Глава 2

Если у тебя проблемы, нет ничего лучше, чем добрый друг, разве что добый друг с мороженым.

(Из маленькой книжки Рози про мороженое)

От удивления Джели не двинулась с места. Допустим, он решил флиртовать серьезно, но выглядит это несколько самонадеянно. Данте ждал, когда она присоединится к нему. И, да, выглядел ну очень самонадеянно. Неужели действительно думал, что она так просто пойдет за ним?

– Анжелика?

Никто не называл ее полным именем, но Данте произнес букву «ж» так мягко, что ей показалось, будто на языке тает шоколад. Сознание по-прежнему твердило: «О, пожалуйста», – а тело само двинулось к нему, словно он потянул невидимую цепочку.

– Дайте мне ваше пальто, повешу его посушить.

Поздно. Она могла бы пойти своей дорогой, но для этого нужен был адрес, разумнее сделать то, что он сказал. Она положила на стул сумку и, бросив на стол перчатку, принялась стягивать вторую. Медленно, палец за пальцем, снимая ее, вдруг поняла, что сущетвуют разные способы овладеть ситуацией. У цепочки обнаружился второй конец, и теперь Данте как завороженный следил за ее медленными движениями. Освободившись от второй перчатки, она, не отрывая взгляда от Данте, расстегнула маленькие черные пуговки пальто. Не меньше дюжины. Джели начала снизу. Одна, две, три. Его глаза ни на секунду не отрывались от нее, пока все слои бархата, кашемира и мягчайшей замши от колен до туфель не разошлись в стороны, открыв черное мини-платье с круглым вырезом на четыре дюйма выше колена. Пульс стучал в ушах, дыхание почти прекратилось.

Она помедлила еще секунду, повернулась, пальто соскользнуло с плеч. Данте подхватил его.

Поблагодарив, Джели выгнула бровь с выражением «ну что, попался?», несомненно, означавшего, что следующий ход за ним, и она готова к любому шагу с его стороны. Но когда взгляд утонул в бархате его глаз, Джели забыла обо всем.

Он стоял так близко. Она чувствовала его теплое дыхание на щеке, его рот был в нескольких дюймах от ее лба. Ей уже представлялось, как она сжимает губами его соблазнительную нижнюю губу. Разжигает в нем огонь. Желание сгореть дотла.

Внезапное звяканье столовых приборов вывело обоих из транса. Джели моргнула, Данте опустил взгляд на ее пальто, будто недоумевая, откуда оно взялось:

– Я повешу его на обогреватель, чтобы высохло.

– Ты что, с ума сошел? – Лиза выхватила пальто. – Нельзя вешать такую вещь на радиатор, как какой-нибудь старый дождевик. Пальто стоит целое состояние и нуждается в деликатном обращении. – Она посмотрела на бирку. – «Темный ангел». Ангел? Неужели это вы?

– Что? Ах да. – Джели радовалась, что ее отвлекли. Лечь с мужчиной в постель ради развлечения – это одно. Вляпаться во что-то более серьезное – совсем другое. Это не входит в ее планы. – «Темный ангел» – это моя марка.

– Вы дизайнер одежды?

– Не совсем. Я делаю эксклюзивные вещи в единственном экземпляре. По образованию художник, но одеждой занималась всю жизнь. В конце концов получилось нечто среднее.

– Одежда как произведение искусства? – Лиза улыбнулась. – Мне нравится.

– Надеюсь, вы не единственная.

– Ни в коем случае. Пальто – просто чудо. А шарфик тоже ваш? Или это винтаж?

– Я сделала его из разных старых остатков, платье сшила из того, что нашла на церковной распродаже. – Если этот разговор затянется, не видать ей Данте Веттори. – А ткани для пальто собирала в течение нескольких лет.

– Вот это да. Значит, теперь вы собираетесь устроиться здесь? Что ж, апсайклинг в Изоле действительно на подъеме.

– Поэтому я и приехала. Хочу работать с людьми, которые занимаются такими же вещами.

– А я предложила вам встать за стойку. Если у вас есть что-то, что хотите выставить, уверена, Дэн найдет для этого местечко. – Она бросила взгляд на Данте, но тот ее не поддержал. – Ладно, поищу, куда бы это повесить. Джели, там что-то шевелится. О господи! – Она вскрикнула и, забыв о ценности пальто, бросила его на пол и отскочила. – Там крыса!

Звуки музыки оборвались на середине ноты. Все посетители мгновенно перестали есть, пить и болтать и повернулись к ним.

Когда перепуганный котенок в смятении бросился бежать, в кафе началось настоящее столпотворение. Мужчины повскакали со своих мест, женщины полезли на стулья.

– Все в порядке! – крикнула Джели и, нырнув под стол, схватила его, пока какой-нибудь мужчина в тяжелых ботинках не затоптал несчастное создание. Малыш испуганно сжался и, прежде чем она успела перехватить его, вонзил маленькие острые зубки в ее палец. – Это котенок! – Слова не возымели должного эффекта, и Джели в отчаянии добавила: – Uno kitty!

И подняла малыша, чтобы все увидели. Он успел высохнуть в своем маленьком убежище, но все равно смотрелся жалким серым комочком, не больше ее ладони. Это не сильно успокоило публику, какая-то женщина нервно вскрикнула. Данте обхватил Джели за талию и вместе с котенком потащил к задней двери. Дверь захлопнулась, и они вдруг оказались в полной тишине.

– Uno kitty? – возмутился он.

– Я не знаю, как по-итальянски «котенок». – Ее потрясло столь стремительное развитие событий.

– Он называется gattino. Но Лиза права, это жалкое существо больше похоже на мокрую крысу.

Существует на свете слово, которое бы никогда не хотелось слышать тем, кто связан с едой. Крыса.

– Извините, я подобрала его на улице. Он промок и весь дрожал, замерзал. Я не смогла его там оставить.

– Может, и так, но санитарной полиции все равно – крысы или кошки.

– Я понимаю. Мои сестры занимаются поставкой мороженого. – Случись такое у них, они бы ее прибили. – Я зашла спросить дорогу и не собиралась задерживаться.

Кто знал, что у нее случится такое помутнение рассудка.

Джели собиралась извиниться еще раз, но в это время открылась дверь, и Данте обернулся. Появилась Лиза с пальто, сумкой и чемоданом Джели.

– Тебе удалось их успокоить?

– Обещанием бесплатной выпивки всем, иначе никак. Бруно сейчас этим занимается.

– Это я виновата. Я за все заплачу.

– Нет, – в один голос сказали Лиза и Данте, Лиза добавила: – Первое правило в ресторанном бизнесе: если увидел крысу, не кричи. Второе – не говори: «Это крыса». К сожалению, когда я почувствовала шевеление, а потом увидела что-то серое, я… Боже мой, Джели, у вас кровь.

– Ерунда. Бедняжка просто испугался.

– Этот бедняжка болтался неизвестно где и ел неизвестно какую дрянь. Пойдемте наверх, я обработаю ранку.

– Все нормально. Честно. – Джели серьезно встревожилась. – Уже поздно, и синьора Франко, у которой я сняла апартаменты, ждет меня с ключами. Надо бы позвонить ей и сообщить, что мой самолет задержался. У нее с английским еще хуже, чем у меня с итальянским.

Джели посмотрела на часы. Она обещала сообщить сестрам, когда доберется до дома, а на часах уже было за десять. Конечно, она предупредила, что вылет задержали, но если в ближайшее время не послать им эсэмэс, они подумают бог знает что.

– Насчет синьоры Франко можете не беспокоиться.

– Да, но…

– Виа Пепоне полностью снесли, чтобы строить офисный центр. Я надеялся сообщить вам об этом более деликатно, но, полагаю, апартаментов, которые вы арендовали, больше не существует.

Потребовалось некоторое время, чтобы осознать смысл сказанного. Виа Пепоне больше нет? Нет апартаментов?

– Но я говорила с синьорой Франко.

– Лиза, найди какую-нибудь коробку для крысенка, пока он еще чего-нибудь не натворил.

Джели не двинулась с места. Это наверняка ошибка.

– Может, я неправильно записала название улицы? – Она старалась не думать о стройплощадке. – Может быть, это…

– Давайте промоем вашу руку. Вы делали прививку от столбняка?

– Что? О да. Я правда очень извиняюсь, что так получилось с котенком. Если бы я его там оставила, он бы непременно умер.

– Поэтому положили его в карман прекрасного пальто? – Ему понравилось пальто! – И часто вы так делаете?

– Постоянно. И использую для этого карманы, сумки и корзину велосипеда. Сестры старались меня отучить, но оставили это безнадежное дело.

– Ваши маленькие подопечные всегда так неблагодарны? – Данте осмотрел рану. Тепло его пальцев просочилось под кожу. Джели забыла о котенке, об апартаментах, вообще обо всем на свете.

Не получив ответа, он поднял глаза, она вспыхнула.

– Животные брыкаются от страха.

Наверху была только одна дверь. Данте повернул ключ в замке, распахнул дверь и отступил в сторону, пропуская ее вперед. Джели не знала, чего ждать, хотя и не особенно задумывалась, пытаясь справиться с эмоциями. Новые места, новые запахи, небывалая реакция на мужчину. Может, это комната для отдыха персонала. Или нет.

За дверью обнаружилась маленькая прихожая с крючками для одежды и подставкой для обуви. Данте повесил ее пальто рядом с поношенной кожаной курткой, открыл внутреннюю дверь в подчеркнуто мужское жилище.

На широких половицах, тронутых патиной времени, лежали ковры из Северной Африки. Картины современных художников оживляли стены яркими всполохами цвета. На полках теснились книги. Дровяная печь наполняла комнату мягким светом и дружелюбным запахом горящих поленьев. Перед ней – огромный старый кожаный диван. Большие круглые подлокотники и толстые мягкие подушки манили уютно устроиться на нем.

– Вы здесь живете?

– Да. Мне говорили, что над своим магазином живут только представители среднего класса, меня это устраивает.

– Ну, это очередная чушь.

– Чушь?

– Полная чушь. Когда-нибудь я буду жить точно в таком же доме. – Джели оглядывалась, рассматривая все в подробностях. – Наверху жилая комната, под ней мастерская, а на первом этаже шоу-рум, хотя мой прадедушка был младшим сыном графа.

– Графа?

Поняв, как претенциозно это звучит, Джели поспешила объяснить:

– Но бабушка ослушалась отца и вышла замуж за простолюдина, так что нас нет в списке рождественских поздравлений его светлости. Как, впрочем, и его в нашем.

– Родители от нее отреклись?

– Судя по всему, у них были другие, более послушные дети.

Она никогда ни с кем не делилась подробностями своего происхождения, но ей хотелось дать ему понять, что они ни в грош не ставят свои связи с аристократией. Даже в самом крайнем случае никогда бы ими не воспользовались.

– Узколобое семейство с кучей секретов – вот источник всех наших проблем. – Данте явно кого-то процитировал.

– Кто это сказал?

– Я только что.

– Нет, я имею в виду… – Он знал, что она имела в виду. – У меня прекрасная семья. – Много лет она состояла из них четверых: сестры Элли и Соррел, бабушка и она. Крепко спаянная дружная ячейка противостояла внешнему миру. Все изменилось в тот день, когда к их крыльцу подъехал незнакомец на фургоне с мороженым. Теперь сестры стали успешными бизнес-леди, вышли замуж и родили детей, а двоюродный дедушка Бэзил, тот самый, который прислал фургон, и бабушка грели старые косточки на юге Франции.

– Вам очень повезло.

– Да. – Если не считать пустоту после смерти матери. И отца, которого она никогда не знала. И целого сонма тетушек, дядюшек и кузенов, с которыми не была знакома. Они тоже не знали ее.

– Ванная комната там. – Данте открыл дверь во внутренний коридор.

– Il bagno, – обрадовалась она и пошла за ним.

Его bango на языке агентов по недвижимости – ванная в «свободном винтажном стиле». Величественная ванна на ножках в виде звериных лап, блестящие медные вентили, большой унитаз с подвесным бачком и широкая, глубокая раковина-таз были подлинными.

– Я закрою дверь, чтобы вы могли выпустить котенка. Он не убежит.

– Я бы не была так уверена.

Он посмотрел на малыша, тот уже поставил крошечную переднюю лапку на широкий край ванны, протестуя против произвола.

– Забавная мысль.

– Если бы вам когда-нибудь пришлось искать в гостиничном номере котенка, который умудрился пролезть через щель в плинтусе, вы бы знали, как не дать ему убежать.

– Я вижу, ваша жизнь полна перемен, Анжелика Эмери.

– Это какое-то китайское проклятье?

– Насколько я помню, это значит: «Что б ты жил в эпоху перемен». Вы уж простите, если я скажу, что, судя по вашей одежде, вы не похожи на женщину, ищущую спокойной жизни.

– Ну да. Знаете, говорят: «Жизнь коротка. Ешь мороженое каждый день».

– И кто так говорит?

– Рози – наш старинный фургон для перевозки мороженого. Так написано в «маленькой книжке про мороженое». Она очень интересная.

– Понятно.

– Здесь важно общее настроение. Вы можете заменить мороженое чем угодно. Любое, что поднимает вам настроение. Шоколад? Вишня? – Никакой реакции. – Сыр? – Джели надеялась, что он засмеется. Или хотя бы улыбнется.

– Permesso?^[4] – Он устал смотреть, как она безуспешно пытается дрожащими пальцами расстегнуть рукав.

Ладно, это уже не смешно. Она сдалась и протянула ему руку:

– Prego^[5].

Осторожно придерживая манжет, он расстегнул пуговицы, приподнял рукав и, держа ее за запястье, налил на ладонь немного жидкого мыла.

Сердце Джели, и без того заметно частившее, забилось еще быстрей, и, когда она уже собиралась сказать, что так не пойдет, вдруг подумала: «Ну, когда еще такой по-настоящему классный парень будет держать мою руку в своей и…»

– Dovra venire!^[6] – пробормотал он, намыливая ей ладонь, когда она не удержалась и тихонько всхлипнула.

– М-м-м.

Данте повернулся, чуть не коснувшись ее губ щекой с едва заметной щетиной.

– Щиплет?

– Нет. Не… не щиплет.

Было совсем не больно, когда он нежными движениями намылил ей кожу между пальцами, вокруг большого пальца и запястья. Беспокойное ощущение сконцентрировалось гораздо ниже. Смыв мыло, он взял с полки пушистое белое полотенце и осторожно вытер ей руку.

– Va bene?^[7]

– Va bene, – повторила она. Очень, очень bene. Он был таким изысканно нежным. Таким внимательным.

– Держитесь. Сейчас будет щипать. – Он вскрыл антисептическую салфетку.

– Постараюсь не кричать. – Она вцепилась ему в плечо.

Не хватало упасть к его ногам. Буквально. Он стоял так близко, что Джели учуяла запах кофе, теплого мужского тела и волос, лежавших на лбу густой шелковистой челкой, сохранившей слабый аромат травяного шампуня.

Данте вскрыл пластырь и осторожно заклеил припухшую кожу.

– Вот и все.

– Нет.

Он вопросительно сдвинул брови. У Джели пересохло во рту. Он прав, ей нужно было за что-то держаться. Слово само сорвалось с губ, хотя мозг заботило то, как удержаться в вертикальном положении.

– Что-то еще?

– Нет. – Просто не хотелось, чтобы все закончилось. – Ничего.

– Нет уж, объясните.

Господи, что она могла сказать? То, что мгно венно вспыхнуло в сознании, неприлично, но Данте ждал. Джели небрежно пожала плечами, вдруг он поймет. Ничего. Черт возьми, неужели придется объяснять?

– Un bacio?

– Поцелуй? – повторил Данте, очевидно, не уверенный, хорошо ли она понимает, что говорит.

– Si. – Джели прочитала это в итальянском разговорнике. В разделе «Люди», в параграфе «Близкое знакомство», куда более увлекательном, чем покупка билета на поезд.

Там была фраза «Posso baciarti?» («Можно вас поцеловать?») и другие не менее полезные выражения, например, «Могу я предложить вам что-нибудь выпить?», «Давайте найдем какое-нибудь более спокойное место» и «Отстаньте от меня!».

И не нашлось перевода «поцелуйте его». Возможно, это в разделе «Здоровье».

– Это что, целебное средство? – Данте смотрел с такой неподдельной искренностью, что Джели захотелось провалиться сквозь землю. Уголок его рта дрогнул, и она поняла, что он над ней смеется. Он прекрасно понял, что она имеет в виду. Все будет хорошо. И даже лучше. Этот парень не просто классно выглядит, но и наделен чувством юмора.

– Не просто целебное, совершенно необходимо.

– Простите, не заметил, когда поцелуй включили в список средств первой помощи. – Он с трудом сдерживал улыбку. – Вы не могли бы показать, как это делается?

Показать? При мысли об этом Джели затрепетала от восторга. Конечно, это выходит за общепринятые рамки, но женщина в поисках приключений не должна упускать такую возможность. Съешь свое мороженое.

– Все просто. Вы складываете губы вместе.

– Вот так?

У нее перехватило дыхание, когда он, глядя в глаза, дотронулся губами до раненой руки рядом с тем местом, куда заботливо наклеил пластырь.

– Абсолютно правильно. Я не знаю, почему это помогает.

– Полагаю, это похоже на действие теплого компресса. – И поцеловал еще раз. Ноги совсем обмякли, рука, соскользнув с его плеча, вцепилась в джемпер. Джели почувствовала ровные, спокойные удары сердца, так не похожие на ее частый сбивчивый пульс. – Ну как, достаточно тепла?

Неужели он по-прежнему смеется над ней? Данте не улыбнулся, но его губы оказались ближе. Гораздо ближе.

– Чем больше тепла, тем эффективнее лечение.

– И сколько же тепла вам нужно, Анжелика? – Звук его голоса обволакивал ее, как теплый мед. Глаза смотрели вопросительно, как в первый миг, когда Данте посмотрел на нее и, взяв ее руку в свою, стал водить по карте.

Теперь его рука лежала у нее на спине, поддерживая, губы чувствовали его дыхание. Она подняла руку, которую он поцеловал, провела по его шелковым черным волосам и заметила крохотные золотые искорки в темном бархате его глаз. Искорки, разжигавшие пламя в каком-то первобытном отделе ее мозга.

– Molto, molto caldo^[8], – прошептала она и коснулась губами его нижней губы, ощутив языком густой вкус черного кофе. Возможно, так подействовал кофеин, потому что, когда она закрыла глаза, а он шевельнул губами, целуя ее, и стал гладить по голове, тело охватил восторженный трепет, наполнявший теплом и вдыхавший в нее жизнь.

– Э-эй? – раздался откуда-то из золотого тумана голос Лизы. – Все в порядке?

Судя по настойчивости, Джели заподозрила, что Лиза задавала этот вопрос уже не впервые.

Она открыла глаза, Данте, подняв голову, сделал шаг назад.

– Не открывай дверь, иначе котенок убежит, – резко предупредил он.

– Хорошо. Я просто хотела сказать, что в шкафу есть антисептические салфетки.

– Я их уже нашел. – Его рука, скользнув по плечу Джели, потянулась к дверной ручке.

Не-е-ет. Но он уже открыл дверь и шагнул в коридор. Оставив ее ждать, когда успокоится дыхание, ноги обретут твердость, а она соберет последние остатки достоинства после того, как бросилась на шею незнакомому мужчине.

Ну, допустим, разыгрался мощный флирт, но инициатива исходила в основном от нее. Данте, понимая, что она не в себе, честно пытался ее успокоить и объяснить ситуацию с апартаментами. Она же вдруг повела себя так, что могла бы дать сто очков вперед любой танцовщице бурлеска. Сначала устроила представление, а потом…

Господи, откуда все взялось? Она же совсем не такая.

Когда он объяснил, что она попалась на удочку интернет-мошенников, практически набросилась на него. О чем она, черт возьми, думала? И что мог подумать он?

Нетрудно представить. Наверняка подумал, что она готова на все, чтобы получить ночлег. И кто его обвинит?

А она вообще ни о чем не думала. Сказала себе, что надо ловить момент, жить одним днем, как ее мать. Это сродни прыжкам с парашютом. Прежде чем прыгать, надо научиться приземляться, чтобы не оказалось слишком больно.

Щеки Джели пылали, губы саднило от жара. Намочив уголок полотенца, она приложила его к горящему лицу и на дрожащих ногах опустилась рядом с ванной.

– Мамочка, – шепнула она, опустив голову на колени. – Помоги мне!