Груша

Предновогодняя неделя, проведённая словно в снежном буране, съела праздничное настроение, как струи кипятка съедали сугроб в центре площади. Накануне праздника архитектурный памятник привели в надлежащий вид. И теперь каждая деталь блестела ровной ледяной корочкой, отражая тысячи мерцающих огоньков. Казалось, ими опутали небо. Но именно так в душе вновь просыпался волшебный трепет.

В последний декабрьский вечер я переобулась в любимые коньки и выплыла на многолюдную площадь под «Вальс Снежинок» из балета «Щелкунчик». Небо оставалось чистым и являло взору бескрайние просторы вселенной. Но все, кто оказался в это время на катке, кружили снежинками вместе с симфоническим оркестром.

Я давно не встречала новый год заурядным застольем. Морозная ночь в загородном пансионате с зимними развлечениями получалась куда веселее. Но теперь я опасалась своих особенностей и решила не уезжать далеко от дома. Впрочем, на катке никогда не бывало скучно. Ведь прежде я жила только этими мгновениями – временем, проведенным на льду. До того момента, как твёрдо решила: «Хватит!»

Да, именно тогда всё пошло иначе.

Я ждала чуда. И могла бы ещё много лет ездить кругами, но так и не увидеть главного.

Ведь я уникальна от самого рождения. Как и каждый человек в мире! Мы все особенные. Невероятные. Волшебные. Среди нас нет обычных и заурядных! Нет, нет и еще раз нет! Стоило лишь твердо и честно подумать: «Я решила!» – и оставалось только сделать всё необходимое, подметив по пути, предоставленные высшими силами, возможности.

В нос снова пробрались нежные ноты фиалки. Запах совсем не новогодний! Но он перебивал и сочные мандарины, и ароматную хвою, и пряный глинтвейн, и румяную выпечку. И я скользила к его источнику, огибая препятствия, как метель на прошлой неделе огибала стены домов и деревья.

Фонтан. На бортике сидели совсем ещё девчонка и такой же молодой паренёк, держали в руках по бокалу душистого шампанского и целовались, не замечая никого вокруг. Я проехала к противоположной стороне. Притормозила. И жадно втянула носом воздух. Неужели от него?

Он пил кофе и задумчиво разглядывал палатку с горячими супами. В смешной шапке, бледной парке, которая сегодня показалась стильной, ведь сочеталась со светлыми брюками и оттеняла холодный цвет его глаз с неповторимым узором из поблескивающего графита. Я забыла имя, но запомнила запах и звук его голоса. Только теперь заметила привлекательную ямочку на щеке, когда он улыбнулся своим мыслям.

Так и стояла, не в силах оторваться, надышаться и пошевелиться. Не знала, что сказать. А вдруг он ждал кого-то? Её?

Я сморгнула набежавшие слезинки, шмыгнула носом. Не замечала. Столько всего вокруг себя я раньше попросту не замечала! Хотела стать особенной. И найти кого-то сверхъестественного. А тут он.

Если не решусь подойти, если не попробую, то никогда не узнаю. Её ли?

Но почему-то спешно развернулась и, стараясь не дышать, рванула обратно. Остановилась. Посмотрела сквозь мерцающие фонарики на небо, вздохнула:

– Я ведь даже имени не помню. Да и он вряд ли меня узнает.

Разве можно навязываться незнакомому парню, который ужасно не понравился при случайной встрече? Нет же! Но ведь стоит попробовать? Обязательно! Чтобы не жалеть потом всю жизнь!

Я крепко зажмурила глаза так, что аж побелело. Разогналась, перепрыгнула через сугроб, что ограничивал площадь. И как была в коньках помчалась в лес.

Только не сейчас! Ведь праздник! И тот парень!

Но сдержаться не получилось. Ноги подкосились, руки загребли снег. Я перекатилась на бок и судорожно рванула собачку молнии вниз – выбралась из пуховика. Скинула неподходящую для лесной прогулки обувку. Вскрикнула от накатившего жара! Кожа быстро покрывалась рыжеватым мехом, который ещё недавно показался мне язычками пламени. Но теперь я знала точно, что превращаюсь в юркую лисичку.

Вот такое новогоднее чудо!

Одежда осталась далеко позади, но я полагала, что найду её, когда придёт время. Всю прошедшую неделю я бегала по лесу и училась справляться с проснувшимся наследственным недугом.

Оказалось, что моя прабабушка Груша на дух не переносила курятину и оборачивалась лисой, в рыжей шубе защищая деревню от всяких невзгод. Её мама прибилась к поселению вместе с торговым обозом, принесла особые умения. Но более подробная её родословная канула в историю. После в семье не рождалось подобных. Но через несколько поколений ген пробудился. Что логично вписывалось в современную теорию наследования генов. И вовсе не каждое поколение, и не через поколение, как считали раньше, проявлялись некоторые особенности, если в род вливалась совсем непохожая кровь. Я и внешне очень напоминала прабабку, чему свидетельствовали сохранившиеся чёрно-белые фото.

– Я помню, как трепала бабушку по рыжему загривку, – вздохнула мама, когда в тот день я вернулась домой после разговора с фонтаном.

И с чего я решила, что древняя архитектура действительно исполняла желания? Да ещё и таким странным образом! Ведь не поверила же тому парню! Он точно привирал, чтобы произвести впечатление на наивную девушку.

– Так не бывает, – глухо отозвалась я, вспоминая вкуснейшее лакомство, которое выловила в лесу собственными зубами.

– Да, Идочка. Я тоже думала, что у нас есть красивая семейная легенда, но не более. У бабули Груши дети не оборачивались. Но она догадывалась, что внуки смогут. И всё рассказывала свои сказки, будто была в нашем роду волшебная сила. А я и вспомнила, как в детстве играла с рыжей собачкой. Посмеялась, – мама грустно улыбнулась и смахнула со щеки трогательную слезинку. – А тут ты, Идочка, шёрсткой обросла. Вот так вот средь бела дня. Оказывается, и не сказки, и не собачка.

Мы ещё долго сидели на кухне, рассматривали старые фотографии. Прикидывали, кто ещё из моих троюродных братьев и сестер мог бы унаследовать такую странность. Искали фото в социальных сетях, сравнивали с прабабушкой Грушей.

Но ведь теперь не принято говорить о подобном вслух. Можно попасть на учёт или в лабораторию на опыты! И я бросила затею найти похожих родственников. Мама вспоминала бабкины наказы. Я подмечала нюансы в своём настроении.

А сегодня расстроилась на площади, не сдержала эмоций! Вот лисья сущность и полезла наружу – там, где не справлялся человек, справлялась хитрая хищница с острым слухом.

Лапы несли меня через трескучий валежник всё дальше от города и праздничных огней. Но казалось, что запах фиалок преследовал, загонял в одному ему известную ловушку. И на нетронутой заснеженной поляне с низкими ёлочками на опушке накрыл сизой шалью.

Я остановилась, сбитая с толку. Недовольно заворчала, спрятала нос в лапы в бесплодных попытках оттереть столь волнующий аромат. И провалилась в снег, оплавляя края разгорячённым от бега телом. Мерцающие в лунном свете снежинки липли к коже и тут же таяли. Блестящие капли стекали серебристыми ручейками.

Но внезапно мои обычные человеческие уши уловили, как мелодично хрустнул засохший сук неподалеку. Я встрепенулась и уставилась на темную чащу. Дыхание спёрло. А из-за небольшой пушистой ёлочки показался человек.

Новый год

Он остановился около заснеженного молодняка так, что я видела обнажённый торс. И тогда вспомнила о полном отсутствии одежды у меня самой. Окопалась снегом, готовая провалиться сквозь мёрзлую землю. А он вдруг отломил несколько веток от ближайшей ели, прикрылся сам и быстро приблизился ко мне. Опустился на колено, протянул душистый лапник и понимающе улыбнулся.

– С наступающим! – завопила я срывающимся голосом единственное, что было уместно сегодняшним вечером.

– Ида? – изумился он, вскакивая на ноги, и расплылся в ошалелой улыбке. – Ида! Я же ждал тебя на площади!

– А-а-а? – выдала от удивления.

– Забыла? – Он поник, но быстро что-то сообразил и с новой, совсем другой, улыбкой добавил: – А давай заново. Антон.

– Антон, – повторила я, всё ещё находясь в оцепенении. – Ты пахнешь дикими фиалками.

– Ты тоже, – почему-то прошептал он. – И твой голос… не могу забыть.

– И ты тоже? – выдохнула эхом.

Он смотрел мне в глаза не отрываясь, я же попала в плен серых крапин, что выделялись отчётливее в лунном свете. Я боялась заговорить с ним на Графской площади, а теперь слова казались лишними. Ведь я слышала, как билось его сердце, слышала учащенное дыхание, слышала трепещущий в теле дух.

Ветер смахнул снежинки с широких еловых ветвей, закружил вокруг нас в колючем танце. Они искрились в лунном свете, шептались, задевая резными лучами друг о друга. А дивный аромат фиалок окутывал нежным коконом, заставляя принюхиваться к морозу и забывать обо всём.

Вдалеке раздался громкий хлопок. За кронами деревьев рассыпались цветные вспышки. Радостные улюлюканья сопровождали второй выстрел и третий. Небо окрасилось мерцающими фонтанчиками.

Лишь тогда холод обжёг человеческую кожу, что не была приспособлена для прогулок голышом. Я зябко поёжилась и вспомнила о сброшенной неподалеку от города одежде.

– С Новым годом, Ида, – растерянно, но очень нежно поздравил Антон. – Кажется, уже наступил.

– С Новым годом, – проскрежетала зубами я. – Вот бы одежда умела бегать так же резво и скакала каждый раз следом.

– Перекинемся? – осторожно предложил Антон.

– Я не умею по заказу, – призналась еле слышно, неопределенно пожала плечами и отвернулась к фейерверкам.

– Помогу, – хитро прищурился он и молниеносным движением сократил расстояние между нами до непозволительного.

Не дал мне опомниться, как прильнул к губам, обжигая похлеще январского мороза. Ноги подкосились, я ухватилась руками за его шею, выронив еловые ветки. Но Антон слишком быстро отстранился и прошептал:

– Догоняй, лисичка.

Огонёк внутри подскочил к горлу, взбунтовался. Антон ловко нырнул вниз, мягко приземлившись на четыре лапы. Светлый жемчужный мех казался сотканным из последних лучей заката. Антон повёл носом и будто даже в зверином обличье игриво подмигнул. Я же выгнулась навстречу, принимая вызов, и ловко оделась в свою рыжую шубку.

Мелькали стволы и ветки, вздымался снег. Лапы одновременно отрывались от земли. И я в несколько ловких прыжков настигла похитителя.

Да-да, этот хитрец украл мой поцелуй!

Лизнув светлую морду, я прижала уши и рванула наутек. Он выскочил наперерез, неожиданно тихо! Будто обогнал меня ещё вчера и сторожил под раскидистым кустом бузины. Завалил на бок, легонько придавил лапами и ткнулся носом в шею, словно говоря: «Я соскучился. Я так долго ждал тебя». И я уткнулась в ответ в густой загривок и блаженно проскулила: «Стоило заметить тебя раньше».

***

И вовсе не лисья шуба сделала меня привлекательной. Ведь будучи девушкой с потертыми временем коньками я просто не желала замечать людей, что всегда находились рядом. Не верила в чудеса, но требовала от мира доказательств оных. Лишь моё собственное решение изменить безнадёжное настоящее подтолкнуло череду невероятных событий.

Ведь я решила!

Горький шоколад

Автор: Евгения Суходаева

Посвящается всем официантам с красивыми глазами

Терпкий вкус шоколада

Снежинки мерно опускались на землю. Вечером последнего дня года люди старались успеть приготовить ужин, а не пробежаться по магазинам. Авелин тоже планировала кое-что успеть. Зелёный человечек приветливо засветился, и она перешла через дорогу. Коричневые каблуки простучали путь по очищенному тротуару до кафе. Того самого, где они встретились. Шерстяной шарф, накинутый на шею, слетел. Она поправила его уже бесконечность плюс первый раз, но он, кажется, жил собственной жизнью. Авелин затормозила перед входом, а потом смело потянула за продолговатую ручку, напоминающую хлопушку, только железную. Тяжёлая дверь кафе подалась, разбрызгивая по помещению звук колокольчика.

Кудрявые волосы тут же впитали аромат шоколада и тихую музыку, звучащую из колонок по углам комнаты. Рядом с каждым источником волшебной мелодии стояли фигурки драконов, похожие то ли на горгулий, то ли на изваяния древних богов. Всё, как в прошлый раз.

Овальные столики, железные стулья с круглыми резными спинками, пара посетителей странной наружности, которые, казалось, тоже предметы интерьера. Ни-че-го не изменилось. Авелин прошла внутрь и села за столик у стены. Подальше от окна. Туда, где сидела в прошлый раз.

Официант с пронзительными глазами принёс меню. От парня так и веяло теплотой. Если бы Авелин не была такой скромной, спросила бы, до которого часа он сегодня работает.

Положила сумочку, сняла шарф, повесила пальто и взяла в руки меню. С виду обычное: кожаная оплётка, простая надпись. Авелин с благоговением раскрыла его на странице «Новогоднее предложение».

Ледяной эспрессо

Классический отрезвляющий напиток с долькой шоколада.

Помогает увидеть вещи такими, какие они есть на самом деле.

Снежный эспрессо-корретто

Классический эспрессо, приправленный обезболивающим эффектом.

Если вы предполагаете, что при трезвом взгляде на свою жизнь увидите что-то ужасное.

Латте, латте-макиато, капучино. Авелин перевернула страницу. Реальность её не сильно интересовала. Следующий разворот гласил «Мечтания». То, что нужно. Глаза сами нашли напиток, который она пробовала в прошлый раз.

Горячий шоколад

Глубокое погружение в ваши самые заветные грёзы, смягчённое шапкой воздушного маршмеллоу.

Если вы ещё не успели вырасти и превратиться в зануду.

Авелин испуганно сглотнула и подняла руку, привлекая внимание официанта.

– Готовы сделать заказ?

– Мне нужна помощь. Здесь сказано «если вы не успели вырасти». Что значит «вырасти»?

– Это значит, что вы получаете зарплату и вовремя платите по счетам, не ловите ворон, пока ждёте автобус, не читаете глупые книжки…

Официант продолжал перечислять, но Авелин уже выдохнула с облегчением – глупых книжек-то она читает много, да и аренду порой задерживает, а зарплату старшего сотрудника кафедры иностранных языков и зарплатой-то не назовёшь.

– Тогда мне горячий шоколад.

– У вас есть карточка клиента?

– Карточка? – сердце Авелин снова сделало тревожный пируэт.

– Да, карточка клиента. Если вы уже приходили в кафе, она точно у вас есть.

– Но мне не давали никакой карточки, – плечи её неуправляемо подтянулись вверх.

Кафе открывается не каждому, что если её погонят прочь?

– Проверьте карманы, – улыбнулся официант.

Авелин, зная, что ничего там не найдёт, всё же пошарила в отделах сумочки, уронив при этом лежавший на столе шарф. Официант успел поймать его.

– Простите, он всё время куда-то убегает, – Авелин поднялась со стула и обречённо приняла шарф.

– Вот и карточка, – официант забрал коричневую визитку с одним штампиком. Она лежала там, где до этого покоился шарф.

– Сделаю вам скидку.

– Спасибо, – Авелин опустилась на стул.

Официант скрылся за барной стойкой. Девушку закружили воспоминания.

Спина плотно прижата к стене. Пальцы запутались в его волосах. Страстный поцелуй, обречённый перерасти во что-то большее. Теплота его рук. Глаза, которые, как она ни старалась их запомнить, почти стёрлись из памяти.