Вена, 1920 год

После окончания Первой мировой войны марксистско-ленинские идеи получили хождение не только в России. Они завоевывали умы, а их адепты захватывали власть в странах Центральной Европы. Так, в Будапеште большевики в марте 1919 года провозгласили Венгерскую советскую республику, которая просуществовала до августа того же года. Выше мы уже упоминали о захвате власти коммунистами в Мюнхене в апреле 1919 года и о создании Баварской советской республики. Она просуществовала примерно месяц, пока в дело не вмешалась немецкая армия. Преобладали марксисты и в городском парламенте «Красной Вены». Один из жилых комплексов, возведенных городскими властями, даже получил название Карл-Маркс-Хоф. Столица Австрии была разорена не только войной и распадом Австро-Венгерской империи, но и введенным городскими властями контролем над ценами на продовольствие и топливо. Что же касается страны в целом, то на выборах 1919 года Социал-демократическая партия заняла первое место и сформировала коалиционное правительство. Созданная при нем Комиссия по социализации предлагала национализировать угольную и металлургическую отрасли, а затем и другие секторы экономики. Глава комиссии Отто Бауэр выступал за «гильдейский» социализм^[75]. Венский философ и экономист Отто Нейрат, участвовавший в 1919 году в выработке экономической политики Баварской советской республики, в том же году опубликовал книгу, где высказал предположение, что централизованное распределение ресурсов, или «военный социализм» времен Первой мировой войны, может стать первым шагом к безденежной «естественной» экономике^[76].

Ведущим критиком социалистических идей в Вене стал Людвиг фон Мизес. Во многом в ответ на доводы Нейрата он в 1920 году опубликовал вскоре ставшую знаменитой статью «Экономический расчет в социалистическом обществе», а через два года – книгу «Социализм» (1922)^[77]. Именно книга Мизеса заставила Хайека отказаться от симпатий к социалистическим идеям. В предисловии к очередному изданию книги Мизеса, вышедшему в 1978 году, он писал:

«Социализм», впервые появившись в 1922 году, произвел сильное впечатление. Эта книга постепенно изменила существо взглядов многих молодых идеалистов, которые вернулись к своим университетским занятиям после Первой мировой войны. Я знаю это, потому что был одним из них… Мы были нацелены на строительство лучшего мира, и именно это желание пересоздать общество привело многих из нас к изучению экономической теории. Социализм обещал желаемое – более рациональный, более справедливый мир. А потом появилась эта книга. Она нас обескуражила. Эта книга сообщила нам, что мы не там искали лучшее будущее^[78].

Людвиг фон Мизес

Людвиг фон Мизес (1881–1973) в 1906 году защитил докторскую диссертацию в Венском университете, где он посещал семинар Ойгена фон Бём-Баверка. Годом позже он занял должность главного экономиста в Торговой палате Вены. Первой в ряду его заметных работ стала книга «Теория денег и фидуциарных средств обращения», вышедшая в 1912 году. После службы на фронтах Первой мировой войны он вернулся в Торговую палату и стал официальным советником австрийского правительства. Кроме того, он внештатно преподавал в Венском университете в качестве приват-доцента. В 1920–1934 годах Мизес вел частный семинар, ставший ведущей дискуссионной площадкой Вены по вопросам современной экономической теории^[79]. Хайек присоединился к кружку Мизеса в 1924 году, после того как поступил на работу в возглавлявшееся Мизесом временное государственное учреждение, созданное после войны. Мизес и другие участники кружка разрабатывали «австрийский» подход в экономической теории, пионером которого был Карл Менгер, чью работу продолжили в Венском университете Ойген фон Бём-Баверк и Фридрих Визер^[80]. В том, что касается экономической политики, Мизес был твердым сторонником свободного рынка, обосновывая это тем, что последний дает позитивные практические результаты.

В 1927 году Мизес основал Австрийский институт экономических исследований, доверив Хайеку непосредственное руководство этим учреждением. Спустя семь лет, незадолго до захвата Австрии нацистской Германией, Мизес, которому грозила опасность из-за его публично высказываемых убеждений и еврейского происхождения, покинул страну и занял должность профессора в Женевском университете. В 1940 году, в возрасте 59 лет, он, ввиду опасности, грозившей Швейцарии со стороны гитлеровской Германии, вместе с женой перебрался в Нью-Йорк (Мизес женился в 1938 году, вскоре после того, как умерла его мать). Завершением его долгой карьеры стала работа в 1945–1969 годах в качестве приглашенного профессора в Нью-Йоркском университете. Наиболее известный труд Мизеса, обширный теоретический трактат «Человеческая деятельность», вышел в 1949 году^[81].

Мизесовская критика социалистической экономики

В своей статье, опубликованной в 1920 году, Мизес бросил серьезнейший вызов социалистической мысли. Социалисты, утверждал он, не могут предложить решение главной проблемы, связанной с редкостью экономических благ, а именно проблемы выбора того, как производить. Упразднив рынок, а значит и цены на средства производства, руководители социалистического хозяйства не будут знать, как комбинировать ресурсы для того, чтобы производить блага экономично. Не имея возможности рассчитывать прибыли и убытки, они окажутся словно в открытом море без компаса. В результате социализм будет вести не к процветанию, а к расточительству и бедности. Естественно, экономисты, придерживавшиеся социалистических взглядов, попытались ответить Мизесу, что и породило «спор об экономическом расчете при социализме»^[82].

Определяющей характеристикой социалистической экономики и Мизес, и тогдашние социалисты считали упразднение частной собственности на средства производства (труд, землю, сырье, машины, производственные строения). По мнению Мизеса, всякая экономика, где существует фондовый рынок, обеспечивающий свободный обмен контрольными пакетами акций фирм (которые, в свою очередь, владеют средствами производства или их арендуют) между частными инвесторами, не является социалистической. Согласно этому определению, к примеру, современную шведскую экономику нельзя считать социалистической – это рыночная экономика с высокими налогами, действующая в большом социальном государстве^[83]. Мизес отмечал: «В социалистическом обществе блага производственного назначения являются исключительно коллективными; они являются неотъемлемой собственностью коммуны и потому res extra commercium»^[84]. Экономист-социалист Оскар Ланге (его взгляды мы рассмотрим ниже) придерживался такого же определения, противопоставляя «социалистическую экономику» «любой системе с частной собственностью на средства производства». Когда за управление сельскохозяйственными и промышленными предприятиями отвечают не частные владельцы или инвесторы-капиталисты, а государство, вся координация их производственных планов ложится на центральный плановый орган.

Мизес утверждал, что плановое социалистическое хозяйство, подобное новой экономике Советской России (он писал статью до того, как Ленин признал необходимость восстановления рынка), обречена на плохое управление. Отмена частной собственности на средства производства – это ликвидация конкурентного торга за факторы производства между капиталистами, то есть рыночного процесса, в ходе которого формируются цены на производственные ресурсы, показывающие реальные издержки. К примеру, если речь идет об использовании конкретного земельного участка (или конкретного трактора) для выращивания желтозерной кукурузы, то как мы можем узнать соответствующие экономические издержки – то есть ценность наилучшего из прочих вариантов использования данного ресурса? Только узнав, какую сумму стремящиеся к прибыли фермеры, специализирующиеся на сое (или другие потенциальные производители), готовы предложить за его использование для выращивания соевых бобов (или иных культур) в том же сезоне.

Дефицит в СССР

В целях аргументации Мизес был готов допустить, что в социалистической экономике может существовать свободный рынок потребительских благ, когда, будучи произведены, такие блага продаются на рынке. В этом случае точные относительные цены на потребительские блага в принципе могут существовать и в социалистическом хозяйстве. Отметим, однако, что на практике советская экономика оказалась неспособна обеспечить правильное ценообразование для таких благ. Историк Шейла Фицпатрик описывает то, как советские граждане в 30-х годах XX века страдали из-за отсутствия адекватных цен на продовольствие, одежду и жилье (и от того, что предложение этих благ на рынке не допускалось):

С переходом в конце 20-х годов к централизованной плановой экономике в стране воцарился повсеместный дефицит… Один рабочий с Урала писал, что в его городе, чтобы купить хлеб, надо было становиться в очередь в час или в два часа ночи, а то и раньше, и ждать почти 12 часов… И хлеб был не единственным товаром, которого не хватало. Ничуть не лучше обстояло дело с другими основными продуктами питания, такими как мясо, молоко, масло и овощи, не говоря уже о промышленных товарах первой необходимости – соли, мыле, керосине и спичках. Рыба тоже исчезла из продажи, причем даже в тех областях, где был развит рыболовный промысел… Дефицит одежды, обуви и всех потребительских товаров был еще острее – зачастую их просто невозможно было достать… В то время люди ютились в коммунальных квартирах (как правило, одна комната на семью), в общежитиях и бараках… Жилищный кризис в Москве и Ленинграде приобрел такую остроту, что даже обширные связи и государственная должность зачастую не позволяли получить отдельную квартиру^[85].

Дэвид Леви отмечает еще один важный момент: советский чиновник или директор магазина, отвечающий за ценообразование или распределение какого-либо товара, не был заинтересован в определении его равновесной рыночной цены, поскольку лично он не получал никакой выгоды от увеличения объема продаж. Напротив, устанавливая цены, настолько низкие, что они создавали в магазинах дефицит, и обладая фактическим правом на распределение дефицитных товаров до того, как они попадут на полки магазинов, он мог неофициально оказывать любезность другим, предоставляя доступ к товару, который нельзя было получить иным путем, в обмен на встречную любезность в виде доступа к другим дефицитным товарам. Советский сатирический журнал «Крокодил» проиллюстрировал систему, действовавшую в розничной торговле, с помощью воображаемого объявления в универмаге: «Уважаемые покупатели! В отдел кожаных изделий нашего магазина поступила партия из 500 импортных женских сумочек. Из них 450 куплены работниками магазина. Еще 49 отложены под прилавок согласно предварительным заказам от наших друзей. Одна сумка находится на витрине. Приглашаем вас посетить наш отдел кожаных изделий и купить эту сумку». Другие «утечки» происходили в еще более ранних звеньях цепочки поставок. Так что когда Мизес и Хайек в целях аргументации допускали беспристрастность людей, отвечающих в социалистическом хозяйстве за ценообразование, они тем самым оставляли без внимания одну из ключевых проблем^[86].

Необходимость цен на факторы производства

Мизес утверждал, что даже если бы государственные плановики искренне и беспристрастно хотели удовлетворить потребительский спрос, а директора социалистических предприятий могли свериться с достоверными потребительскими ценами для определения того, на какой ассортимент товаров существует спрос, то для выяснения того, как наилучшим образом произвести потребительские блага, им все равно потребовались бы ориентиры в виде рыночных цен на блага производственного назначения. Предположим, что объем Z некоторого вида продукции можно изготовить с помощью разных сочетаний производственных ресурсов {U, W, X, Y} в тех или иных количествах. Какой из ряда возможных вариантов минимизирует издержки производства Z (то есть позволяет избежать ненужных затрат)? Когда директор склада пиломатериалов принимает простое решение о том, какие навесы использовать, брезентовые или пластиковые, эта задача носит не только технический характер. Важны и относительные цены на эти два материала. Когда фермер решает, какое количество каждого типа удобрений использовать в расчете на гектар земли, он учитывает и соотношение цен на различные удобрения. Когда железнодорожная компания решает, где проложить новую линию, имеют значение цены тех или иных участков земли, труда и различных машин, используемых при строительстве мостов и тоннелей.

Мизес следующим образом описывал проблему, с которой столкнется индустриальное «социалистическое общество будущего» в отсутствие рыночных цен на производственные ресурсы: