Глава 2

– Это наш новый юнга, – сказал Натан Станье, пристально глядя на мужчину в треуголке. Это был Катлер, первый помощник капитана, человек с выцветшими голубыми глазами. Они были холодны, словно глаза барракуды. – И теперь он принадлежит мне. Я уверен, что в вашей команде найдется кто-нибудь, кто сможет подавать похлебку.

Мальчуган тихо стоял рядом. Натан чувствовал, как он дрожит – то ли от страха, то ли от боли после удара. Это был совсем еще юнец, вряд ли он догадывался, зачем понадобился на корабле. В планы Натана не входила забота обо всех беспризорных детях, шляющихся в гавани, но этот мальчик был не похож на прочих. То ли он с возрастом становится мягче, подумал Натан, то ли сказывается привычка приглядывать за юными моряками, у которых еще молоко на губах не обсохло и которые первый месяц плавания по ночам плачут в подушку и зовут мамочку. Правда, теперь это его не касается благодаря этому старому черту, лорду Филипсу.

Глаза Катлера сузились, пальцы сжали рукоятку пистолета.

– Пусть берет мальчишку, – мягко сказал Мактирнан. – Кто я такой, чтобы лишать человека удовольствия?

Тут к нему приблизился кто-то из толпы и прошептал что-то капитану на ухо.

– Отряд полиции на подходе, пора удалиться, джентльмены.

Натан положил руку на плечо мальчика.

– Даже не думай бежать, – прошептал он.

Ответа не последовало. Мальчик казался совсем юным и хрупким.

– Как тебя зовут?

– К-Клем, сэр.

Какой у него странный, тонкий голосок. То ли нервничает, то ли голос ломается.

– Сколько тебе лет?

– Шестнадцать.

Скорее уж похоже на четырнадцать. Натан подозвал одного из работников таверны и бросил ему монету.

– Возьми мои сумки… и постарайся не уронить их. – Натан не хотел, чтобы его инструменты вышли из строя. – У тебя есть какие-нибудь пожитки, Клем?

Мальчик помотал головой:

– Они схватили меня там, на улице.

Значит, у мальчугана наверняка есть родители, которые ломают голову, пытаясь понять, куда запропастился их сын. Натан мысленно пожал плечами… В конце концов, участь юнги ничуть не хуже вербовки на военную службу. К тому же ему есть о чем беспокоиться и помимо этого тощего юнца.

Мальчик проворно забрался в лодку и уселся но носу, крепко обхватив себя руками, словно ему было холодно. Гребцы опустили весла, и лодка ринулась вперед, уверенно маневрируя в лабиринте пришвартованных кораблей.

Натан должен был бы давно догадаться, что Мактирнан оставил свой корабль у отмели, близ руин печально известного Порт-Рояла. Развалины – вот все, что осталось от знаменитой пиратской крепости после ста лет землетрясений, ураганов и пожаров, но Мактирнан и его команда нашли приют в крошечных хижинах, теснившихся на берегу.

«Морской скорпион» оказался таким, каким Натан и представлял его себе: с полным парусным вооружением, размером с фрегат, прочный и ходкий. Подтолкнув мальчика к веревочной лестнице, Натан поднялся следом.

– Это еще что?

Коренастый мужчина всматривался в Натана, держа в руке фонарь. Судя по всему, это был боцман.

– Мистер Станье, наш новый штурман и его мальчик, – мягко сказал Мактирнан. – Выделите ему гостевую каюту, раз сейчас у нас нет гостей.

– Что он имеет в виду под «гостевой» каютой? – прошептал Клем, услышав сдавленный смешок капитана.

– Заложники. Если хочешь стрясти за них побольше денег, нужно держать их в приличных условиях.

А если не ждешь звонкой монеты, можно позабавиться, порезав заложников на кусочки, так, что вся палуба станет красной, и скормив их акулам. Натан подумал, что лучше не объяснять, почему Мактирнана прозвали Красным. У мальчика было достаточно времени, чтобы понять, куда он попал.

Каюта оказалась сносной, потолок был достаточно высок, чтобы Натан мог выпрямиться в полный рост. Здесь было два иллюминатора, две койки, небольшой чуланчик, в котором умещалось помятое ведро, и полка с жестяным тазом.

Клем оглядел каюту, и на лице его появилась скептическая гримаса.

– Держать наше жилье в чистоте – твоя забота, – сказал Натан. Похоже, мальчуган-то привередливый, хотя вряд ли дома у него обстановка богаче. – Пойдем поищем еду.

Натан повесил фонарь на крюк. Клем моргнул и отвернулся.

– Кто это тебе так лицо разукрасил?

– Дядя. – Голос Клема дрожал от гнева. Похоже, парень не такой тихоня, каким кажется.

– Держись поближе ко мне. Если ты не рядом со мной, сиди на палубе или здесь, в каюте. Не оставайся наедине ни с кем из команды, пока не узнаем их получше. Понял?

Клем неуверенно кивнул. Черт возьми, какой невинный младенец, все ему надо растолковывать.

– На корабле нет женщин. Кое для кого из команды это проблема, и ты можешь помочь им решить ее.

Клеменс уставилась на Натана, чувствуя, как кровь отливает от лица. Пираты считали ее мальчиком, и все равно они бы… О боже… они узнают, что она – женщина, и тогда…

– Вот, значит, что капитан имел в виду, когда сказал, что не собирается лишать тебя удовольствия, – прошептала Клеменс, с ужасом глядя на своего спасителя. – Он думает, что ты…

– Он ошибается, – коротко сказал Станье, и Клеменс облегченно вздохнула. – Мальчики меня не интересуют, так что ты здесь в безопасности, Клем.

Странно, но она совсем не чувствует себя в безопасности, подумала девушка. Каким бы ни был этот человек, нельзя забывать, что он добровольно согласился присоединиться к одной из самых грязных пиратских шаек в Вест-Индии. Его спокойная уверенность на мгновение вызвала у Клеменс желание прижаться к нему, обнять его, но она понимала, что в ней говорит страх. Во время наводнения змеи, мыши, кошки – все стремятся уцепиться за плывущее бревно. Они так боятся утонуть, что даже забывают на время о своей извечной вражде.

– Хорошо, – кивнула Клеменс.

Она должна сосредоточиться. Очень важно, чтобы ее обман не раскрылся, ей нужна защита этого человека. И еще нужно постоянно быть начеку на случай, если представится возможность для побега.

– Ты голоден? Нет? А я да. Пойдем со мной.

Девушка последовала за Натаном, усилием воли подавив в себе желание уцепиться за его рукав. Ребенком она часто бывала на отцовских кораблях, стоявших в порту, бегала по трапам, высовывалась из иллюминаторов, даже лазила по снастям. Пиратский корабль не отличался от своих мирных собратьев. Клеменс поняла это, когда они с Натаном шли на запах мяса. Вот только команда состояла не из вышколенных матросов, а из отъявленных головорезов.

Камбуз обнаружился в средней части судна. На плите, сложенной из кирпичей, кипел огромный котел, в клубах ароматного пара суетился кок – в одной руке поварешка, за пояс заткнут огромный, как тесак, нож для разделки мяса.

– Хотите поесть – ждите до утра.

– Я – Натан Станье, штурман, и тебе придется найти еду для меня и моего слуги. Сейчас же.

Кок посмотрел на него и кивнул:

– Как скажете, сэр.

– Раз мы в порту, ты, я полагаю, сделал запасы. Мне нужно мясо, хлеб, масло, сыр, фрукты и эль. Как тебя зовут?

– Стрит, сэр.

– Пошевеливайся, Стрит. – Натан посмотрел на Клеменс. – Проснись, мальчик. Отыщи поднос и тарелки, да поживее.

Клеменс, пошатываясь, вошла в каюту с тяжело груженным подносом и принялась выставлять тарелки на стол. Еды тут, по ее мнению, хватило бы и на шестерых. Станье задумчиво смотрел в иллюминатор, пока Клеменс суетилась у стола, накладывала ему еду, наливала эль. Потом присела на небольшую койку.

Что он там разглядывает? Клеменс попыталась проследить за направлением его взгляда и решила, что он, должно быть, смотрит на руины Порт-Рояла, хотя что там можно увидеть в безлунную ночь…

– Ты почему не ешь? – Натан повернулся и, нахмурившись, посмотрел на Клеменс.

– Я уже ел… раньше.

– Так поешь еще, тебе это не помешает, а то смотреть страшно – кожа да кости.

Клеменс открыла рот.

– Это приказ. Иди сюда, садись и ешь.

– Это не флот его величества, чтобы командовать, – огрызнулась девушка, но сочла за благо послушаться.

– Верно подмечено. – Станье ухмыльнулся.

Впервые Клеменс увидела на его лице некоторое подобие улыбки. Блеснули белые зубы, у глаз появились морщинки, но взгляд оставался внимательным.

– А как насчет сэр?

– Извините, сэр. – Клеменс опустилась на трехногий стул и попыталась вспомнить, как ее друзья-мальчишки вели себя за столом. По большей части как стая саранчи. – У меня нет ножа, сэр. Извините.

– А носовой платок у тебя есть? – поинтересовался Станье и улыбнулся, когда Клеменс удивленно покачала головой.

На этот раз улыбка на его лице была искренней. Когда он улыбался, он выглядел как… Клеменс вздохнула и отвела глаза.

Нельзя так таращиться на него. Слава богу, он уже стоял к ней спиной и рылся в сумках, сваленных в углу каюты. Наконец, он повернулся, держа в руках складной нож и носовой платок не первой свежести.

– Вот.

– Спасибо.

Клеменс заложила платок за воротник рубашки и раскрыла нож. Ей поневоле представилось, что они сидят на званом обеде, оба нарядно одеты и обмениваются любезностями. Потом выходят на террасу и там… Как это глупо. Она никогда ни с кем не флиртовала и даже желания такого не испытывала.

– Ты должен всегда держать этот нож при себе. Умеешь им пользоваться?

Станье подцепил толстый ломоть вареной баранины, положил его на хлеб и принялся сосредоточенно жевать.

– В смысле воткнуть его в человека? Э… нет. – Клеменс подумала о Льюисе. – Но наверное, я смог бы… если бы сильно испугался.

– Отлично, – сказал Станье и потянулся за элем. – Ешь давай.

– Сначала вы, сэр. Вы проголодались.

– Так и есть. Двое суток крошки во рту не было.

Станье отрезал кусок сыра и подвинул тарелку к девушке.

– Почему, сэр? – Клеменс отрезала себе немного сыра и поняла, что в желудке еще осталось пустое место.

– В карманах пусто, – откровенно признался Станье. – Если бы не Мактирнан, пришлось бы мне искать честную работу.

– Да… здесь честной работой не пахнет, – вырвалось у Клеменс.

– Неужели? – В мерцающем свете фонаря его синие глаза изучающе смотрели на девушку. – А ты скор на суждения, юный Клем.

– Пираты убили моего отца, захватили его корабль. – Клеменс опустила голову, стараясь выглядеть как можно более печальной. Это оказалось не так уж трудно.

– Понимаю… И тебе пришлось жить у дядюшки, который колотил тебя почем зря?

Натан наклонился вперед и взял ее за подбородок, разглядывая синяки.

– Слышал пословицу – из огня да в полымя?

– Да, сэр.

Клеменс с трудом подавила желание прижаться щекой к его теплой руке. Она устала, была напугана и хотела всего лишь, чтобы кто-нибудь обнял ее, сказал, что все будет хорошо. Но этот мужчина вряд ли смог бы утешить ее. Где-то в глубине души у Клеменс теплилась надежда, что в один прекрасный день она встретит человека, которому сможет доверять. Она так устала… больше чем просто устала – она измучена до предела. Клеменс почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Ей не в ком было искать утешения, доверять она могла только себе.

Станье, кажется, наконец наелся.

– Я отнесу посуду.

– Нет. Ты не будешь шляться по кораблю ночью. По крайней мере, пока. – Натан взял у девушки поднос. – Посмотри в той сумке, там простыни.

Что за пират станет носить с собой чистое постельное белье, подумала Клеменс, склонившись над сумкой. Однако в ней действительно обнаружились чистые простыни, пусть даже заштопанные. Клеменс накрыла ими пухлые тюфяки, скатала одеяла и устроила из них подушки, еще пару простыней положила сверху – в качестве одеял. Потом она закрылась в тесной каюте, пропитавшейся не слишком приятными запахами. Если завтра ей нечего будет делать, нужно найти щетку и хорошенько отдраить этот закуток.

И все же, несмотря на всю свою неприглядность, каюта давала ей возможность уединиться, спрятаться. Клеменс не могла себе даже представить, как бы ей удалось выжить на корабле среди мужчин, не будь у нее этого пристанища. Она открыла иллюминатор и с наслаждением вдохнула свежий морской воздух. Умывание подождет, ей теперь хотелось только одного – спать. Еще ей хотелось проснуться утром и понять, что все это было только сном. Можно ли ей уже лечь спать, или Станье еще что-нибудь понадобится? Когда Натан вошел в каюту, Клеменс клевала носом.

– Слава богу, сегодня я не на вахте, – сказал он. – Ложись спать, Клем. – Натан взглянул на Клеменс. – Ни мыла, ни зубной щетки, ни чистых простыней. Может быть, завтра что-нибудь найдем для тебя. Не представляю, как можно лечь спать, не приняв ванну или хотя бы не умывшись.

– Да, сэр, – сказала Клеменс и с тоской вспомнила свою глубокую ванну, душистое мыло, лепестки цветов, плавающие на поверхности воды. Подумала о мягкой чистой постели, пухлых подушках, улыбающейся служанке, что каждый вечер приносила ей белоснежную ночную рубашку из тонкого мягкого полотна.

Станье уселся на свою койку, стянул сюртук, снял пояс и принялся расстегивать пуговицы на рубашке. У Клеменс перехватило дух. Не собирается же он тут раздеться и… Натан встал, и девушка поспешила склониться над своими туфлями. Через несколько секунд она осмелилась поднять глаза. Натан все еще стоял посреди каюты. Как бы еще потянуть время… Пояс. Да, она может заняться поясом. Краем глаза Клеменс видела, как Натан снимает сапоги.

– Что ты там возишься, мальчик?

– Пряжка не расстегивается, – пробормотала Клеменс.

– Помочь?

– Нет! – поспешно воскликнула Клеменс.

Слава богу, Натан удалился в чуланчик. Как только дверь за ним закрылась, Клеменс скинула штаны, нырнула под одеяло и натянула его до самой шеи.

Скрипнула дверь. Натан вышел из чуланчика. Клеменс вцепилась в простыню и притворилась спящей, но через несколько секунд, снедаемая любопытством, чуть приоткрыла глаза. Натан стоял у своей койки совершенно обнаженный. Клеменс знала, что не должна подсматривать, но не могла заставить себя отвести глаза. Взгляд ее скользнул по широкой груди, длинным ногам, плоскому животу и уперся в недвусмысленное доказательство того, что она делила каюту с мужчиной. Разумеется, Клеменс была в курсе мужской физиологии – в детстве она часто плавала в заводях со своими приятелями-мальчишками. Правда, Натана нельзя было назвать подростком. Слава богу, он не знает, что я женщина, подумала Клеменс.

– Спишь, мальчик? – мягко спросил Натан.

Клеменс тут же зажмурилась, пробормотала что-то невнятное и отвернулась к стенке.

– Надеюсь, ты не храпишь.

Натан лег в постель, но сон не шел к нему. Это было очень некстати. Он должен был выспаться, чтобы завтра быть в форме. Кто знает, что выкинет Мактирнан. Поворочавшись в постели, Натан протянул руку и достал из сумки свою записную книжку в кожаном переплете. С койки у противоположной стены доносилось ровное дыхание. О чем он только думал, притащив этого мальчишку сюда? Ему бы о своей шкуре позаботиться.

Натан принялся изучать записи в книжке. Он вовсе не солгал Мактирнану, заявив, что является одним из лучших штурманов. Натан не склонен был недооценивать свой опыт и знания. Проблема была только в том, что с Карибами он прежде знаком не был. Правда, он провел здесь два месяца и в его книжке почти не осталось пустых страниц, этого было явно недостаточно. Уж очень коварными были эти острова с их узкими проливами и коралловыми рифами.

Внезапно мысли Натана потекли совсем в другом направлении. Он вдруг понял, почему не может заснуть. В его воображении возник образ покойной жены: темные глаза, черные как смоль волосы, соблазнительная фигура. Натан беспокойно зашевелился. К чему он вдруг вспомнил о Джульетте? Потом неожиданно в его памяти всплыла другая картина: тонкие, испачканные чернилами руки Клема. К своему ужасу, Натан ощутил нечто похожее на возбуждение. Ради всего святого! Если в этом причина его бессонницы, значит, он ничуть не лучше пиратов. Натан положил книжку под подушку, погасил фонарь и заснул.