Говорить Суханову про флешку или не говорить? Если говорить, это будет означать, что я прекращаю всю активность по организации вечеринки «Ангелы и демоны», объявляю мужу тотальный игнор (то есть посылаю его на три заглавные буквы) и ставлю вопрос ребром: либо развод, либо полное раскаяние с его стороны.
Глупость какая! Раскаяние. Оно мне нужно? После его извинений продолжать спать с ним в одной кровати и готовить завтраки? Зачем они всё это снимают и увековечивают свой разврат? Чтобы насладиться одиноким вечером за рюмкой коньяка? Вновь пережить бурлящие эмоции похоти и блуда? А что ещё?
– Ева Константиновна, – звонит горничная, – вино привезли. Куда ставить – на кухню или в подвал спустить? Четыре ящика.
– Спустите в подвал, – отвечаю полуживым голосом. Разбить бы все бутылки о его голову.
Тамарка была права. Это Лопырёва.
Как всё банально! Измена и потом развод. А как объяснить мальчикам? Двойня. Оба поступили в Суворовское училище, с этого года уезжают на учёбу. Сколько труда я вложила в их подготовку! Мы готовились с первого класса: спорт, учёба, музыка, домашние задания, языки, температуры, зубы, уши, отравления, драки – всё на мне. Суханов почти не занимался детьми. Он был примером успешного и любящего папы и главы семейства, но я всё взяла на себя. Мои же дети, грех жаловаться.
Сейчас они с мамой, то есть путешествуют на корабле с моей мамой и приедут домой к началу учебного года. Саша и Костя, названные в честь обоих дедов – с моей и с его стороны. По одиннадцать лет. Как всё складывается!
Вариант второй. Я ничего ему не говорю, копирую флешку, вставляю её обратно в раму с «Лежащей обнажённой» и играю роль любящей жены. А потом в удобный момент разоблачаю его ложь и притворство. Нет! Я не выдержу. Мало ли что может случиться. Я окажусь дурой и проиграю всё. Ещё обвинит меня в притворстве и подставе. Разве я смогу ему простить? Да ещё с Лопырёвой. Всё-таки она его окрутила. Сначала у неё в планах был Сеня, но она не справилась с Тамаркиной обороной. А со мной и воевать не надо – заезжай и располагайся. Двери открыты, пропусков не требуется.
Тело тяжёлое, слёзы текут рекой, состояние упадка. Сердце пока бьётся, и то хорошо.
– Ева Константиновна, – опять горничная, – второй диван куда ставить, вы не сказали.
– Оставьте его пока на месте, завтра решим, – точнее, решим сегодня. А ещё точнее, я уже решила.
Если бы Лопырёва была ему безразлична, и это был бы случайный перепихон по пьяни, Суханов ни за что бы не делал видео и тем более не хранил его в укромном месте дома. Как будто других мест нет. Ещё уговорил меня пригласить её на вечеринку. Обнаглели вконец. Оба.
Лопырёва была замужем за каким-то чиновником на Урале. После развода вернулась в Москву и открыла риэлтерскую фирму. Она организовывала выездные конференции для компаний и на этой почве познакомилась как с Сеней, так и с Сухановым. Ослепительная внешность и деньги, доставшиеся после развода, делали её свободной и интригующей бизнес-леди. Она тусила на светских раутах, знала уйму народу и подыскивала себе партию. Это всё, что я о ней знала. Знакомы мы поверхностно, на уровне приветствий при встрече.
Ну, не было у меня на всё сил! Я ещё болела прошлой зимой воспалением лёгких. Спасибо маме, помогла с мальчишками. Сашка всегда оставался под вопросом: примут – не примут. Он изначально не был таким сильным, как Костя. Если для Костика подтягиваться на перекладине считалось обычным упражнением, то Санёк вопил, как резаный, что у него руки деревянные. Когда нужно было бежать километр, то где-то в середине дистанции Санёк падал, спотыкался и разбивал коленки. А в училище слабаков не берут. Занимались закаливанием, ходили в бассейн, соблюдали диету – много чего, плюс учёба.
Суханов посмеивался над всеми нами, типа, «какие вы воины». Сколько раз ссорилась с ним из-за этого, говорила, что мальчишек надо подбадривать, но у него были свои мысли на этот счёт. Я не соглашалась. Оба поступили, мои соколики. Как я им буду говорить, что мы с папой расстались, не представляю. Надо, Федя!
Лежу и понемногу становлюсь смелее и решительнее. Он виноват, он и будет нести наказание. Не знаю какое, но будет. Думала отдохну немного после того, как мальчики уедут. Мечтала о новой беременности, о девочке.
А жизнь подкидывает сюрпризы. Сама пустила его побоку, вот и получай. Но как побоку? Мы с ним спали вместе, жили вместе, просто я редко ходила с ним на встречи и не ездила в его командировки, будь они неладны.
– Ева Константиновна, – это Виктор, садовник, – где навес ставить, слева или по центру?
– По центру, я же тебе прислала вариант. Ты уже приехал или ещё в пути?
– Подъезжаю. Хотел ещё за шурупами заехать, поэтому позвонил. Если по центру, то надо докупить.
– Хорошо.
Вот как всё это бросить, что создавалось годами, трудом, упорством, делалось с любовью. Как бросить дом и уйти в никуда? А почему я должна уходить? Не представляю, что у нас с Сухановым будет за развод и чем он в результате закончится. Мама будет против развода. С возрастом люди больше думают о комфорте, а не о чувствах, давно заметила. А есть такие, которые только о комфорте и думают в любом возрасте. Такие, как мой муж.
Тучи сгущаются. Ветер. Через два с половиной часа Суханов вернётся с работы.
– Ева! – слышу его голос. Голос беспокойный, взволнованный. Как так? Он приехал, а никто его не встречает, едой не пахнет, свет нигде не горит.
Молчу и жду, когда он меня найдёт. Он поднимается на второй этаж.
– Ева! Что случилось? Что ты тут делаешь? Я приехал, – в растерянности подходит ко мне. Но чует, подлец, что что-то не так.
– Т-с-с! – шепчу я и показываю ему глазами на мой ноутбук. А там сексуальная сцена в самом разгаре. Охи, ахи, вопли, шлепки. Если бы я не просмотрела это видео раз десять, пока оно не перестало действовать на меня, как серная кислота на кожу, то точно бы свалилась со стула. Но я сижу. Нервничаю, конечно, но сижу. Говорить пока не могу – спазм.
– Откуда это у тебя? – спрашивает он, пытаясь увести разговор в сторону.
Правильный вопрос. Откуда это у меня. Дело ведь не в том, что он там дрючит голую бабу и орёт, как боров, а откуда это у меня.
– Ещё вопросы будут? – еле произношу.
– Выключи сейчас же!
– То есть ты понял. Дальше не надо. Знакомый фильм, – я ещё могу что-то сказать, потому что он, при всей своей болтливости и умении продать всё что угодно, стоит как соляной столб.
– Развод, Суханов. Этого вполне достаточно. Никакой вечеринки я делать не буду.
– Ева! Это было давно, сейчас всё не так.
Идиот. Конченный. Не отрицает, однако. Мог бы сказать, что это цифровой аватар. Я так этого ждала.
– Ругаться я не могу, про Лопырёву разговаривать тем более. Дотерплю до училища, провожу сыновей учиться, и разводимся, – говорю осторожно, потому что не знаю, как лучше: я ухожу или пусть он уходит. Любую мою фразу он извернёт и вывернет так, что костей не соберу.
– Конечно, сбагрила детей неизвестно куда, теперь можно и гулять, – пытается на меня наехать.
Скотина безрогая. Так говорила моя бабушка про разных кобелей. Ему подходит. Ему подходит весь лексикон, связанный с неверными, лживыми, гадкими мужьями-предателями.
– Не желаю больше тебе прислуживать, готовить тебе еду, заботиться о тебе и даже думать о тебе. Ты – предатель.
Готовилась к этому разговору последний час, как перед экзаменом. Чтобы лишнего не сказать и не разреветься. Суханов не буйный и руками не машет, куда попало. Он хорошо воспитанный скот, притворщик и предатель. Сейчас он лихорадочно думает, как меня укусить побольнее и выставить в невыгодном свете. Но захлёбывается от собственных эмоций и реально не знает, что сказать. Скажет, не сомневаюсь, но позже.
– Ты должна сделать вечеринку. Мы пригласили пол-Москвы.
Я не слышу. Ничего я делать не собираюсь. Правда, я ещё не звонила в агентство, чтобы всё отменить. Не успела, занята была подготовкой к встрече.
– Ева! Это было давно. Я давно с ней не встречаюсь. У неё другой парень, мы давно просто друзья. Я забыл уже про это.
Сейчас, главное, не ухмыляться и его не злить своей победой, что он просит у меня понимания. Не прощения пока, а понимания. Встаю и выхожу из спальни. Спускаюсь на первый этаж.
Считаю, что справилась. Я боялась за свою привычную слабость – ему прощать, как обычно, стоит только услышать слова раскаяния и всякие ласковые сю-сю. Но всему есть предел. Измену так просто простить невозможно.
Стараюсь ходить тихо и не хлопать дверьми. Снижаю градус. Мне нравится, что эта, в прямом смысле, чертова вечеринка не состоится. Ему ещё больнее. День рождения накрылся медным тазом. Странное выражение, надо будет посмотреть, что оно значит.
Тамарке со Светкой ещё не звонила. Завтра сообщу. Они не будут радоваться, им обеим нужен наш брак, особенно Тамарке. Мужья же партнёры. Сеня сразу начнёт защищать Суханова, а это Тамарке не нужно. Вот такая херня. Достаю из холодильника лоточек малины и ем. Вкуса нет, зато есть действие.
– Ева! Послушай меня внимательно!
Явился. Подкрался, точнее. Сейчас начнёт торговаться. Придумал что-то.
– Ты продолжаешь с вечеринкой, доводишь её до конца. За это я ничего не говорю мальчишкам, и мы провожаем их, как ни в чём не бывало.
– Мальчишки – это твои сыновья. Можешь не провожать. Я сама справлюсь. Не хотелось их расстраивать перед началом учебного года, на новом месте, да ещё таком непростом. Но придётся. Единственное, что я могу сделать, это обзвонить всех приглашённых и извиниться, что у нас форс-мажор, и вечеринки не будет. Не будет, Суханов.
Внутренне я вся дрожу, но внешне держусь.
– Ева! Я прошу тебя! Подумай! Мне очень важно сделать эту чертову вечеринку. Там должны быть люди, с которыми мне надо переговорить.
– Та боль, которая у меня внутри, несравнима с неслучившейся вечеринкой. Ты этого не понимаешь. Тебе это не очень важно. Развод, Суханов. Завтра я займусь поиском адвоката. Спать мы будем теперь отдельно.
– Вот дура! Ты дура, Ева! Ты рушишь жизнь, ради которой миллионы баб будут землю жопой жрать, трахаться сами и закрывать глаза на то, что делают их мужья. Безмозглая идеалистка! Твоя безбедная жизнь закончилась! Я сожгу все твои шмотки и выкину все украшения, я выброшу тебя на улицу! И никакой машины! Вместо того, чтобы сжать кулаки и помочь мужу, отцу твоих детей, сделать, как он просит, ты выкидываешь мне номера. Капризы у неё! Да кто ты такая?
– Я обязательно всё расскажу детям. О своих капризах. Они уже большие. Прямо перед училищем. Так, как ты хочешь, кстати.
Мне настолько тяжело говорить и держаться, что ещё немного, и я рухну без сил. Он сейчас уходит, чтобы вернуться опять, позже, я знаю.
Больше я с ним жить не хочу. Сломался моторчик. Запчастей к нему не продают. Нет такого производства.
О проекте
О подписке