И в четвертый раз мы на мосту: Главков мост. Гахамел с незапамятных времен питает слабость к мостам, но мне сдается, что этот речной поток несется куда-то в бездну. Никто из проезжающих водителей не знает, что черно-коричневые водные массы гораздо глубже, чем кажутся. Времени остается так мало. Меня одолевает безнадежность. Еще до того, как Гахамел открывает совещание, я вынимаю из портфеля один из бестселлеров Дорин Вирту и показываю ему.
– Хорошо бы тебе взглянуть на это: “Справочник для воплощенных ангелов, элементалов, вселенских существ, новых душ и посвященных”, – цитирую я с обложки.
– Одну минуту. Откуда у тебя эта книга?
– Я сделал виртуальную копию, – хвастаюсь я. – Стараюсь идти в ногу со временем.
Иофанел поднимает большой палец. Гахамел продолжает изображать непонимание.
– Это ничуть не сложнее сканирования, – объясняет ему Илмут.
Гахамел качает серебряной головой.
– Главное, чтобы ты сумел доставить пиццу.
– Сумею. Кое-что прочту тебе. Небезызвестная Келли описывает свои чувства так: Я словно не принадлежу этому миру. Я всегда чувствовала себя белой вороной. В девятилетке одноклассники говорили мне, что я с приветом. Было ужасно тяжело. Я переживала, что меня никто не любит. Теперь, когда я знаю, каковы мои духовные истоки, когда я знаю, что я воплощенный ангел, я смотрю на вещи совершенно иначе.
– Издатель этой книжки просто преступник! – сердится Гахамел.
– Тем не менее, Дорин Вирту – частый гость в престижных американских теле- и радиопрограммах: “Oprah”[33], “CNN”, “The View”, “Good morning America”[34].
– Wake up, America![35] – усмехается Иофанел.
– Хорошо, – вздыхает Гахамел, – но что из этого следует? Я спрашиваю: что мы сделаем для Ярмилы? Позвольте напомнить вам, что через три часа она лишится единственного сына.
Под длинными ресницами Илмут – несомненное ожидание, которое мне трудно понять.
– Иофанел должен пойти к ней, – говорю я.
– Что?! – выкрикивает Иофанел.
– Хорошая мысль, – соглашается Гахамел. – Он представится архангелом Уриилом.
– Немного подгримируем тебя. И, конечно, у тебя будут крылья.
– Вы сошли с ума?! Вы совсем спятили?!
Гахамел взмахивает рукой в направлении многолюдной набережной.
– Мы – ничуть.
С этим нельзя не согласиться.
– Но могли бы.
– Архангел Уриил?! Мыльная опера! Упаси, Господи! – не перестает восклицать Иофанел.
Но мы-то знаем, что в конечном счете Иофанел сделает все для Ярмилы. Глаза выдают его. Вы хотите знать, как выглядят ангелы? Как хорошие люди.
Гахамел откашливается. Что еще у него на сердце? Жду, что он скажет.
– Остается вопрос: что мы можем сделать для Зденека?
Илмут от неожиданности застывает с открытым ртом.
– Что я слышу? С каких пор самоубийцы – наша забота? – спрашивает Иофанел.
– Неужто мы не проявим к нему даже самой скромной милости? Не исполним его последнего желания?
– Я думал, что самоубийцы – не наша забота.
– Своим поступком он лишит двух малышей отца, – повышает голос Илмут. – Мы не должны одобрять такие вещи!
– Жизнь его тоже лишила отца. Он ни разу так и не увидел его, – напоминает ей Гахамел. – Я, конечно, не одобряю таких вещей, мне просто жаль его. Подчас жизнь разочаровывает людей столь глубоко, столь фатально, что им ничего не остается, как отринуть ее. Иные разочарования, как видно, нельзя пережить.
Я думаю и о Лиде. Она встретила любовь – преступление ли это? Когда Лида встретила того, кого искала всю жизнь, она была уже замужем… Счастье одних порождает отчаяние других.
– В следующий раз мы будем исполнять последнее желание таксы, проглотившей каштан, – недовольно бурчит Иофанел.
Гахамел смотрит на него укоризненно.
– Если не мы будем сочувствовать людям – то кто же тогда? – спрашивает он.
Иофанел недоверчиво хмурится.
– Бог, а кто же еще! – восклицает Илмут.
Гахамел с нежностью обнимает ее.
Мария на тахте тяжело поднимает ноги и упирается ими в белую стену гостиной.
– Опять отекают, – говорит она.
– Где Иофанел? – спрашиваю я.
– Переодевается, – сообщает мне Нит-Гайяг. – С моим ангельским облачением было меньше хлопот.
– Ты не видела гастрогель?! – кричит Марии из прихожей Карел. – И синие носки не могу найти.
– Постою минуту, и ноги у меня как бревна.
Карел в раздражении останавливается в дверях. Антипатия партнеров, по сути, невинна, ибо неизбежна. После двадцати семи лет совместного существования достаточно спутать какую-нибудь дату или разлить молоко из пакета – и вся накопившаяся ненависть мгновенно выплескивается наружу с поразительной силой.
– Ты слышишь меня? Я ищу синие носки и гастрогель.
– Гастрогель в буфете. Где панировочные сухари. А может, под телевизором. Носки, как всегда, в бельевой корзине.
Карел качает головой и начинает рыться в корзине.
– Непарные, – бормочет он под нос. – Обычная история.
Он вытаскивает несколько носков различного цвета и показывает их супруге.
– Если ты их сложишь попарно, я вывешу флаг!
– Вот так всегда, – говорю я Илмут. – Этому человеку остается жить два часа – а он сетует, что у него непарные носки.
– Филип не показывался у нас уже две недели, – горестно говорит Мария.
Ваши дети – не ваши дети. Они суть сыновья и дочери жажды Жизни по себе самой. Они проходят сквозь вас, но не выходят из вас, и хоть они с вами, вам они не принадлежат. Было бы возможно, я процитировал бы Марии целую книжку, но мне остается лишь беспомощно на все смотреть.
– Я позвоню ему, – предлагает, чуть помедлив, Карел.
– Никому не звони, – вздохнув, отвечает Мария.
Она разочарована в жизни. Окончательно и бесповоротно… Ее теперешним разочарованием отмечено даже будущее. Любые неожиданности – солнечное утро, цифровой фотоаппарат, который ко дню рождения подарил ей Карел, корзинку свежих персиков – Мария воспринимает с предвзятым скепсисом. Кто в таком настроении будет снимать? И что снимать? Кто в таком настроении будет консервировать персики? И зачем?
– Что у нас на ужин? – спрашивает Карел наступательно. Мария молчит.
– Если не птички, то что?
– Я заказала по телефону пиццу.
– О Боже!
– Ты что, против пиццы?
– Да нет. Я съем что угодно.
– Ну, я иду, – сообщает нам Нит-Гайяг.
Илмут, сжав кулаки, желает ему удачи.
– Господи, такого старого разносчика пиццы я еще никогда не встречала! – восклицает Мария, увидев Нит-Гайяга за дверью.
– Возможно. Однако в моем возрасте человек зарабатывает как может…
О проекте
О подписке