Цитаты из книги «Освенцим. Нацисты и окончательное решение еврейского вопроса»

намного приятнее сочинять грандиозные планы, чем заниматься практическими вопросами.

Разумеется, действиям датчан помог ряд факторов, которые от них не зависели. Значительную роль сыграла география: в отличие от Нидерландов или Бельгии, рядом находилась нейтральная страна. А относительно вялая оккупация Дании вплоть до лета 1943 года означала, что ключевые институты, такие как полиция и береговая охрана, были более или менее неподконтрольны нацистам. Также следует учесть и момент, в который нацисты решили напасть на датских евреев. Как мы уже отмечали, к осени 1943 года стало очевидно, что немцы проигрывают войну, и датчане понимали: помочь евреям означало помочь целям побеждающей стороны. Ещ

Подсказка в отношении причин, по которым Вернер Бест повел себя именно так, а не иначе, содержится в отчете, отправленном им в Берлин 5 октября: «Поскольку первоочередной задачей еврейских акций в Дании была деиудизация страны, а не успешная охота за головами, следует заключить, что данная еврейская акция полностью выполнила свою задачу»33. Таким образом, Бест ставит себе в заслугу «освобождение» Дании от евреев методами, которые минимизировали подрыв повсеместной нацистской оккупации. Тот факт, что евреи скрылись в безопасное место, а не были схвачены, также принесло ему достаточно ощутимую выгоду: теперь шансы на то, что датские власти станут более тесно сотрудничать с немцами, резко возросли. Есть еще одна область, в которой результаты последних научных изысканий бросают вызов общепринятой истории датских евреев: вопрос «альтруизма» тех, кто принимал участие в их спасении. Так, не вызывает сомнений, что первые евреи, бежавшие в Швецию, были вынуждены платить рыбакам значительные суммы. «К сожалению, некоторые беженцы швырялись деньгами, стремясь сесть на первое же судно, – делится Кнуд Дюбю. – А рыбаки были людьми бедными и постоянно нуждались в деньгах. Так что, думаю, некоторые только

посредника, но и контролировал намеренно вялые попытки поймать их

столкнуться с отбором и систематическими убийствами. В конце войны из 500 депортированных датских евреев домой вернулось более четырехсот. История спасения датских евреев, разумеется, чрезвычайно воодушевляет на фоне длинного списка предательств и мстительности, превалирующих в огромном количестве других историй депортации. Но двойственное отношение немцев к арестам и депортации датских евреев демонстрирует: хотя эта история, несомненно, вызывает восхищение, она вовсе не так проста, как кажется. В основе этой непростой ситуации лежит весьма любопытное отношение самого Вернера Беста, ведь он не только предупредил датских евреев через

подавляющее большинство датских евреев благополучно бежали в Швецию. Во время ночной облавы 1 октября немцы поймали только 284 еврея32, а в течение следующих недель – меньше 200 человек из тех, кто старался перебраться в Швецию. Из всего еврейского населения Дании, составлявшего 8 тысяч человек, в результате, были арестованы и депортированы менее 500. Следует отметить такой важный факт: пойманных отправляли не в Освенцим, а в Чехословакию, в Терезинское гетто, где, хоть они и вели жизнь, полную лишений, им не пришлось

Свидетели Иеговы были единственной категорией заключенных в системе концентрационных лагерей, которым достаточно было просто подписать заявление, чтобы обрести свободу.

возле Минска я познакомился с женщиной, оказавшейся в самой гуще страшнейшей в современной истории партизанской войны – немного подумав, она сказала мне, что красноармейцы-партизаны были хуже нацистов.

Польские дети в возрасте от шести до десяти лет подвергались медицинскому осмотру – и тех, кого по результату осмотра считали расово достойными, просто забирали у родителей и отправляли на воспитание в Германию. Больше они никогда не видели своих биологических родителей. Нацистская политика кражи детей в Польше не так широко известна, как уничтожение евреев. Однако она была частью той же системы мышления. Она показывает, насколько серьезно такие люди как Гиммлер верили в то, что ценность человека определяется его расовым происхождением. То, что маленьких поляков забирали у родителей, не было для Гиммлера чем-то из ряда вон выходящим, как это может показаться в наше время – нет, это было существенной частью его извращенного мировоззрения. С его точки зрения, если бы этих детей оставили в Польше, то поляки «смогли бы обрести класс лидеров из таких вот людей, обладающих хорошей кровью».

Но то, что Ежи Белецкий увидел потом, его окончательно потрясло: «Там стояло четверо или пятеро эсэсовцев с винтовками. Один из них время от времени, перезарядив винтовку, высматривал цель, затем прицеливался и стрелял куда-то в карьер. Мой друг обомлел: «Что он делает, этот сукин сын?!» И мы увидели, как капо в карьере добивал палкой уже умирающего от пули человека.