Плач Зоны

Короткая автоматная очередь долетела до слуха Дыма откуда-то издалека.

«Вот больные. Опять друг друга по всем кустам гоняют. Не живется же некоторым спокойно», – подумал он.

Однако, сердце у него неприятно заныло, предчувствуя беду. И тревога оказалась не напрасной…

– Дым! Беда у нас!

Сталкер по кличке Хохот ввалился в бар, распахнув дверь мощным ударом ноги. На руках он нес безвольно обмякшую Динку…

Дым вскочил, опрокидывая колченогий табурет, и молниеносно смел всё со стола.

– Живая еще? Сюда ее клади! Голову ей держи! – командовал он, разрывая на девчонке пропитавшуюся кровью куртку.

Динка открыла глаза и попыталась пошевелиться.

– Дядь Дым, я ж теперь не жилец, – прохрипела она.

– Глупости не говори! – рявкнул Дым. – Мы тебя на ноги поставим. А то как же мутанты твои без тебя? Да и сталкеров в болоте кто купать будет?

– Мутанты мои к тебе сами придут, – выдавила девчонка. – Не сразу, потом. Ты не суетись, бесполезно уже.

Дым чувствовал, как у него предательски задрожали руки.

– Болтаешь много, силы побереги.

Динка усилием воли подняла руку и погладила бармена по щеке.

– Сам ведь знаешь, что не поможет. Я с такими дырами точно не жилец.

– Дина, маленькая  ты моя, потерпи чуть-чуть, – запричитал он. – Мы тебя в два счета выходим. – Голос его предательски дрогнул.

– Дядь Дым, – почти шепотом позвала девчонка: – Ты лучше Аню береги. Трудно ей сейчас…

– Какую Аню, Дин? – растерянно переспросил Дым, справившись, наконец, с плотной тканью куртки.

Но Динка уже не ответила…

А мгновение спустя по всей Зоне завыли мутанты.

Полный боли и отчаяния, протяжный и нестерпимо громкий вой в одночасье обезумевших монстров, казалось, заполнил собой все пространство вокруг.

Хохот вжал голову в плечи.

– Что это, Дым?  – сдавленно спросил он.

Ему казалось, будто невыносимый этот звук выдавливает даже воздух из легких.

– Это, брат, Зона плачет, – хрипло отозвался Дым.

* * *

Хохот был циник и мародер. Многие в Зоне его не любили за скверный характер, патологическую жадность и умение делать подлянки. Озлобленный на всё и всех, он мог пристрелить за один косой взгляд.

Но что-то перевернулось в нем в тот злополучный день.

Возвращаясь с очередной своей вылазки, Хохот услышал невдалеке короткую автоматную очередь. Движимый любопытством, он направился в сторону предполагаемой «мишени».

Отыскать хрупкую фигуру в высокой траве удалось далеко не сразу.

Уже подходя совсем близко, Хохот с внезапным для себя ужасом понял, что перед ним девчонка в старой, виды видавшей армейской форме не по размеру.

Динка лежала, уткнувшись лицом в землю, и слабо шевелила руками. Хохот кинулся к ней.

«Плечо пробито, легкое и позвоночник зацепило», – отметил он, осторожно переворачивая девушку.

– Как же ты так, малая? – растерянно бубнил он. – Кто ж тебя так?

– К Дыму помоги дойти, дядь, – прохрипела Динка. – Тут недалеко.

– Знаю, знаю, – приговаривал он, бережно поднимая девчонку на руки. – Куда ж ты сама? Не дойдешь ведь. Потерпи малость, тут рядышком совсем. Дым поможет, он умеет.

– Не успеет. Там трамплин возле тропы, смотри, не влезь, – отозвалась Динка и закрыла глаза, пытаясь сберечь остатки сил.

* * *

Шли вторые сутки с момента смерти девчонки. Все это время Дым молчал и практически не реагировал на внешний мир.

И по всей Зоне жуткий вой мутантов то и дело перемежался со звуками выстрелов, взрывами и криками сталкеров. Безумная эта какофония заставляла Хохота ежиться и передергивать плечами. Отходить далеко от бара он не решался. Задавать вопросы Дыму тоже. Всех желающих попасть в бар отваживал не грубо, но настойчиво. Понимал, что от посетителей будет только хуже.

Промаявшись наедине со своими мрачными мыслями до самого вечера, Хохот принял единственно верное решение.

Лопата и мощный фонарь нашлись у Дыма в подсобке. Не спрашивая разрешения, он взял все, что нужно, и вышел в сгущающиеся за стенами бара сумерки, искать подходящее место для могилы.

* * *

– Что ж вы меня не слушаете-то, дураки? – причитал Дым поутру. – Учишь вас, кретинов! Объясняешь без конца, предостерегаешь. А толку никакого!

– Всех не научишь, – пробормотал Хохот, устало прислоняя к стене лопату. – Ты мне лучше скажи, кто ж ее так? И за что?

– А вот ты мне и найди, кто ее так! – взревел Дым. – Живого притащишь – никакой награды не пожалею!

– Живого, так живого, – пожал плечами Хохот. – Награды свои себе оставь. Мне и самому в глаза посмотреть охота той твари, которая в спину стреляет беззащитной девчонке. Найду я тебе ту мразь, Дым. Если его мутанты за ночь не пожрали.

На мгновение бармену показалось, будто он ослышался. Отказ Хохота от награды стал для него неожиданностью, но задавать лишние вопросы не было никакого желания.

* * *

В тот же день Динку похоронили недалеко от бара. А к вечеру постепенно затихли мутанты.

– Спасибо тебе, брат, – вздохнул Дым, прилаживая над могилой грубый, сколоченный на скорую руку крест. – Я б тут с катушек слетел в одиночестве. Говорил же я ей не ходить никуда. Уговаривал остаться, нашлось бы ей место в баре, и заделье бы тоже нашлось. Но нет же, она упрямая, не хуже барана. К себе, говорит, пойду, неинтересно мне тут с вами.

– Не за что спасибо, – отмахнулся Хохот. – Думаешь, я совсем не человек, коль репутация у меня паршивая? Я когда ее раненую нашел, у меня аж перевернулось все внутри. Много в Зоне подонков шляется, но чтоб так…

Найду я того, кто ее убил, Дым. Из принципа найду. Сразу убивать не буду, но покалечу знатно.

– Динка бы твоего рвения не оценила, – горько усмехнулся Дым.

– Это что ж, та самая Динка, с болот? – осторожно спросил Хохот. – Про которую болтают, что она от бандитов сбежала и с мутантами водится?

– А ты думал, просто так по ней вся Зона плакала? – вопросом на вопрос отозвался Дым…

А(но)малия. Часть вторая

Дым задумчиво смотрел в вечереющее небо. Таких закатов, как в Зоне, он на своем веку больше не видел нигде. Редкое это явление стоило того, чтобы отложить все дела и выбраться из бара, дабы запечатлеть в памяти всполохи заходящего солнца.

Внезапно его внимание привлекло движение в кустах. Он не видел, но чувствовал, кто там есть. Ведь у хорошего сталкера чуйка, что у сторожевой собаки. А Дым считал себя хорошим сталкером, хоть и бывшим. И не напрягался.

– Здравствуй, Дым.

Голос был до боли знакомый и, в то же самое время, совершенно чужой, нечеловеческий. Звуки его как будто двоились, словно два разных существа пытались говорить одновременно.

Бармен нарочито медленно повернулся.

– Белая, твою в гробину мать! Ты ж сгинула месяца три как!

– Может и сгинула. А может и не совсем, – хмыкнула сталкерша.

Что-то в чертах ее лица показалось Дыму странным, неестественным.

– А если выстрелить и переспросить?

– Интересный подход к делу, – рассмеялась Белая уже своим, совершенно знакомым смехом с переливами. – Лучше водки налей, стрелок хренов. Сегодня я тебе буду истории рассказывать. Не зря ж через половину Зоны до тебя тащилась.

– Ну, коли через половину Зоны, да еще и с историями, то можно и водки с чистой совестью, – хмыкнул Дым, пропуская Белую вперед.

Было в ней нечто такое, за что упорно цеплялся взгляд…

– Рассказывай, не тяни кота за всякое. Ему, как минимум, неприятно, – разливая водку по стаканам, потребовал он.

– Не спеши, а то успеешь, – хохотнула Белая.

Бармен непроизвольно вздрогнул. Слышал он эту фразу не раз…

– Дошло наконец? – поинтересовалась женщина, принимая из его рук стакан.

Дым кивнул.

– В общих чертах я суть понял, – нарушая затянувшееся было молчание, заговорил он. – Теперь, видишь ли, жажду подробностей и много.

– Будут тебе подробности, – пообещала Белая. – Много и красочных. Я тебе такую историю расскажу, что мало точно не покажется.

Руки ее дрожали, чего раньше за ней никогда не водилось.

– А ты это, теперь которая из двух? – осторожно поинтересовался Дым.

– Да обе сразу. Только аномалия твоя сейчас, скажем так, спит. Поэтому я – это я.

– Тут видишь, какое дело, – начала рассказывать Белая: – я же, выходит, из-за нее в Зону пришла.

Сгинуть-то Амалия сгинула, электрой ее приложило. Да только какая-то часть разума уцелела и стала этой вашей аномалией. Уж очень она не хотела умирать, Дым. За жизнь цеплялась до последнего, как могла. Дура она, конечно, была, но упрямая. И упрямство ее дало удивительный результат.

Та часть разума, которая сохранилась, нечто вроде сигнала S.O.S посылала вокруг. Этакий зов в надежде найти себе новое тело. Она потому других женщин не трогала, что искала такую, которая откликнется. А когда внутри Зоны ничего не вышло, стала свой зов направлять вовне.

А я вот, наоборот, жить перехотела в какой-то момент. Тут меня ее зов и накрыл. Не зря ж я тебе говорила, будто екнуло внутри. Да так екнуло, что никаких сил сопротивляться не было. Будто под гипнозом меня сюда притащили.

Так оно интересно получилось, что в Зону-то я попала, а что искать – не представляла совершенно. До того момента, пока ты мне про аномалию не рассказал. Тогда-то у меня второй раз и екнуло. Вот я и сорвалась чуть ли не бегом, весь Рыжий лес излазила. А встретились мы с ней в итоге у базы "Долга". И долговцы, хочу заметить, от нашей встречи были совершенно не в восторге. Попали, так сказать, под горячую руку. Ну да черт с ними.

Подробностей того, как все произошло, я тебе рассказать не могу. Сама не очень понимаю. Но я поначалу хотела было отказаться от этого сумасшествия. А потом передумала. И теперь мы – вот, обе две. – Белая устало улыбнулась.

Дым слушал и краем глаза следил за ее руками. В пальцах сталкерша вертела непонятно откуда взявшийся огрызок карандаша.

– Обе две, значит. И что ж вы дальше собираетесь делать? – спросил он, стараясь не упустить из виду ни одного движения.

Все в ней, вроде, было знакомо. Только глаза стали синие-синие, как васильки.

– Дальше…

Белая, казалось, немного замялась.

– Дальше мы на волю вернуться хотим, за Кордон. Если, конечно, Зона нас, таких интересных, отпустит.

– А чего б ей не отпустить? – хмыкнул Дым. – Вас же двое, прорветесь как-нибудь.

Когда женщина ушла, он принялся сосредоточенно изучать стол в том месте, где она водила карандашом. И к своему удивлению, нашел два слова, выведенных ровным почерком Белой.

«Нельзя. Отсюда».

***

Белая вернулась снова несколько недель спустя.

– Выглядишь так, будто за тобой стая голодных снорков по всем оврагам охотилась, – заметил Дым, разглядывая женщину.

Глаза у нее были голубые, как незабудки.

– Лучше б снорки, – вздохнула сталкерша.

– Что, Зона не отпускает? – участливо спросил он.

От его вопроса Белая вздрогнула и поморщилась.

– Нельзя ее за кордон, Дым. Никак нельзя.

– Кого из вас?

– Аномалию твою! – рявкнула сталкерша. – В прошлый раз она тебе тут красиво заливала, нечего сказать. Только нельзя ее отсюда выпускать. Недоброе она замыслила.

– Да кто ж из вас кто?

– Днем я, ночью Амалия. Иногда случается наоборот, когда у кого-то из нас силы бодаться кончаются. У нас же с ней не существование, а постоянная война. Не просто так она себе тело искала, будучи аномалией. Мстить она задумала, Дым.

– Кому мстить?