Глава 8.
«Я в порядке»

Call Me Karizma – Imaginary Illness

Вивьен выглядела скорее искренне обеспокоенной, нежели злой, но Джаред отчего-то ощутил себя провинившимся школьником, чей отец обнаружил пачку сигарет в рюкзаке. Он не нашел ничего лучше, чем спросить:

– Зачем ты обыскивала мои вещи?

– Я только искала салфетку. Не увиливай. – Она крепче сжала в ладони полупустой флакон. – Ты принимаешь их?

В подтверждении не было необходимости: на этикетке, помимо названия препарата, красовалось имя Миллса.

– Положи обратно, Вивьен.

– Нет, пока не скажешь, – противилась она, спрятав находку в карман пальто, – зачем?

Вместо ответа – протяжный вздох и избегающий взгляд. Вивьен нахмурилась и понизила голос:

– Пожалуйста, скажи, что рецепт не поддельный. Ты же не занимаешься самолечением? – И вновь пугающее молчание, побуждающее Ви повернуться и уставиться Джареду прямо в лицо. – Ты ведь знаешь, чем это опасно?

– Боже мой, Вивьен, это просто легкое седативное, перенапрягаюсь на работе, ничего такого.

– Ты думаешь, я тупая, Миллс? – вспыхнула она от такой явной лжи. – Это сильные транквилизаторы! Их даже врачи не назначают просто так!

– Что ты хочешь услышать? Я в порядке.

– Иди к черту с этой лживой фразой!

– Успокойся.

– Как давно ты их принимаешь?

«Дольше, чем следовало», – в мыслях ответил он, но промолчал и просто устало закатил глаза.

– У тебя уже развилась зависимость? – не унималась она.

– Вивьен…

– Сколько ты принимаешь в день?

– Хватит…

– У тебя тревожность? Как расстройство или симптом?

– Я не твой подопытный, ясно? – несдержанно бросил он, устремив в нее потемневший взгляд. – Не надо строить из себя специалиста. Ты не настоящий психолог, Вивьен. И тем более не врач.

Вивьен зажмурилась от его резкости. Слова протеста вышли сдавленным смешком. Она осознавала, что переходит грань. Понимала резонность его возмущений, но не могла игнорировать свои подозрения. Если глаза – зеркало души, то глаза Джареда в тот миг зияли черной пустотой. И Ви догадывалась, что́ за ней скрывалось.

Беспросветной пеленой непогода отделила двоих от внешнего мира, а внутри машины образовался безмолвный вакуум. Джаред не видел смысла в оправданиях. Он мог утешать других, но собственную душу вскрывать не привык.

– Ты очевидно не в порядке, Джей. Признайся хотя бы себе, – прошептала она.

– Это не твое дело, Вивьен. Я уже понял, что для тебя это неведомо, но прошу уважать мое личное пространство, вот и все, – процедил он, вкладывая свое раздражение в каждое слово.

– Какое личное пространство? Такие препараты опасно принимать без назначения врача! От передозировки можно даже умереть!

– От чего угодно можно умереть, – сухо усмехнулся Миллс, потерев пальцами отяжелевшие веки.

Вивьен слушала, как мокрый снег перерастает в ливень, отбивающий бешеные ритмы по крыше в такт пульсу в висках. Отстраненный вид Джареда и то, как безразлично он говорил о собственной жизни, болезненно отозвались в ее сердце. Туго сглотнув, она продолжала глядеть на его равнодушный профиль.

– Я знаю, что ты делаешь, Миллс. Пытаешься сломать руку, протянутую тебе для помощи. Я уже видела подобное, – вздохнула она, вспоминая о сестре. О том, как та отстранялась от близких в самые тяжелые периоды. – Знаю, ты не нарочно. Депрессия говорит тебе делать это. Я права?

Джаред молчал, сжавшись в напряжении. Он чувствовал себя заложником в собственной машине. Хотелось выбежать и нестись подальше от девушки, что словно читала мысли и каким-то неведомым для него образом умела заглядывать вглубь. Сумела разглядеть то, чего не заметил даже терапевт на первом и одновременно последнем сеансе. Но в тот момент Миллс не мог позволить себе признаться Вивьен. Он отвернулся и спрятал охваченные судорогой кулаки в карманах пальто.

– Не хочешь говорить. Ладно, – понимающе кивнула Ви. – Тогда просто слушай. У каждого свои демоны. Что бы тебя ни мучило, я знаю, каково это, когда тобой управляет болезнь. Как ты теряешь себя в ней. Позволяешь принимать за тебя решения. Начинаешь определять себя тем, чем страдаешь, а не тем, чем живешь. Когда я гробила себя булимией в старших классах, мне нужен был кто-то, кто показал бы: это ненормально. Поверь, я знаю, насколько сложно это увидеть. И еще сложнее – побороть самостоятельно. Особенно когда не хочешь бороться. Моим «кем-то» стал Стиви, ради него я захотела бороться.

Сердце Миллса мучительно откликалось на каждое слово, но терзаемый болезнью разум отмахивался, пытаясь удержать его в одиночной камере собственного нездорового сознания.

Вивьен отвернулась к окну, смахнула навязчивую слезу в уголке глаза и вполголоса продолжила:

– Однажды Стив попросил меня о помощи. Намечалось какое-то школьное мероприятие, и он, как настоящий бойскаут, вызвался заняться организацией. Нужно было накормить кучу подростков, а я как раз неплохо готовлю. Мы пекли весь день и отлично провели время. Даже не заметили, как сами уплели здоровую порцию. Тогда моя болезнь вдруг решила, что это больше, чем мне позволено… – Голос почти сорвался из-за подступившего к горлу острого кома, и ей пришлось перевести дыхание. – Я быстро оказалась в уборной и согнулась над унитазом. Не знаю, какого черта, но, видимо, забыла запереть дверь. И тогда Стиви увидел меня… такой. Подумал, что мне плохо, что я отравилась. Его печеньем. Которое он испек, понимаешь? – Несдержанная слеза прорезала бледную щеку, как дождевые капли стекло, но она продолжала почти шепотом: – Его лицо было таким виноватым… Никогда не видела Стива настолько напуганным, даже в детстве. И в тот момент пришло осознание, я увидела все со стороны. – Ви вздохнула, мучительно выталкивая из себя слова: – Мой младший брат думал, что отравил меня, потому что я была чертовой эгоисткой. Потому что позволила болезни взять верх, не задумываясь о близких, которым могу причинить вред. И все повторяла «Я в порядке» десятки раз между порывами выблевать это печенье…

– Мне жаль, – Джаред сдержанно прокомментировал ее эмоциональный поток, но Вивьен не останавливалась:

– Так нельзя, Джаред. Нельзя так обращаться с собой. Если нужно перейти личные границы, чтобы открыть тебе глаза, я это сделаю. Потому что ты нуждаешься в этом. Можешь отрицать, но ты нуждаешься в друге. Ты прав, я не врач, но могу быть твоим другом.

– Мне не нужна твоя жалость, Вивьен, – гордо отрезал Миллс, разглядывая царапину на руле.

– Это не жалость. Я переживаю за тебя.

– Точно, ты же у нас за всех переживаешь. – Он криво усмехнулся, не осмеливаясь взглянуть ей в глаза. – Может, примешь пару моих таблеток? Тебе не помешает успокоиться.

– Это не ты говоришь…

– Что здесь неясного, Вивьен? Я не люблю, когда лезут в душу. Мне не нужна помощь, тем более от тебя.

– И что это значит?

– Это значит, что тебе стоит заняться собственной жизнью, а не искать проблемы в чужих. – Его ледяной голос пригвоздил Вивьен к месту.

Отталкивающее поведение Миллса лишь убеждало огорченную Ви в собственной правоте. Влажные ресницы подрагивали при каждом взмахе, а губы поджались, сдерживая накатывающую обиду. Она могла бы пропустить резкие слова мимо ушей, но они проникли глубоко в сердце, пробуждая злость. Вивьен крепко впилась в коричневую кожу сумки и качнула головой.

– Я думала, ты один из немногих хороших парней в этом гнилом мире. Но, видимо, ты такой же мудак, – выпалила она, прежде чем выбежать из машины.

Одежда на хрупком теле моментально промокла и потяжелела под захлестнувшим город ливнем, а по потускневшим рыжим волосам заструилась вода. Не глядя, Вивьен неслась по тротуару вечернего Сиэтла, пока ее не одернула крепкая хватка.

– Ну и куда ты сейчас собралась? – чуть ли не кричал догнавший ее Джаред, заглушаемый непогодой.

– Я не поеду с водителем под транквилизаторами! – Ви дернулась в попытке освободиться.

Гневный взгляд был способен прожечь дыры в его обороне, но Миллс почти не видел ее лица за плотной стеной из дождя.

– Хватит, вернись в машину, – настаивал он.

Проигнорировав, Вивьен обернулась к семенящей мимо пожилой женщине с прозрачным зонтиком:

– Простите, мэм, можно с вами?

Та с подозрением глянула на Миллса и подозвала девушку к себе, защищая под зонтом. Джареду оставалось беспомощно наблюдать, как удаляется фигура Вивьен, пока дождь не размыл и ее.

* * *

Весь оставшийся вечер Вивьен не могла найти себе места в квартире. Заново обыскав все комнаты, она не обнаружила ничего значимого. Ни одной ниточки, что могла привести к Саре. Ночь предстояла бессонная. Но не только переживания о сестре терзали ее.

Ссора с Джаредом и то, чтó пришлось о нем узнать, удручали. Брошенные им слова задели, но беспокойство перевешивало обиду. В мыслях, пропитанных красным сухим, не утихал вопрос: «Что он сейчас делает?»

Отпив еще немного вина, она устало развалилась на диване в полуосвещенной гостиной. Вивьен обнимала цветастую подушку, а тонкие пальцы отбивали на ней ритм играющей в наушниках музыки. Когда очередная песня закончилась, сквозь возникшую тишину донеслись глухие стуки. Чертыхнувшись, она метнулась в прихожую.

– Вивьен? – послышался взволнованный голос с той стороны. – Я битый час стучусь, уже думал вскрывать замок.

– Чего тебе? – Она стянула наушники, отложила их на ближайшую полку и недовольно скрестила руки на груди, словно Миллс мог ее увидеть сквозь дверь.

Стоило услышать голос, грубо оттолкнувший ее несколько часов назад, как злость вновь захлестнула.

– Открой, пожалуйста. Надо поговорить.

– Не все дерьмо на меня вывалил? Ну, говори.

– Хочешь, чтобы нас весь подъезд слышал?

– Мне плевать.

Снаружи послышался протяжный вздох.

– Это насчет Сары.

Имя сестры отодвинуло личные обиды на задний план. Вивьен без раздумий отворила деревянную дверь и впустила его в квартиру. Полумрак студии не скрывал растерянное выражение на смуглом лице. Джаред выглядел еще более нервным, чем вечером в машине, а карие глаза уставились в стену, избегая Вивьен. Ее сердце вновь забило тревогу.

– Ну, что с Сарой? – поторопила она.

– Палмер прислала информацию о том мужчине из кофейни, – Миллс протянул тонкую бежевую папку.

– Что-то важное, связанное с Сарой?

– Увы, пока нет.

– Так ты воспользовался ее именем, чтобы я впустила? – Вивьен безрадостно усмехнулась, качнув головой. – Ты сегодня без конца меня удивляешь.

Джаред тяжко вздохнул, с досадой сжав в кулаке промокшие каштановые кудри. Понимал, что в очередной раз поступил некрасиво, но не собирался уходить без разговора. А пока Вивьен пробегала взглядом по строкам в полученном файле, принялся озвучивать общую информацию:

– Его зовут Леон Чемберс. Сорок один год. Холост. Родился в Эллинвуде, Канзас. Окончил колледж в Нью-Йорке…

– В Нью-Йорке? – впечатлилась Ви, зная, каких сумм там стоило обучение.

Миллс пожал плечами и продолжил:

– В том же году он продал дом матери в Канзасе после ее смерти.

– А с ней что?

– Убита сожителем. Бытовая ссора во время… кхм… соития. Там дальше протоколы, – он кивнул на папку в руках Ви, и она перевернула страницу. – То еще зрелище, я не стал распечатывать для тебя фотографии с места преступления.

– Тринадцать ножевых? Господи… – удивленно прошептала она, разглядывая отчет о вскрытии. Схема телесных повреждений указывала на ранения в области лица, груди и половых органов, а анализ крови – на сильное алкогольное опьянение. – А что с убийцей?

– Тоже мертв. Упал с лестницы, когда пытался скрыться. Судя по показаниям самого Леона и соседки, он занимался машиной в гараже, когда услышал крики. А когда зашел в дом, то обнаружил их обоих уже мертвыми. Леон и вызвал полицию.

– Какой ужас… – Вивьен покачала головой, нервно покусывая палец, пока изучала отчеты. – Вот так история на ночь.

– Извини. Наверное, стоило дождаться утра… – задумчиво признал Миллс.

– А что с этим Леоном сейчас?

– Ничего особенного. Судимостей нет. Кроме этого дела двадцатилетней давности, в других протоколах он не мелькал. Уже восемь лет работает в юридическом отделе местной логистической компании «ST Logistics».

– Юрист? Встречалась я с одним… Те еще мудаки, – насмешливо фыркнула Ви. – А что он забыл в Сиэтле? Чувака из Канзаса тянет на дорогие города?

– Перебрался в Вашингтон, когда получил в наследство от отца дом где-то под Белвью.

Вивьен затихла, сосредоточенно перелистывая файлы. Джаред снял пальто и оперся о столешницу в ожидании, когда она поделится мыслями. Нахмурившись, она наконец оторвалась от папки и подняла усталый взгляд:

– Думаешь, с ним Сара встречалась в парке по вторникам?

– Не знаю. Может, это совпадение, а тот же самый латте заказал просто чужой человек.

– В любом случае этот Леон Чемберс перверт, раз такое пьет.

– Чем тебе так не угодил банановый латте?

– По выбору напитка можно многое сказать о человеке, – с важным видом изрекла Вивьен, вызвав слабую улыбку на лице Джареда впервые за этот ужасный день. Скрестив руки на груди, она продолжала рассуждать: – Вот, к примеру, Сара. Брать в кофейне двойной эспрессо без сахара? Серьезно? Типа: милая, что мешает тебе добавить сахара или немного безлактозного молока? Зачем так наказывать себя? – Она сделала многозначительную паузу. – Чувство вины.

– Ты притягиваешь за уши, – возразил Миллс, отзеркалив ее движение и так же скрестив руки на груди.

– Ты взял себе капучино с ореховым сиропом. Точнее, взял «то же самое», что я.

– И?..

– Тебе плевать на себя, Джей. Ты перестал искать удовольствие в жизни, даже в мелочах вроде чашки кофе.

– Мы были заняты делом. И не просто так пошли в кофейне посидеть.

– Да, но мы заказывали кофе, так или иначе. Что мешало заниматься делом и получить удовольствие одновременно?

Миллс не нашелся с ответом. Зрительный контакт удержать тоже не удалось, и он лишь вздохнул, опустив взгляд. Джаред признавал: во многом Вивьен была права. Но сомневался, что она поняла все это по его выбору кофе.

– И все же ты утрируешь, Ви. Может, Саре просто нравится вкус эспрессо.

– Как знаешь. В любом случае спасибо за информацию. Нужно будет проверить адреса из его файла.

– Да, поедем с утра.

– Я сама справлюсь. Ты уже достаточно помог. Не хочу напрягать еще больше. – Вивьен решительно качнула головой, невольно разбрасывая пряди из небрежного пучка на затылке.

– Ты не напрягаешь.

– Нет, серьезно. Не обязательно было приходить посреди ночи. Мог просто прислать мне это, – Ви взмахнула папкой, прежде чем опустить ее на столешницу.

Что бы Джаред ни говорил, сквозящее между ними напряжение сгущало воздух в тесной квартире. Словно разговор в машине поменял весь настрой их общения. Все становилось слишком личным.

– Вивьен, я здесь не только из-за Чемберса, – признался Миллс, несмело взглянув в янтарные глаза напротив. – Я просто…

– Ох, точно, – хмыкнула она и направилась к висящему на крючке бежевому пальто, а затем вновь подошла к Джареду. – Прости, забыла сразу вернуть твои колеса. Травись дальше, – и всучила ему в руки баночку раздора.

– Да плевать мне на них! – Он отшвырнул флакон в сторону, и с треском разлетевшиеся пилюли встретились с дощатым полом. Вивьен опешила, а Миллс судорожно выдохнул, прошептав: – Мне жаль, что так вышло вечером. Я не должен был на тебе срываться.

– Ничего. Я привыкла к дерьмовому обращению. – Отмахнувшись, она поежилась и обняла себя за плечи.

– Но ты такого не заслуживаешь. Ты была права, Вивьен. Во всем.