Цитаты из книги «Дафнис и Хлоя»

не упоминается ни у греческих, ни у римских, ни у позднейших византийских авторов? К сожалению, на все эти интересные вопросы история литературы не дает никакого удовлетворительного ответа. На книге стоит ничего не говорящее имя автора – Лонгус. За этим именем, – может быть, псевдонимом, – скрывается тайна, которую, вероятно, не суждено осветить никакими литературными исследованиями. Высказывают предположение, что поэма написана не ранее II века, т. е. приблизительно эпохи Марка Аврелия, и не позже IX, т. е. в те мрачные времена, когда государство уже предписывает разрушать и низвергать неподражаемые создания олимпийского многобожия. Промежуточные семь столетий – весь

Из какой почвы, из какой среды, из какого быта и эпохи вырос этот редкий, даже, по-видимому, единственный, нежный до болезненности и все-таки свежий цветок поздней эллинской культуры? Или короче – когда, кем и при каких условиях написана поэма которая начиная с XVI века приобрела популярность во всех европейских литературах и о которой, однако, нигде, ни одним словом

Кто написал эту удивительную поэму или роман, представляющий маленький, замкнутый, ни на что другое не похожий мир – произведение, так одиноко стоящее не только в древнегреческой, но и во всемирной литературе?

Ликенион, и Хлоя теперь только постигла, что все их прежние ласки были детскими играми. Но

целоваться и провели ночь более бессонную, чем совы. Дафнис показал на деле, что понял урок Ликенион, и Хлоя теперь только постигла, что все их прежние ласки были детскими играми. Но

Но все это случилось впоследствии. А теперь, с наступлением ночи, проводили они жениха и невесту в брачный покой, одни возглашая гимны на свирели, другие – на флейте, третьи сопровождали их с большими горящими факелами. Остановившись перед дверями дома, голосом грубым и диким, грянули песнь, более похожую на грохот Посейдонова трезубца, рассекающего землю, чем на гимн Гименея. Дафнис и Хлоя возлегли, голые, на брачное ложе, обняли друг друга, стали

На этом не кончилась пастушеская жизнь Дафниса и Хлои: до конца дней посвящали они стадам большую часть времени и забот. С особенным усердием чтили Пана, Нимф и бога любви, приобрели множество козьих и овечьих стад и всегда предпочитали тонким блюдам плоды и молоко. Когда родился у них сын, пожелали они, чтобы коза была ему кормилицей, а дочери, родившейся потом, – овца. Сына назвали Филопеменом, дочь Аглеей. Так провели они долгие дни в полях, украсили пещеру Нимф, воздвигли в

Дионисофан, пользуясь прекрасною погодою, велел устроить лиственные ложа для трапезы, перед самою пещерою Нимф. Он пригласил на роскошный свадебный пир всех окрестных поселян. Здесь присутствовали: Ламон и Миртала, Дриас и Напэ, отец и мать Даркона, Филетас и сыновья его, Хромис и Ликенион. Даже Лампису простили и позволили участвовать в пире. Все в этом празднике было устроено нарочно так, как водится у поселян и пастухов. Один пел жатвенную песню, другой представлял что-нибудь забавное, как это делается вокруг точил виноградных; Филетас играл на свирели, Лампис на флейте, Дафнис и Хлоя обнимались. Рядом паслись козы, как будто принимали участие в празднике. Молвить правду, это было не совсем п

Услышав это, Дионисофан воскликнул еще громче, чем Мегакл, вскочил, велел позвать Хлою, облеченную в богатые одежды, и сказал: – Вот дитя, которое ты покинул на произвол судьбы. Овца вскормила ее, благодаря попечениям богов, так же как Дафниса – коза. Прими же эти памятные знаки и дитя твое, прими и отдай ее сыну моему. Мы оба покинули их, оба нашли; мой сын и дочь твоя спасены покровительством Пана, Нимф и бога Любви.

то время, когда я был очень беден, – так как истратил все, что имел на устройство народных игр и на военные галеры, – родилась у меня дочь. Боясь, что придется воспитать ее в нищете, я украсил ее этими памятными знаками и покинул на произвол судьбы, ибо знал, что есть немало людей, которые, не имея собственных детей, охотно берут чужих на воспитание и заменяют им родителей. Я велел положить ее в пещеру Нимф, доверив покровительству богинь. Впоследствии счастье вернулось ко мне, богатства мои возрастали, а наследников не было, так как боги уже не посылали мне не только сына, но и второй дочери. Между тем, как будто смеясь надо мной, то и дело они посылают мне сно