Цитаты из книг автора «Ляля Кандаурова»

Камерные жанры в этой ситуации стали прибежищем «чистой музыки»: не имеющей программы, сокровенной по содержанию. Это не значит, что вся камерная музыка лирична: в опусах Брамса бушует его фирменный темперамент; последний квартет Мендельсона — плач по его любимой сестре Фанни, ушедшей из жизни незадолго до его создания; а в камерных работах Дворжака можно найти огненные богемские танцы.

В XIX веке музыка, особенно немецкая, активно участвовала в жизни социума: симфонии отражали брожение общественной мысли, а оперы часто размышляли об истории и политике

Романтическая эпоха дала нам еще и новый образ артиста: утончённого, притягательного и недосягаемого, дьявола-виртуоза. Он играл как бы не для публики, а погрузившись в творческий транс. Для романтизма была очень важна эта приподнятость художника над мирозданием: появилась идея о том, что искусство делает его причастным таинственному миру снов, грёз, потусторонних откровений. Артист-романтик превратился в фигуру, которая могла преступать светские, сословные, возможно, даже моральные границы; барочный музыкант не мог себе такого даже представить.

Романтики любили жанр миниатюры: за краткой пьесой — вспышкой чувства следовала другая, не обязательно связанная с первой по содержанию. Малые формы могли объединяться в циклы, тетради, альбомы. Они отражали полёт романтической фантазии автора, любовь к исключительному и презрение к ординарности. Если сорок моцартовских симфоний в целом сохраняют формальные признаки жанра и близки друг другу по конструкции, то, например, в каждом шопеновском этюде — герметичный мир, где правят свои законы и господствует собственный климат.

Но именно оперы начала XIX века, и россиниевские, и особенно — трагические оперы итальянских композиторов поколением младше — можно обозначать как «оперы бельканто». В этих драмах любви и безумия, что развёртываются обычно в далёких, поэтически-мрачных локациях, герои исполняют те самые кантабиле, что служат для публики символами оперного искусства вообще. Прекрасные, как самая сладкая грёза, арии доводят нас до слёз и с лихвой компенсируют ходульность и нелепость, присущую сюжетам этих опер.

От напряжения, разлитого в воздухе эпохи, можно было укрыться и в опере. Особенно востребованными сделались её лёгкие жанры: комические оперы и несложные фарсы. В начале XIX века абсолютным властителем европейской театральной жизни был Джоаккино Россини (1792–1868). Вообще в то время бал правила итальянская опера: певцы-итальянцы были суперзвёздами индустрии, за пределами Италии в театрах работали итальянские импресарио, а местные композиторы старались создавать нечто максимально похожее на восхитительный фейерверк россиниевских опер-буффа.

Цикл песенных миниатюр в корне отличается от классицистического театра или симфонии: те претендовали на совершенную, полную и взвешенную модель мира. В продуманном механизме сюжета там обязательно побеждали добродетель и разум. Романтический цикл — это цепочка отдельных сцен-моментов, случайных мимолётностей, остановленных мгновений. Короткая песня с её проникновенной интонацией, пылкой эмоциональностью, тесно связанная с немецкой романтической поэзией, оказалась одним из ключевых жанров эпохи.

Настроения классицистической эры — это любовь к дидактике, просвещенческий идеализм, вера в логику, добродетель и рациональное устройство человека, государства и мироздания. Но в начале XIX века наступило разочарование во всех этих прекрасных вещах. Каскад кровавых революций, десять с лишним лет наполеоновских войн, репрессивная политика европейских государств, желавших затем восстановить пошатнувшиеся монархии, — всё это поспособствовало чувству растерянности и страха, подавленности и досады. Писать развёрнутые музыкальные тексты бетховенского толка о Человеке и Человечестве теперь казалось неуместным и странным.

XVIII век в русской музыке — это продолжение головокружительного рывка, совершённого в ответ на «открытие» Европы. Музыкальная культура распахнулась тогда для западных влияний и начала рекордными темпами навёрстывать пропущенные эволюционные ступени. Это происходило не потому, что средневековая русская традиция иссякла или оскудела, а потому, что такова была естественная реакция на хлынувшие в Россию западные культурные явления. https://www.youtube.com/watch?v=fQgYgvosRwI Из-за стремительности такого рывка, в одно столетие в русской музыке сосуществовали три стиля: барокко, классицизм и сентиментализм (ранее романтическое явление).

Отдельная судьба — у фортепианной сонаты. Это произведение для солиста-пианиста в нескольких частях, этакая симфония для одного инструмента. Соната начиналась как музыка, которую писали композиторы-пианисты с учебной целью или для бравирования своей виртуозностью. К концу эпохи классицизма она стала одним из самых значительных жанров. Во многом это произошло благодаря знаменитому циклу из 32 фортепианных сонат Бетховена: г