Удовлетворённо хмыкнув, я сложил руки на животе в замок.

– У меня нет выбора. Но если договорюсь с Прайсом, то вечер пройдёт в разы интереснее.

Мейсон был явно недоволен моим ответом.

– Не нужно лишний раз его провоцировать. У нас другая цель.

– Поверь, стоит ему только узнать, что план развалился, его ярости не будет конца. Я хочу посмотреть это представление в первом ряду.

– Я поеду с тобой, – ожидаемо предложил он.

– Не в этот раз.

Мейсон понимающе ухмыльнулся.

– Приглашение на одного?

Я кивнул.

– Что ж, – наигранно спокойно подытожил друг. – Много я не теряю. Сценарий известен заранее: угрозы Виктора под дебильные реплики его мажористого сынка. Итог: ты красиво сваливаешь в закат, а они остаются продумывать сотни вариантов твоего убийства.

Губы сами собой растянулись в улыбке.

– Звучит, как подарок на Рождество.

И тут же вспомнил слова Кайлеба про подарки. А ведь я и правда последние годы ничего ему не дарил. Может, стоит нарушить эту традицию?

– Тебе понравилась квартира? – резко перескочил на другую тему Мейсон, без искренней заинтересованности оглядывая пространство вокруг нас. Он переживал. Не выносил ощущение своей беспомощности, хоть и понимал, что с Виктором ему не тягаться.

– Квартира как квартира, – нарочито небрежно протянул я, с силой сдерживая лезущую на лицо улыбку.

– Ты свинья! – возмутился он. – Я выбирал её две недели! Замучил агента по недвижимости! Вид, чистый воздух, поменьше соседей. Всё для того, чтобы вашей королевской заднице было комфортно.

– Столько усилий ради моей задницы, – подначивал я его. – И конечно же, абсолютно не важно то, что твоя задница поселилась по соседству.

Вопросами, связанными с недвижимостью, действительно занимался Мейсон лично. Он вообще из тех людей, у которых очень хорошо был подвешен язык. Поэтому, когда моя карьера пошла в гору, я, не задумываясь, выбрал его в качестве личного менеджера. Это было пять лет назад. Мне тогда поступало огромное количество предложений. Многие твердили, что неразумно брать человека без опыта. Но я всегда в него верил. И не прогадал. За эти годы он обзавёлся авторитетом, связями и списком желающих сотрудничать с ним. Он умело выбивал лучшие контракты и лучшие бои. И сейчас мы были бы на пике Эвереста, если бы не моя наивность, которая стоила карьеры не только мне, но и ему. Он мог бросить меня, взять другого бойца и уже светить своей мордой в высших кругах мирового бокса. Но он так не поступил. И когда я, обожранный в хлам, орал, чтобы он убирался, он велел мне проспаться, а на следующий день провёл со мной короткую разъяснительную работу, где сказал, что падать тоже нужно уметь красиво.

«Я сделаю всё возможное, чтобы Белый Волк вернулся в спорт и получил звание абсолютного чемпиона мира. Но я готов это делать для того Максвелла, которым ты был ещё пару недель назад. Который чётко ставил себе цель и шёл к ней, несмотря ни на что. Сейчас ты не чемпион. Ты обычный алкаш. Подумай об этом, друг».

Я тогда провалялся три дня, размышляя о том, какого чёрта, я впал в депрессию и потух, как фитиль под дождём, из-за одной ошибки, вина за которую лежала не только на мне. В какой-то момент я почувствовал себя настолько неуязвимым и непобедимым, что забыл о том, что Виктор Руис никогда не бросает слов на ветер. Грезя о скорой победе, я расслабился, ослабил оборону и пропустил удар, отправивший меня пока что только в нокдаун. И именно в эти секунды, чётко отсчитываемые рефери, нужно было приходить в себя и действовать, а не валяться куском бесполезности, проклиная весь мир и в первую очередь себя. Осознав своё убогое поведение, я набрал его номер и сказал, что снова в строю.

– Мне всё нравится. И я даже закрою глаза на тот факт, что ты нагло спёр у меня вторые ключи и незаконно проник на территорию чужой собственности, – заявил я.

На мои слова он лишь цокнул и закатил глаза.

Он снял две соседние квартиры в жилом комплексе под названием «Северная гавань» с видом на озеро Мичиган, тренажёрным залом и баскетбольной площадкой, где, когда не играли в мяч, можно было неплохо размяться в одиночестве. За комплексом располагался небольшой парк «Лейк-Шор-Ист», а в пяти минутах ходьбы в противоположную сторону была пристань, до которой я пока не добрался, чтобы оценить её полезность.

– Думаю, тебе нужно выпить успокоительное перед встречей. Прайс залезет под кожу, я в этом не сомневаюсь. Никогда не общался с ним глаза в глаза, но даже по телефону, мою укладку шатнуло от напряжения.

Лёгкая усмешка растянула губы, и я иронично поднял бровь, рассматривая ту самую укладку. Из неё не выбился ни один волосок. Мейсон всегда выглядел на сто из десяти. Он не ходил в лощёных костюмах, если того не требовала ситуация, но обладал исключительным вкусом и умело сочетал то, что я бы никогда не додумался совместить. Да и не нужно мне это было. Меня вполне устраивал мой гардероб, состоящий в основном из джинсов, футболок и кроссовок.

– Надеюсь, ты наденешь на встречу что-то приличное, – сморщил он нос, придирчиво рассматривая мой полуголый утренний вид.

«Я неприличный», – захотелось мне повторить слова гадёныша. Но я быстро передумал, не желая бесить и так заведённого не на штуку Белль. Я был уверен, что, смотря на меня, его внутренний эстет не слабо прикладывается головой о стену.

– Нужно произвести достойное впечатление, а, как говорится…

– Доброе утро, – вклинился в наш разговор хриплый после сна женский голос.

Лениво прислонившись к дверному косяку, на входе в спальню стояло моё ночное приключение и кокетливо стреляло в нас своим игривым взглядом. Светлые растрёпанные волосы беспорядочно вились вдоль стройного тела, прикрытого лишь одной моей футболкой. Я знал, что они наращённые, потому что лично вырвал пару прядей ночью. Сегодня утром я, брезгливо морщась, тащил их в урну, стараясь не смотреть на эти… как их там… капсулы?

И я никогда не понимал этой тяги к чужим вещам. У неё есть свои. Зачем брать чужие? Это какая-то тайная договорённость всех женщин в мире: если не наденешь его футболку (рубашку) с утра, то ночь не засчитана?

– Доброе утро, – первым пришёл в себя Белль, явно не ожидающий, что я так быстро заведу столь тесные знакомства.

Блондиночка оттолкнулась от косяка и походкой от бедра, словно мы тут проводим кастинг на показ брендовой коллекции, направилась в нашу сторону. При каждом шаге ткань футболки задиралась вверх, и я склонил голову вбок, чтобы получить доказательство того, что на ней нет нижнего белья. И получил, когда она уселась на соседний стул и демонстративно медленно закинула ногу на ногу, сверкнув своим гладким лобком. Провокационно. Но уже неинтересно.

Я вернул свой безразличный взгляд к её лицу, отмечая что девчонка недовольно поджала пухлые губы от отсутствия реакции с моей стороны на её откровенную шалость.

– Выспалась? – участливо поинтересовался я ради приличия. Не хотел её обижать. Своим поведением она обижала себя сама.

– Нет, конечно. Мы же легли только под утро, – по-дурацки хихикнула она.

– Мейсон, – представился друг и протянул ей ладонь.

В любой ситуации, а особенно в общении с незнакомыми людьми, он вёл себя по-джентльменски и старался не показывать лишних эмоций, даже если эти люди не вызывали у него и унции симпатии. Редкая, по моему мнению, черта для выходца из детского дома. Дети, выросшие в приюте, всегда ассоциировались у меня с озлобленностью и замкнутостью. Из нас двоих я больше подходил под эти параметры.

Гостья пробежалась по нему оценивающим взглядом и, обнажив свои белоснежные зубы, в одном из которых сверкнул маленький бриллиант, протянула свою в ответ.

– Бекки.

Бекки? Вчера её звали… Чёрт, я не мог вспомнить. Мы довольно мало пообщались. Но даже за те пятнадцать минут у барной стойки она успела вывалить на меня столько ненужной информации, что её имя безнадёжно затерялось среди историй о подругах, салонах красоты, новой сумке и прочей ерунды.

Но я продолжал напрягаться. Пенелопа или…

– Патрисия, – закончила она мои мучительные думы. – Вчера я представилась Патрисией.

– Зачем? – я недоуменно выгнул бровь. Не то чтобы трясся от возможности узнать, но лёгкий интерес присутствовал.

– Ну… – замялась она. – Считай, такая игра.

Её белокурую голову посетила мысль о том, что трахать Патрисию будет интереснее, чем Бекки. Я не знал, как на это реагировать.

Моя бровь вернулась на место. Интерес угас.

– Очень занятная игра, – усмехаясь уголками губ, прокомментировал я, стараясь не встречаться взглядом с другом. – Скажи адрес, я вызову тебе такси. Пока оно приедет, ты успеешь одеться.

Бекки-Патрисия недовольно сморщила свой аккуратный нос. Но мне сейчас не до капризов, все мои мысли занимала предстоящая встреча.

– Даже кофе не предложишь? – попыталась она отложить момент неизбежной разлуки.

– К сожалению, нет. – Показательно посмотрев на часы, я добавил: – У меня мало времени.

С большой неохотой продиктовав адрес, она всё той же плавной походкой проплыла обратно в комнату. Мейсон проводил её пристальным взглядом, и стоило ей скрыться в спальне, как он устремил все своё внимание на меня. Я знал почему. Он заметил. Он всё всегда замечал. Уткнувшись в телефон, я принялся вбивать сказанный мне адрес, чувствуя на лбу красную точку от снайперской винтовки. Ощущение, будто в голову влили расплавленный свинец. Мейсон мастерски умел щекотать нервы, не говоря ни слова.

Девчонка вышла из комнаты спустя минут десять, и за всё это время мы не сказали друг другу ни слова. Он не хотел вести диалог при лишних ушах и, спокойно попивая кофе, переписывался с кем-то в телефоне.

Стоило ей появиться в дверях, как я сразу вспомнил, почему с ней познакомился. Это красное платье, которое и платьем назвать нельзя, туго обтягивало её упругую задницу, а глубокий вырез спереди демонстрировал уверенную троечку. Эта троечка без тряпок была ещё увлекательнее, и я перевёл взгляд на друга, чтобы ожидаемо словить на его лице быстро мелькнувшее отвращение.

Он терпеть не мог залётных бабочек, не трепался о своей личной жизни, и я, как самый лучший и приятный человек на свете, любил пошутить, что в своей кровати он принимает дам лишь со справками, в которых основным пунктом является отсутствие любых половых контактов.

– Я не против встретиться ещё, – промурлыкала Бекки, кокетливо проведя красным ноготком по моему голому плечу. Она походила на голодное пушистое млекопитающее, ластившееся к хозяину. Ещё пара минут подобных мурчаний, и меня может охватить желание купить ей корма и погладить по голове.

Я промолчал. Не хотелось врать и давать ложных обещаний. Но это её не остановило.

Она повесила мою футболку на спинку стула. Почему не оставила в спальне? Я не понял. Достав из сумки блокнот и ручку, она быстро написала свой номер и, вырвав страницу, положила передо мной. Старый добрый способ. Чтобы наверняка.

– Позвони мне.

Обязательно. Это будет первым пунктом в списке дел на неделю. Пришлось кивнуть, чтобы не выглядеть совсем уже немым бесчувственным ублюдком. Кивок – сомнительный знак согласия. Может, защемило нерв.

– Вчера ты был более разговорчив. – Она жеманно смахнула одну прядь волос с лица.

Да, трепался не прекращая. Расставание затянулось, и я, поднявшись с места, приклеил на лицо самую обаятельную улыбку.

– Я тебя провожу.

Оказалось, этого простого жеста было достаточно. Потому что глаза девчонки засияли так, словно я только что предложил ей отправиться на неделю на Карибы.

Она умудрилась устроить шоу и в коридоре. Очень утомительно долго надевала вполне себе легко-надеваемые туфли, зазывно виляла по кругу пятой точкой на уровне моего паха и даже пару раз ощутимо проехалась по нему. Внизу ожидаемо заинтересовались, вверху – нет. И венком этого выступления стало прикосновение влажных от блеска губ к моей щеке. Я еле сдержался, чтобы не оттолкнуть её.

– Я буду ждать твоего звонка, – томно прошептала она, и не успела её вторая нога пересечь черту, отделяющую территорию моего лично пользования от общественного, как я тут же захлопнул дверь, опасаясь, что это прощание может продлиться ещё несколько минут.

Раздражённо стирая с щеки липкую блестящую массу, я вернулся в кухню и, схватив футболку, вместе с листком бумаги кинул в мусорную корзину.

– У тебя сейчас не то финансовое положение, чтобы выкидывать вещи, – прокомментировал друг.

– Спасибо, что напомнил.

С определённого момента я стал слишком бурно реагировать на запах женских духов на своей одежде. В большинстве своём они пахли приторно-сладко, забивались в ноздри и оседали во рту, из-за чего мне сразу же хотелось помыться, почистить зубы и постираться. Если два первых пункта исполнялись до сих пор, то третьему я нашёл более кардинальное решение: сразу выкидывал на свалку, потому что запах въедался настолько глубоко, словно моя вещь передавалась из поколения в поколение в семье парфюмеров.

– Она замужем, – озвучил никому ненужный факт Мейсон, безуспешно пытаясь поймать мой взгляд.

Я знал, что он не промолчит.

– Серьёзно? – наигранно удивился я, забирая пустые чашки со стола и отправляя их в посудомоечную машину. – А я и не заметил.

Честно? Мне было насрать. Я увидел это кольцо, когда она уже активно стонала лицом в подушку. Но Мейсону обязательно нужно было найти в этом скрытый подтекст.

– Велл, прошло уже четыре года. Пора уже забыть и прекратить наказ…

– Мне надоела эта тема, – перебив его, отрезал я.

Белль очень проницателен, и я уже не знал плюс это или минус, потому что его желание покопаться в моей душе сразу вызывало агрессию. И я понимал, что ему было плевать на девиц. Он переживал за меня. Но если он снова запоёт песню о моём стремлении избегать ответственности и эмоциональных привязанностей, я могу не сдержаться и вывалить что-нибудь грубое в ответ.

Я не хотел ругаться, но у меня сразу образовывалось несварение, стоило ему только начать зачитывать лекцию о моей сексуальной распущенности в отношении замужних дам. Я их что, насиловал? Нет. Они добровольно и с большой охотой прыгали ко мне в койку.

Не буду спорить, по началу у меня действительно был некий пунктик насчёт несвободных барышней. Но со временем это прошло. Мне стало абсолютно всё равно на наличие или отсутствие кольца на их пальце. Меня это не трогало и никаким образом не касалось.

– Дашь свою тачку? – подавляя в себе нарастающее раздражение, спросил я, не желая слушать речь, которую выучил наизусть. – Моя на небольшом тюнинге. Я посмотрел по карте – их офис в десяти минутах езды.

Недовольно прищурившись, он ещё некоторое время молча рассматривал меня. И, видимо, поняв, что его нотации не возымеют должного эффекта, согласно кивнул. Достал из кармана брюк ключи и кинул на стол.

– Без проблем. Только не гоняй.