Пролог

Ночь, вошедшая в свои права с закатом светила за горизонт, мягким одеялом укутала многовековой лес. Обнаженный по пояс широкоплечий мужчина с копной кудрявый темных волос восседал на одной из толстых ветвей высокого дуба почти у самой верхушки и задумчиво рассматривал белокаменную громаду замка лордов, обнесенную деревянным забором из цельных стволов с острозаточенными верхами. Почти все обитатели давно спали, только караульные на своих постах продолжали бдеть даже в столь поздний час. Да и сам лорд, снова просиживающий ночами на пролет над книгами в библиотеке. Днем этот статный мужчина, в подчинении у которого находилась большая часть территорий лесной страны, был эталоном невозмутимости, благородства и справедливости, а ночью… Ночь приносила лорду груз прожитых и наполненных болью лет. Глядя на то, как хозяин замка с раздражением отшвыривает книгу, в которую только что вчитывался, кудрявых сокрушенно покачал головой.

«Нельзя вмешиваться… Нельзя…» – размышлял скрытый древесной кроной наблюдатель.

Вмешиваться он не имел права, но и бездействовать не мог. Слишком уж многое было поставлено под удар. К тому же один раз он уже вмешался. Именно из-за этого придется сделать это вновь… Свои ошибки надо исправлять самому.

Фигура мужчины вдруг стала почти прозрачной и мигнув исчезла совсем. В следующее мгновение темноволосый появился уже на совершенно другой ветке. Под тем дубом, на котором сей раз обосновался мужчина разворачивалась батальная сцена небольшого сражения больше напоминающая разбойничий налет, если бы не несколько магов в рядах нападающих. Несколько конных старались всеми силами защитить небольшую повозку. Две закутанные в темные плащи фигурки, несколько мгновений назад выскользнувшие из этой самой повозки мчались в лес, подальше от нападавших. Но у них не было шансов. Очень быстро их настигли и ночной лес огласился душераздирающим девичьим криком. Сокрытый среди ветвей наблюдатель прикрыл глаза, стиснул зубы и сжал кулаки, сдерживая собственную ярость.

«Сейчас нельзя вмешиваться…» – будто уговаривая сам себя мысленно повторял мужчина.

Открыв глаза, он вновь взглянул в сторону оставленной на дороге повозки. Почти все защитники были уже перебиты. У них не было и шанса против численного перевеса, и магической силы нападавших. Двое оставшихся в живых молодых парней связанными лежали на середине дороги, а над ними раскинув руки стоял маг и на распев произнося формулы заклинаний проводил ритуал. Затем вынув из небольших ножен у пояса жезл, маг коснулся им поочередно ладоней обоих парней.

«Сейчас!» – кудрявый наблюдатель сощурил глаза и отправил к парням магический заряд, который окутал сначала головы юношей, а затем растекся по всему телу. «Вы все вспомните… Ей пора домой…».

Маг, проводивший ритуал вмешательства не заметил, продолжая зачитывать формулы, а парни дернулись и затихли. Полуголый наблюдатель проследил взглядом за чем-то видимым только ему, что скрылось средь облаков и удовлетворенно кивнул.

«Теперь вся надежда на тебя, малышка… Не подведи…» – и кудрявый исчез из густой листвы.

Глава 1
Мир Эзимор

В небольшом зале двое мужчин сидели в креслах перед камином и не торопясь потягивали вино из серебряных кубков. Огонь в камине наполнял пространство зала уютным теплом. Причудливые тени, подрагивали, в такт колыханию пламени. Мужчины сидели в тишине. Лишь потрескивание огня, медленно поедающего поленья, нарушал ее. Каждый из сидящих был погружён в свои мысли и не спешил начать разговор. Оба они были статными, высокими, широкоплечими и весьма похожими меж собой. У обоих были каштановые волосы, прямые, чёткие черты лица, не лишенные чисто мужской красоты, высокие лбы и волевые подбородки. Лишь глаза. Глаза у одного были темно-серые подобно грозовому небу, готовому вот-вот разразиться нешуточной грозой, у второго же они навивали мысли первой весенней зелени. Они давно стали не только отцом и сыном, но и лучшими друзьями. Никому они не доверяли больше чем друг другу. Пройдя вместе, бок о бок несколько битв, оба они знали, что надежней человека нет.

– Есть новости о ней? – спросил сын, повернув голову в сторону отца и нарушая уютную тишину.

– Ничего… – мужчина сделал глоток из кубка и тяжело вздохнул. – Тот след так никуда и не привел…

– Столько лет прошло… – задумчиво проговорил зеленоглазый. – Может мы уже опоздали…

– Нет. Я чувствую ее… – отец перевел взгляд своих серых глаз с языков огня на лицо сына. – Чувствую, она жива… Вот только… Она будто… – мужчина снова вздохнул. – Будто не помнит кто она или не знает…

– Чувствуешь? Но двадцать лет уже прошло… Ты уверен, что не ошибаешься? Быть может ты просто хочешь верить, что она жива? – глядя на собеседника, в неровном свете пламени камина, сын заметил, как четко очертились морщины и серебрились нитями седых волос, пряди у висков отца.

Этот разговор происходил уже не первый раз. Конечно же молодой мужчина прекрасно понимал отца и не меньше его желал ее возвращения. Но двадцать лет – это большой срок. И глядя на то, с какой надеждой отец хватается за любую зацепку, за любой, даже самый слабый след, за каждое даже самое странное предположение сын лишь удивлялся его стойкости и целеустремленности. Но каждый раз за эти двадцать лет ни одна зацепка не оправдалась, ни один след не привел к ней, ни одно предположение ни приблизило их ни на шаг к цели.

Единственное, что не могло ни радовать в этой ситуации так это то, что ее поиски не стали для отца единственно важной целью. Он никогда не забывал ни про сына, ни про служебный долг перед страной, ни о собственных людях. Но частенько закончив с дневными делами, немолодой уже мужчина уходил в свой кабинет или библиотеку и проводил там остаток вечера. Просматривая отчеты ищеек, ответы самых именитых магов и множество книг. Книг самых разных от древних, ветхих фолиантов, до дневников самых безумных ученых и магов. И все искал, искал и не находил.

Когда же очередной раз все усилия терпели крах, он брал бутылку вина и долго сидел, устремив полные печали и бессильной ярости серые глаза на пламя в камине. В эти моменты его никто не трогал и не старался вырвать из плена печальных мыслей. Все знали, что он считает себя всецело виноватым в ее пропаже.

Встретившись взглядом с внимательными и слегка прищуренными зелеными глазами сына, мужчина отрицательно качнул головой и горько усмехнулся:

– Знаешь, за столько лет бессмысленных метаний, я, быть может и хотел бы уже ошибаться, но… Не могу. Она жива, и я найду ее! Ты просто не можешь отличить это чувство… Ты ведь ощущаешь ее с момента своего рождения… Это чувство тебе привычно.

– Сир, ужин подали в столовую – после негромкого стука в зал вошел камердинер. – Бетси, велела передать, что если Вы и сегодня не съедите ее стряпню, то пусть Вам готовит псарь.

Слуга проговорил все это с едва заметной улыбкой в уголках губ. Бетси была кухаркой уже тогда, когда старший и сидящих мужчин только еще учился есть ложкой самостоятельно. Но не смотря на возраст Бетси обладала весьма живым темпераментом и просто потрясающим даром, превращать обычные продукты в произведение кулинарного искусства. Крутой нрав же кухарки позволял ей весьма фривольное общение с лордами, но только в кругу своих. Не смотря на всю свою характерность и почти материнскую любовь к сирам женщина ни за что не посмела бы уронить их авторитет при посторонних. Поэтому этой самой Бетси, к которой лорды испытывали почти сыновью любовь, было простительно довольно многое.

– Ну, если Бетси уже угрожает, лучше поторопиться – произнес отец, поднимаясь из кресла и направляясь в сторону столовой в сопровождении сына. – А то действительно псаря готовить поставит. С нее станется.

Под негромкий смех мужчины отправились ужинать.