Цитаты из книги «Я тебя у него украду»

Паш…? – вскрикнула в легкой панике, в припадке этой его ласки, когда тело принадлежит не мне, а ему. Снова. А он кивнул и ухмыльнулся, понимающе продолжая доводить до точки, где полная отключка и бесконтроль. Где я буду не в силах даже его имя вытолкнуть, потому что дыхания нет оно не важно уже. Важно, что он творит там своими пальцами. Вытворяет. – Па… – Молодец, девочка, не стесняйся, намокни для меня… – продолжая эту жестокую пытку пальцами, глядя все так же тепло и понимающе. Он знал, что творит. А у меня такое впервые. Скотина. – Кончай.

Может не здесь…? – Рот закрой, – он возвышался надо мной греческим идолом. В темноте рассветного утра его кожа казалась нереальной. Он весь был нереальным. Мощные плечи, твердая грудь, могучие руки, рельефный торс с поясом Адониса, который хотелось сожрать на завтрак. А потом спуститься ниже… – Погладь себя, чтобы я видел. Чёрт…этот резкий переход от Пашки друга к Пашке «я отымею тебя и даже не запыхаюсь» вносил такой хаос в мою голову, что легкая дрожь предвкушения перешла в охренительный тремор во всем теле. Губы, пальцы, даже колени тряслись, но блеск в глазах цвета янтаря заставил покорно подчиниться. Дикое возбуждение прошлось по телу, ударило в соски, и те затвердели, сдавая меня с головой.

Атмосфера вокруг тяжелеет, моя грудь наливается свинцом, и я беспомощно облизываю губы не в силах разгадать что задумал Пашка. – Любишь кружево? – его пальцы касаются кожи под резинкой, проходятся по узору бразильских трусиков и в следующую секунду треск взрывает тишину, и я охаю, но тут же закусываю губу, чтобы не выдать как на меня подействовала его эта выходка. Он решил броситься в омут с головой и взял для этого разбег. Тварь сексуальная. – Я тоже… – Три косаря Паш… – привстала, чтобы он мог выдернуть из под меня лохмотья от инканто, а эта наглая сволочь довольно оскалилась. – Я куплю тебе другие. – Комплект

Ты любишь нежно или грубо? – Насколько грубым ты можешь быть? – вопрос невольно срывается с губ и в глазах напротив зажигается огонек азарта. – Тормозни меня, если заиграюсь…

Брюс Уиллис вон какой душка, а ты посмотри на его бицуху… – послала воздушный поцелуй экранному идолу, и Пашка тут же обиженно насупился. – Ты просто мою не видела, – стянул с плеч свитер, оставаясь в одних джинсах, и поиграл мускулами на руках, отчего в моем горле мгновенно пересохло. Он, конечно, прикалывался, но черт, эти его мощные руки и грудь…Сука… – Паш, трахни меня…? – На каком моменте тебя так коротнуло? Когда Уиллис из автомата стрелял?

В магазине мы выбрали ноль-семяшку Парламента, не знаю по какому принципу Суворов определился, но спорить не стала. Взяла из холодильника две литрушки ледяного апельсинового сока и прошла за ним на кассу. Пашка взял жвачку и пачку презервативов, на что я вскинула брови и снова закатила глаза. Кобель, он и в Африке кобель. Из закуски мы купили только какой-то копченой колбасы в нарезке и банку соленых огурцов. Просто трешовый набор алкашей, но раз решили ими быть, надо соответствовать.

Суворова природа наградила охренительными данными и при своем росте в сто восемьдесят он весит по прикидкам около девяносто, потому что плечи широченные на контрасте с узкими бедрами – гремучая смесь. Не удивительно что бабы на него вешаются. Удивительно только, что он забыл в квартире бывшей девушки своего друга.

Только не молчи, из-за тебя я чувствую себя последней стервой, – запоздалый укол совести не позволяет замолчать. Пашка же не виноват, что я наивная дура. – Ты и есть стерва, Журавлева. Самая настоящая.