Читать бесплатно книгу «Черная вдова» Литтмегалиной полностью онлайн — MyBook
image

ПН. 9 дней до…

Делоре разбудила пронзительная трель будильника. Очередной понедельник… она со вздохом подняла голову с подушки. Одеваясь, она вспоминала свой сон. Ей снилось, что она мужчина. Ну мужчина и мужчина, ничего особенного в этом сне не было. Только почему-то припомнилось как нечто важное, что, даже при другом теле, ее глаза были по-прежнему фиолетового цвета.

Все как обычно: Делоре накормила Милли завтраком, отвела ее в садик и пошла на работу. Утро выдалось серенькое, мутное, и даже лимонно-желтые листья, усеявшие землю под ногами, казались потускневшими.

Едва Делоре шагнула на порог, как Селла разрушила сонливость утра, сообщив:

– Знаешь, о тебе выспрашивает какой-то тип.

– Какой еще тип? – подчеркнуто равнодушно осведомилась Делоре, хотя у нее мороз прошел по коже.

– Такой большой, в очках. Торикинец. Ну, может, и не торикинец, но приехал из Торикина.

– Я его видела.

– Вот оно что, – оживилась Селла. – И как он тебе?

– Мне? – удивилась Делоре. – Никак. А что он выспрашивает?

– Да вроде того, какое у тебя обычно настроение и как ты вообще живешь. Как к тебе относятся. Есть ли у тебя друзья. Какую-то ерунду, в общем, – Селла исчезла под столом, втыкая в удлинитель шнур от электрического чайника. – Похоже, ты ему понравилась.

– Глупости какие, – сказала Делоре. – Я никому не могу понравиться.

На это Селла ничего не сказала, и Делоре ощутила неприятный укол, будто своим молчанием Селла согласилась с ее утверждением.

– Селла…

– Да, – Селла достала из ящика стола две чашки.

– Мне нужно вызвать стекольщика.

– А что у тебя случилось?

– Окно разбилось.

– Как это ты его?

– Да вот так, – уклончиво ответила Делоре.

– Я не знаю… я у мужа спрошу.

– Хорошо.

Делоре прислонилась к краю стола и ссутулилась. Селла обеспокоенно посмотрела на нее.

– У тебя ничего плохого не произошло? Выглядишь подавленной.

– Все в порядке.

– Ну… – Селла пожала плечами. – Не хочешь, не говори.

– Было бы что рассказать, я бы рассказала, – зачем-то соврала Делоре и расправила складку на своей длинной черной юбке.

– Там новые книги привезли. Два ящика. Нужно будет разобрать их сегодня.

– Угу. Вот скукотища.

Разбирать книги действительно занудно: каждую нужно пронумеровать, зарегистрировать в каталоге, наклеить кармашек для бланка… Но сегодня Делоре было приятно это монотонное занятие. Она подняла со дна коробки справочник по анатомии, и под ним обнаружилась еще одна книга, на обложке которой было нарисовано море после шторма – умиротворенное, усталое, темно-синее. Автор решил соригинальничать, и вместо названия красовались несколько непонятных символов.

– И как мне занести ее в списки? – растерялась Делоре.

– Просто перерисуй.

Делоре перерисовала название, записала имя автора, год издания, издательство, дату поступления в библиотеку. Открыла книгу на первой главе, тридцать секунд читала, а потом ее взгляд стал острым-острым.

– Такое чувство, что некоторые писатели пишут лишь для того, чтобы портить людям настроение, – сказала она, впихивая книгу на полку с мелодрамами.

Делоре села в кресло, и Селла протянула ей чашку с чаем. Делоре взяла чашку и поставила на стол справа от себя, обхватила ледяными пальцами горячий фарфор. Такое приятное щекочущее ощущение согревания… Опять тоска? Нет, вроде бы. Пока все держится в рамках.

Стекольщик пришел в семь вечера. Он был мрачным, грубым на вид человеком и смотрел на Делоре с холодным пренебрежением, что заставляло ее отвечать ему тем же. Она едва ли две фразы произнесла, он так вообще только кивал, и Делоре услышала его хриплый голос лишь когда он уведомил, сколько она должна заплатить ему. Впрочем, работу он сделал хорошо и быстро, так что плевать на его манеры.

После его ухода Делоре протерла пол (стекольщик не удосужился снять уличную обувь), приготовила простенький ужин и помыла посуду. Когда в дверь позвонили, Делоре и Милли играли на ковре в гостиной. Свет был выключен, комнату освещал только экран телевизора. Делоре замерла, сжимая в кулаке игральные кубики (был как раз ее ход) и прислушиваясь.

– Кто-то пришел, – пропищала Милли, и они посмотрели друг на друга, как две преступницы, скрывающиеся от полиции.

– Мы никого не ждем, – возразила Делоре.

Звонок повторился. Длинная трель в тишине. Делоре бросила кубики. Четыре и три.

– Семь, – и по глянцевому полю передвинула свою фигурку на семь кружочков.

Снова звонок.

– Как невежливо, – пробормотала Делоре, передавая кубики Милли. – Запомни, так делать нельзя. Навязчивость – дурное качество.

Милли бросила кубики.

– Вот что у меня.

– Сосчитай, сколько всего.

– Раз-два-три-четыре-пять-шесть. Шесть.

– Хорошо. Ходи.

Напряжение все еще не оставляло Делоре, хотя звонки прекратились. Она легла на бок и подперла голову ладонью.

Спустя два часа она лежала теперь уже в постели и думала, как хорошо, что понедельник завершился, не успев причинить вреда.

Делоре щелкнула по выключателю, закрыла глаза, и в бархатной темноте под веками вспыхнули белые буковки… Единожды увиденный, текст книги накрепко застрял в ее памяти.

«Оставь меня грустной, надломленной, жалкой. Там, где я лежу. Тебе кажется, я просто умру без тебя. Но так только тебе кажется. Меня заметет песок… с приливом меня захлестнут волны. Я буду лежать неподвижно, не дыша, как мертвая, ожидая момента, когда мое тело перестанет болеть, когда силы восстановятся. Однажды я привыкну к твоему отсутствию, как прежде привыкла к присутствию. Здесь лишь вопрос привычки, не так ли?

Когда ты вернешься подобрать меня, ты обнаружишь, что подбирать тебе уже некого. Я никогда не вернусь к тебе. Ты пожалеешь… но ты не найдешь меня.

Прощай».

Что здесь – усталость, сила? Или просто безразличие? В любом случае Делоре никогда не смогла бы так сказать… ей бы просто не хватило смелости, ведь она точно знала, что за ней не вернутся.

ВТ. 8 дней до…

Делоре проснулась с ощущением тревоги. Сон еще висел над ее головой серым облаком, но быстро таял, и после его исчезновения Делоре уже не смогла вспомнить, о чем он был. Она вылезла из-под одеяла и задрожала – за ночь резко похолодало, и комната остыла. Пора принести с чердака обогреватели, хватит, уже давно не лето.

Зеркало отразило ее, неодетую, белую. Контрастируя с кожей, волосы казались темнее. Пряди тянулись до груди, касаясь сосков, напрягшихся от холода. На минуту собственное отражение захватило все внимание Делоре, и она смотрела на себя будто впервые, как на другую женщину, не понимая, какое чувство сильнее – влечение или отторжение. Фиолетовые глаза смотрели спокойно и холодно. В этой неподвижной женщине в зеркале была какая-то тайна… которую Делоре не могла разгадать… и это создавало ощущение, что она чужая… сама себе… иногда… немного. Кто ты, скажи мне, кто? Все, что я знаю о тебе, – что ты мне неизвестна. И внутри беспокойство… как будто собственное отражение способно причинить ей вред.

Делоре отошла от зеркала и начала одеваться. Ей ничего не пришлось покупать специально для похорон, потому что и так почти вся ее одежда была черной. Она любила этот цвет (и еще темно-зеленый). Одевшись, она продолжала дрожать, не согреваясь.

По дому гулял сквозняк. Он просачивался из-под двери кухни. Странно, ведь окно же починили. Делоре распахнула дверь, и на нее хлынул поток холода. Она застыла, всматриваясь в полумрак (еще не совсем рассвело), а холод вонзался в ее кожу, пронзал, как тысячи тончайших игл. Делоре провела пальцами по стене, нащупала выключатель и нажала на него. Свет мгновенно заполнил маленькую кухню; холод исчез. «Непонятно…» – подумала Делоре, и ее качнуло. Дрейф. Она чувствовала его снова. Ее маленькая жизнь подчинилась чему-то большему, уносящему ее с легкостью, как река подхватывает упавший лист.

По дороге в сад Милли опять раскапризничалась. Вскоре терпение Делоре лопнуло, и она сердито приказала дочери замолчать. Вспышка гнева сменилась уже хорошо знакомым ощущением унылой опустошенности. Раньше она не срывалась на Милли так часто… но раньше и Милли не позволяла себе закатывать истерики посреди улицы.

Деревянные фигуры во дворе садика всегда вызывали у Делоре неприязнь, а сегодня показались особенно мерзкими. Боги… проходя мимо, она старалась не смотреть на них, потому что горло сразу сжималось от отвращения. Насмотрелась в свое время, довольно. Деревянные уроды, покрытые дешевой краской, вот кто они для нее, и ничего больше, что бы ни внушал ей когда-то папочка и прочие мракобесы. Вот к чему эти идолы на территории детского сада? Забивают детский разум фанатизмом. Ей следует подойти к руководству и высказаться… но только не сегодня, когда ее переполняет тревога. Она ощущала себя кошкой, скребущей когтями входную дверь, прося выпустить ее наружу. То же нетерпеливое желание выбраться… скрыться ото всех в зеленых джунглях. Двигаться свободно… вне дома, стены и потолок которого давят на тебя… вне этого холодного страха, который сковывает, как лед.

Делоре шла на работу быстрее обычного, но все же недостаточно быстро. Ей хотелось мчаться сломя голову. Когда она бегала в последний раз? Не вспомнить.

Рабочий день выдался на редкость занудным. Время тянулось еле-еле, а движения Делоре были резкими и суетливыми. Все валилось из рук.

– Да что с тобой? – спросила Селла.

Если бы Делоре сама знала ответ на этот вопрос… Она взяла Селлу за руку, рассматривая часы, висящие у той на запястье (у Делоре никогда не было часов). Как же долго до пяти.

Делать было совершенно нечего, и в половине пятого Делоре не выдержала. Заявив, что у нее болит голова (пусть это и прозвучало неубедительно), она оделась и ушла. Ей хотелось прогуляться, прежде чем идти за Милли, и она кружила, удлиняя путь. В какой-то момент она заметила боковым зрением того типа из магазина, про которого Селла сказала, что он торикинец, но среди ее спутанных мыслей размышлениям о его подозрительной навязчивости не нашлось места, и Делоре просто убыстрила шаг, отдаляясь. Преследовал он ее сейчас или нет, ей было настолько безразлично, что она не стала оборачиваться. Все, чего она хотела, – потратить эту ненужную энергию, от которой вскипела и быстро-быстро побежала по венам ее обычно заторможенная, холодная кровь.

Делоре свернула в парк и стремительно зашагала по аллее, вдоль пустующих лавочек – кому захочется сидеть здесь в промозглый осенний день. И тут торикинец окликнул ее:

– Делоре!

Делоре не собиралась останавливаться, даже не оглянулась. Он нагнал ее в два счета и пошел рядом, сунув руки в карманы широкой куртки.

– Вы разузнали, как меня зовут, – угрюмо констатировала Делоре, не глядя на него. – С чего такой интерес?

Он мягко улыбнулся, посматривая на нее. Его взгляд щекотал ее щеку, как солнечный зайчик, и Делоре все же неохотно повернула голову.

У него были выпуклые глаза сильно близорукого человека, растрепанные волосы спадают на лицо. Делоре снова подумала, что он ей очень, ну просто очень не нравится. Ее привлекали хорошо одетые, собранные, серьезные мужчины, каким был Ноэл, а этот производил впечатление разгильдяя, не заботящегося о мнении окружающих. Его расслабленная манера держаться действовала ей на нервы.

«Наверняка холостяк, – решила Делоре. – Кому такое сокровище нужно». Она представила, как с утра он разыскивает свои носки, устраивает разгром в кухне, готовя себе завтрак, и уходит, оставив кровать незаправленной, – и наморщила нос. А вообще… пора прекратить это… нечего вообще о нем думать.

– А вы считаете, что не заслуживаете интереса? – спросил торикинец.

– Не большего, чем любой обычный человек, – Делоре пожала плечами. Может, просто взять да и послать его подальше?

– Ну-у, вас сложно назвать обычной, – протянул торикинец, и Делоре внезапно разозлилась.

– Чего вы пристали ко мне?!

Он слегка удивился ее вспышке.

– Ничего. Просто поговорить.

– Я имею полное право не разговаривать с вами, если мне этого не хочется.

– Конечно, – согласился он примирительно. – Но, пожалуйста, уделите мне время. Вы, конечно, со мной не согласитесь, но я именно тот человек, которому вы можете довериться.

«С чего бы?» – фыркнула мысленно Делоре, но вслух ничего не сказала.

Минуту они шли молча, и Делоре вдруг подумала – а почему бы и не поговорить? Он хоть и большой, как шкаф, но кажется простодушным. Чем навредит ей минута-другая пустопорожней болтовни?

– Если вы спросите, я отвечу, – буркнула она, и торикинец растерялся от неожиданности. Что, не ожидал, что будет так легко?

– Вы замужем?

Делоре насмешливо поджала губы.

– Вам прекрасно известен ответ на этот вопрос.

– Ну да, – признался он.

Долгая пауза.

– А что случилось с вашим мужем?

«Если он мечтает получить по носу, то движется в правильном направлении», – мрачно отметила Делоре.

– Несчастный случай, о чем, я уверена, вам также прекрасно известно.

– Мне просто хотелось услышать, что об этом скажете вы. Знаете, – начал он, и осторожная вкрадчивость в его голосе царапнула Делоре, как наждачная бумага, – в этом городе о вас ходят своеобразные слухи…

– И, как последняя сплетница, вы собрали их все, – сладко проговорила Делоре, и на ее губах появилась едкая усмешка.

– Собирать не запрещается, распространять – грех. И потом, у меня свои цели.

Если торикинец рассчитывал, что Делоре начнет выяснять, какие именно, он был разочарован. Она просто молчала, угрюмо глядя на него. В отличие от их первой встречи, когда его подбородок покрывала рыжеватая щетина, сегодня он был гладко выбрит. Как мило. Делоре заподозрила, что торикинец ошивался где-то возле здания библиотеки, ожидая, когда она выйдет на улицу. Странно, что она его не заметила.

– Вас считают ведьмой, – пояснил он. – Не в том смысле, что вы занимаетесь ворожбой и варите в котле мышей и жаб. А потому, что вы способны… вызывать некоторые события. Можете наслать на человека болезнь, просто посмотрев на него. Так здесь говорят.

– Люди в этом городишке суеверные. От них еще и не такой бред услышишь, – Делоре безразлично пожала плечами.

– Среди прочего они предполагают, что…

– Что – что? – спросила Делоре, когда поняла, что он ждет уточнений. – Договаривайте. У меня вполне устойчивая психика, – ой ли, Делоре, так ли ты сама в этом уверена? – Я вряд ли рухну на асфальт в истерическом припадке.

– Высказываются предположения, что это вы убили вашего мужа.

– Вот как, – Делоре саркастично округлила глаза. – Тогда я выбрала несколько сложно организуемый способ убийства. Мне все равно, как, по их мнению, он умер. Я не думаю, что… – Делоре замолчала.

– Не думаете?

– Чем вам не понравилась моя фраза?

– Она звучит так, как будто вам самой не совсем ясно, что с ним случилось.

– Пожалуй, – кивнула Делоре. – А знаете что?

– Что?

– Отстаньте от меня.

Он застыл, а Делоре развернулась и пошла обратно ко входу в парк, злая на весь белый свет и одного омерзительного типа в частности.

Спустя минуту настырный торикинец догнал ее. Делоре впервые видела человека, в котором так спокойно уживались застенчивость и наглость.

– Я не хотел вас обидеть.

– А вы думаете, вам удастся меня обидеть? – осведомилась Делоре с ледяной усмешкой.

– Это совсем не сложно, – ответил он, но как-то так беззлобно, что Делоре даже не смогла нагрубить ему в ответ, хотя ей очень хотелось – дай только повод.

В этом разговоре он не сообщил ей ничего из того, чего она не знала прежде (разве что подтвердил ее худшие догадки), и явно не заслуживал участи быть казенным, как принесший дурную весть гонец. Но в нем самом было нечто такое, отчего Делоре хотелось уколоть его, да побольнее.

– У вас уникальный цвет глаз. Вам, наверное, уже тысячу раз говорили об этом.

– Впервые слышу, – процедила Делоре таким тоном, будто прощает ему нанесенное по глупости оскорбление.

– Как это ни печально, во многом их отношение к вам определено цветом ваших глаз.

– Я не понимаю, о чем вы.

– А вы не слышали о?..

– Меня раздражает ваша уклончивость.

– Эту историю о человеке с фиолетовыми глазами, одержимым злом.

– Нет.

– Странно. Ее часто вспоминают.

– Мне нет дела до детских страшилок.

– Они верят, что его фиолетовые глаза свели его с ума.

– И сейчас, со мной, эта история повторяется?

– Ну… они так считают.

Делоре остановилась и с ухмылкой уставилась на торикинца. Он ответил ей простодушным взглядом.

– Мне глубоко безразлично, как они считают и что они думают, – произнесла Делоре, разделяя слова. – Я не верю в суеверия и презираю тех, кто верит. Я не нахожу в себе никакого желания стоять здесь с вами и, делая серьезное лицо, обсуждать какую-то немыслимую ерунду.

Она вышла из парка и направилась к садику. Торикинец молчал и ступал абсолютно беззвучно, но Делоре не сомневалась, что он следует за ней, как тень. И действительно, когда она яростно развернулась (вспорхнули ее волосы и полы пальто), он обнаружился в двух шагах от нее.

– Припомните, Делоре, – сказал он. – Разве в вашей жизни не происходят странности, которым не удается найти рациональное объяснение? И не только в данный период. Всегда. С самого детства.

– Все в порядке с моей жизнью, но вот с вами очевидно что-то не так, – огрызнулась Делоре, продолжая свой путь. Ее колотило от злобы, и она спрятала в карманы дрожащие руки.

– Может быть, – легко согласился торикинец. – Лучше для вас, если все так, как вы говорите. Но вы же знаете, что нет.

– Много вы знаете о том, что я знаю, – отрезала Делоре. – Я вас вижу третий раз в жизни, так же, как и вы меня.

– Извините, я не представился, – спохватился он. – А вы не стали спрашивать мое имя.

– Может, это потому, что оно нисколько меня не интересует? – предположила Делоре.

– Меня зовут Томуш, – невозмутимо продолжил торикинец.

– Не обещаю запомнить, – пробормотала Делоре. – Хватит. Ни слова больше.

И он отпустил ее, оставшись стоять на усыпанном листьями и хвоей тротуаре. «Позже ты еще пожалеешь о своей несдержанности, Делоре», – пронеслось у нее в голове. И все же беспокойство, терзающее ее изнутри, унялось немного. Начинало темнеть, и, окруженная сумерками, Делоре ощущала себя как будто бы не собой, а кем-то другим. Ей незнакома эта темноволосая женщина, угрюмая и измученная, растворяющаяся в темноте.

Милли ждала ее на лавочке в раздевалке – бледная, с липкими от слез щеками. На расспросы, что случилось, она не отвечала, лишь повторяла, что хочет домой, хватала Делоре за руку и прижималась лицом к ее бедру. Делоре поспешила увести своего расстроенного ребенка. Пока они шли по улице, Делоре то и дело слышала, как Милли шмыгает носом.

Дома Милли продолжила отмалчиваться. В Делоре все горело от нетерпения узнать о произошедшем (она придушит этих маленьких гаденышей, всех, если они посмели хоть пальцем тронуть ее дочь), но она не позволяла себе учинить допрос. Достаточно слез на сегодня.

После ужина, когда они сидели вместе в кресле, как в гнезде, и читали книжку, Милли вдруг спросила:

– Ты же никогда не умрешь, мама?

1
...

Бесплатно

4.75 
(8 оценок)

Читать книгу: «Черная вдова»

Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно