Глава 4

Утром женщина входит в спальню с подносом в руках.

– Привет! – говорит она мужчине, который все еще нежится под одеялом.

Он приподнимается на локтях и рассматривает завтрак, пока женщина устанавливает поднос на прикроватную тумбочку.

– Яичница-болтунья, – говорит он, глядя на тарелку почти с подозрением.

– В точности как ты любишь, – отвечает она. – Хорошо прожаренная. Ешь скорее, пока все не остыло.

Он выпрастывает ноги из-под одеяла, садится на край постели. На нем старая и застиранная белая пижама в тонкую синюю полоску. Рисунок уже почти полностью стерся на коленях.

– Как тебе спалось? – спрашивает женщина.

– Превосходно, – отвечает он, берет салфетку и расстилает у себя на коленях. – Я даже не слышал, как ты встала.

– Я поднялась около шести, но по кухне ходила на цыпочках, чтобы не разбудить тебя. Ты бросил свое хобби?

– Что? О чем ты?

– Где твоя маленькая книжка? Обычно она лежит вот здесь. – Она указывает на тумбочку.

– Я делаю в ней записи, когда ты уходишь, – сообщает он, пристраивая тарелку поверх салфетки на коленях и начиная есть. – Отменная яичница. – Женщина молчит. – Не хочешь присесть со мной?

– Нет. Мне нужно идти работать.

Мужчина цепляет на вилку ломтик жареного бекона, с хрустом пережевывает его.

– Тебе нужна помощь?

– В чем?

– В работе. Я мог бы помочь тебе. – Он прожевывает свой бекон и глотает его.

– Ты все путаешь, – говорит она. – Ты больше не приходишь работать.

– Но я же приходил.

– Просто позавтракай с удовольствием.

– Я мог бы помочь, действительно мог бы. Ты же знаешь, у меня получается с книгами. Я все улавливаю.

Женщина вздыхает. Сколько раз ей уже приходилось разговаривать с ним об этом.

– Нет, – отвечает она.

Мужчина хмурится:

– Мне бы хотелось, чтобы все стало как прежде.

– А кому бы не хотелось? – замечает женщина. – Мне бы очень понравилось снова стать двадцатилетней, но одно дело желание, а реальность – совсем другое.

Он дует на кофе и делает небольшой глоток.

– Как там сегодня на улице?

– Кажется, погода замечательная. Ночью прошел дождь.

– Как бы мне хотелось выйти. Пусть даже идет дождь, – говорит мужчина.

Ее терпение иссякает.

– Доедай завтрак. Прежде чем уйти, я вернусь за подносом.

Глава 5

Я договорился о встрече с Фрицем Броттом, владельцем мясной лавки «Броттс братс» в Тонауанде, за которой пару дней наблюдал, непосредственно в магазине. У него имелся там свой кабинет, где мы могли без помех поговорить наедине.

Бротт был заметной фигурой в нашем обществе уже более двадцати лет. Он эмигрировал из Германии в семидесятые годы вместе с женой и маленькой дочкой. Несколько лет стоял за кассой разных продуктовых магазинов, но всегда мечтал открыть свой собственный. В начале девяностых Бротт узнал, что пожилой владелец мясной лавки захотел отойти от дел. Он надеялся, что сын продолжит семейный бизнес, однако парню еще не исполнилось и двадцати, когда стало ясно: его гораздо больше интересуют компьютеры, чем куски сырого мяса. И пришлось отцу тянуть магазин на себе еще два десятилетия, но поскольку передать его все равно оказалось некому, он решился в итоге выставить лавку на продажу.

А Фриц не просто хорошо разбирался в сортах мяса. Он сам был отличным поваром и знал секрет рецепта братвурстов^[7], передававшийся в его семье из поколения в поколение. Это, сказал он тогда жене, станет главной приманкой их магазина. Так, кстати, родилось и его название.

Жена Фрица, хотя и принимала в делах активное участие, не приезжала в магазин каждый день. Она много работала на дому, занимаясь оформлением документов, оплачивая счета, составляя ведомости по зарплатам и давая Фрицу возможность полностью сосредоточиться на производстве его любимых братвурстов и нежнейших говяжьих отбивных с восхитительным мраморным отливом. Именно жена заметила непорядок в отчетности за последние недели. Их прибыль уменьшилась. Огромные туши, свисавшие на крюках в камере холодильника, стали как будто давать меньше мяса, чем прежде.

Явно происходило что-то неладное.

У Фрица работали трое. Почти семидесятилетний Клэйтон Миллз трудился еще на предыдущего владельца и в общей сложности проработал в лавке более тридцати двух лет, а с тех пор, как умерла его жена Молли, жил один. Он вел очень экономное существование, и я сразу же исключил его из числа вероятных воров. Не вызвал у меня особых подозрений и Джозеф Калвелли, который был десятью годами моложе Клэйтона, имел жену и взрослого сына, управлявшего собственной инвестиционной фирмой.

Вскоре я понял, что мне нужен Тони Фиск – мужчина двадцати семи лет, живший с женой и двумя детишками, пяти и двух лет. Это его жена Сэнди подъехала к задней двери магазина и дождалась, чтобы Тони выскочил с большим зеленым мешком, сунул его в окно машины, а потом тут же опрометью вернулся на рабочее место. Все произошло как раз в тот момент, когда Фриц отлучился.

– Ну, что тебе удалось для меня узнать? – спросил Фриц, пристраивая свое тучное тело в кресло за письменным столом в крохотном помещении кабинета.

Я принес ноутбук, в который загрузил фотографии и видеозапись.

– Мистер Бротт, я вел наблюдение за вашим заведением два дня подряд и на основе увиденного могу утверждать, что вам не стоит волноваться по поводу мистера Миллза и мистера Калвелли.

Фриц ждал, хотя уже понял смысл моих слов.

– Тони, – произнес он, поджав губы. – Сукин сын!

Я открыл ноутбук и поставил его на стол.

– Это случилось вчера ближе к вечеру. Где-то около пяти часов.

Он прищурился:

– Меня как раз не было на месте. Я гонял свой грузовик в ремонт.

– Именно так. – Я щелкнул курсором по иконке «Воспроизведение» и запустил запись. – Видите, как подъезжает машина?

Фриц кивнул.

– Я на всякий случай пробил номер по базе данных. Этот автомобиль зарегистрирован на Энтони Фиска. За рулем сидела его жена Сандра – они зовут ее Сэнди.

– Я знаю ее. Да и машина мне знакома.

– Вот фото. На нем трудно разобрать детали, но, кажется, к заднему сиденью пристегнуты два детских кресла безопасности. Думаю, хотя не уверен полностью, что в тот момент в ее машине находились их дети.

Фриц сидел с каменным лицом.

– Ясно. Продолжай.

– Она останавливает машину прямо напротив задней двери магазина. Вот, теперь достает мобильный телефон, но пользуется только большим пальцем. Как мне кажется, она отправляет эсэмэску. Потом несколько секунд ждет…

Фриц крепко сжал зубы, продолжая смотреть на дисплей.

– И появляется Тони с мешком для мусора. Передает ей и бежит назад в магазин. Она срывается с места.

– Прокрути назад.

– Что?

– Ты можешь прокрутить изображение назад и сделать стоп-кадр?

– Стоп-кадр? Разумеется. – Я нажал на кнопку мыши, перевел запись на пятнадцать секунд назад, а затем запустил снова.

– Вот. Останови здесь.

Мне снова пришлось вернуться на долю секунды назад. Фрицу явно хотелось как следует рассмотреть мешок. Он пытался по внешним приметам определить, что лежало внутри, обводя очертания пальцем менее чем в дюйме от экрана.

– Можно это увеличить? – спросил он.

– Конечно. – Я коснулся мыши и щелкнул кнопкой. – Пожалуйста.

– Лопатка для жарки, – произнес Фриц.

– Вам лучше знать, – улыбнулся я.

– Сукин сын, – повторил он.

– Я попытаюсь достать копию эсэмэски, отправленной Сэнди. Но там, скорее всего, просто написано, что она уже прибыла. Едва ли Сэнди стала бы писать «Неси мясо» или что-то в этом роде. Если вы обратитесь в полицию и выдвинете обвинение, они наверняка смогут сделать распечатку.

– Ты думаешь, стоит им позвонить?

– Дело ваше. Вы попросили меня установить, не крадет ли кто-нибудь мясо, и, полагаю, это дает ответ на ваш вопрос. Что делать дальше, решать вам. Он хороший работник?

Фриц с грустью кивнул:

– Он работает у меня уже три года. Справляется со своими обязанностями. Делает все, о чем ни попросишь. Я всегда хорошо к нему относился. Почему же он начал меня обворовывать?

– Он превысил лимит по кредитной карте. А его жена, работавшая в «Уол-марте» четыре дня в неделю, только что переведена на трехдневный график.

Печаль, отражавшаяся на лице Фрица всего минуту назад, постепенно уступила место другому выражению.

– Когда я только что перебрался в эту страну, то порой не знал, как сохранить крышу над головой. Но я никогда ни у кого не крал! – Он потряс указательным пальцем в воздухе. – Ни разу!

Он осмотрел поверхность своего стола, покачал головой, а потом взглянул на закрытую металлическую дверь, словно она была из стекла и он мог видеть сквозь нее Тони.

– Я ведь даже присутствовал при крещении его младшего, – проговорил Фриц.

– Всякое случается, – отозвался я.

– Если я позволю ему остаться, как это воспримут остальные? Это словно сказать: «Эй, можете смело воровать у Фрица, он вам все простит. Он – тряпка». Вот что они подумают.

– Как я и сказал, решение теперь за вами. Я напишу для вас формальный отчет о проделанной работе, рассчитаю, сколько часов заняло расследование, что…

Фриц махнул рукой:

– Да пошло все к чертовой матери! Главное, я теперь знаю. – Он указал на компьютер, на Тони, застывшего с прижатым к груди мешком мяса. – Видел своими глазами.

– Но отчет вы так или иначе получите, – произнес я, – вместе со счетом за мои услуги.

Его глаза по-прежнему буравили дверь. Я догадался, что сейчас последует, хотя и понадеялся, что ошибаюсь.

– Тони! – взревел он.

Я все-таки оказался прав. Его голос в тесном кабинете прозвучал как пушечный выстрел.

Хотя я бы предпочел, чтобы Фриц начал действовать на основе собранных данных уже после моего ухода. Работа мною сделана, и я не собирался присутствовать при вынесении приговора. Я, разумеется, мог стать посредником, если бы возник конфликт, но деньги мне платили за другое. Бог свидетель, я не годился в адвокаты. Я лишь добывал информацию.