Она протянула руку, помогая Люс подняться на ноги. Девочка поморщилась. От каблука определенно останется синяк.

Молли всем корпусом развернулась к Арриане, и Люс догадалась, что они сцепляются не впервые.

– Вижу, ты быстро сдружилась с новенькой, – проворчала девица с пирсингом. – Крайне неразумно с твоей стороны, А разве ты не на испытательном сроке?

Люс сглотнула. Арриана ни словом не упомянула об испытательном сроке, да и казалось нелепым, что он может помешать ей заводить новых друзей. Но одного упоминания об этом хватило Арриане, чтобы сжать кулак и сильным ударом подбить Молли правый глаз.

Та пошатнулась, но внимание Люс было приковано к Арриане, которая забилась в судорогах, вскинув руки и молотя ими по воздуху.

Это браслет, с ужасом поняла девочка. Он бьет ее током. Невероятно. Это, безусловно, жестокое и необычное наказание. У Люс в животе что-то сжалось, пока она смотрела, как подругу бьет крупная дрожь. Она метнулась и подхватила Арриану, когда та начала оседать на пол.

– Арриана, – прошептала Люс, – с тобой все в порядке?

– В полнейшем.

Темные глаза Аррианы на миг распахнулись и закрылись совсем.

Люс задохнулась от ужаса. Тогда ее подруга вновь приоткрыла один глаз.

– Испугалась? Как это мило. Не волнуйся, это меня не убьет, – шепнула она. – Только сделает сильнее. В любом случае, это стоило того, чтобы поставить корове Молли фингал.

– Ладно, кончайте. Будет вам, – прогремел позади них сиплый голос.

В дверях стояла Рэнди, раскрасневшись и тяжело дыша. Поздновато кого-то разнимать, подумала Люс, но тут Молли, пошатываясь, направилась к ним, цокая шпильками по линолеуму. Вот бесстыжая. Неужели она действительно собирается драться с Аррианой на глазах у воспитательницы?

К счастью, крепкие руки Рэнди сомкнулись вокруг нее раньше. Молли безуспешно попыталась вырваться и завизжала.

– Кому-нибудь пора бы уже объясниться! – рявкнула воспитательница, сжимая девочку, пока та не обмякла. – Впрочем, по зрелом размышлении все трое явитесь отрабатывать наказание завтра утром. На кладбище. С рассветом! – Рэнди перевела взгляд на Молли. – Уже остыла?

Та нехотя кивнула, и воспитательница отпустила ее. Затем склонилась над Аррианой, которая все еще лежала на коленях у подруги, обняв себя руками за плечи. Сперва Люс решила, что она хандрит, словно побитая собака, но тут ее тело слегка тряхнуло, и девочка поняла, что браслет до сих пор мучает Арриану.

– Ну же, – мягко произнесла Рэнди. – Пойдем-ка выключим тебя.

Она протянула Арриане руку и помогла поставить на ноги ее тонкое, дрожащее тело, обернувшись лишь один раз, на пороге, чтобы повторить для Люс и Молли свое распоряжение.

– С рассветом!

– Я вся в предвкушении, – слащаво откликнулась Молли, нагибаясь, чтобы подобрать тарелку с котлетой, соскользнувшую с подноса.

Она провела ею над головой Люс и перевернула вверх дном, так что еда вывалилась той на волосы. Девочка отчетливо услышала хлюпающий звук собственного унижения, когда весь Меч и Крест обрел возможность полюбоваться на новенькую, покрытую мясной подливкой.

– Бесценно, – восхитилась Молли, вытаскивая из заднего кармана черных джинсов крохотную серебристую фотокамеру. – Скажи… «мя-ясо», – пропела она, отщелкав несколько снимков. – Это будет прекрасно смотреться в моем блоге.

– Стильная шляпка, – глумливо крикнул кто-то с другого конца столовой.

И тогда с трепетом Люс перевела взгляд на Дэниела, молясь, чтобы он чудом пропустил эту сцену. Но нет. Он тряс головой и выглядел раздраженным.

Вплоть до этого мгновения Люс полагала, что у нее есть шанс выстоять и просто стряхнуть с себя это происшествие – в буквальном смысле. Но реакция Дэниела – что ж, она заставила ее сломаться.

Она не расплачется ни перед кем из этих омерзительных людей. Она судорожно сглотнула, поднялась на ноги и сбежала. Бросилась к ближайшей двери, мечтая о прохладном воздухе, что коснется ее лица.

Вместо этого, как только она оказалась снаружи, ее окутала влажная духота южного сентября. Небо казалось бесцветным – настолько тусклым и серовато-бурым, что в нем трудно было отыскать солнце. Люс замедлила шаг, но добралась до самого края автостоянки, прежде чем сумела остановиться окончательно.

Ей так хотелось увидеть свою потрепанную старую машину, утонуть в истертой обивке сиденья, завести мотор, врубить стерео и умчаться к черту отсюда. Но пока она стояла на горячем черном асфальте, в ней крепло осознание: она застряла здесь и высокие металлические ворота отделяли ее от мира за пределами Меча и Креста. Кроме того, даже если бы ей и удалось выбраться… куда ей идти?

Подкатившая к горлу тошнота подсказала все, что ей следовало знать. Она уже прибыла на конечную станцию, и дела обстоят довольно мрачно.

Осознание столь же гнетущее, сколь и верное: все, что у нее осталось, это Меч и Крест.

Она спрятала лицо в ладонях, понимая, что должна вернуться. Но когда подняла голову, следы на руках напомнили ей, что она до сих пор покрыта чужим обедом. Фу. Первая остановка – ближайшая уборная.

Вернувшись в здание, Люс нырнула в дамскую комнату, как только приоткрылась дверь. Гэбби, кажущаяся еще более белокурой и безупречной теперь, когда Люс выглядела так, словно рылась в мусорном баке, просочилась следом.

– Ой, прости, милая, – спохватилась она.

Ее голосок с южным выговором звучал ласково, но лицо при виде Люс исказилось.

– Боже, ты выглядишь просто ужасно. Что случилось?

Что случилось? Как будто об этом еще не знает вся школа. Девица, вероятно, прикидывается дурочкой, чтобы она заново пережила унизительную сцену в столовой.

– Подожди пять минут, – отозвалась Люс резче, чем собиралась. – Уверена, сплетни тут распространяются словно чума.

– Не хочешь воспользоваться моими запасами? – предложила Гэбби, протягивая ей бледно-голубую косметичку. – Ты себя еще не видела, но ты вот-вот…

– Спасибо, нет, – перебила ее Люс, скрываясь в уборной.

Не глядя в зеркало, она открыла кран. Умыла лицо холодной водой и наконец перестала сдерживаться. С катящимися по щекам слезами она нажала на дозатор и попыталась с помощью дешевого розового мыла оттереть подливку. Но оставались еще волосы. Да и одежда определенно знавала лучшие времена. Хотя беспокоиться о том, чтобы произвести благоприятное первое впечатление, уже не приходилось.

Дверь уборной приоткрылась, и Люс вжалась в стену, словно загнанный зверь. И когда внутрь вошла незнакомка, напряглась в ожидании худшего.

Девочка оказалась коренастой и низенькой, что подчеркивалось противоестественным количеством слоев одежды. Ее широкое лицо обрамляли вьющиеся каштановые волосы, а ярко-фиолетовые очки дрогнули, когда она шмыгнула носом. Выглядела она довольно непритязательно, но, с другой стороны, внешность бывает обманчива. Обе руки она держала за спиной, что по итогам сегодняшнего дня не внушало Люс доверия.

– Знаешь, тут не положено находиться без пропуска, – сообщила девочка.

Ее ровный тон производил впечатление делового.

– Знаю.

Взгляд незнакомки подтвердил подозрения Люс, что здесь совершенно невозможно устроить себе передышку. Она уже приготовилась обреченно вздохнуть.

– Я просто…

– Шучу, – рассмеялась девочка, закатывая глаза и принимая более непринужденную позу. – Я притащила тебе шампунь из раздевалки, – добавила она, доставая из-за спины пару пластиковых бутылочек с шампунем и кондиционером для волос и подтаскивая ближе потрепанный складной стул. – Давай-ка тебя почистим. Садись.

Странный хнычущий смех, какого она никогда прежде не издавала, сорвался с губ Люс. Она предположила, что в нем прозвучало облегчение. Девочка действительно была к ней добра – не по меркам исправительной школы, а по меркам нормальных людей! Без видимой причины. Потрясение оказалось для Люс почти невыносимым.

– Спасибо, – ухитрилась выговорить она, по-прежнему осторожничая.

– И пожалуй, тебе стоит переодеться, – добавила девочка.

Она опустила взгляд на собственный черный свитер и стащила его через голову. Под ним обнаружился второй такой же.

– В чем дело? – спросила она, заметив удивление Люс. – У меня пошаливает иммунитет. Приходится носить много теплой одежды.

– А… ты обойдешься без него? – заставила себя спросить Люс, хотя сейчас она была готова почти на все, только бы выбраться из липкой водолазки.

– Разумеется, – отмахнулась девочка. – У меня под ним еще три. И пара лежит в шкафчике. На здоровье. Мне больно смотреть на вегетарианку, покрытую мясом. Я вообще склонна к сопереживанию.

Люс удивилась, откуда незнакомка знает о ее кулинарных предпочтениях, но гораздо более важным ей показалось другое.

– А почему ты так заботлива?

Девочка рассмеялась, вздохнула и покачала головой.

– Не всякий в Мече и Кресте – мерзавец или кретин.

– Что? – переспросила Люс.

– Меч и Крест… Мерзавцы и Кретины. Бытующее среди городских прозвище нашей школы. Не слишком-то остроумное. Не стану оскорблять твой слух более грубыми вариантами, до которых они додумались. Люс рассмеялась.

– Я просто имела в виду, что не все здесь – совершеннейшие уроды.

– Только большинство? – уточнила Люс, удрученная тем, что уже рассуждает с такой недоброжелательностью.

Однако утро выдалось долгим, ей через многое пришлось пройти, и девочка, возможно, не осудит ее.

К ее удивлению, незнакомка улыбнулась.

– Именно. Разумеется, они обеспечивают дурную славу всем остальным.

Она протянула руку.

– Я Пенниуэзер ван Сикль-Локвуд. Можешь называть меня Пени.

– Ладно, – согласилась Люс.

Она была слишком измучена, чтобы осознать, что в прежней жизни ей едва ли удалось бы сдержать смех при упоминании подобного имечка. Оно звучало так, словно его обладательница сошла со страниц романа Диккенса. С другой стороны, девочка с таким именем, способная представиться с невозмутимым лицом, располагала к доверию.

– А я Люсинда Прайс.

– И все зовут тебя Люс, – добавила Пени. – И ты перевелась сюда из доверской приготовительной, что в Нью-Гемпшире.

– Откуда ты знаешь? – медленно спросила Люс.

– Удачная догадка? – пожала плечами ее новая знакомая. – Шучу. Я читала твое личное дело, а то ж. Такое у меня хобби.

Люс беспомощно воззрилась на нее. Возможно, она поторопилась с доверием. Как Пени ухитрилась получить доступ к ее личному делу?

Пени тем временем взялась настраивать воду. Когда струйка потеплела, она жестом предложила Люс сунуть голову под кран.

– Послушай, дело вот в чем, – объяснила она, – я не сумасшедшая.

Она приподняла мокрую голову Люс.

– Только не обижайся.

И опустила обратно.

– Я тут единственная без судебного предписания. И, как это ни удивительно, юридически здравый рассудок дает свои преимущества. К примеру, мне одной доверяют помогать в канцелярии. Что не особенно умно с их стороны. Я имею доступ к куче ерунды для служебного пользования.

– Но если ты не обязана находиться здесь…

– Когда твой отец работает школьным садовником, тебя вроде как вынуждены зачислить в класс. Так что… – Голос Пени постепенно смолк.

Ее отец – школьный садовник? Если судить по виду школы, Люс бы и в голову не пришло, что здесь вообще есть садовник.

– Знаю, о чем ты подумала, – заметила Пени, помогая ей смыть с волос остатки подливки. – О том, что территория не слишком-то ухожена?

– Нет, – солгала Люс.

Ей совершенно не хотелось обижать новую знакомую. Лучше уж всеми силами излучать дружелюбие, чем делать вид, будто ей небезразлично, как часто подстригают газоны в Мече и Кресте.

– Она, э-э, довольно мило выглядит.

– Папа умер два года назад, – тихо пояснила Пени – Меня потрудились обеспечить законным опекуном в лице старенького директора Юделла, но даже не подумали нанять кого-нибудь на замену папе.

– Мне жаль, – отозвалась Люс, тоже понизив голос.

Значит, кто-то еще здесь знает, каково это – пережить серьезную утрату.

– Да ничего, – сказала Пени, выдавливая на ладонь кондиционер. – На самом деле это хорошая школа. Мне здесь очень нравится.

Люс невольно вскинулась, так что брызги из-под крана разлетелись по всей уборной.

– Ты уверена, что не сумасшедшая? – поддразнила она Пени.

– Шучу. Терпеть ее не могу. Здесь просто ужасно.

– Но ты не в состоянии убраться отсюда, – с любопытством уточнила Люс, склоняя голову набок.

Пени прикусила губу.

– Знаю, это ненормально, но даже если бы я не застряла тут с Юделлом, я бы не смогла. Мой папа здесь. А он – это все, что у меня есть.

Она кивнула в сторону невидимого отсюда кладбища.

– Тогда, думаю, у тебя есть больше, чем у многих других в этой школе, – заметила Люс, вспомнив об Арриане.

Мысли Люс вернулись к тому, как девочка сжала ее ладонь во дворе, к отчаянному выражению голубых глаз, когда она выпрашивала у Люс обещание, что та заглянет к ней вечером.

– С ней все будет в порядке, – заверила Пенн. – Что ж это за понедельник, если Арриану не отправляют в лазарет после припадка.

– Это был не припадок, – возразила Люс. – Это браслет. Я видела. Он бил ее током.

– Здесь, в Мече и Кресте, понятие припадка довольно расплывчатое. Помнишь своего нового врага, Молли? Ей случалось закатывать прямо-таки легендарные припадки. Ходят слухи, что ей собираются сменить лекарства. Надеюсь, ты получишь удовольствие пронаблюдать хотя бы один занятный срыв, прежде чем они это сделают.

Информированность ее новой знакомой была на высоте. Люс пришло на ум спросить, что за история вышла с Дэниелом, но, возможно, ее непонятный интерес к мальчику стоит ограничить одними только необходимыми сведениями. По крайней мере, до тех пор, пока она сама во всем не разберется.

Пенн принялась выжимать воду из ее волос.

– Вот и все, – заключила она. – Думаю, ты наконец-то рассталась с мясной подливкой.

Люс посмотрелась в зеркало и взъерошила волосы. Пенн была права. Помимо душевных шрамов и боли в правой ступне не осталось ни единого свидетельства ее стычки с Молли.

– Остается только радоваться, что у тебя короткие волосы, – заметила Пенн. – Если бы они по-прежнему оставались такими длинными, как на фотографии в личном деле, возиться бы пришлось намного дольше.

Люс вытаращилась на нее.

– А за тобой стоит внимательно приглядывать.

Пенн взяла ее под руку и направилась к выходу из уборной.

– Не задевай меня, и никто не пострадает.

Люс встревожено покосилась на нее, но лицо новой знакомой оставалось непроницаемым.

– Ты же шутишь? – уточнила Люс.

Пенн неожиданно весело улыбнулась.

– Идем же, нам пора в класс. Разве ты не рада, что после обеда у нас совместные занятия?

Люс рассмеялась.

– И когда ты перестанешь все обо мне знать?

– В обозримом будущем – никогда, – ответила Пенн, увлекая ее вдоль по коридору к шлакоблочному учебному корпусу. – Обещаю, скоро ты войдешь во вкус. Я весьма могущественный друг.