Если эта медитация прошла успешно, проследите за своими ощущениями. Если ощущаете воодушевление, высвободите это состояние, ибо восторженность опасна для духа. Дело в том, что восторженность от некоего ощущения представляет собой одну конкретную синусоиду энергии, тогда как мысль, слово и поступок являют собой совершенно иную синусоиду, вследствие чего эти синусоиды не совпадают. Одновременная восторженность по поводу некоего чувства и иной мысли также представляет собой различные синусоиды, не совпадающие с синусоидой слова и поступка. Если человек, восторгающийся неким чувством и некой иной мыслью, ощущает восторг также и от слова, высказанного вслух либо не высказанного, то дело худо. И совсем худо, если человек одновременно испытывает восторг от некоего чувства, абсолютно не связанной с ним мысли, чьей-то идеи и совершенного кем-то поступка и желает реализовать все это одновременно. Такое состояние именуется шизофренией. Еще шизофрению называют манией величия или комплексом Наполеона.

Восторженность – это стремление приобщиться к духовному. Кто восторгается знаниями, желая компенсировать свой комплекс неполноценности, тот учится как сумасшедший, стремясь во что бы то ни стало обзавестись дипломом, подтверждающим его превосходство, либо учится бессистемно, чтобы суметь вставить слово в любой беседе. Если похвалить такого человека за знания, он впадает в эйфорию. Эйфория – это повышенно-радостное настроение. Эйфория интеллигентного человека, обладающего обширными знаниями, скорее всего, говорит о шизофрении.

Люди, приходящие ко мне на прием хорошо подготовленными, говорят о своих проблемах кратко, без длиннот. Ознакомившись с моими книгами, они проделывают немалую предварительную работу и ко мне обращаются за конкретной дополнительной информацией, которую не сумели отыскать в общей теории. Если они больны физически, у них есть конкретные стрессы, перечислить которые не составляет труда. Я делаю свою часть работы, и пациенты, получив необходимую информацию, отправляются домой, где сами помогают своим душе и телу. Подобное обоюдно честное отношение дает хорошие плоды.

Совсем иначе обстоит дело с душевнобольными. Чем они образованней, тем искуснее тебя обманывают. Стоит усомниться в их честности, как они сразу это чувствуют, и отношения между вами моментально портятся, ибо нет на свете человека честнее, чем душевнобольной. Высокопрофессиональный самообман душевнобольного вводит в заблуждение как его самого, так и любого легковерного, который желает быть с ближним доброжелательным, честным и справедливым. Это «желает быть» является камнем преткновения для всех, кто стремится познать человека, в том числе и для меня. Чем больше я познаю себя, тем больше понимаю, сколь сильно боюсь увидеть зло таким, каково оно есть. Из чувства самозащиты я его мысленно приукрашиваю, хотя внутренний голос говорит правду. Осечка заставляет поверить внутреннему голосу и суровой правде, которая выявляется тем очевиднее, чем дольше продолжается общение. Для пациента же правда заключается в ином – в моем неверии в его болезнь, в нежелании ему помочь, в обвинении меня в чем угодно.

Пример из жизни

Как-то приходит на прием скромная 54-летняя женщина, темпераментная, с очень приятными манерами. Она с живостью принялась рассказывать о том, какая у нее ужасная судьба и сколь мужественно она переносит все удары. Радостный тон рассказа не соответствовал его содержанию. Я внимательно ее слушала, думая про себя о том, какой же урок преподносит эта женщина. Почему я позволяю ей повторять вновь и вновь все то, что она уже успела пересказать сто раз, да еще со всеми деталями? Снова пришлось слушать про невыносимо трудное детство, про то, как она принесла себя в жертву матери, как часто и тяжело болела, как ее обвиняла сестра, которой она помогала во всем. Про ту огромную жажду любви, которая подвигла ее погрузиться в учебу, чтобы компенсировать некрасивую внешность, слабое здоровье и нищету.

Она считала себя настолько некрасивой, что выбросила из дома все зеркала, чтобы не расстраиваться. Насчет внешности женщина лукавила – в свои пятьдесят четыре она выглядела никак не старше сорока пяти – лицо миловидное, фигура стройная, телосложение пропорциональное. О своих негативных эмоциях она говорила с восторгом. Она была чрезвычайно начитанна – весьма умно и к месту цитировала высказывания разных авторов, дополняя их своими соображениями – что ни мысль, то перл. От всех этих мыслей женщина впала в легкую эйфорию. Она сыпала цитатами из моих книг, перемежая их изречениями всемирно известных писателей и цитатами из Библии. В голове у меня мелькнула мысль: поручи ей прочитать лекцию вместо меня, аудитория пришла бы в восторг. У нее была настолько великолепная логика, что хочешь не хочешь поверишь. К тому же правильная речь. И тем не менее внутренний голос подсказывал, что с человеком этим не все в порядке.

Далее последовал сдержанно-восторженный отчет о том, что ею было сделано, о том, каким образом ей, по сути полуживой, удалось практически выздороветь при помощи прощения. Оставалась лишь одна проблема: как завоевать любовь мужчины? Как сделать так, чтобы он был богатым, здоровым и счастливым? По ее словам, она всегда сторонилась мужчин. На самом деле это они всегда ее избегали. Когда я об этом сказала, возникла долгая пауза, и радостно-восторженное выражение на ее лице сменилось выражением полного недоумения. У меня возникло такое ощущение, что, если я произнесу еще хоть слово, женщина сойдет с ума.

Я решила не напирать и сказала: «А теперь пора научиться высвобождать свою проблему». Но не тут-то было. Не успела я продолжить, как ее прорвало: «Какая такая проблема? В чем она – моя проблема? Разве можно проблему высвободить? Зачем высвобождать мужчину? Нет у меня никакого мужчины и никогда не было, так с какой стати я должна его высвободить!» Человек не понял самого простого практического упражнения. По части знаний и разглагольствования с этой женщиной было трудно тягаться, но, что касается практики, здесь она была круглым нулем. Всю свою жизнь она забивала себе голову всевозможными знаниями, но, когда стало нужно употребить их на деле, вся система рухнула. Женщина обладала прекрасной памятью, но у нее отсутствовала способность мыслить, поскольку она с самого рождения была безропотным исполнителем чужой воли. Энергия ее чувств, а также энергия мыслей, энергия слов и энергия поступков сместились по фазе.

Этот человек был шизофреником.

Отчего возникает шизофрения? Оттого, что человек живет чужими иллюзиями. Прежде всего иллюзиями своих родителей, воспитателей. Кто-то ждет от него одного, другой – другого, третий – третьего, четвертый еще чего-то. Чем больше человек напрягается, веря в то, что он сможет, тем вероятнее заболевает шизофренией, при которой чувства, мысли, слова и деяния существуют на волнах разной длины и не совпадают между собой. Почему так происходит? Потому что это не его чувства, мысли, слова и деяния. Они принадлежат другим людям. Подобно тому как эти люди не подходят друг другу, не принимают друг друга за своего, друг с другом враждуют, так и у шизофреника в голове все перепутано, и он не способен сам справиться с житейскими проблемами. Он желает нравиться всем, но не может справиться сам с собой и потому начинает сам себя бояться.

Тип шизофрении зависит от того, как родители реализуют свои благие устремления.

1. Одни стараются достичь хорошего добром. Это значит, что ребенка воспитывают лишь добром. Ребенок ограждается от плохого. Хорошее идеализируется, и ребенку рисуют картину жизни как чудесной сказки при условии, что он будет вести себя хорошо. Хороший ребенок слушается родителей, заботится о чистоте и порядке, ест и спит, как велят родители, учится и становится умным, примерным, знаменитым, уважаемым, богатым, идеальным, и родители могут им гордиться. Влияние на ребенка и духовное манипулирование им приводят к цели, если родители для ребенка важнее, чем он сам.

Для ребенка родители бывают важнее, чем он сам, в том случае, если он в предыдущей жизни испытал тяготы сиротской жизни. Такой ребенок сразу становится послушным, если ему сказать, что своим непослушанием он делает больно мамочке. Или что мамочка заболеет. Или что мамочка умрет. От одного этого ребенка охватывает панический ужас, который способен свести его с ума, и он будет делать все, что пожелает мамочка. Поступающие подобным образом родители даже не подозревают о том, что губят духовное здоровье ребенка. В предыдущей жизни он был физической жертвой родителей, а в нынешней становится жертвой духовной.

Число родителей, воспитывающих ребенка исключительно добром, растет пропорционально повышению уровня материального благо со стояния.

II. Другие стараются добиться хорошего плохим. Иными словами, ребенка воспитывают истреблением плохого. Все плохое сравнивается с хорошим. Хорошее ставится в пример, а плохое выставляется на позор. От бдительных родителей не ускользает ни малейшая отрицательная черта характера или погрешность. Родители только и делают, что читают нотации, критикуют, запугивают и угрожают: если будешь плохим, с тобой случится то же самое, что и с тем нехорошим ребенком, о котором тебе рассказывали. Ребенку живописуют мир кошмаров, рассчитывая на то, что от страха ребенок сделается хорошим.

Плохому стараются противостоять силой. Если человеку пришлось в течение нескольких жизней кряду подчиняться чужой воле, он этого страшится и одновременно притягивает это к себе. Страх вынуждает стать таким, как хотят окружающие, а когда выясняется, что ближние все равно недовольны, страхи усиливаются. Именно страх меня все равно не полюбят таким, какой я есть порождает мир кошмаров. Дух покидает мир кошмаров, чтобы уцелеть.

III. Третьи стремятся добиться хорошего и по-хорошему и по-плохому. Не считаясь с детским «я» и не интересуясь потребностями ребенка, родители стараются его то задобрить, то запугать, и ребенок становится то таким, то иным. А потом ребенка обвиняют в том, что он непредсказуем. Если детскую душу таким образом коверкает один из родителей, ребенок по крайней мере знает, как в данный момент угодить ему. Но если детскую душу насилуют оба родителя, ребенка то разрывают надвое, то загоняют в тиски. А то кромсают ножницами, чтобы каждому из родителей достался тот кусочек, который ему по душе.

Первый тип шизофрении почти не поддается излечению лекарственными препаратами, поскольку эти люди во время приступа испытывают райское блаженство и считают свой недуг счастьем, позволяющим им отрешиться от земных тягот. Они не понимают, с какой стати должны добровольно принимать лекарства и тем самым отказываться от такого блаженства. Когда шизофреник произносит «я», он подразумевает истинного себя, в отличие от других людей, которые под «я» подразумевают свое тело. Шизофреник не знает, что он бежит от своего тела туда, где поистине хорошо.

Ни один из тех, кто бежит от страхов, не помнит, что им оставлено позади. Поэтому ему нет дела до земного мира. Если земной мир попытается переделать его по своему вкусу, человек становится агрессивным.

Второй тип шизофрении легче поддается излечению лекарствами, так как во время приступа больные испытывают адские муки. Страшась очередного приступа болезни, они принимают лекарства очень аккуратно. Даже лечение мыслями для них приемлемо. Только они не верят в возможность исцеления без лекарств. Если родители осознали бы свою ошибку и стали работать над собой, чтобы помочь ребенку, у ребенка появилась бы возможность выздороветь. Человек, заболевший шизофренией в более зрелом возрасте, нуждается в духовной поддержке со стороны супруга или близкого человека. Живя рядом с супругом-чурбаном, исцелиться невозможно.

В первом случае речь идет о больных, которые спасаются бегством от чрезмерного материализма и атеизма, а во втором – о тех., кто бежит от чрезмерного идеализма и религии. И те и другие перебарщивают из-за страхов. Одни витают в облаках, другие слишком прирастают к земле. Первые лучше воспринимают принципы исправления умонастроения, тогда как вторые могут эти принципы полностью отрицать.

Наиболее распространен третий тип шизофрении, и именно этим больным труднее всего помочь, потому что они не принимают помощи. Говоришь ему одно – у него тут же готово возражение. Советуешь иное, а он выдвигает контр довод. Так он реагирует из чувства самозащиты. Он привык к тому, что его с самого рождения гнут и ломают, но теперь он намерен положить этому конец. В таком душевном состоянии человеку нельзя давать возможности свободного выбора, так как он не умеет выбирать. Он будет хвататься за все, что подвернется под руку.