Глава 7
Колби

– С тридцатым днем рождения, старик, – говорит Брюс, выходя из своего потрепанного «Шевроле». Мы на парковке детской больницы. Мы посещаем пациентов раз в месяц в рамках социальной программы «Иглз» и каждый раз привозим новые игрушки для детей. Обычно я захожу сюда еще раз или два, потому что мне нравится проведывать ребят.

У меня в руках большая спортивная сумка, набитая мягкими игрушками «Ди Си Иглз», но я делаю вид, будто держу трость, и начинаю ходить прихрамывая, как подобает старику.

– Ну здравствуй, внучек. Кажется, я забыл свои зубные протезы.

Он пристально смотрит на мои зубы.

– Не волнуйся, у тебя по-прежнему голливудская улыбка. Слава богу, что есть импланты.

Я фыркаю от смеха и обнимаю его за плечи.

– Это правда. Мы бы все были беззубыми, если бы не современная стоматология.

– Говори за себя, у меня все свои. – Он приподнимает свои светлые брови.

– Может, нам всем стоит надевать вратарские маски?

Он задумывается на секунду, затем кивает.

– Не помешало бы.

Мы входим в большие раздвижные двери в передней части больницы и направляемся к стойке регистрации. Норрис, пожилой джентльмен, который работает за стойкой, узнает нас и улыбается.

– Рад видеть вас обоих, как прошла тренировка?

Брюс улыбается.

– Мы усердно тренируемся. Но мне это нравится. Рад вернуться на лед.

Он вручает нам именные бейджи, и мы надеваем их на шеи, прежде чем подняться на лифте в онкологическое отделение. Когда Том Паркер, генеральный менеджер «Иглз», впервые предложил мне поработать волонтером в детской больнице, я колебался. Я знал, что мне будет ужасно грустно видеть больных детей. Но в тот первый день я понял, сколько радости мы доставили им своим визитом, и это доставило радость и мне.

Я не представляю, как ужасно застрять в одной и той же палате на недели или даже месяцы. Наши визиты скрашивают пребывание детей здесь и дают им повод для радости. Половина из них даже не знает, кто мы такие, они просто рады новым лицам.

Когда мы выходим из лифта, нас приветствует медсестра Бекки. Она думает, что она моя поклонница номер один, но на самом деле таких как она миллионы. Наверное, именно поэтому меня так тянет лишь к одной девушке. Ноэль – единственная, кто не думает, что я – волшебный единорог с радугой, торчащей из задницы.

– Привет, Колби. – Медсестра смотрит на меня с милой улыбкой на лице. У нее веснушчатый нос и две рыжевато-русые косички, которые падают ей на плечи.

– И Брюс! – добавляет она.

Брюс бросает на меня косой взгляд, прежде чем она успевает это заметить. Брюс говорит, что я требую внимания, и когда я рядом, ему не перепадает ни одной девушки. Я постоянно говорю ему, что девушкам блондины не нравятся. А затем мы ругаемся. И так раз за разом.

Мы снова обращаем внимание на Бекки и улыбаемся ей, прежде чем она проводит нас в первую палату. Обычно мы следуем за ней по пятам, когда она совершает обход. Дети, которые не видели нас раньше, всегда радуются ее присутствию.

Мы подходим к первой палате. Она мне знакома. В ней лежит Бродерик, шестилетний мальчик с лейкемией. Его лицо озаряется, когда мы заходим внутрь. Я показательно встряхиваю спортивную сумку у себя в руках, и он радостно хлопает в ладоши.

– Привет, приятель. Сегодня ты выбираешь подарки первым, – говорю я ему, расстегиваю молнию сумки и подхожу поближе. Его родители сидят на маленьком диванчике в углу комнаты и с улыбкой наблюдают за происходящим.

Он окидывает взглядом различные мягкие игрушки, выбирая плюшевого орла, одетого в футболку с номером двадцать семь. Это мой номер.

– Отличный выбор, чувак! – Я подмигиваю ему, зная, что Брюс стоит рядом и, вероятно, испытывает недовольство.

– Знаешь, Бродерик… – Брюс достает из сумки орла, на котором красуется его собственный тридцать девятый номер, и садится в ногах больничной койки. – Вратарь, пожалуй, самая важная должность в хоккейной команде.

Бродерик смотрит то на меня, то на Брюса. Я замечаю, что его новая кепка тоже с эмблемой «Ди Си Иглз», и улыбаюсь про себя.

– Это действительно трудный выбор.

Брюс усмехается и протягивает ему игрушку:

– Можешь взять обе. Это наш маленький секрет, хорошо?

Мальчик удивленно распахивает темные глаза.

– Правда, что ли? Хорошо, я никому не скажу.

Брюс делает вид, что закрывает рот на замок и выбрасывает ключ далеко-далеко, чем вызывает искренний смех Бродерика. От него становится тепло на душе. Я бросаю взгляд на его родителей: глаза его мамы полны слез, а папа обнимает ее одной рукой. Интересно, как часто они слышат смех сына?

Мы рассказываем Бродерику о предсезонных сборах и о том, с кем у нас первая игра, пока он не начинает зевать. Медсестра Бекки привлекает наше внимание и кивает, давая понять, что пора дать мальчику отдохнуть, и мы вскоре уходим в соседнюю палату.

В ней лежит маленькая девочка примерно десяти лет. Я не видел ее раньше, но на ней ярко-розовый парик, который подчеркивает ее голубые глаза. В кресле рядом с ее кроватью сидит женщина, у нее такие же голубые глаза, так что я предполагаю, что это ее мама.

Я заглядываю на список с именами пациентов, которых мы сегодня посетим, чтобы узнать ее имя, пока подхожу к кровати.

– Приветик, Эмма.

Она застенчиво улыбается, затем опускает взгляд на свое одеяло.

– Привет, – шепчет она, на секунду поднимая на нас взгляд.

Брюс опирается бедром о кровать и улыбается ей.

– У тебя потрясающие волосы. Как ты думаешь, мои бы мило смотрелись в таком цвете?

Она поджимает губы, стараясь не рассмеяться. Но при этом медленно качает головой из стороны в сторону.

Брюс драматично ахает и прижимает руку к груди.

– Как досадно, Эмма.

Эмма и ее мама хихикают. Брюс забирает у меня сумку и достает орла со своим номером и кладет ей на колени, прежде, чем она успевает выбрать другой.

– Номер тридцать девять. Это мой номер.

– Спасибо, – говорит она, поднимая птицу и прижимая ее к груди.

Брюс оглядывается на меня и улыбается. Я качаю головой, но не могу сдержать улыбку, которая появляется на моих губах.

Мы несколько минут разговариваем с Эммой и ее мамой, пока медсестра Бекки не отводит нас в соседнюю палату.

Мы ходим от палаты к палате в течение двух часов. Это и весело, и грустно… и эмоционально изматывающе. Я чувствую себя эгоистом, даже думая об этом, потому что не могу представить, как тяжело приходится этим семьям. Быть светлым пятном в их жизни – большая честь.

Конец ознакомительного фрагмента.