– Итак, Алира. – Аманда положила руку на колено подруги и поинтересовалась хриплым голосом прожженного курильщика, совершенно не вязавшимся с ее ослепительной внешностью: – Теперь ты расскажи, что у тебя случилось. Ты все время витаешь в облаках! Скажи, что ничего серьезного! А то все кругом говорят о болезнях… болячках, бессоннице, вагинальной сухости. Чертов кризис среднего возраста! Ненавижу его. И ненавижу вести себя, как восьмидесятилетняя старушенция!

Алира сделала глоток рома с лимонадом, покрутила бокал перед глазами, наблюдая за кубиками льда, глубоко вздохнула и призналась:

– У меня серьезные проблемы с деньгами.

Она чувствовала удивление, с которым подруги смотрят на нее. Им было трудно ее понять. Они полностью друг другу доверяли, но никогда не заглядывали друг другу в карман. Женщина живо представила себе, как сотни предположений роятся в голове подруг. Они не могли взять в толк, как эта женщина, нигде не работавшая, чья семья в свое время отказалась продать поместье, потому что не нуждалась в средствах, которая могла себе позволить содержать прислугу, владеть дорогими украшениями и антиквариатом, чей бизнес не проседал ни в кризис, ни после смерти мужа Элехии, могла иметь финансовые проблемы. Но на самом деле особняк был роскошным склепом, в котором хозяйка с матерью медленно чахли. И постоянные причитания Элехии потихоньку выводили женщину из себя. Она слишком долго их выслушивала!

– Прости, Алира, – Ирэн первой обрела дар речи, – вас обманули мошенники?

– Нет.

– Игромания?

– Тоже нет.

– Тогда что?

– Да… в это трудно поверить. Но такова жизнь. Мама никогда не платила пенсионные налоги, а потому не получает пенсию. Сумма, завещанная папой, очень маленькая, ее не хватает на обслуживание дома. Налоги на собственность только растут, и на них тоже не хватает. Последний арендатор ушел на покой. Скота у меня мало. Надо было купить больше, но я не озаботилась, а теперь уже не смогу. Что же до особняка, в нем толком не закрываются окна, а поменять их я не могу, так что внутри все время холодно. Брат приносит дрова для камина, но их мало, а заказывать выходит недешево. Я постоянно мерзну. Мне пришлось снизить ставку Крины, нашей горничной, а сама я не справляюсь. И мама потихоньку выживает из ума. – Глаза ее подернулись пеленой слез. – И садовнику в этом году заплатить нечем. Мои сбережения почти на нуле.

Алира удивилась, какое облегчение испытала, излив наконец душу, как будто слова уже месяц только и ждали, чтобы слететь с языка. «Может, выражать эмоции открыто не так уж и плохо, – подумала она. – Настоящие друзья всегда выслушают и утешат, а это уже немало. Хотя советом они едва ли смогут помочь…»

Когда женщина замолчала, повисла длительная пауза. Слов поддержки и утешения ни у кого не нашлось. Аманда и Ирэн отвели глаза, с трудом переваривая информацию.

– Даже и не знаю… – наконец грустно заключила Аманда. – Не знаю, что сказать…

Ирэн вздохнула и сочувственно спросила, хлебнув пива:

– То есть ты хочешь продать поместье?

– Иного выхода я не вижу. Я столько всего испробовала! Я пыталась найти работу – любую, какую мне могут предложить в этом возрасте и без опыта, – но зарплаты все равно хватать не будет. И что мама будет делать столько времени в одиночестве, когда я ей так нужна? – Алира уронила голову на руки, спрятав лицо в ладонях. – Мой дом – это ненасытная утроба. Многие поколения долгие века владели им, а мне теперь придется продать и его, и землю. И то, и другое. Их нельзя разделять – это будет святотатство! – Ее голос дрогнул. – А я умру от горя.

Ирэн протянула руку и в жесте поддержки сжала ладонь подруги:

– Мне очень жаль, Али, правда. – Она сделала паузу, подбирая слова. Она была не уверена, что как-то сможет утешить Алиру, но очень уж хотела поддержать. – Давай поищем положительные моменты. Другие люди тоже переживали тяжелые времена, даже еще худшие, и у них не было твоих возможностей. Может быть, кто-то ищет особняк под маленький деревенский отель. Это сейчас модно. А на вырученные средства ты сможешь купить квартиру или дом поменьше здесь, в Монгрейне, и вести нормальную, тихую жизнь.

Алира промолчала. Иногда практичность Ирэн выводила ее из себя, но на сей раз обманываться не стоило: подруга была права. Месяцами – в том числе и сегодня – она размышляла об этом на руинах Алкиларе и пришла к выводу, что это логичный, разумный и обоснованный выход… который оставит незаживающую рану на ее сердце. И можно ли точно оценить ее наследие, физическое и эмоциональное достояние, которое никто никогда не оценивал? Которое ни разу не видело запустения и разрухи, как другие? Никто не сможет заплатить такую сумму.

– А что твои братья говорят? – вкрадчиво поинтересовалась Аманда. – Чем-то же они должны помочь…

Братья… Алира фыркнула. Она сама не могла взять в толк, что братья, рожденные в одном доме и воспитанные одинаково, могли вырасти столь разными. Томас был странноватым, но с каждым годом сестра убеждалась, что ему больше подходит эпитет «потерянный». Херардо привык к городской жизни и вместе с женой Тельмой уже считал дом своей собственностью. И если особняк не продадут, он впоследствии отойдет его сыну Хану, которому все равно придется сбыть его с рук и, возможно, первому встречному, потому что мальчик никогда не жил и не станет жить там. Старший брат ни во что не вмешивался, но постоянно жаловался на отсутствие средств.

– Ты же знаешь Томаса, – продолжила Алира. – Он живет в своем мире, и на него нельзя рассчитывать. Херардо – далеко. В любом случае, владелица – я, как старшая дочь. И я должна заботиться о маме до ее смерти, как и она ранее – о своих родителях, чем я сейчас и занимаюсь.

– Если честно, Али, – осторожно произнесла Ирэн, – то мне порой кажется, что ты рассуждаешь о каких-то средневековых понятиях.

– А что мне еще делать? Меня так воспитали.

– Ну… не знаю. Ты можешь измениться, поменять мировоззрение. Это ведь твоя жизнь! Наслаждайся ею. Нам ведь не так много осталось…

– Как ты только что сказала, это моя жизнь. А моя жизнь – это мой дом и мое прошлое. Ты ведь знаешь!

– Знаю. – Ирэн подняла руки в знак добровольного согласия. – И спорить с тобой не буду.

– Может, есть какой-то компромисс? – предположила Аманда. – Как сказала Ирэн, например, открыть деревенский отель. Например, ты можешь сдавать комнаты.

– Сдавать комнаты? В смысле? Пустить чужих на порог?!

– Да боже мой, Алира! – Собеседница возвела взгляд к потолку. – Понимаю, тебе кажется странным то, что для нас двоих естественно. Но взгляни на это с другой стороны. Ты можешь сперва поговорить с заинтересованными людьми. Твой дом такой старый, красивый и необычный! И ты можешь сама выбрать, что тебе больше нравится. Сколько у вас свободных комнат? Три? Четыре? Значит, гостей поместится не так много. Можно установить разные расценки на выходные и на длительную аренду. Многие сейчас мечтают жить в деревне, а Алкиларе особенно привлекательна, потому что осталась нетронутой цивилизацией! С нынешним развитием транспорта расстояний больше не существует. Только аренда спальни будет стоить как минимум три сотни в месяц. А возможность готовить или если ты сама будешь готовить – к примеру, завтраки и ужины, – это дополнительный доход! – Аманда расхохоталась. – Сама посуди, ты уже будешь получать на полторы тысячи больше, чем сейчас! И не говори мне, что тебе это не поможет!

– Отличная идея, Алира, – поддержала подругу Ирэн. – Взвесь «за» и «против» и скажи нам, что решила.

Собеседница признала, что предложение и впрямь звучит заманчиво. И как она сама не додумалась? Но она сделает все возможное, чтобы не продавать поместье.

– Обещаю все обдумать. – Женщина измученно улыбнулась. – Но пока это все. Мне придется привыкнуть к тому, что люди ходят туда-сюда по дому, трогают мои вещи… Непросто будет отказаться от семейного уединения…

«Потому что мое личное пространство не в счет», – добавила она уже мысленно. Аманда и Ирэн переглянулись, довольные тем, что подруга начала мыслить вслух. Это означало, что ее мозг снова заработал в нужном направлении. Теперь уже Аманда накрыла руку подруги своей.

– Я тебе помогу, – предложила она. – Я сама сниму у тебя комнату.

– Серьезно? – Алира не скрывала приятного удивления.

После развода Аманда снимала маленькую студию, а когда дети приезжали из Мадрида на выходные, они останавливались в более просторной, старой квартире матери, где они с подругой в юности частенько секретничали, когда Алира приезжала к ней в Монгрейн.

– Какая разница, где жить – там или здесь, – пожала плечами Аманда. – Мальчики навещают меня все реже: им это место не очень-то нравится. Они взрослеют, у них появляются свои планы. Все нормально, Алира. Честно говоря, мне нужны перемены. Пообещай, что придержишь для меня комнату! Ту самую, с зеркалом на двери ванной! – Она снова рассмеялась. Подруга обожала эту спальню, полную старинных вещей, с громоздким гардеробом из красного дерева и удобной раковиной. – Что ж, поскольку все уже решено, я оставлю вас ненадолго. – Она порылась в сумке в поисках пачки сигарет и вытащила одну. – Я вернусь.

Алира наблюдала, как Аманда легко пробирается к двери через толпу, скопившуюся у бара, и продолжила обсуждать наболевшую тему с Ирэн, которая с помощью мобильных приложений и записей, сделанных на салфетках, уже подсчитывала, сколько времени и средств понадобится, чтобы осуществить их авантюру. Не прошло и пары минут, как возвратилась Аманда. А потом вдруг их слуха достигли гитарные аккорды, и подруги обменялись заговорщицкими взглядами.

– Боже мой, это знак свыше! – воскликнула Аманда.

Все трое знали наизусть слова песни «Siempre igual», в которой говорилось о тоскливой рутине и ужасном похмелье после ночных застолий, да и мелодия была жутко привязчивая. Певец хриплым голосом проклинал утро, холодное и сырое, ненавидел своего босса, который постоянно злился на него за опоздания, а бедняга уже десять лет печатал на машинке и мечтал однажды выиграть в лотерею, и переменить наконец жизнь. Однако любимая девушка его не слушала, его обед остыл, он считал, что судьба к нему несправедлива, погружался в мечтания, а потом все равно возвращался к прежней жизни, и так раз за разом, как белка в колесе. И каждый день был похож на предыдущий.

– Почему это знак? – изумилась Ирэн.

– Ни за что не угадаешь, кто сейчас болтает с Сезаром! – отвечала подруга, слегка повысив голос. Она была очень возбуждена.

Алира обернулась, и ее сердце замерло. Шум и голоса вокруг внезапно стихли, и женщине померещилось, что ее захватил торнадо и перенес в то же самое место, но только в дни юности…