав и напрягая последние силы, я дернулась, вырвалась, отчего лямка блестящего платья врезалась в кожу и с треском порвалась.

Но не наряд меня беспокоил, а дверь. Я забарабанила в нее. И кричала. Громко, отчаянно.

– Помогите! Помогите! Насилуют!

Мои волосы оттянули его крупные пальцы, и он внезапно лизнул мне влажную, от испарины шею, прорычав:

– Какое насилие, мы же просто развлекаемся. Игра у нас такая. Пре-лю-дия.

– Засунь свои игры в задницу!

Перед моими глазами мелькнула длинная дреда, и я не раздумывая, резко за нее дернула.

– Они тебе мешают? Как раз хотел их срезать, – хохотнул он, и вдруг отпустил меня.

Я тяжело дышала, чувствуя, как слезы начинают заливать мне лицо и грудь.

Подергала за ручку.

Закрыто!

Он точно сумасшедший. Псих!

Это стало еще понятнее, когда я повернулась, прижавшись к двери, и увидела, как он разбивает кулаком зеркало и огромным осколком срезает себе почти все дреды.

Я закричала от ужаса. Господи! И чем я только привлекла его внимание!? Ему что, шлюх мало?!

Кровь на ладони он словно не чувствовал, и в два шага приблизившись ко мне, вжал грязную руку в платье, потянул на себя, в миг его порвав. Бюстгальтер сорвал следом, почти не прилагая усилий.

Я завыла сильнее от страха и ужаса, отталкивая его, приближающееся к моим губам, лицо.

– Отпустите меня! – уже молила. – Прошу, я никому не скажу, просто уйду, – я вдруг взглянула на узкое окно за его спиной.

Он заметил, куда я смотрю и тут же со смешком обхватил мой зад, вжимая в свой твердый, огромный член.

– Твоя аппетитная задница туда не влезет, зато в нее прекрасно влезет мой член. Не рыпайся, и дай себя трахнуть, рыжуля.

Это «рыжуля» снова вернуло меня на много лет назад.

Всего на мгновение, но именно это придало силы.

Окно действительно было узковатым, но по правилам пожарной безопасности, я могла туда влезть.

Я посмотрела в черные глаза. Ненависть клокотала во мне кипящим коктейлем. Не так я хотела закончить этот вечер.

Точно не сексом с уродом на грязном полу сортира.

Удар лбом в его кривоватый, явно не раз, сломанный нос, был адски болезненным, но действенным. Ибо «Тарзан» тут же за него схватился, когда кровь полилась ручьем.

– Вот же, су-ука!

Я тут же бросилась к окну, задергала за ручку, открыла. Напрягая руки, попыталась влезть.

– Тебе помочь? – спросил мужик насмешливо, обхватывая руками талию и вдруг кусая за ягодицу. Я дернулась и вскрикнула от острой боли, отчего повалилась на него спиной.

Он уже не совсем в адеквате завалился назад, потянув меня за собой.

Разбил спиной часть керамической раковины, создав невообразимый шум, но и это его только рассмешило.

Он схватил меня за ногу, когда я тяжело дыша и шмыгая носом, попыталась отползти от него, и повалил уже на мокрый от крови пол.

– Отпусти, – кричала я, отбиваясь и стараясь причинить как можно больше вреда его спине. Но больно было только рукам, которые словно сталкивались с деревянной стеной. – Отпусти меня, урод. Я не хочу тебя!

Но он уже молча улыбался, и я видела в его глазах безумие, больше похожее на одержимость.

– Давай, рыжая. Давай, сладкая.

На шум разбитой раковины прибежали трое.

– Помогите! – сразу крикнула я, пытаясь столкнуть с себя мощное тело, но обезьяна расхохоталась и, повернув, к вошедшим голову, рявкнул:

– Свалили, я еще не кончил. – и в тот же момент палец одной руки протискивается внутрь меня, полоснув обжигающим стыдом.

Ну почему там так влажно?!

– Помогите, – снова крикнула я, выгибаясь и пытаясь убрать от себя руку, но он продолжает толкаться внутрь. – Будьте же людьми!

Лица охраны остались каменными, а дверь закрылась.

Щелчок прозвучал, как предсмертный гонг. Выхода не было и пришло понимание, что вот сейчас нужно перестать сопротивляться, чтобы он просто не убил меня.

Потому что это вряд ли кого-то заинтересует. А те три амбала с каменными харями преспокойно вынесут моё тело через заднюю дверь, чтобы не беспокоить отдыхающих, и бросят в реку.

Понимание то пришло, а вот желание оставить хоть крошку достоинства взяло верх.

Я не могла заставить себя лежать спокойно, пока он вылизывал мои соски, трахал пальцем и расстегивал ширинку.

Я сопротивлялась, просто не могла иначе.

Кричала, извивалась, царапала, тянула за остатки дред. Я хотела сделать, хоть что-то, причинить боль, разорвать, спастись!

Но его тело было огромным, а силы, растраченные на драку, уже заканчивались.

Выхода нет, а бежать от постыдного грязного удовольствия просто необходимо!

Глава 6.

*** Юрий Самсонов. За пол часа до сцены в туалете ***

Хотелось в кровать. Не трахаться. Лечь на прохладное свежестиранное белье и забыться сном, в которым всегда мелькало одно и тоже.

Яркие, цвета огня волосы и стоны. Сначала болезненные, а потом от наслаждения.

Впрочем, и здесь было неплохо. Пацаны. Музыка. Телки поджарые на танцполе зажигают. Официантки полуголые так и жаждут, чтобы забрал их из этого пропахшего алкоголем и сигаретами места и сделал своей.

И главное ведь, что?

Мое это все. Каждый сука болтик, каждый осколок разбитого где-то стакана.

Раньше моей была только Меллиса . Только ее отвоевал у своры детдомовских волков. Чтобы ебать, чтобы любить. Она сука, конечно, не ценила ничего.

Хватит голову прошлым забивать и без того дел много. Выборы. Имиджмейкеры эти, достали, почти на шею сели. Я вчера так и спросил:

– Вы отпердолить меня хотите? Поэтому так тесно прижимаетесь?

Поржал я с их рож, знатно. Вот и сейчас можно поржать над какой-то пошлой историей Рванного. Мы его так зовем из-за груди. В нее как-то питбуль вцепился. Выжил ведь.

– Самсон.

Я оторвал взгляд от мелькающих по танцполу огней. Надо мной стоял Серый. Стабильный как семяизвержение. Серый костюм. Блеклые волосы. Чет вечно без бабы. Странный, но надежный.

За его спиной маячили две малышки. Одиновые. Светловолосые. Четкие такие. Полапать есть за что, хотя грудь маловата.

– Юрий Алексеевич, – хором пропели они, но из-за музыки пришлось читать по губам. – Мы хотим поблагодарить вас за работу, которую нашел нам Сергей Вениаминович.

– Так он же нашел. Его и благодарите.

Пацаны заржали, а Серый, только закатил глаза.

– Обойдусь, – отмахнулся он и кинул на стол маленький пакетик. – Развлекайся, раз уж захотелось. Когда оскопление?

Парни снова заржали, а девки разом переглянулись. Испугались поди.

– Не волнуйтесь красавицы, свою елду я даю только в женские ручки, ротики и пилотки. Дреды будем резать. Говорят не положено с ними депутату.

– Давно надо было их срезать, – напомнил Серый. – Тоже мне. Обезьяна, а не депутат.

Я уставился на него, так словно он уже в судорогах бился у меня под ногами с перерезанным горлом. Он по-быстрому свалил. Наверно не хотел портить свой ох**ий нос.

Я кивнул так и стоящим, как по стойке смирно девчонкам и они сели по обе стороны от меня.

Спрашивать, как они устроились в новой квартире и на работе не стал. Были дела поинтереснее.

Никогда не баловался этой дрянью, но сегодня решил устроить себе компромисс. Дреды режем, кокс нюхаем. И разве не должен человек попробовать в своей жизни все.

Впрочем, были вещи, неприемлемые даже для такого отморозка, как я.

Насыпал себе дорожку. Даже не знаю.

– Вставляет хоть? – спросил у Кабана. Тот уже тискал какую-то девчонку, снятую у бара. Ничего такая, рожа правда туповата. Но чтобы сосать, мозгов и не надо.

– Эй, ты поаккуратнее, – посмотрел он на стол, потом на меня. – Много занюхаешь, потом соображалка туго будет работать.

– Ну и отлично. Сегодня мне мозг не нужен, главное чтобы член стоял, как каменный. Верно девчонки?

Близняшки захихикали, и склонившись к друг другу, что-то зашептали. Я тем временем втянул носом дорожку порошка.

Меня тут же, как будто облили ледяной водой. Все тело покрылось мурашками, а в следующий миг задрожало, как в лихорадке.

Но в голове… Черт. Пусто, как у алкаша. Все, еще ярче стало казаться. Музыка раздражать перестала. И девки эти сразу принялись меня обрабатывать. Наверное, мало им Серый отстегнул.

В голове шумели басы, а свет мигающий на танцпопе почти умиротворял.

– Торкнуло тебя Самсон, – заржал Кабан, усаживая девку к себе в ноги.

– Я не могу, так сразу.

– Отсосешь, свожу тебя в ресторан.

Это подействовало, правда с небольшим нажимом.

И вот блондинка принялась дрожащими пальцами расстегивать его ширинку. Его не зря Кабаном называли.

Там член почти с руку был. Ну ничего взяла, сосет.

По-рабочему так, с удовольствием, а Кабан подгоняет. То за волосы возьмет, то нос зажмет, чтобы брала глубже, в самое горло. Да так, что слюна уже намочила ей футболку, под которой проявились отличные титьки. И соски острые, крупные. Кто сказал, что баб минет не возбуждает?

Я отвернулся от этого зрелища, зная, что мне-то точно сегодня сосать будут две. Язычки у них юркие, шероховатые. Вон, как горло вылизывают.

На секунду прикрыл глаза, но зная что засну, поднял руку. Ко мне мигом подлетел Вано. Когда мы с пацанами в клубе, он обслуживает только нас.

– Кофе, Юрий Алексеевич?

– Лучше двойной. И без вашей дебильной корицы.

Черт. Пара дней на ногах давали о себе знать. Предвыборная гонка с ума уже сводит. Но тут главное помнить цели. Вся эта х**ня не зря.

Беру кофе у официанта, смотря куда-то вперед. Там, чуть дальше за столиком девки незнакомые сели. Разношерстные, словно из гарема сбежали. Кроме одной.

Сердце забилось, как бешеное. И это явно не из-за кокса. Кокс такое не вызовет. Воспоминания как пулей, прямо в лоб. Лиска?

Глава 7.

Нет. Её здесь не должно быть. В Лондоне сучка, под какого-то театрального педика ложится.

Эта была еще и худая, хотя сиськи, что надо. Торчат аж, из-под блестящего платья. Бретельки. Черт, я уже обожаю эти тонкие веревочки.

Стянуть одну и взять в рот сосок. Он наверняка крупный как ягодка. Во блять. Я прямо чувствую его на языке.

И выглядит офигенно. Не чета этим наскоро наряженным курицам.

А я смотрю, как она сидит так ровненько на краешке дивана и носик морщит, оглядывая помещение. Ну, давай же рыжуля, я здесь.

И сегодня я тебя, красивую заразу выдеру. А тебе еще и понравится.

Кофе уже и не понадобился. Сон, как рукой сняло.

– Ты на ком залип? – спросил Кабан, уже спустив сперму в рот своей подружке.

– Да, вот нашел себе приключение.

– Я думал ты рыжих палкой гонишь.

И правда. Чего чего, а рыжих не люблю. Кроме одной. А эта похожа. Наверное и правда кокс в голову ударил.

Мой взгляд конечно заметили.

Курицы заржали, а глаза рыжей так и блуждали мимо. Я что, такой незаметный? А нет, увидела. Губы скривила. Вот сука.

Кабан тоже подметил выражение ее лица и тут же оскалился.

– По-моему тебе сегодня не перепадет Самсон. Девка-то не про тебя.

– По-моему, – передразнил я. – Тебе нужно закрыть свой рот. Ваня! – позвал я пацана.

– Да? – вот нравится мне эта вышколенность. У всех. А всего-то ничего вытащил из дерьма и работу дал. И вот, ты уже для них бог. Детдомовцы не привыкли к доброте, наверное, поэтому как щенки ластятся даже к таким садистам, как я.

– Водки и закуски, на тот столик. Рыжей крале.

Парень посмотрел по направлению моего взгляда и кивнул.

Там, как раз началась суматоха. Судя по всему девкам захотелось телесами потрясти.

Пока бармен в запаре копался, моя киска уже убежала танцевать. Да не убежала, просто поплыла по лестнице на своих шпильках, виляя отменным задом. Люблю таких. Сочных. Не то, что эти, кожа на кости.

Пришлось встать, чтобы поглазеть, как она танцпол давит. Извивается, как на члене. Хороша баба.

– Шест ей что ли купить?

– Да походу просто мужика надо, – усмехнулся Кабан, поглядывая на танцующих со своего места.

На моем лице тут же расплылась ухмылка. Девочка так жаждет траха. Не могу же я оставить её в беде.

Ничего, ничего. Скоро я так же, по-твоему, тело буду водить руками и членом. Стягивать мини и ноги раздвигать. Она вернулась за стол, пошатываясь, минут, десять спустя. Почти как по заказу к ней подоспел Вано.

Наклонился, а она только взглянув на поднос с приятностями, засмеялась, и, откинувшись на диван, махнула рукой. Мол, унесите.

– Вот же дрянь!

– Пойдешь наказывать? – спросил Кабан и поиграл бровями.

– Ну что ты, – ледяным тоном отозвался я. – Она только извинится за свою невежливость, и я тоже отведу ее в ресторан, – с намеком взглянул я на блондинку, что так и осталась сидеть в ногах Кабана.

Тот заулюлюкал, а меня ждало другое веселье.

Еще один её взгляд, полный высокомерия, а меня тут же накрывает. В голове уже пусто и только одна мысль настойчивым басом бьет прямо в мозг.

Надо научить суку вежливости, потому что ну совсем еб**лась, отказывать Самсону. А мне если отказывают, то что… То, я беру сам.

– За мной, – скомандовал я уже заплетающимся языком, пацанам, с которыми и бой нестрашно. Каждый в таком долгу у меня, что век не отмоются. Я конечно и сам могу в рожу дать, но Ланской не дремлет. Кость я ему, поперек горла.

Встал в тени, исподтишка наблюдая за поглощающей уже пятый коктейль девкой. Отлично, кто бы сомневался, что она спустится в туалет. Подождал пока она зайдет, поставил пацанов у двери. Нам не должны помешать.

Зашел внутрь. Какие-то прошмандовки тут же выскочили за дверь. Меня многие в лицо знали, а кто не знал, с теми всегда можно познакомиться.

Как там. Здорово, я Самсон, потрахаемся? Нет, с такими деликатно нужно. Займемся любовью? Чуть не заржал от собственных мыслей.

Любовь. Надо же. Любовь это фуфло из книжек. В жизни нужно трахать. И не только баб. Мир надо нагибать, пока он не нагнул тебя.

Рыжая, наконец, вышла из кабинки, уже ни на что, не обращая внимания. Помыла руки, ополоснула лицо и долго рассматривала сиськи.

Отличные сиськи я вам скажу. Вблизи еще лучше.

А как на ощупь?

Так легко спустить лямку, а потом к чертям сорвать платье и вставить между них член, чтобы головка в рот тянулась.

Стояк уже рвался наружу, неприятно давил на боксеры.

Я знал, что с ним делать.

– Сама бы себя трахнула, – сказала она своему отражению и улыбнулась. Но на лицо тут же легла розовая тень от фонаря над раковиной, когда я предложил:

– Давай лучше я.

Глава 8.

*** Мелисса ***

– Ну, давай же рыжуля, впусти меня, – вытащил он пальцы и начал щупать другое отверстие, приставляя головку огромного горячего члена к первой. – Дай тра*нуть твою киску.

Я выла, отбивалась, цеплялась за последнюю надежду, что меня спасут, но и как тогда много лет назад, я должна была помочь себе сама. Вот только тогда, у меня не было возможности, а сейчас осколок раковины в моей руке ее подарил.

Раздумывать я не собиралась, тем более чувствовала уже между ног неправильное сильное неистовое давление, уже раздвигающее мне губы и обжигающее душу. Да, он же разорвать меня может.

Удар пришелся в висок.

Я только пожалела, что не острой частью, тогда уже бы насмерть, а так, скорее всего только потеря сознания.

Он отключился и прижался лицом к моей обнаженной груди, там же, где он только что посасывал соски.

И я полностью игнорировала тлеющие угольки возбуждения от этой насильственной ласки. Только один человек когда-то мог меня ударить, а в следующий миг довести до чувственно исступления.

Я еле сбросила с себя тяжелённое тело и, наверное, минуту лежала, пытаясь прийти в себя, наслаждаясь тем, что уберегла себя от вторжения зверя.

Я победила.

Я не смогла победить тогда, но сделала это сейчас. Осознание этого перекрывало многолетнюю терапию у психиатров и попытки Дэвида меня возбудить.

Я снова стала женщиной. Только и это не принесло успокоения. Я вся тряслась, как в лихорадке.

Тяжело поднявшись на ноги, стараясь не смотреть в зеркало на свое грязное, в синяках и кровоподтёках тело, я пошла к своей сумочке, по дороге схватив футболку зверя. Мне нужно было накинуть хоть что-то.

Прикрыть срам.

Набросив черное с принтом одеяние, я испытала странное дежавю, но сейчас было не до воспоминаний. Нужно убраться отсюда. И поскорее.

Подойдя к двери и подняв валявшийся в луже клатч, я по возможности сделала голос, как можно ниже, чтобы крикнуть:

– Мы кончили.

Дверь распахнулась тут же.

Амбалы каким-то невероятным образом втиснусь в дверь одновременно и тут же застыли, подобно каменным изваяниям.

Они в немом шоке смотрели, то на своего босса, член которого медленно терял былую упругость, то на меня, жавшуюся к стене.

Один из них прошел вперед, присел рядом с «тарзаном» и пощупал пульс.

– Жив.

Я не стала говорить, как мне жаль, что насильник выжил.

Просто протиснулась между этих уродов, и тут же окунулась в атмосферу уже ненужного праздника. Он меня больше и не волновал.

Я хотела поскорее выбраться из ада, я хотела на воздух. В полной мере почувствовать новую себя.

Воздух. Пусть не свежий, пусть наполненный парами выхлопных труб, сигарет и человеческого зловония. Главное подальше отсюда. Как можно дальше от него и собственных воспоминаний.

– Рыжуля, давай на колени, времени нет.

– Но я не хочу, прошу тебя Юра! Давай что-нибудь придумаем.

– За свои поступки надо отвечать. Либо я, либо толпа за дверью. Решай быстрее. Тем более, у меня еще никогда так не стоял, как на твою пухлую задницу.

Как будто у меня был выбор. Как будто я могла что-то решать. Но прошлое закончилось и сейчас я сама себе хозяйка. Например, я могу не идти к девчонкам.

Даже, не потому что боюсь испугать, а потому что знаю… Им не до меня.

Судя по визгливым крикам со второго этажа веселье в самом разгаре.

Я тоже знатно повеселилась. До рвотных позывов и желания убиться об ближайшую дверь. Одна, как раз была на моем пути. Но я ее только толкнула.

Склонности к суициду у меня никогда не наблюдалось, даже в самые страшные моменты.

Дверь за мной захлопнулась с рваным скрипом, я в миг, чуть не задохнулась от облегчения, втянув носом ночной воздух.

Он опалил мою кожу прохладой, даря облегчение, настолько острое, что слезы хлынули из глаз. Но, как бы мне не хотелось стоять вот так, задрав голову, смотря в ночное небо, на котором из-за городского освещения не было видно ни звездочки, надо двигаться.