Вы когда-нибудь получали письмо с угрозой убийства? В Соединенных Штатах такие угрозы – большая редкость, по крайней мере для законопослушных граждан. Однако один мой друг недавно получил такое письмо. Что он сделал не так? До финансового кризиса 2008 года он работал консультантом ныне печально известного страхового гиганта American International Group. Корпорация AIG была настолько довольна его работой над проектом математической модели рисков, что ему предложили заключить договор об отказе от конкуренции: ему пообещали выплатить компенсацию за отказ от перехода в другую компанию и от открытия собственного хедж-фонда. Это стандартная для корпораций практика, позволяющая удерживать талантливых сотрудников. К несчастью для моего друга, выплата по его договору была намечена на конец 2008 года – как раз после предоставления самого большого в финансовой истории кредита, предоставленного государством: правительство США на благоприятных условиях выделило AIG 223 миллиарда долларов, призванные уберечь корпорацию от банкротства. Если вам сложно представить себе размеры этого кредита, вообразите, что каждая семья в стране ссудила AIG 2 000 долларов. Вот почему мало кого удивило негодование общественности, вызванное тем фактом, что, несмотря на катастрофическое положение, корпорация выплатила руководству бонусы и премии на 165 миллионов долларов.
Одним из этих бонусов стала компенсация моего друга за отказ от конкуренции. Он получил несколько угроз убийством еще до скандала – после того как одна из газет сообщила, что он работал на подразделение AIG, занимающееся финансовыми продуктами. После этого он с ужасом ждал момента, когда его имя появится в газетах, в списке получателей премий, вызвавших негодование в обществе. Он вернул деньги компании, хотя вовсе не обязан был так поступать: он надеялся, что этот поступок убережет его и его имя не будет раскрыто. Кроме того, опасаясь за безопасность жены и двух дочерей-подростков, он стал готовить для них план побега.
Что вы думаете об этой истории? Наверняка вы считаете, что нельзя так терроризировать человека, – вне зависимости от того, что он натворил. Однако готов поспорить: если вы чувствуете себя сейчас так же, как и большинство американцев, то в глубине души вы все же думаете, что мой друг получил по заслугам – особенно если я скажу, что он занимался оценкой рисков кредитно-дефолтных свопов, выписанных AIG. Многие из вас сочтут не относящимся к делу то, что в его договоре не было положений об исполнении всех условий этого договора. Ведь, в конце концов, мой друг оказался сотрудником компании, действия которой привели к невиданному доселе разорению экономики. Последствия этой истории – и создавшегося у нас представления о том, что мы имеем дело с нечестной системой, – не исчерпываются благосостоянием конкретного человека или компании. Уважение прав собственности, святое соблюдение договорных обязательств и вера в экономику свободного рынка всегда приносили Америке огромную пользу. Они обеспечили процветание не только счастливчикам, которым повезло родиться в этой стране, но также и миллионам иммигрантов, приехавших сюда со всего мира, привлеченных свободой и перспективами, которые обещала им Америка.
Однако наша вера в свободу рынка была подорвана. За последние десять лет реальные доходы среднестатистической семьи сократились на 7 %[2] Современный мужчина в возрасте от 20 до 30 лет зарабатывает на 19 % меньше (в реальном выражении), чем его отец зарабатывал в этом же возрасте – при условии, что ему повезло и у него вообще есть работа[3]. Количество безработной молодежи сегодня растет. Взглянув на статистику, мы видим, что возможности быстрого взлета неумолимо сокращаются, и тем самым рушится представление об американской мечте. В такой ситуации многие люди задумываются о том, не является ли святое соблюдение договорных обязательств лишь фиговым листком, прикрывающим интересы богачей в ущерб налогоплательщикам. В конце концов, не вмешайся правительство, AIG бы обанкротилась и бонусы, равно как и компенсация по искам кредиторов AIG, составили бы всего по нескольку центов на доллар. Так почему же они должны получать за наш счет полное вознаграждение? Они в любом случае выигрывают, а мы в любом случае проигрываем. Разве в этом заключается суть экономики свободного рынка?
Бо́льшая часть выделенных правительством средств была возвращена; можно было бы предположить, что проблема решилась. Однако осенью 2011 года, спустя три года после операции по спасению от банкротства, тысячи протестующих собрались в нью-йоркском Зукотти-парке (и во многих других парках по всей Америке), чтобы выразить свой гнев. И пусть протестующие не были типичными представителями американского населения в целом, они все же получили определенную поддержку общества. Согласно опросу исследовательского центра Pew, проведенному в декабре 2011 года, американцы скорее разделяли, чем не разделяли, беспокойство протестующих (48 против 30 %) – хотя и не одобряли методов протеста. Некоторые поднятые протестующими вопросы получили даже более широкую поддержку. К примеру, сегодня 61 % американцев полагают, что «экономическая система в стране несправедливым образом поощряет богатые слои населения», а 77 % считают, что «в этой стране горстка богатых людей и корпорации обладают слишком большой властью»[4]. Для поборников капитализма на американский манер это весьма значительные числа.
Большинство знакомых мне экономистов, эмигрировавших из Италии в США – а таких много, – прибыли сюда убежденными левоэкстремистами, а порой даже активными коммунистами. Они приехали в эту страну вопреки своему неприятию американской системы – лишь потому, что здесь лучшие университеты. Но я отметил, что после переезда в США многие из них со временем стали поддерживать идеи свободного рынка. Отчасти они «прозрели» благодаря полученным здесь знаниям в области экономики. Однако я полагаю, что еще более важную роль сыграло то, что они увидели собственными глазами: многие преимущества свободного рынка, которые они изучали в теории, в США действительно применяются на практике. Люди здесь получают вознаграждение в соответствии со своими заслугами, а не благодаря своим политическим связям. Конкуренция дает американцам лучшие продукты по более низким ценам. Низкие барьеры для входа на рынок (для того чтобы начать свое дело, в США нужно в среднем 4 дня, тогда как в Японии – 26, в Италии – 62, а в Индонезии 128[5]) способствуют разработке новых идей и обеспечивают возможности карьерного роста.
В первой главе этой книги я буду говорить о том, что счастливое сочетание исторических, географических, культурных и институциональных факторов сделало американский капитализм отличным от видов капитализма, господствующих в остальном мире. Прежде всего, становление демократии в Америке предшествовало индустриализации (по меньшей мере второй промышленной революции, которая дала нам наиболее крупные и могущественные корпорации). Благодаря этому к концу XIX века – периоду господства корпораций – у американцев уже сложилась демократическая традиция, позволявшая им ограничивать политическое влияние деловых структур. Принятый в 1890 году антитрестовский закон Шермана явился скорее результатом народного протеста против насаждаемой крупными корпорациями коррупции в политике, нежели попыткой исправить перекосы в развитии экономики, вызванные формированием монополий (хотя этот закон часто воспринимают именно так).
Кроме того, американский капитализм развивался в эпоху, когда доля государства в ВВП была минимальной. Как следствие, для предпринимателя единственным способом добиться успеха была победа на рынке: у государства не было ни гроша, и оно мало чем могло помочь. Эта ситуация в корне отличалась от положения появившихся позднее промышленных держав – к примеру, «азиатских тигров» (Гонконг, Сингапур, Южная Корея и Тайвань): для них капитализм стал важным фактором образования государства; их промышленная политика изначально поощряла связи между деловыми и политическими кругами. Капитализм, дающий людям возможность обогатиться за счет их связей в политике, но не за счет успеха на рынке, есть форма капитализма, которую многие считают несправедливой и порочной.
Еще одной отличительной чертой американского капитализма стало то, что он развивался в относительной изоляции от иностранных влияний. Во Франции, Бразилии, даже в Канаде страх того, что американские фирмы станут доминировать в экономике, стал оправданием предоставления местной деловой элите привилегий и защиты – подчас под прикрытием идей патриотизма. Это также способствовало появлению клановости.
Наконец, благотворное воздействие на Соединенные Штаты оказала протестантская этика, воспринимающая богатство как справедливое вознаграждение за тяжелый труд, а не как подарок судьбы и тем более не как грех. В рамках одного исследования, фокусировавшегося на сравнении разных народов, участников попросили выразить степень поддержки утверждения «Нам необходима большая дифференциация доходов: это поощряет нас к действиям» и противоположного ему утверждения «Доход должен распределяться более равномерно». Протестанты в основном поддерживали первое утверждение, тогда как католики и особенно мусульмане выступали в поддержку второго[6].
В силу всех этих причин сформировалась культура, которая верит в возможность и перспективы экономической свободы и открытой конкуренции. Весьма спорное представление о том, что тяжелый труд будет должным образом вознагражден, до сих пор лежит в основе американского представления о жизни. Эта точка зрения снизила негативное воздействие на рынок в США и привела к тому, что в этой стране капитализм популярен и надежен. Обеспеченное капитализмом процветание Америки в различных сферах дало ему широкую поддержку со стороны народных масс.
Со временем многие описанные мною факторы изменились. Доля государства в ВВП в 1900–2005 годах увеличилась более чем в семь раз, в то время как влияние правительства, благодаря непрерывному росту государственного регулирования, выросло еще более значительно. Деловые круги научились работать с растущим присутствием правительства в экономической сфере и извлекать из него пользу. К примеру, в 2009 году представители деловых кругов не были против введения комплекса мер по стимулированию экономики; наоборот, они стремились извлечь из них максимальную выгоду.
О проекте
О подписке