Глава вторая
Веселого Рождества!

Серым рождественским утром Джо проснулась раньше всех. Чулка на камине не было, и на мгновение она почувствовала сильное разочарование – как в детстве, когда ее чулок, переполненный сладостями, свалился на пол. Потом она вспомнила мамино обещание и, засунув руку под подушку, извлекла оттуда маленькую книжицу в пурпурном переплете. Джо сразу узнала лучшую на все времена историю о человеческой жизни, отданной ради других, – прекрасный помощник для пилигрима в долгом странствии.

– Веселого Рождества! – разбудила она Мэг и велела ей тоже заглянуть под подушку.

Мэг нашла книжку точь-в-точь, как у Джо, но в зеленом переплете, внутри была та же картинка и несколько слов, написанных маминой рукой, отчего единственный рождественский подарок приобрел особую ценность в глазах девочек. Затем проснулись Бет и Эми и также нашли под подушками по маленькой книге – сизую и голубую, и сестры рассматривали и обсуждали подарки, пока небо не окрасилось рассветными красками.

Маргарет, хоть и не лишенная тщеславия, была добра и набожна по натуре и положительно влияла на сестер, особенно на Джо, которая очень ее любила и прислушивалась к ненавязчивым советам.

– Девочки, – произнесла Мэг, переводя взгляд с лохматой головы Джо на два аккуратных ночных чепчика, – мама хочет, чтобы мы читали эти книжки, любили их и познавали мудрость – давайте тотчас же начнем! С тех пор, как уехал папа и начались трудности, связанные с войной, которые выбили нас из колеи, мы стали пренебрегать многими вещами. Вы как хотите, а я буду держать свою книжку на ночном столике и начинать с нее каждое утро, это поддержит меня и поможет прожить предстоящий день.

Мэг действительно открыла книжку и взялась за чтение. Джо обняла сестру, прижавшись щекой к щеке, и стала читать вместе с ней с умиротворенным выражением, которое редко появлялось на ее беспокойном личике.

– Какая же Мэг умница! Эми, давай тоже читать вместе. Я помогу тебе со сложными словами, а если что-то не поймем, девочки объяснят, – прошептала Бет, вдохновленная хорошенькими книгами и примером сестер.

– Хорошо, что мне досталась голубая! – сказала Эми, и какое-то время тишина в комнате нарушалась лишь тихим шелестом страниц, а скудное зимнее солнце освещало серьезные лица и склоненные над рождественскими посланиями светлые головки.

– А где мама? – спросила Мэг, когда полчаса спустя они с Джо сбежали вниз, чтобы поблагодарить мать за подарки.

– Кто ж знает? Постучался какой-то бедняк, и ваша матушка тотчас пошла узнать, чем помочь. Не знаю другой такой женщины, чтобы так же раздавала еду да питье, дрова да одежду, – с готовностью отозвалась Ханна, которая жила в семье с самого рождения Мэг и была скорее другом, чем служанкой.

– Наверное, мама скоро вернется, так что давайте испечем пироги и накроем стол! – сказала Мэг, перебирая мамины подарки, до поры до времени припрятанные в большой корзине под диваном.

– Ой, а где же духи от Эми? – удивилась она, не найдя флакончика.

– Она их только что забрала, хотела ленточку привязать, что ли… – ответила Джо, танцуя по комнате, чтобы немного размять новые теплые туфли.

– Платочки красивые, правда? Ханна их постирала и погладила, а я сама вышила! – сказала Бет, с гордостью глядя на неровные буквы, стоившие ей немалых трудов.

– Прелесть! Не поленилась и на каждом вышила «Мамочка» вместо инициалов или «миссис Марч». Смешная… – заметила Джо, разглядывая один из платков.

– Разве плохо? Я думала, так будет лучше, ведь у Мэг, например, тоже инициалы «М. М.», а я не хочу, чтобы платками пользовался кто-то, кроме мамы, – озабоченно сказала Бет.

– Нет-нет, очень хорошо, дорогая! Прекрасная идея, и это разумно – теперь точно не перепутаешь. Маме обязательно понравится – я уверена! – утешила Мэг, послав укоризненный взгляд Джо и ласково улыбаясь Бет.

– Мама идет! Прячьте скорее корзинку! – вскричала Джо, услышав, как хлопнула входная дверь, и в коридоре раздались шаги.

В комнату торопливо зашла Эми и смутилась, увидев, что все сестры выбежали навстречу.

– Где ты была и что прячешь за спиной? – спросила Мэг, удивившись, что лентяйка Эми, несмотря на ранний час, уже в капоре и пальто.

– Только не смейся, Джо! – попросила Эми. – Я никому не собиралась говорить. Я хотела поменять маленький флакон на большой и потратила все сбережения, потому что больше не хочу быть эгоисткой.

Говоря это, Эми показала сестрам покупку – новый красивый флакончик вместо маленького и дешевого; в желании позаботиться о близком было столько искренности и старания, что Мэг тут же кинулась обнимать сестру, Джо провозгласила ее «молодчиной», а Бет побежала к окну и сорвала самую красивую розу, чтобы украсить флакон.

– Утром мы говорили о том, как станем лучше, читали книгу, и мне стало стыдно за свой подарок. Я встала и сразу побежала в магазин, чтобы поменять! Я так рада – мой подарок теперь самый лучший!

Снова хлопнула входная дверь, корзина опять отправилась под диван, а девочки сгрудились вокруг стола, готового к рождественскому завтраку.

– Счастливого Рождества, мамочка! Пусть каждое Рождество будет счастливым! Спасибо за книжки! Мы уже немного почитали и будем читать каждый день! – заговорили они хором.

– Счастливого Рождества, доченьки! Я рада, что вы не откладывали чтение, и надеюсь, что продолжите в том же духе. Однако пока мы не сели за стол, я хотела бы кое-что сказать. Недалеко от нашего дома лежит в постели бедная женщина с новорожденным младенцем, а шестеро старших детей сбились в одной кровати, спасаясь от холода – ведь в доме нет огня. Им нечего есть, старший мальчик пришел ко мне сегодня и сказал, что его семья страдает от голода и холода. Девочки, согласитесь ли вы отдать праздничный завтрак в честь Рождества?

Все уже не на шутку проголодались, так как ждали маму целый час, и какое-то время молчали, однако не прошло и минуты, как Джо порывисто воскликнула:

– Хорошо, что мы не начали есть!

– Можно, я помогу отнести еду несчастной семье? – с готовностью предложила Бет.

– Я соберу сливки и маффины! – присоединилась Эми, героически жертвуя самым дорогим.

Мэг уже накрывала крышкой гречку и перекладывала куски хлеба в большую тарелку.

– Я знала, что вы согласитесь! – с удовлетворенной улыбкой сказала миссис Марч. – Пойдемте вместе отнесем угощение, по возвращении позавтракаем молоком и хлебом, а отпразднуем за ужином!

Вскоре все было готово, и процессия тронулась в путь. К счастью, час был ранний, к тому же они шли по боковым малолюдным улочкам, и никто не смеялся над забавным шествием.

Комнатка была бедной, почти без мебели, с разбитыми окнами и потухшим очагом; на кровати среди тряпья лежала больная мать с плачущим младенцем, шестеро бледных голодных ребятишек сбились в кучку под старым одеялом, чтобы хоть немного согреться. Как же расширились их глаза и заулыбались синие от холода губы, когда девочки зашли в дом!

– Ach, mein Gott!^[10] Ангелы спустились с небес! – воскликнула бедная женщина со слезами радости на глазах.

– Да, забавные ангелы в капорах и варежках! – сказала Джо, и дети рассмеялись.

Всего за несколько минут комната волшебным образом преобразилась – Ханна развела огонь из принесенных дров и заткнула дыры в окнах старыми шляпами и собственной шалью. Миссис Марч напоила мать семейства чаем и накормила жидкой овсяной кашей, одела малыша, обращаясь с ним нежно, как со своим собственным, пообещала помогать и впредь. Девочки тем временем, смеясь и болтая, накрыли стол, усадили детей у огня и принялись кормить, будто стайку голодных птенцов, пока те галдели на забавном ломаном английском.

– Das ist gate! Der Engel-Kinder!^[11] — восклицали бедняги, поглощая еду и отогревая окоченевшие руки у огня.

Девочек еще не называли ангелами, и им было приятно, особенно Джо, которая с самого рождения считалась «сорвиголовой». Сестры остались крайне довольны завтраком, хоть его и не отведали. Когда они возвращались домой, оставив позади себя покой и уют, во всем городе было не сыскать людей счастливей, чем четыре голодные девочки, которые отдали рождественский пир другим, оставив себе хлеб и молоко.

– Вот что значит «возлюби ближнего своего больше, чем самого себя»! Мне очень понравилось! – говорила Мэг, когда они раскладывали подарки, а мама собирала наверху одежду для бедного семейства Хаммел.

Маленькие сверточки, хоть и неказистые на вид, были сделаны любящими руками, а высокая ваза в центре стола с красными розами, белыми хризантемами и вьюнками придавала столу нарядный вид.

– Мама идет! Играй, Бет! Открывай двери, Эми! Троекратное «ура»! – командовала Джо, прыгая по комнате, а Мэг приготовилась сопровождать маму на почетное место.

Бет заиграла самый веселый марш, Эми распахнула дверь, а Мэг исполнила роль сопровождающего с большим достоинством. Миссис Марч была удивлена и тронута, со слезами на глазах рассматривая подарки и читая поздравительные записки. Она тотчас надела новые туфли, положила в карман носовой платок, щедро надушенный духами Эми, прикрепила на грудь розу и объявила, что перчатки сидят идеально.

Еще долго продолжались поцелуи, смех и обмен историями – простое общение любящих людей, которое делает домашние праздники такими приятными и воспоминания о них такими сладостными, а затем все принялись за работу.

Утренний благотворительный поход и связанные с ним хлопоты заняли много времени, поэтому остаток дня был полностью посвящен подготовке к вечернему представлению. Девочки были слишком малы, чтобы часто ходить в театр, и слишком бедны, чтобы купить материалы для достойных декораций, но выкручивались, как могли, и делали все необходимое своими руками – как известно, голь на выдумки хитра. Чего они только не изобретали – среди их творений была и гитара из картона, и лампа из старой масленки, обернутая в фольгу, и роскошные платья из старой ткани с блестками, нарезанными из старых жестянок, и доспехи из того же ценного материала. Мебель переворачивалась вверх дном, и в большом зале развернулось не одно веселое действо.

Мужчин в театр не принимали, поэтому Джо, к великому своему удовольствию, исполняла все мужские роли и очень радовалась сапогам из дубленой кожи, которые отдала одна подруга, знавшая некую даму, у которой был знакомый актер. Сапоги, старая рапира и рваный камзол, в котором кто-то позировал для картины, были главными сокровищами Джо и использовались в каждом спектакле. В маленькой труппе двум ведущим актерам приходилось исполнять по несколько партий; надо отдать им должное – было нелегко заучивать по три или четыре роли за пьесу, без конца менять костюмы и к тому же руководить всем действом. Театральные постановки прекрасно тренировали память, и это невинное развлечение заполняло множество часов и спасало девочек от безделья и скуки.