Прощаюсь и договариваюсь с Мартином на шесть сорок пять у его дома. Надеюсь, не проспит. Иду искать подходящую спортивную сумку, чтобы бросить её заранее в багажник.

День пролетает в подготовке – моральной и физической. Обдумываю внешний образ, настраиваюсь с большим трудом на приятные дружеские отношения со знаменитой моделью. Хорошо, что она не знает, что её ждёт.

Игорь возвращается в подпорченном настроении. Наверное, Ифэй вечером занята, и мой красавчик пошёл по боку.

– Ты что-то рано сегодня? – спрашиваю с максимальной радостью в голосе.

– К тебе спешил, дорогая! – громко целует в щёку.

На кухне всё готово.

– Вот умеешь ты этих кальмаров делать, как никто, – тоже старается. Чувствую, не до кальмаров ему моих.

Хотя, когда я спешу и сильно думаю о другом, жрачка, реально, получается самая вкусная.

– С Мартином встречалась сегодня, – вставляю я безобидную вступительную фразу, наливая чай.

– Большое дело! Надо только до площади дойти. Дальше он сам тебя найдёт.

– Про клуб поговорили.

– Год, как говорим.

– У него уже всё готово. Открываем через пару недель, – надо было, конечно, сроки не объявлять, а сказать просто «скоро», но волнуюсь, блин.

– Рад за вас.

– Ещё положить?

– Да, две ложки.

Ест всё-таки. Не совсем прям переживает. Я – больше.

– Тут такое дело… нам надо с Мартином завтра рано утром на встречу к одному известному гипнотизёру. Он проездом будет. Кое-что обговорить.

– Зачем нам гипнотизёр?

– Как зачем? Синхронизация состояний, блоки, транс. Это всё очень помогает.

Смотрит на меня с самым его противным прищуром.

– Ты там зачем, на этой встрече?

Ненавижу его манеру делать из меня дурочку. Прекрасно знает, что это не так, но лишний раз гавкнуть – хлебом не корми.

– Мартин очень просил. Не хочет гипнотизёра упустить, большая негасимая звезда российского гипноза. Он и так колеблется, а Мартин хочет открыть клуб, как следует, с помпой.

– С чем?

– Игорь!

– Как зовут вашего шарлатана?

– Перестань так относиться ко всему, что я делаю, – бросаю кухонное полотенце и гордо выхожу. Имя я никакое все равно ему сказать не могу, я этого больше всего боялась, так как имя понятен за собой поисковик в компе, и всё пойдёт насмарку. И вообще, меня начали раздражать его вопросы и позиция двоечницы у Марь Иванны у доски.

Но против старика Мартина у него ничего нет. Он душка, причём, умная и очень начитанная, настоящая ходячая энциклопедия. Чего он только не знает! Хочешь про моржей тебе расскажет, хочешь про Черчилля. А людей запоминает не просто по фамилии, а ещё и по имени отчеству. В смысле, политиков разных, писателей, художников и так далее.

Держись, Агатик! Я бы помолчала до самого вечера, а ночью бы обиженная уехала тихонечко к Наташке. Лишь бы больше ничего не спрашивал. Не люблю врать. Я враньё быстро забываю и всегда в нём путаюсь.

Я насторожилась, на какой путь я вступаю?

Тут же вспомнила «ноги» и утвердилась в своём решении.

Обратной дороги нет!

ГЛАВА 5. Стамбул

Ложимся. То есть я уже в кровати с телефоном и в наушниках. Слушаю про сложности в молодых семьях с научной точки зрения. А что мне ещё слушать? Можно, конечно, про международную обстановку или теннис посмотреть, который люблю с детства, но внутренний голос просит про «Восемь стадий переживаний измены» или, как выразился этот психолог, который бабки на мне делает в телефоне, «горевания». Отвратительное слово, но меня оно не остановило.

Первую стадию – шок и неверие – я прослушала и даже успела пережить. Правда, психолог этот слишком много внимания уделил тому, что женщинам свойственно оправдывать изменщика. У меня такого не было.

Я сначала не поверила – признаю. Это как спустится к тебе с неба летающий человек и на чистом русском языке вежливо поздоровается. Поверишь? Ну, не сразу. Голограммой, в лучшем случае, обзовёшь. Но потом свыкнешься и поверишь. Я очень даже поверила в его способность такое совершить, Телегу ещё посмотрела с красивыми босоножками, и оправдывать его не собираюсь. Так можно всё оправдать, любое преступление. Выбирай себе позицию и оправдывай предателя. У меня другие задачи.

Вторая стадия – про агрессию, направленную на себя.

– Окно открыть? Не душно? – Игорь пытается наладить контакт, который мне по плану совсем не нужен. А он что-то нервничает.

Пожимаю плечами, типа, как хочешь. Только бы не начал приставать и вопросы задавать, чем я сегодня занималась. Он это любит, когда подлизывается. Встаю, от проблем подальше, и иду с телефоном в туалет. Но вечно там сидеть же не будешь. Ложусь опять.

– Хочешь я с вами поеду завтра?

Меня как холодной водой окатило. Ты его в дверь, а он в окно. Когда не надо. И ведь не спит.

– Работай свою работу. Справлюсь. Клуб – моё дело, – поворачиваюсь на левый бок к нему спиной. Заткнись уже!

– Мне надо в Стамбул на пять дней, очень важная встреча. Контракт, может, подпишу.

Ещё одно ведро с ледяной водой. Я аж рот раскрыла от холода, прямо льдины на меня посыпались с острыми краями.

Не заорать бы! Хорошо, что морду мою не видит перекошенную. Пять дней! Какой контракт пять дней подписывают? Разве что новую атомную электростанцию построить. Наглость зашкаливает все мыслимые шкалы. Прокрасться в кабинет и паспорт его спрятать заграничный, а потом изрезать на ленточки.

Молчу, как будто не слышу. Это лучше всего действует. Если спрошу, когда уезжает, скажет, что завтра. Специально так подстраивает всё, чтобы у меня времени даже не осталось на реакцию – прими, как данность. Бизнес, типа. И тихо торжествует. Радуется своей ловкости.

То-то завтра съёмки у Ифэй в восемь утра. Чтобы успеть на самолёт. Всё сходится.

– Во сколько завтра самолёт? – спокойно так спрашиваю, с безразличием, как будто «завтра» – это нормально.

– В шесть вечера, кажется, – он тоже такой благой, сразу отвечает.

– Сам соберёшься, надо было заранее предупреждать.

– Не проблема, только сумку мою новую достань, чтобы я не искал.

– Какую?

– С шашечками.

Сумка лежит в моей машине. Важный реквизит.

– Спокойной ночи! – вся безмятежность.

Ни гу-гу. Затихает. Дело своё сделал, новость сказал, дорогу открыл, можно и спать. Не пристаёт. Не до секса с женой, понятное дело, когда фантазия вся в Стамбуле. Азиатская экзотика, европейский шик, синие воды Босфора и длинноногая Ифэй.

Что там у психолога на второй стадии? Что я делала не так, как себя поменять? От доброты всё, им нужна сука, стерва, чтобы некогда было по сторонам смотреть, а моя травмированная душа им на хрен не сдалась, скука одна. Сумку не отдам.

В пять тридцать телефон вибрирует под подушкой, я встаю, быстро одеваюсь – шмотки ещё с вечера приготовила – пью теплую водицу, есть не хочется, и пулей в гараж. Машина стоит, всё норм, выезжаю. Только бы Мартин не проспал. Хотя, он мне особо и не нужен, но договорились же.

Поворачиваю на его аллею. Стоит как штык. Старую закалку никуда не денешь. Красиво так оделся, со вкусом, архитектор всё-таки, красное с зелёным носить не будет, как и клетчатую рубашку, в которых все мужики похожи на водопроводчиков из старых фильмов. Нужная профессия, я не против, но не про стиль.

Едем.

– Будешь смеяться, но я эту идею развил, – говорит Мартин.

– Какую точно из идей?

– Про гипнотизёра. Позвонил старому приятелю, и дело пошло. Как раз встречусь с одним, пока ты подруге будешь помогать.

– С настоящим гипнотизёром? Я бы тоже с ним встретилась.

– Ну, да. Ничего случайно не случается. Позвонишь, когда освободишься.

– Надо заехать бензину залить.

– Заезжай, конечно.

На самом деле мне надо Наташке успеть сказать, чтобы она меня не Агатой называла, а Юлей. Мы про это совсем забыли. При Мартине такое никак нельзя было говорить, потом от вопросов не отделаешься.

Кто бы знал, как мне хреново, и как сердце колотится от этого предательства. Ярость прям на него, вот ведь скот! Устроился.

– Как? Юля? – спрашивает Наташка, – а фамилия?

– Мухина пусть будет, но фамилия нафиг нужна?

– Хорошо. Жду, Виктору скажу. Я его предупредила, что можешь заехать с вокзала.

– А он что?

– Сказал, что ему твой профиль всегда нравился для жанровых съёмок.

– Это каких?

– Нетипичных.

В другое время бы обратила внимание на такой подход к моей внешности, но сейчас я думаю только об Ифэй.

До встречи, дорогая!

ГЛАВА 6. Капсульная коллекция

Сгружаю Мартина на Тверском бульваре.

– Я тебе напишу, если с гипнотизёром договорюсь о встрече. Подъедешь, по обстоятельствам, – наклоняется к открытому окну пассажира. Как будто пять минут назад не мог мне это сказать в салоне.

– Имя мне его пришли сразу, чтобы я посмотрела в инете, что за овощ.

– Давай, трогай! Подругу там особо не обижай! – подмигивает.

– Что ты имеешь в виду?

– Сама знаешь.

Шлёпает своей пингвиньей походкой по тротуару. Образ из сериала. Кепочку тоже не забыл.

Не буду я подругу обижать, главное, чтобы она меня не обижала.

До студии Богатырёва от силы полчаса. Припаркуюсь подальше, а то моя синяя машина, как бельмо на глазу. Да, синяя, даже васильковая. Не белая и не красная. Прошу ханжей по части соответствий каким-то там правилам не беспокоиться. Салон, кстати, жемчужно-серый, кожа, если что. Сама выбирала.

Паркуюсь, забираю ту самую сумку из багажника и иду к Наташке. Восемь пятнадцать.

Дверь не заперта, открываю тихонечко.

Огромная интерьерная студия с большими окнами, и народ есть несмотря на раннее время. Вешалка с рекламной одеждой, даже две, стол с кофе-машиной и кулером рядом, два письменный стола, за которыми сидят два парня и что-то пишут в лэптопах, а подальше, вглубь, основное помещение, где идёт съёмка. Аппаратура, зонтики, свет и прочее.

Последний раз, когда я была у Виктора, интерьер был оформлен, как корабль, на стенах даже кое-где висели спасательные круги с названием «Победа», сейчас я видела футуристическое пространство, где стирались границы между реальным миром и виртуальным. Застываю, рассматривая мебель обтекаемой формы из какого-то блестящего пластика, странные изгибы на стенах и потолке. На меня никто не обращает внимания. Стою и смотрю.

Нахожу Наташку.

– Вон она, как раз работает, – кивает Наташка в сторону каких-то кубических фигур, где сидит Ифэй,– не волнуйся.

Ифэй меняет позы, рядом крутится гримёрша с кисточкой. Плакать хочется от того, что эта стерва реально классная.

Ну и что? Я знала, на что шла.

– Всё, перерыв! – слышу я голос Виктора.

Идёт ко мне.

– Рад видеть, Юля, редко заходишь, – говорит Виктор.

Надо же, какой молодец! Попросили – сделал. Юля, так Юля. Уважает Наташку, значит.

– Пошли пить кофе с рисовыми палочками, – увлекает меня за собой, – Вероника, двадцать минут пауза, иди к нам, – машет он ей рукой. У меня всё внутри, естественно, переворачивается, и я улыбаюсь, как стюардесса с рекламного плаката. Видимо, тема самолётов пока не отпускает.

– Ща, сбегаю только! – отвечает она звонким девичьим голоском. И улыбается. Лучше бы не улыбалась своими белыми зубами. Красотка.

– Отлично выглядишь! – тут же говорит Виктор.

Он, что, хочет меня как-то подбодрить?

– Да, нетипично, – поддакиваю я.

– Держите, – Наташка ставит на стол большую тарелку с палочками. Я такие ещё не ела. Вечно у них какие-то инновации.

– Красота неземная, – это я про новый интерьер, – мы тут в посёлке собираемся клуб открывать, – зачем-то говорю я. Никак не могу успокоиться, и всё тут.

– Отлично! Какой клуб?

– Да, такой, для общения и развития. Полезно бывает словом перекинуться. Приезжайте с Наташкой, – куда и зачем я их зову, не соображаю, – Пофотографируете…

– Ой, меня с собой возьмите, – лопочет подоспевшая Ифэй, – где у вас посёлок?

Шустрая.

– Они живут у чёрта на рогах, двести километров отсюда. У тебя всё равно на это времени нет, – встревает Наташка на подмогу.

– Да, согласна. Совсем нет. Вот сейчас еду в Стамбул, а оттуда в Амман.

Стамбул – понятно, это мы усвоили. Кто бы сомневался. А где Амман? Лихорадочно вспоминаю.

– Вы были в Иордании? – спрашивает она меня.

– У вас там тоже съёмки? – отвечаю я вопросом.

Иордания. Королевство, кажется.

– У меня всегда съёмки. Новый бренд один заказал.

– Одежды?

– Нет, ювелирный. Питерский. Восточная коллекция.

– Вы одна туда летите?

Улыбается и как-то загадочно, мне-то совсем не загадочно, если честно, смотрит на Виктора, сказать, типа, или не сказать.

– С другом. Он бизнесмен, но нашёл время со мной слетать. Там будет два светских приёма. Мне очень нравится ездить на Восток. На Востоке умеют встречать гостей.

Два светских приёма? Да как же он без меня на эти приёмы-то соберётся? Рубашки белые и так далее.

– Зачем же на такие мероприятия ехать с другом? Лучше с подругой, – улыбаюсь я. Понятное дело, что спрашивать её, женат ли друг или нет, идиотизм чистой воды и пытка, так что я решаю на этом тему с другом отключить.

– Он сам очень хочет. Даже настаивал. А с подругой – это интересная идея.

Подишь ты! Настаивал Игорёк-то. Возьми меня с собой в Амман!

– Красивая фамилия Ифэй. Китайская?

– Да.

– Она что-то означает?

– Конечно. «Красивый полёт» или «элегантное восхождение». Там два иероглифа.

– Вы сами его нашли? Это имя?

– Я всё делаю сама. Ой, у вас такая редкая сумка! – восклицает красотка.

– Сумка?

– Да, их всего двадцать на весь мир. Вы не знали? У меня тоже была такая. Это капсульная коллекция прошлого года.

Не хватало ещё, чтобы она узнала свою сумку. Теперь мне понятно, откуда она у Игорька. Что-то он мне про неё плёл, как купил её случайно. Я значения тогда не придала, естественно.

Зачем мне им мешать? Вдруг спрашиваю я себя. Да пусть хоть в кругосветное путешествие отправляются. Хорошо, что я не поленилась и притащилась в эту студию.

Мне сразу расхотелось с ней сражаться, с этой Ифэй. Не в ней дело, как бы смешно это не звучало.

Она не смогла меня зажечь.

Пойду-ка я другим путём.

ГЛАВА 7. Облепиха

Телефон раскаляется от сообщений. Игорёк беснуется, то есть самостоятельно собирается в дальнюю дорогу. Непривычно. Понимаю.

«Где сумка?» – это первое сообщение.

На самом деле мне непонятно, как можно положить туда костюм, ботинки, рубашки для светских приёмов с Ифэй и одежду на пять дней. С любовницей же едет. То есть одежды, как минимум, должно быть достаточно, и она не должна быть помята. Костюмы так не возят, это точно.

Два новых портпледа лежат в шкафу в постирочной, но помогать ему я не собираюсь.

Разберётся. Всё весит в гардеробной, бельё в отдельном ящике, обувь в специальном месте, разложенная по цветам и предназначению.

Звоню Мартину.

– Если ты освободилась, жду тебя в том же кафе, поедем к гипнотизёру, – действует, время зря не теряет.

Подхожу к Наташке.

– Я поеду. Спасибо большое за приём.

– Так зачем приезжала-то? Просто посмотреть?

– А ты что ожидала? Тебе отсыпать моих прекрасных чувств, не хочешь? – я почему-то на неё немного злюсь.

– Ещё чего.

. Пусть едут голубки, скатертью дорожка.

– Надумала что?

– Займусь собой, всё, как у всех в моём взрывоопасном положении. С Виктором пойду попрощаюсь.

Осторожно, чтобы не мешать его работе, приближаюсь к Виктору.

– Я поехала. Рада была повидаться.

– Завтра приезжай часам к восьми, но только вечера, – улыбается, – тусовка собирается.

– По поводу?

– Я же книгу написал, буду хвалиться и буду рад тебя видеть.

– Спасибо, постараюсь.

С Ифэй я не прощаюсь. Ухожу, слегка кивнув и махнув рукой. Хватит с неё.

Пробки, будни же. Паркуюсь с проклятьями. Захожу в кафе.

Мартин сидит с каким-то мужиком. На столике чайник с облепихой. Терпеть её не могу. Меня просто выворачивает от этого пойла. Может, какой генетический сбой, но я пас при виде такого чайника. Мартин этого не знает, но я скажу.

– Познакомься, Артур.

Мужик встаёт.

– Агата. Вы и есть гипнотизёр? – начинаю я беседу с места в карьер.

Можно и не спрашивать – тёмные волосы до плеч, заботливо разглаженные феном, куртка из кожи крокодила цвета хаки, даже если и не из настоящего, всё равно не из дешёвых, джинсы клёш и ковбойские сапоги. Я бы не сказала, что эпатажно, так как всё в меру, но тем не менее, не каждый второй ходит в таком прикиде.

– Угощайтесь, – садится на место и наливает мне в чистую чашку из чайника.

– Благодарю.

– Агатик, мы уже всё решили. Артур нам сделает сценический гипноз, и мы устроим допрос с пристрастием для некоторых умников из «Рощи».

– Шоу? И когда?

– Ровно через десять дней. Сделаем столики по шесть человек, какое-нибудь оригинальное угощенье – огурцов солёных в вазочках, что ещё? – спрашивает Мартин гипнотизёра.

– Лимоны можно, чернослив без косточек, обсудим позже.

– А пить что? – интересуюсь я. Интересное меню.

– Выпивка не наше дело, ты что! Откроем буфет, пусть каждый выбирает, – по-деловому так отвечает Мартин.

– Можно ещё грецкие орехи в скорлупе, – добавляет Артур.

– А желуди? – подбрасываю я идейку.

– Само собой, это даже не обсуждается, так как мы «Дубовая роща».

– То есть мы начнём со сценического гипноза, так? Я – ведущая, – поясняю я.

– Я приеду к вам на днях, посмотрю место, обсудим более подробно план вечера.

У него такая дикция и такой приятный голос, что я начинаю верить в успех предприятия. И вообще он симпатичный и воспитанный. Кстати сказать, у Мартина в основном все дружки и дружки дружков очень культурные люди, только староваты, в отличие от этого. Этому я бы дала лет тридцать пять от силы.

Раньше я всегда думала , что гипнотизёр это какой-то смуглый сухощавый восточный мужчина с длинным горбатым носом, очень чёрными лохматыми бровями и с чалмой на голове. А на чалме страусиное перо, которое прикреплено вертикально у лба брошкой с камнем.

Мы поэтому с Мартином откладывали открытие, что никак не могли прийти к консенсусу, что, собственно, на открытии делать и кого пригласить.

– Можно ещё чаю? – прошу я гипнотизёра.

И точно в тот момент, когда он мне почти налил вторую чашку, я понимаю, что именно я пью.

– Как вы это сделали?

– Что, дорогая? – Мартин поднял брови.

– Я терпеть не могу облепиховый чай, а сейчас я его пью.

– Хотел вам показать, что гипноз работает, – щёлкает пальцами Артур.

– А вы случайно не экстрасенс в дополнение к гипнотизёру?

– Агатик, да какое нам дело? – Мартин чует моё смятение и старается увести от темы.

– Если вы экстрасенс, то это ещё лучше.

– Как я рад, что мы договорились! – восклицает Мартин, – наконец-то я открою клуб, и мне будет чем заниматься. Сын с внуками у меня живёт во Владивостоке, а Лена уже девять лет, как ушла.

Мне неудобно переспрашивать как-то, но я не поняла, от Мартина она ушла или в мир иной. Скорее, второе.

Обмениваемся телефонами с Артуром и прощаемся.

Едем домой.

– Он известный парень, – Мартин опять про Артура, – мне его приятель посоветовал, который очень крутой в нашей среде.

– Архитектурной?

– Да.

– А чем он известен?

– Он генетик, биохимик, кандидат наук. Это у него хобби. И почему-то его полюбили художники.

– Денег, наверное, не берёт.