При выборе моего будущего места учёбы, такой вопрос передо мной даже не стоял. Однозначно, я должен был поступать в Московский институт нефти и газа имени И. М. Губкина. Но мой отец настоял на том, чтобы я пошёл учиться не на буровика, а на промыслового геофизка. Он мне прямо сказал, что в нашей семье достаточно уже его одного, намесившего грязи, по распутицам добираясь на буровые, а геофизики из всех нефтянников на сегодня самые передовые и инженерно подготовленные, а также работают в более комфортных условиях, а в будущем, если захочешь, всегда сможещь переквалифицироваться на бурение скважин. Так мы и поступили на семейном совете.
Будучи студентом трудно оценить качество образования, которое тебе дают и которое в итоге ты получаешь. Что главное для студента? Пройти без излишних приключений очередную сессию, сдать необходимые зачёты и экзамены и побыстрее уехать на каникулы и навестить своих родителей и друзей. Студенты бывают разные. В каждой группе присутствуют свои лидеры, завоёвывающие свой авторитет по своим внутренним законам. Одни выдают фонтастические результаты сдавая все экзамены на отлично, другие ударяются в общественную деятельность, а третьи с гитарой и песнями, балагуреньем и гулянками, дают фору остальным во время производственных практик. Как правило, у нас недолюбливали первых, это была наиболее замкнутая категория однокурсников. Я относился именно к этой части студентов. По этой причине внутри группы у меня отношения не сложились, хотя я со всеми старался поддерживать ровные отношения.
Все пять лет обучения в институте я жил в новом современном общежитии, построенном на перекрёстке улиц академиков Волгина и Бутлерова. Общежитие было чисто мужским. Ребята со всех факультетов жили в одном месте и можно было в свободное от учёбы время заводить знакомства с представителями разных специальностей. К тому же, там жило много земляков из Лениногорска. Именно там я сблизился с Юрой, Николаем, Аликом и Борисом. Мы все пятеро учились на разных факультетах. Я даже затрудняюсь сказать, что нас всех тогда сблизило, может быть простая случайность, или некий таинственный, не ведомый нам, человеческий магнетизм. Должен оговориться, что Юра и Николай были моими земляками, наши родители хорошо знали друг друга и были коллегами по работе. А Алик и Борис приехали учиться совершенно из не нефтяных городов. Наша дружная компания просуществовала пять лет, а потом судьба разбросала нас по разным городам страны. Вновь встретились мы уже позже, только через 37 лет после окончания института, к тому времени у каждого из нас накопился свой личный опыт работы в нефтяной отрасли.
Вернусь к учёбе в институте. Из всего набора учебных дисциплин, которые пришлось познавать, мне по душе были только те, что имели прямоё отношение к моей специализации. Курсы бурения и добычи нефти нам прочитали буквально мельком, могу сказать что на мой взгляд даже поверхностно. Может быть нам достались преподаватели формалисты, или эти предметы считались для нашей специальности промысловой геофизики не профильными и в итоге курс лекций был неимоверно сжат. Но это принесло только вред. У многих моих однокурсников представление об основах бурения и добычи нефти просто не сложилось. Сегодня я считаю, что это произошло из-за не правильного составления учебного процесса, его перегруженности совершенно не нужными или второстепенными дисциплинами. Понято, и я с этим согласен, институт должен был нам только приоткрыть наши глаза на многообразие специализаций, связанных с нефтяным производством, суть которых мы в будущем должны познавать самостоятельно по мере необходимости. Но я никогда не соглашусь с тем, что выпускник нефтяного института после его окончания имел бы слабое представление об основных дисциплинах.
Больше всего мне нравились геологические науки и интерпретация каротажных диаграмм. Этому нас обучали самые талантливые профессора института, настоящие карефеи своей профессии. Я могу однозначно сказать, что именно доскональное изучение глубинного строения земных недр и процессов формирования нефтяных залежей, дало мне возможность увидеть всё нефтяное производство как бы из нутри, и совершенно по другому к нему относиться. Раньше я видел только то, что расплагалось на земной поверхности, собственно то, что может увидеть любой из нас, заехав в тот же Лениногорский район. Нефтяная отрасль оказалась для меня настолько многогранна и гараздо более интересна, по сравнению с тем, что я думал о ней в юности. Мне кажется по своей наукоёмкости, своей не познанности до конца, безграничности творческих возможностей людей разных специальностей, своему техническому вооружению и насыщенности индустриальными новинками, ей нет равных. Поэтому сегодня чуть ли не каждый житель России либо работает на нефтяное производство, либо кормится от него.
Однако нефтяная олигархия, её магнаты, большие и малые, стараются своими действиями постоянно принижать её значимость для современного российского общества, замыкают её в кругу своих меркантильных интересов, забаррикодировали её от притока молодых специалистов.
Как сегодня расставлены кадровые приоритеты на современном производстве? Если коротко ответить, то на первом месте стоят финансисты и нефтетрейдеры, затем идут добычники, затем буровики, и уже в самом конце геологи. А я бы расставил всё наоборот. С точки зрения рационального использования недр во главе паровоза должен находиться исключительно геолог, или уж на худой конец, специалист с двумя нефтяными образованиями, одно из которых геологическое. А ещё лучше, чтобы высшая школа готовила универсальных выпускников, в равной степени владеющих знаниями как в области геологии, так и бурения нефтяных скважин и добычи нефти.
Заканчивая институт, я готовился, как и все студенты, к походу на комиссию по распределению выпускников. Это был самый волнительный процесс для любого молодого специалиста, что в итоге обучения ему предложат. Подразумевалось конечно и свободное распределение, когда каждый заранее договорился о своём дальнейшем месте работы. Но только именно на этой комиссии нам предлагались самые интересные места. У меня уже была заветная мечта, я хотел остаться и работать на своей, уже родной для меня кафедре промысловой геофизики. Я знал, что на кафедре предполагается оставить трёх лучших выпускников, и мой средний бал по успеваемости позволял мне рассчитывать на благоприятный исход. В кабинет, в котором, проходило заседание комиссии, впускали строго по одному студенту, по очереде, в сответствии с набранными баллами. Я зашёл третьим и был крайне удивлён, что в показанном мне списке возможных вакансий, позиций на кафедре не было. Были места преимущественно в Западной Сибире. В другие времена я бы безоговорчно принял это предложение, но сложившиеся семейные обстоятельства не позволяли мне сделать этого. Два месяца до того, скоропостижно скончался мой отец, и моя мама приняла решение перебраться жить из Оренбурга в Москву, и я должен был находиться рядом с ней. Впервые в жизни я испытал не справедливость по отношению к себе. Из всего списка, что я увидел перед собой, была только одна возможность остаться в Москве, это пойти на шестой курс обучения в нашем институте иностранному языку. Я не имел об этой системе подготовки ни малейшего представления, но согласившись с этой позицией, я думаю что в последующем только выиграл. А на третье место на кафедре, оно как позже выяснится действительно существовало, был взят человек из категории блатных, даже не из первой десятки по успеваемости. Вот так всё для меня и закончилось. Действительно, всё что не делается, всё к лучшему.
Многое в этой жизни происходит случайно. Случайно мы встречаем любимого челавека, а как иначе. Для каждого молодого человека наступает момент, когда пора задуматься о создании своей собственной семьи. Так было устроено до нас, так оно будет и впредь. Найти свою любовь это действительно дело случая, нам её координаты по почте никто не присылает. Всё происходит неожиданно, и если с Вами до сих пор это не произошло, то будьте уверены, свою любовь Вы обязательно встретите, но для этого Вы должны созреть и понять, что Вы уже готовы взять на себя всю ответственность за Ваше совместное будущее.
Вот и у меня всё произошло совершенно случайно. К тому времени мы прожили в Москве почти год. Семейные переживания начинали постепенно успокаиваться, было начало мая и моя мама решила наконец то сделать новоселье и пригласить на него две семьи старых сослуживцев отца по Лениногорску, один из которых работал в конторе отца главным инженером, а второй главным механиком. Мама с ними часто перезванивалась по телефону и они любезно откликнулись придти к нам на семейный праздник. Мы жили очень скромно, у нас в квартире по сути дела было пусто, мы за прошедший год даже не успели обзавестись самой простой мебелью и мама очень переживала, как это будет всё воспринято.
Стол в доме был уже накрыт и мы с нетерпением ждали гостей в назначенный час. Мы думали, что среди гостей будут только взрослые, но неожиданно для нас семья бывшего главного инженера, появилась в троём, с ними вместе была их дочь, будущая моя жена Танечка. Она была моей ровесницей, и в тот же год что и я, закончила тот же самый нефтяной институт. Но проучившись бок о бок в одних и тех же стенах института на Ленинском проспекте пять лет, правда на разных факультетах, проходя ежедневно по одним и тем же институтским коридорам, мы ни разу нигде с ней не пересеклись.
Уже через месяц после нашего знакомства, мы подали заявление в ЗАГС на регистрацию нашего совместного брака, а в июле состоялась наша свадьба и мы стали с ней мужем и женой.
Это был очередной мой жизненный этап. Строить совместные планы на будущее гараздо проще в двоём. Семья ко многому обязывает, она требует внутренней перестройки многих юношеских принципов, отказа от многих жизненных излишеств и наконец, она заставляет мыслить совершенно иначе. Приходилось познавать многие вещи с самого нуля, считаться со всеми новыми родственниками, да и не забывать свою старою семью. Живём мы с ней и не тужим уже 38 лет, у нас выросла прекрасная дочь, есть замечательнейший зять и появились на свет уже две прелестные внучки.
Видимо моя обида из-за несправедливого институского распределения продолжала во мне сохраняться и я после не долгих раздумий пошёл работать в не профильный для меня ВНИИБТ, это был единственный в Москве и самый известный в стране научно-исследовательский институт буровой техники. В ту пору он располагался в самом начале Ленинского проспекта, в старом здании Московского нефтяного института. Фактически, выучившись на геофизика, я вернулся к профессии отца, от которой он пытался меня отговорить. Я был принят на работу младшим научным сотрудником в Лабораторию пакеров с самым мизирным окладом, который тогда существовал. Но с чего то надо было начинать. Коллектив лаборатории меня принял достаточно хорошо и передо мной сразу же выложили стопки годовых технических отчётов за несколько предшествующих лет, чтобы я быстрее начал вникать в суть дела.
Работа меня постепенно затягивала, она день ото дня становилась для меня всё более интересной, я регулярно стал выезжать в коммандировки, преимущественно в Западную Сибирь, вместе с более опытными специалистами, для проведения промысловых эксперементов с образцами новой техники. Из названия лаборатории понятно, что она разрабатывала пакерные устройства, но область их применения была настолько широка и уже было их изобретено такое их количество, как говорят на каждый случай жизни, что казалось придумать уже было просто нечего. И тем не менее в головах талантливых изобретателей постоянно рождались новые идеи. Меня подключили к разработке пакера для ликвидации заколонных перетоков пластовых вод. Нефтянников постоянно мучили проблемы быстрой обводнённости призабойных зон скважин, а природа появления вод, была не до конца изучена. Обводнённые скважины выводили из состава добывающих и переводили в фонд скважин, ожидающих ремонта. Из-за форсированной добычи нефти простаивающий фонд скважин постоянно нарастал и мы должны были помочь добычникам бороться с этим негативным явлением.
О проекте
О подписке