Глава 1

Эйприл было тридцать два года, и сегодня ее ждало первое в жизни собеседование.

Конечно, она уже проходила стажировки после окончания университета, но работодатели так ею и не заинтересовались. Сегодня был ее первый, по-настоящему серьезный выход в реальную жизнь.

Она улыбнулась: в поезде не было ни одного свободного места. Люди читали, смотрели в телефон, в окно.

С момента катастрофической годовщины прошел почти месяц. Месяц, в течение которого Эйприл практически не чувствовала себя живой. Сначала она не могла отойти от шока, затем боролась со страшным гневом к бывшему мужу, с ужасом представляя, как расскажет обо всем маме и сестрам, Айви и Миле. Это были недели бесконечных встреч с юристами, нудных обсуждений о разделе имущества. Также было много слез, вина и длинных спасительных задушевных разговоров.

Этот хаос, казалось, не закончится никогда.

Но иногда время словно останавливалось. Особенно когда Эйприл оставалась дома одна. Мила иногда гостила у нее, но дома ее ждал парень, которому также требовались внимание и забота.

Первые две недели у Эйприл также ночевала мать. Она решительно собралась вникнуть во все тонкости бракоразводного процесса. Еще Айви регулярно приводила к ней сына Нейта. Правда, однажды малыш случайно столкнул со стола салатницу, разбив ее на миллионы маленьких осколков, чем очень расстроил мать.

– Не беспокойся, – сказала Эйприл сестре. – Одной проблемой меньше: не нужно думать, кому достанется эта несчастная салатница.

Первое время Эйприл казалось, что все вещи, которые они купили вместе с Эваном, очень важны для нее. Возможно, в эти мгновения в ней просыпались гены матери-предпринимательницы, жесткой и властной натуры. Но время шло, в жизни Эйприл ничего не менялось: она все так же смотрела в потолок, не спала ночами. В конце концов, вся эта затея с разделом имущества стала казаться ей абсолютной бессмыслицей.

Возможно, так и должно быть: ее семья и без того владела состоянием, равным миллиарду долларов.

«Я не люблю тебя…»

Все долгие ночи после расставания она анализировала эти ужасные слова.

Эван не любил ее. Но кто же она, если не жена любимого мужа? Кем она была? Женщиной, которая любила мужа недостаточно сильно. Женщиной, которая даже не заметила, что ее брак давно трещит по швам.

Кто она сейчас? Брошенная, которая ни дня в своей жизни не работала. Дом, в котором они жили с Эваном, Ирина Молинье, ее мать, преподнесла молодоженам в качестве свадебного подарка. Все свои покупки Эйприл оплачивала кредиткой «Молинье траст». Взамен она преданно служила семье. Правда, родные явно не возлагали на нее особых надежд, считая, что вращение в светской тусовке – верх возможностей Эйприл.

Может, они были правы. Все свободное время Эйприл посвящала шопингу, дорогим благотворительным обедам, открытиям галерей, аукционам… В свободное время она старалась запечатлеть на фото каждый момент своей жизни. Снимки тут же выкладывались в Интернет, и миллионы людей могли оставить комментарий или поставить лайк очередному посту, радуясь чужому счастью.

Гениальная фикция.

Она не заработала ни цента для той «счастливой» жизни, которую демонстрировала миру. В довершение всего, муж не любил ее. Она сама была фикцией, не более того.

Эйприл оставила позади все.

Она завела новую кредитную карту и банковский счет, договорившись о ежемесячном погашении баланса старой кредитки, принадлежавшей «Молинье траст». С этого момента она решила платить за все сама. Еще она нашла свой британский паспорт, который получила благодаря двойному гражданству своей матери – гражданке Австралии и Великобритании.

И только после всего этого она решилась объявить о своих планах семье. Игнорируя все сомнения, Эйприл с уверенностью шагнула в новую жизнь.

И сейчас она жила в Лондоне. Уже три дня.

Эйприл нашла квартиру. Впервые в жизни купила недорогую одежду. Тщательно собрала всю информацию о консалтинговой компании, в которой у нее было назначено собеседование.

Она спокойно отметила про себя, что ее длинные волосы, собранные в аккуратный хвост, казались еще более темными на фоне нового замшевого пальто, и это ей очень шло. Она чувствовала себя другой. Обновленной. У нее даже было новое имя: Эйприл Спенсер.

После ухода отца Эйприл и ее сестры приняли решение взять фамилию матери, но в некоторых документах фамилия осталась прежней. И теперь ей это очень пригодилось.

Как и предполагал Хью, дожди лили весь сентябрь и октябрь.

Но сегодня ноябрьское небо было чистым. Ежась от холода, он достал банку черной краски, хранившейся под лестницей подвала, и направился к главной двери дома своей матери.

Занимался рассвет, но даже несмотря на рабочий день, Ислингтон-стрит была почти пустынной.

Сначала Хью подправил некоторые неровности, затем положил свежий слой краски. Теперь дверь должна была сохнуть: ее нельзя было закрывать в течение нескольких часов. Зная об этом, он заранее положил в рюкзак ноутбук и оставил его в главном холле.

Он вошел в дом, его рабочие сапоги гулко отдавались по кремово-синему плиточному паркету. Сняв обувь, Хью вытащил ноутбук из рюкзака и, оставшись в мягких толстых носках, подошел к главной парадной лестнице. Слева от него располагалась первая из двух приемных, но он не собирался работать там. Хью сел на третьей ступени парадной лестницы, положил ноутбук на колени и приступил к делам.

По крайней мере, таков был его первоначальный план – плодотворно поработать. Но внимание Хью постоянно рассеивалось: электронные письма так и остались непрочитанными, звуковые оповещения из мессенджеров тоже игнорировались.

Кто же так подшутил над ним? Он никогда бы не решился работать здесь.

Его отвлекали запахи дома: здесь ощущалась затхлость, вероятно из-за множества коробок, заполонивших пространство. Окна явно давно не открывались, свету трудно было проникнуть внутрь. Бросая беглый взгляд на каждую из дверей, он вспоминал, как свет, вместо того чтобы освещать пространство и делать его более ярким, порождал ощущение мрачности и покинутости.

Собственно, так и произошло в итоге: дом оказался заброшенным. Ни разу с тех пор, как Хью переехал в подвальную квартиру, он не появлялся здесь. Тогда, три года назад, это было слишком тяжело. Он не готов был иметь никаких дел с этим домом.

Хью поднялся, желая размяться. Но выходить на улицу не стал. Вместо этого он подошел к двери, которая была всего в нескольких шагах от лестницы, дернул крепкую медную ручку. Неосознанно затаив дыхание, Хью вошел и не смог сдержать вдох полного разочарования. Словно он ожидал увидеть здесь что-то другое… Хотя прекрасно знал, что скрывается за этой дверью. Раньше в этой комнате была приемная для гостей: мать и ее второй муж частенько любили выпить чай с необыкновенно вкусным печеньем.

Сейчас эти счастливые мгновения, увы, невозможно повторить.

Всю антикварную мебель, напоминавшую то счастливое время, полностью спрятали в ящики и коробки, которых было столько, что Хью бросил бессмысленную попытку их сосчитать.

Хью потянулся к ближайшей коробке. Она стояла довольно высоко, ее гладкая картонная поверхность уже успела немного деформироваться от переполнявших вещей. Некоторые ящики, окружавшие его повсюду, содержали бесполезные надписи: «пурпурные сокровища», «сверкающие предметы». Впрочем, кое-где имелись подробные этикетки и наклейки с четкими обозначениями – в этом ему помогла сиделка.

Но мать всячески сопротивлялась: руководствуясь собственной логикой, она с огромной радостью объединяла свои вещи в категории, которым давала смешные названия, тайно меняла предметы местами в коробках. В конце концов, расстроенная помощница заявила Хью, что все их старания были напрасными…

Он и так уже все понимал – ну и что с того?

Врачи, специалисты, консультанты… они так ничего и не добились. Да и могли ли? Ведь его мать прекрасно понимала, что делает.

Все ее имущество появилось задолго до Лена. Когда-то этот дом видел только Хью, его мать и ее сокровища. Ну и ее бесконечные поиски любви… Казалось, с Леном она наконец обрела счастье, которое так долго ждала. Все вещи, купленные после болезненного расставания с мужем, отцом Хью, были бесконечно дороги ей.

Мать Хью считала, что без отношений с Леном единственной ценностью ее скучной жизни является что-то материальное, и он ничего не мог с этим поделать.

Вновь погрузившись в болезненное прошлое, Хью ощутил беспомощность. Он закрыл глаза.

Вещей в этой комнате было так много, что стоило сделать всего один шаг, как перед ним возникали стены коробок. Впрочем, так было в каждой комнате – спальне, гостиной, столовой, не важно. Хью, будучи десятилетним мальчиком, даже попытался нанять специалистов клининговой службы, но его мать всячески сопротивлялась появлению в доме чужих людей. Единственное, чего ему удалось добиться: втайне заплатить за уборку некоторых комнат. Также ему помогли расчистить от коробок путь от спальни до входной двери – на случай пожара.

Хью открыл глаза, и его взгляд снова уперся в бесконечные ряды ящиков и коробок. Оставаться здесь он больше не мог.

Хью вернулся в холл, схватил ноутбук, положил его в рюкзак, намереваясь немедленно уйти… и внезапно замер. Краска на двери еще не высохла, а это значило, что ему нужно остаться. Но и браться за дела было бесполезно – ящики и коробки отвлекали от рабочего процесса.

Глядя на вещи матери, Хью понимал: три года не избавили его от безнадежности, тоски и сожалений. Эти ящики будут вселять в него тоску и через десять лет.

Он придавал им гораздо больше значения, чем следует. И давно пора избавиться от этого хлама. Дом имеет права на вторую жизнь, он должен наполниться новыми красками, звуками, запахами… и светом.

Хью сел на нижнюю ступень главной лестницы и достал ноутбук. Он чувствовал небывалую уверенность в себе. Время перемен настало.

Все началось с конфуза в магазине.

– У вас есть другая карточка? – спросила кассир.

– Что-то не так?

Эйприл не могла скрыть замешательства: раньше с ней никогда не случалось ничего подобного. А вот кассир явно привыкла к таким ситуациям. Судя по бейджу, ее имя Бриджит. Она пристально наблюдала за тщетными попытками Эйприл ввести правильный ПИН-код. Эйприл пробовала вновь и вновь, и у нее ничего не получалось, хотя она точно знала: код правильный.

Других карточек не осталось – все, что принадлежали «Молинье траст», она отправила обратно в Перт. Поэтому Бриджит вежливо попросила ее не задерживать очередь.

Эйприл замялась: совсем не хотелось возвращать упаковки тайской готовой еды, связки бананов и средства для снятия макияжа. Но, чувствуя недовольные взгляды покупателей, она вылетела из магазина со скоростью, на которую только была способна.

Потом Эйприл отправилась в тренажерный зал. Позанимавшись, вернулась в дом, легла на серую кожаную кушетку, взяла ноутбук и вошла в Интернет. Впервые после создания нового счета она заглянула в свой онлайн-банк. Квартира была забита мебелью, но в ней не было банального принтера, поэтому Эйприл пришлось просматривать выписки по кредитке прямо с экрана. Причина ее конфуза в магазине обнаружилась довольно быстро: на карточке не осталось средств.

Но разве такое возможно?

Ведь Эйприл почти ничего не тратила. Она исключила из своей жизни кафе и рестораны, думать забыла о новых вещах. Вместо этого пристрастилась к готовым обедам и ужинам, которыми были заполнены полки магазинов. Эйприл очень нравились треугольные сэндвичи в пластмассовых упаковках, коробочки с едой, приготовленной на гриле. Ей казалось, что, покупая все это, она становится истинной англичанкой.

Полюбившиеся продукты стоили от силы несколько фунтов. По крайней мере, так ей казалось. Ну да, еще она записалась в тренажерный зал, что тоже почти ничего не стоило. Кажется… Слава богу, хотя бы вай-фай в квартире входил в стоимость аренды.

Так куда же ушли все средства? Через пять минут Эйприл знала ответ. Вооружившись ручкой и бумагой, она детально записала расходы: основной виновницей ее безденежья оказалась плата за жилье. Только теперь стало ясно: даже если бы она получила одну из множества вакансий, на которые откликалась, ее первой зарплаты все равно не хватило бы на жизнь. Сейчас ей не на что было купить даже любимые треугольные сэндвичи!

Сев на диван, Эйприл внимательно осмотрела квартиру: да, она маленькая… но если быть честной, не такая уж и маленькая. И красиво обставленная. Дорого обставленная. Кухонные принадлежности стоили примерно столько же, как и те, какими она пользовалась дома, в Перте. Ванная комната, пусть и небольшая, от пола до потолка была облицована мрамором. И если учесть еще и балкон… Который Эйприл не могла себе позволить. Да, она не могла себе позволить ничего из того, что имела на данный момент. Потому что у нее не было денег – совсем.

Далеко не в первый раз за четыре недели Эйприл задалась вопросом: не совершила ли она ошибку, бросив все? Сейчас она даже не была записана ни на какое собеседование. Пройдя несколько разнообразных интервью у работодателей, она удивилась своему первоначальному оптимизму.

Десять лет назад она стажировалась, и довольно успешно, но после этого совсем не работала по специальности. Ее резюме было почти пустым. Миллионы подписчиков в социальных сетях и благотворительный фонд, который она сама основала, возможно, и впечатляли некоторых начальников отдела кадров. Но все это не имело никакого отношения к тем вакансиям, на которые Эйприл претендовала.

И что самое главное, работодатели могли раскрыть ее реальное имя, чего она совершенно не хотела.

Но порой соблазн вернуться к прошлой жизни был велик. Как, к примеру, сегодня. Ведь так легко назвать себя Эйприл Молинье и заказать перевыпуск кредитной карты в банке. Тогда уже завтра она смогла бы купить сколько угодно наборов готовой тайской еды. Или снять квартиру еще больших размеров…

Эйприл заставила себя подняться с дивана, чтобы поискать что-то съедобное на ее прекрасной кухне: бутылка дорогого австралийского вина, эксклюзивная минеральная вода – тоже прекрасная и дорогая, половина головки сыра камамбер и молоко – его она купила только из-за невероятно красивой стеклянной бутылочки. Вероятно, оно также стоило больше, чем нужно…

Эйприл вдруг стало не по себе. Быть может, она и правда понятия не имела о реальной жизни?

Она налила себе в кружку остатки молока из красивой и дорогой бутылочки, вернулась в комнату и удобно устроилась перед ноутбуком.

Ранее, еще до посещения тренажерного зала, она обдумывала идею новых постов для своих социальных сетей. Да, Эйприл Спенсер сейчас жила в Лондоне, но Эйприл Молинье осталась в Перте, привыкая к своей новой одинокой жизни.

Прежде чем покрасить волосы из светлого в темный цвет, Эйприл сделала множество селфи на нейтральном фоне, чтобы публиковать их в течение месяца, обозначая их так, чтобы никто из подписчиков не заподозрил обмана. Конечно, Эйприл не могла избавиться от привычки ежедневно фотографировать себя, но, как ни странно, ни разу в кадр не попал сам Лондон.

«Книга, которую сейчас читаю…»

«Мой новый педикюр».

Примерно так она подписывала снимки.

Такие повседневные фотографии Эйприл умело комбинировала с селфи, сделанными заранее, – там она все еще была блондинкой. Все публикации остались доступны для широкой аудитории и контролировались личным помощником Эйприл, чью работу, к счастью, все еще оплачивал фонд «Молинье фаундейшн».

Жизнь Эйприл в соцсетях била ключом, количество подписчиков возрастало. Что же такого интересного они находили здесь?

Эйприл прокрутила страницу браузера вниз и тут же увидела свои ранние фотографии. Ей вдруг стало так плохо, что все они слились в яркое разноцветное пятно: международные праздники, роскошные частные выездные мероприятия, дизайнерская обувь, баснословно дорогие украшения, красивая одежда, шикарный муж и привилегированные друзья.

Подписчики Эйприл видели в ней успешную богатую даму из высшего общества… которая понятия не имеет, каково это – жить реальной жизнью.

Эйприл резко захлопнула ноутбук, почувствовав отвращение к себе. И даже стыд.

Смысл ее переезда в Лондон, поисков работы и одинокой жизни вдруг свелся к банальным попыткам выяснить, что же она собой представляет. Она так до сих пор не поняла, кто она, если не жена Эвана? Или не одна из наследниц четы Молинье? Чего она добилась за этот месяц в своем одержимом желании «быть как все»? Разве что только нового бюджетного гардероба.

Она знала: мама, Мила и Айви не восприняли ее затею с переездом всерьез. Думали, что для нее все это лишь игра. Конечно, родные предполагали: рано или поздно Эйприл найдет работу и объединит свой доход с общим доходом их семьи. Но почему же, черт побери, никто не предупредил ее, что сейчас она не может позволить себе такую дорогую квартиру?!

Ведь, в отличие от Эйприл, они знали, как все будет. Мила старалась лишний раз не пользоваться теми средствами, что ей причитались по праву. Она прекрасно знала цену деньгам. Айви посвятила свою жизнь преумножению капитала семьи Молинье. Они уж точно понимали, как нелегко ей придется. Но Эйприл не злилась на них… до сегодняшнего инцидента в магазине, когда услышала этот противный звук терминала, не принявшего ее кредитку.

Эйприл снова открыла ноутбук. Ей нужно было найти работу. Немедленно.