Отзывы на книгу «Долгий путь домой»

«Удивлённые радостью», – никто не знал, кто вырезал эту фразу на скамье, зато все чувствовали, сколько в этих словах правды... Каждое утро на ней сидели двое. Он читал книгу, она молчала. Они пили кофе, перекусывали, отдыхали. Наслаждались как компанией друг друга, так и бушующей во всём своём августовском великолепии природой. Казалось, что наконец-то у них всё хорошо, но – это молчание... что он читает, что её гложет? В скором времени они зададут друг другу эти вопросы, пока же «деревня жила в ритме музыкальной пьесы», было спокойно и очень, очень хорошо. Переезд Гамашей удался: Рейн-Мари упивалась покоем (наконец, наконец она может перестать с тревогой посматривать на телефон), Арман исцелился (хромота почти прошла, как и тремор руки), Анри так вообще был самым счастливым псом на свете, ведь у него появилась подружка Роза (то, как пёс крякал, а утка рычала... великолепно), у них даже уже успела сложиться традиция – устраивать по пятницам барбекю в своём саду (что может быть лучше вечерних посиделок с друзьями?.. правильно, ничего). Впрочем, кое-кто нет-нет да чувствовал лёгкое покалывание страха, потому что она слишком хорошо знала своего мужа, и пусть сейчас он и наслаждался отдыхом, долго ведь это не продлится. «...и снова она слышала, как бьётся о стекло мотылёк», – чудесная и печальная параллель с мотыльком тронула, потому что в ней... всё? Когда ты пусть и боишься, но не будешь препятствовать дорогому тебе человеку идти по выбранному им пути, это и есть любовь, в которой да, есть отголоски опасений, но ломать партнёра?.. и осталась лишь та разорванная в клочья салфетка, пока Рейн-Мари, слушая разговор “сыщиков”, молчала. Да, Арман Гамаш не мог не вмешаться, пусть сам он, кажется, внутренне и побаивался возвращения былого. Но как же тут отказать, когда о помощи просит подруга? Ведь Питер так и не вернулся. «— Не берите в голову, Арман. — Я уже взял, Клара».

«Иногда волшебство действует...». Почему же Питер не вернулся? Пытался ли он найти себя и отыскать путь домой, или... Страх Клары был вполне понятен. Отправился ли он на свидание в Самарру или в Галаад, она желала быть в этот момент рядом с ним, и в этом её опять же понимаешь, вот почему позиция Армана мне понравилась, ибо да, дева временами раздражала, но именно она должна была быть главной в этой своеобразной одиссее, и спасибо ему за то, что он, понимая это, вмешивался в ход расследования лишь в нужный момент. Девять муз и их призрачная десятая сестра, кроличьи норы, необычные картины, в которых печаль и радость удивительным образом сочетались... «Я сижу, где посажена, созданная из камня и желаемого, выданного за действительное», – и ведь у Питера получилось из этого вырваться, он действительно воскресил своё сердце, которое уничтожила его мать (к слову, о мотыльках), вот только... Действия убийцы вообще не вызвали удивления, антагонист раскрыл свою личность в первой же своей сцене, но прав ведь был Гамаш, абсолютно те же чувства когда-то терзали и Питера, который на протяжении многих лет уничтожал вдохновение своей жены, убеждая её в том, что она закомплексованная, а её работы бездарные, это тоже своего рода убийства. Вот только кто-то всё-таки исправился, а кто-то – нет. Да, пугает то, до чего же порой доводят зависть и страх, и то, какой финал был у этой истории... «Ты на вершине холма в Трёх Соснах. Ты видишь наш луг? Чувствуешь запах леса?». Не могу сказать, что это вызвало бурю эмоций. Первая же книга цикла дала намёки на подобный исход. Но... «Пойдём по тропинке, Питер. В наш сад. Сядь рядом со мной в кресло». Это всё равно грустно, ведь всё это время его десятая муза была рядом с ним, а он понял это лишь под конец. «Ты дома». Да, кажется, Три Сосны и правда исчерпали свой запас чудес. Тяжёлая потеря. Которую до сих пор сложно осознать. «...а иногда – нет».

«Храбрый человек в храброй стране», – кто вырезал на скамье вторую фразу, тоже никто не знал, да они, если честно, и не пытались... На ней вновь сидели двое. Они молчали, да и что тут можно было сказать, вот только Арман начал читать дальше закладки, а Клара решилась открыть письмо... до чего же пронзительный момент, сколько эмоций у меня вызвали эти простые строки. Очень философской вышла эта часть, кое-какие моменты, признаться, не пришлись мне по душе, итоги расследования и вовсе огорчили, но как же изумительно Луиза Пенни пишет про живопись и природу, а если видела упомянутые произведения и бывала в тех местах, всё и вовсе складывается в нечто уникальное, я прям-таки слышала песнь «реки вечных эмоций», волшебно. Что касается темы искусства... «— Как начинаются твои стихи? — Они начинаются как комок в горле», – лучше и не скажешь. Даже если сам не относишься к числу творцов, достаточно изучать биографии и общаться с причастными, чтобы понять, какой это труд – творить. Ты не просто берёшь в руки кисть или перо и начинаешь создавать шедевр, тут всё... сложнее. Намного. И можно таких людей и их выбор не понимать, но осуждать?.. Это, в конце концов, их борьба. Показалось правильным читать такую пусть и тяжёлую, но вместе с тем столь обнадёживающую историю в последние декабрьские дни. Это был яростный, горький и тяжёлый год, который всё длился, длился и длился, не желая заканчиваться, но было в нём место и светлому, чудесному и лёгкому, и очень отозвались эти строки про своё, которое может находиться далеко-далеко, но когда ты его находишь, ты точно знаешь: это оно. А значит, все те переживания, усилия и трудности, что наложились друг на друга, всё это было не зря. «Здесь можно остановиться. Здесь безопасно. Здесь вы найдёте убежище», – и деревья обязательно тебя защитят; каждому бы найти своё место, отыскать свою музу и обрести свой дом... иначе в чём смысл? «Noli timere».