Глава 5

Вечер можно было бы назвать томным, но в несколько ином смысле. Алина томилась, когда ж ее пригласят на ужин, однако, слуги все не являлись, а около восьми вечера принесли поднос с едой.

– Господин Гердфорт не ужинал? – холодным тоном поинтересовалась женщина, складывая руки на груди и слегка высокомерно глядя на полноватую служанку, которая с какой-то злостью шмякнула поднос на стол.

– Уединился со своей дамой, – сухо ответила та и удалилась.

Как назло, Алианна тоже куда-то запропастилась, и пришлось в одиночестве отдать дань трудам повара, который в этот раз превзошел сам себя. Хоть блюд было и немного – всего лишь жаркое из говядины, овощной салат и ягодный морс, но они оказались настолько вкусны, что Алине пришлось с сожалением вздыхать, когда со всем было покончено. Ну невозможно ж быть худой в таких обстоятельствах!

После того, как поднос унесли, она уселась в кресло и задумчиво полистала книгу, однако, сосредоточиться не удавалось. Мысли то и дело возвращались к Люциусу и его спутнице, которые сейчас, вероятно… Вероятно, были весьма увлечены друг другом. Слава богу, что стены здесь звуконепроницаемые, а то пришлось бы краснеть, как порой бывало дома при звуках любви соседей, порой ведущих себя словно мартовские кошки. В домовом чате как-то даже писали об этом с возмущением, но потом как-то привыкли и перестали обращать внимание, и только Алина чувствовала себя неловко почти каждое утро, встречаясь с той парочкой в лифте. И сейчас непроизвольно думала о том, что красивый своей особенной мрачной красотой хозяин здешних мест и его великолепная изумрудная спутница могут быть в постели. Конечно, для чего еще он привез эту женщину сюда? Не овец же пересчитывать!

Встав и походив туда-сюда, она уже хотела было пойти на улицу подышать свежим воздухом, как в дверь проскользнула дракоша.

– Ты представляешь? – прошипела она возмущенно, потрясая воинственно гребешком, но потом вдруг засмеялась: – Эти двое сейчас! Они… это! Ну, в общем, мне пришлось цапнуть эту жабу за ж… За мягкое, в общем! Она так визжала! А я-то невидимая! А они-то забегали! Поди, думают, комарик с болот прилетел! Ох, и весело! Представляю размер этого комарика! Жаба визжит, мол, лови его, лови, а хозяин как соскочит, как давай бегать! Смехота!

И повалилась набок на кровати, хохоча.

Алина мигом нарисовала перед мысленным взором картину царившего сейчас в спальне Люциуса веселья и тоже засмеялась.

– Ох, и егоза ж ты! – качнула она головой. – И зачем ты туда полезла?

– Мне было любопытно! – надулась Алианна. – Все же он сюда первый раз приволок кого-то.

– Дитя ты еще совсем! – усевшись на кровать, Алина погладила надувшуюся дракошку по теплому боку. – Ешь давай и спать! Поздно уже.

После ужина и водных процедур Алианна тихо сопела в кровати и, вероятно, видела десятый сон, а сама Алина, не успевшая надеть ночную рубашку и прикрытая одним полотенцем, сидела в кресле, расчесывая влажные после душа волосы, увлеченная процессом настолько, что вздрогнула, едва дверь резко распахнулась, являя в проеме Люциуса с мрачным видом шагнувшего в комнату.

– Ваши проделки? – зашипел он, возмущенно упирая руки в бока и останавливаясь напротив кресла.

– Что? – выронила Алина расческу и округлившимися глазами глядела на яростно сверкающего глазами мужчину. – Какие еще проделки?

– Мою… Эсмеральду кто-то сильно укусил! На коже отпечатки зубов явно не насекомого! И это существо было невидимым! Еще раз спрашиваю – ваши проделки?

– Вы в своем уме? – вскочив, Алина оказалась настолько ниже Люциуса, что ей приходилось задирать подбородок вверх, чтобы обливать его такой же яростью, как была в мглистых глазах господаря. – Вы подозреваете, что это я явилась в вашу спальню и цапнула вашу… Эсмеральду?

Полотенце, так и норовившее упасть на пол, приходилось держать рукой. Оно явно не было рассчитано на то, что в нем будут расхаживать после душа, и уж точно не такие габаритные дамы, как Алина. Ей было страшно делать глубокие вдохи, хотя от гнева ноздри раздувались, а грудь так и ходила ходуном, грозя явить себя во всей красе этому чудовищу.

А Люциус не спешил отступать, вдруг с интересом оглядывая представшую перед его взором женщину, едва прикрытую лоскутом ткани. Глазами он скользил по бледно-розовой коже шеи, которая начала покрываться красными пятнами и пупырышками под его взглядом, затем с удовольствием заострил внимание на стиснутых рукой полушариях молочно-белых грудей и ниже, к обнаженным бедрам и коленям, а затем и к пальчикам, ногти на которых были ярко-красными, манящими. Обозрев всю эту картину, он также медленно проскользил глазами вверх и уставился в два синих озера, потемневших от гнева.

– Все разглядели? – прошипела Алина сквозь зубы.

– Хотелось бы больше, – усмехнулся чудовище, поднимая руку и пальцем цепляя край полотенца, чтобы оттянуть и заглянуть под него.

Он даже засмеялся, когда женщина шлепнула его по руке и с видимым удовольствием оглядел ее всю вновь.

И почему он никогда раньше не обращал внимание на пышек? Не сказать, конечно, что она полная, просто… аппетитная! Да, именно так ее можно назвать! Вмиг ему захотелось попробовать на вкус поцелуй этой женщины, прикоснуться своими губами к ее, и запустить руку в ее светлые волосы – тоже, кстати, упущение! Он не любил блондинок! – намотать их на руку и запрокинуть ее голову, чтобы шея и грудь оказались обнаженными, свободными… Интересно, вершины ее грудей розовые?

Алина попыталась отступить, но была жестко схвачена сильными руками и привлечена к телу Гердфорта. Он буквально вжал ее в свой мощный торс, потом вцепился в волосы на затылке, отчего мурашки побежали по коже шеи и спины до самого копчика, а затем самым возмутительным образом буквально всосался в ее губы, заставляя ее пискнуть и впустить наглый язык к себе в рот. И ведь самое ужасное, что ей это все понравилось! Настолько, что она почти простонала что-то, едва ее наклонили назад, выгибая немыслимым образом, и тут же выпуская в диким воплем из рук, что неминуемо привело к падению. Больно треснувшись спиной о стоявшее позади кресло и попой при падении на пол, Алина зажала рот и издала какой-то истерический смешок – в зад Люциуса вцепилась зубами Алианна, повисшая всем телом и упиравшаяся когтистыми лапами в тело и ноги хозяина.

******

Люциус мчался по темному коридору в сторону своих покоев, чеканя шаг и гулко стуча каблуками туфель по каменному полу. Он был зол. Вернее, не так – он был не просто зол, он был в бешенстве! Ноздри его гневно раздувались, глаза метали молнии, брови сдвинулись к самой переносице, и увидь его кто сейчас из слуг, упал бы в обморок от страха.

Перед мысленным взором господаря Романдии то и дело возникало хохочущее лицо этой… этой… этой розовой плюшки, мать ее за ногу! Едва неведомое существо вцепилось в зад мужчины, едва он осознал, что не понимает, что случилось, заметался по комнате, снося мебель и пытаясь избавиться от этих жутких ощущений, как услышал сначала сдавленный смешок, а потом и вовсе хохот. Эта девица смела смеяться над ним! Да ни одна женщина такого себе не позволяла! Все они трепетали перед его персоной и смиренно ждали внимания!