Цитаты из книги «Холокост. Новая история»

5 ноября 1937 года Гитлер заявил, что для него главная цель политики – безопасность немецкого общества, а первостепенный вопрос, который надо решать, – обеспечение жизненного пространства

Гитлер понимал, что пропагандистам национал-социализма проще влиять на впечатлительных детей, чем на менее податливых взрослых. Взрослым может быть сложнее – но не невозможно!

Таким образом, в Третьем рейхе еще до войны нашли оправдание жесточайших мер против евреев: все «здоровые» нации в мире считают, что быть антисемитами правильно, но только у немцев хватило смелости принять против евреев необходимые меры. И уж конечно, Германия ни в чем не виновата! Другие страны ведь отказались предоставить евреям убежище.

Голда Меир, впоследствии ставшая премьер-министром Государства Израиль, была непосредственной свидетельницей пустой болтовни и лицемерия, которыми в первую очередь и охарактеризовалась Эвианская конференция. Она написала, что испытывала смешанные чувства – горечь, ярость, отчаяние и ужас, ей хотелось закричать, что за цифрами, которыми оперируют делегаты, стоят живые люди, которые могут провести всю жизнь в концентрационных лагерях или бродить по свету, как прокаженные, если их не впустят другие страны59.

В мае 1937 года на Мадагаскар, чтобы оценить ситуацию, отправилась польско-французская комиссия под руководством майора Мечислава Лепецкого. Проведя несколько месяцев на острове, Лепецкий и его группа пришли к выводу, что здесь можно поселить не более 60 000 человек – малую часть от трехмиллионного еврейского населения Польши58. Так или иначе, тогда поляки от этого фантастического плана отказались, но через три года к нему вернулись нацисты. Польская инициатива с Мадагаскаром стала важным напоминанием участникам Эвианской конференции, что активизация антисемитизма – отнюдь не прерогатива правительства Третьего рейха. Стремление ряда европейских стран в 1930-е годы преследовать своих евреев и даже избавляться от них в настоящее время выпало из общественного сознания, ибо оказалось несопоставимо по масштабу и жесто

В 1937-м евреям запретили получать медицинские профессии, а тем, кто их уже имел, – практиковать. Тогда же были введены ограничения на возможность заниматься юриспруденцией. В марте 1938 года сейм принял новый закон о гражданстве, вступающий в действие с 30 октября, согласно которому польские евреи, прожившие за границей пять лет и не поддерживающие, как было сказано в этом нормативном акте, контактов с Польшей, лишались гражданства. Это стало сильным ударом для польских евреев, живущих в других местах57. В Варшаве размышляли о том, как бы вообще убрать из страны всех евреев. В начале 1937 года поляки начали переговоры с французами о возможности переселения десятков тысяч польских евреев на остров Мадагаскар, у юго-восточного побережья Африки.

В 1930-е годы ряд антисемитских законов приняли Польша, Венгрия и Румыния. В Польше евреев было 3 000 000 – в пять раз больше, чем в Германии и Австрии вместе взятых, и ко времени проведения Эвианской конференции многие из них испытывали разного рода затруднения.

Встречу межправительственного комитета по делам беженцев предложил провести президент США Франклин Д. Рузвельт в марте 1938 года, после аншлюса Австрии, но на ее организацию потребовалось четыре месяца. К этому моменту положение евреев стало еще хуже, чем в то время, когда Рузвельт выступил со своим предложением. Делегаты Эвианской конференции, жившие в роскошном отеле «Роял», уже знали, что гонения на австрийских евреев привели не к тому, что страны мира открыли свои границы, а во многих случаях к более жестким ограничительным мерам против иммиграции.

У самого Гитлера отношение к гомосексуализму, по крайней мере на первых порах, не было столь воинственным. Он постоянно говорил о том, как важны семейные ценности и долг супругов производить потомство, но терпимо относился к нетрадиционным пристрастиям Эрнста Рема, лидера штурмовых отрядов. Для руководства штурмовиков не было тайной и то, что еще один из руководителей этой организации, обергруппенфюрер Эдмунд Хайнес, был настолько откровенен в своих сексуальных предпочтениях, что его даже называли фрейлейн Шмидт38.

Радикальная борьба с теми, кого в конце 1930-х годов нацисты считали своими врагами, затронула еще одну группу населения – гомосексуалистов.