Читать книгу «Злая река» онлайн полностью📖 — Линкольна Чайлда — MyBook.
image

6

– Тут настоящий рыбный рынок, черт бы его подрал, – услышала Мойра Кроссли голос одного из сотрудников морга.

Тот распаковывал холодильный контейнер с обрубками ног, только что привезенный в машине «скорой помощи». Он выкладывал обрубки на медицинскую каталку, а другие работники регистрировали и фотографировали их, действуя конвейерным методом. Кроссли была главным судмедэкспертом Двадцать первого района, и она думала, что всякого повидала за многие годы работы. Каких только останков не выносило на берег, частичных и полных, и у некоторых имелись довольно странные особенности. Но это… это было за пределами всяких пределов. По предварительной оценке, более шестидесяти обрубков. Что это означает – более шестидесяти убийств? Если так, то они имеют дело с самым крупным массовым убийством в истории Флориды. А если эти люди все еще живы… то где они? И что с ними случилось? Это не поддавалось никаким объяснениям.

Обычно тихая и упорядоченная лаборатория Кроссли превратилась в суетливый муравейник, а пахло здесь и в самом деле, как на рыбном рынке, где товары на солнце быстро портятся. Ручейки морской воды бежали по полу к центральном сливу, перемешиваясь с извивающимися креветками и другими морскими существами, которые кормились обрубками, а теперь лишились питания.

Еще одна «скорая» привезла два новых контейнера, и общее число составило – господи боже! – более девяноста обрубков, все в одинаковой обуви. Чтобы разобраться с поступлениями, Кроссли вызвала на работу весь персонал – четырех техников и двух помощников патологоанатома. С последней партией приехал начальник полиции острова Санибел Перельман вместе с двумя детективами. Задействована была и полиция Форт-Майерса, не говоря уже о нескольких моряках береговой охраны в форме, которые, похоже, вообще не представляли, что им нужно делать, – просто стояли, нахмурив брови, и пытались делать вид, будто заняты.

Но в этой группе беспорядочно толкущихся людей выделялась, словно больной палец, одна фигура – высокий бледный человек в белом льняном костюме, крахмальной белой рубашке и черном галстуке. У него было точеное лицо и глаза, сверкающие, как полированные десятицентовики. В то время как сам человек был неподвижен, словно греческая статуя, его глаза беспокойно обшаривали помещение, впитывая все.

Кроссли повернулась к своему помощнику Полу Рамо.

– Чем быстрее начнем, тем быстрее закончим, – сказала она.

– Что начнем? – спросил он.

Техник Пол напоминал громадного плюшевого медвежонка, еле втиснувшегося в свой халат, с бородой как у викинга. Он был трудягой, всегда готовым угодить, но, увы, не самой яркой лампочкой в комнате.

– Возьми одну и принеси на первый стол. Будем делать иссечение.

– Сейчас?

– Нет, после дождичка в четверг.

– Ой, конечно, извините.

Схватив щипцы, Пол опасливо поднял обрубок, положил его в контейнер и отнес к одному из небольших столов у стены. Когда Кроссли взяла обрубок и положила на стол, Рамо включил видеорегистратор и проверил его.

– Инструменты.

Рамо положил на тележку хирургические инструменты и покатил ее к столику. Кроссли натянула маску и выбрала маленький пинцет.

– Прошу прощения, – раздался у нее за спиной голос, гладкий, как атлас.

Она повернулась и увидела бледного человека.

– Да?

– Я бы хотел наблюдать, если вы не возражаете.

Она понятия не имела, что он здесь делает. Этот человек не был похож ни на представителя правоохранительных органов, ни на медицинского работника.

– Простите, а вы кто, собственно? – спросила она.

Рука нырнула в карман и появилась с кожаным бумажником, который тут же раскрылся, предъявляя золотой с синим жетон, а над ним удостоверение.

– А, ФБР, – сказала Кроссли.

Кем бы ни был этот человек, он, вероятно – почти наверняка, – стоял на одну ступеньку выше остальных на иерархической лестнице. От него явно исходила властная аура.

– Специальный агент Пендергаст, – сказал человек, слегка кивнув.

Акцент определялся безошибочно и отличался от всех других южных акцентов, и Кроссли быстро узнала его по своему детству: этот изысканный южный говор высшего класса из Нового Орлеана был свойствен только старейшим семьям. Пендергаст… фамилия тоже была ей смутно знакома и не вызывала приятных ассоциаций.

– Старший медицинский эксперт Мойра Кроссли, – торопливо представилась она. – Пожалуйста, наблюдайте. Но только наденьте халат и не мешайте.

– Безусловно.

Она перенесла свое внимание на обрубок ноги на столе и при работающей камере начала общее обследование. Первым следовало описание. Кроссли осмотрела конец кости и отметила, что отделение конечности было крайне жестоким, осуществлялось тупым инструментом с тяжелым лезвием, после которого остались отметины и осколки. По-видимому, несколько таких ударов – не меньше шести, судя по отметинам на большой и малой берцовых костях, – отделили часть ноги от остального тела приблизительно в двух дюймах над голеностопным суставом. Морские организмы пожрали плоть над суставом, оставив только кость. Но ниже этого плоть, защищенная кроссовкой, сохранилась. Она сильно распухла и вылезала наружу. Колонии крохотных морских организмов все еще цеплялись к сырой плоти – черви, амфиподы, личинки раков, морская вошь. Плоть была поедена, и Кроссли видела отверстия, в которые пролезли существа покрупнее.

– Пол, принеси мне контейнер с этанолом для образцов.

Пол приволок контейнер, и она с помощью пинцета осторожно извлекла столько образцов, сколько смогла найти, и опустила их в раствор для последующего обследования.

– Позвольте задать вопрос, – раздался бесстрастный голос у нее за спиной.

Кроссли почувствовала укол раздражения.

– Да?

– С какой стороны наносились удары?

«Хороший вопрос». Она еще раз осмотрела обрубок:

– Удары наносились сверху, по правой передней стороне ноги, беспорядочно, под углом приблизительно от сорока до семидесяти градусов к горизонтали.

– Спасибо.

Начальник полиции Перельман тоже надел халат и подошел, чтобы наблюдать за осмотром. Кроссли порадовалась этому. Ей нравилось работать с ним, и она надеялась, что он будет полезен – сдержит чумной налет других следователей, не говоря уже о прессе.

Кроссли продолжила общее обследование по протоколу. Когда оно было закончено, пришло время снимать кроссовку, анатомировать обрубок и отбирать образцы для токсикологического и гистологического анализов.

– Можно еще вопрос? – раздался медовый голос.

– Что?

– Есть ли способ определить, подвергалась ли предварительно плоть замораживанию?

Этот вопрос удивил Кроссли. Подобный тест не приходил ей в голову, но, поразмыслив, она решила, что его, вероятно, следует сделать.

– Да, этот тест можно провести, и я сделаю такой запрос в гистологическую лабораторию. – Она повернулась к Полу. – Ножницы.

Пол подал ей ножницы, и она принялась срезать кроссовку.

– Прошу прощения, – снова вмешался голос, – но, если позволите, я бы хотел получить эту обувь как вещественное доказательство, когда вы закончите.

– Нет.

Она продолжила работать ножницами. Плоть из кроссовки ниже лодыжки расширялась, как перенадутый воздушный шарик.

Щелкали ножницы. Серая и розовая плоть опасно разбухала. Кожа двигалась, как живая.

Щелкали ножницы…

И тут, словно взрыв какой-то гнили, изнутри выпрыгнуло существо. Это была миксина, самый дьявольский из кошмаров. Из-за неожиданного сброса давления струя миксиновой слизи брызнула на грудь и лицо Пола, на его бороду. Техник пронзительно вскрикнул и отпрыгнул назад, закрывая лицо ладонями, а миксина упала на пол, извиваясь и разбрызгивая слизь из своих желез, и поползла к центру комнаты.

– О господи, нет! – вскрикнула Кроссли, когда Пол, ослепленный, врезался в длинную каталку, на которой стояли обрубки.

Каталка перевернулась и с грохотом рухнула на пол. Обрубки разлетелись по полу, из них повыскакивали новые твари – миксины, крабы, угри, они извивались, корчились, издавали резкие звуки, ползали по плиточному полу среди струек морской воды, пережеванной плоти и совершенно невыносимого смрада. Началась жуткая кутерьма, когда люди отпрянули назад, спасаясь от волны слизи, поскальзываясь и падая.

Кроссли в смятении смотрела на то, как организованная ею умная и профессиональная работа превращается в комедийный фарс группы «Три балбеса».

Она повернулась к агенту Пендергасту, который стоял в стороне от суматохи, обозревая происходящее с веселым выражением на лице. Он тоже повернулся к ней и заметил слизь миксины, стекающую по ее халату.

– «Во всех явлениях природы, – растягивая слова, проговорил Пендергаст, – есть нечто чудесное».

– Вы называете это чудесным? – спросила Кроссли.

– Аристотелю бы понравилось, – заметил Перельман, еле сдерживая смех.

– Что ж, – сказала Кроссли в страшном раздражении, – мне тут придется вычищать всю эту грязь. Поскольку анатомирование практически закончилось, я прошу вас двоих покинуть мою лабораторию.

Когда они двинулись к выходу, она добавила:

– Кстати, агент Пендергаст, вы можете взять эту чертову кроссовку.

7

К бесконечному облегчению начальника полиции Перельмана, оперативная группа расположилась в просторном отделении полиции в Форт-Майерсе на Уидман-уэй, а не в его крохотных кабинетах за публичной библиотекой острова Санибел. Ему едва удалось втиснуться на парковку на своем «эксплорере». Он и два его лейтенанта, Таун и Моррис, вышли из машины. Перельман любил сам сидеть за рулем, когда была такая возможность, он ненавидел положенных ему по штату водителей и даже настаивал на том, чтобы возить своих подчиненных.

Первая встреча оперативной группы была назначена на одиннадцать, но Перельман приехал на полчаса раньше, отчасти потому, что выехал с запасом, опасаясь попасть в пробку, а главным образом для того, чтобы понять, что представляет собой глава группы Бо и как будет работать эта система. Он никогда раньше не состоял в оперативных группах, и его впечатление о Бо было неблагоприятным, но Перельман считал, что каждому нужно дать второй шанс. Если человек не оправдывал его ожиданий, он заносился в список неисправимых.

– «Честь, этика, ответственность, уважение, командная работа», – сказал Таун, глядя на фасад здания, на котором эти слова были написаны гигантскими буквами. – Надеюсь, это не пустая трепотня.

– Будем предполагать лучшее, – откликнулся Перельман.

Он со своими лейтенантами вошел внутрь, и мрачный секретарь показал им, как пройти в зону оперативной группы – большой конференц-зал в задней части здания и примыкающее к нему пространство открытой планировки, заполненное техниками и рабочими, которые расставляли столы, компьютеры, большие экраны и доски. На первый взгляд это выглядело как достаточно эффективная и организованная операция. Надежда забилась в груди Перельмана: новые свидетельства того, что начало будет хорошим. В примыкающем коридоре имелось место, где можно было выпить кофе, чая, холодной воды.

Перельман прямиком устремился туда. Он налил себе чашку кофе, высыпал туда три пакетика молока со сливками и такое же количество пакетиков сахара. Отхлебнул. Прилично. Вполне прилично. Таун и Моррис тоже позаботились о себе и с чашками, над которыми поднимался парок, отправились в конференц-зал, где заняли место в первом ряду. Вскоре стали появляться и другие – капитан и два лейтенанта из полицейского отделения Форт-Майерса, поприветствовавшие Перельмана, и небольшая группа полицейских в форме. Каспар, начальник полиции Форт-Майерса, не появился. Это было похоже на Каспара: хотя он и нес номинальную ответственность за полицейскую часть расследования, но считал месяцы до ухода на пенсию, а недавно слег с тяжелым приступом подагры и ничуть не возражал, чтобы руки пришлось пачкать его старшему персоналу и полицейскому отделению Санибела. Если расследование придет к счастливому концу, он неизбежно примет участие в финальной части, прихромает, чтобы предъявить права на не заслуженные им лавры.

Следующей в этом неформальном параде была Кира Марксон, мэр Санибела, в своей фирменной белой одежде для тенниса, невзирая на трагические события, а вероятнее, именно из-за них. Ее мрачное лицо просветлело, когда она заметила Перельмана и тот ответил на ее кивок. Прежде Марксон работала в руководстве одной пиар-компании, и это – вкупе с историей ее семьи на Санибеле, восходящей к дням паромной переправы, – оказалось неожиданной, но идеальной подготовкой для мэра. Она явно видела необычные задатки и в Перельмане, потому что начальником полиции он стал отчасти благодаря ее стараниям. Они хорошо сотрудничали, уважали зоны ответственности друг друга: она работала, чтобы люди были счастливы, он – чтобы они чувствовали себя в безопасности. Перельман знал, что Марксон не будет вмешиваться в его дела, если только он не попросит об административной поддержке.

Минуту спустя появилась судмедэксперт Кроссли с двумя помощниками. Лицо у нее было усталое, и Перельман подумал, что, вероятно, после его ухода из лаборатории вчера вечером случилось что-то еще, кроме происшествия с миксиной.

Он огляделся, выискивая взглядом того парня, Пендергаста, но не увидел его.

Вскоре плотной группой прибыл контингент береговой охраны, возглавляемый коммандером Бо в парадном мундире, за которым следовал другой персонал в парадной или рабочей униформе. Эта толпа производила сильное впечатление. Бо прошел в головную часть зала, остальные расселись по местам. Техник прикрепил к мундиру коммандера петличный микрофон. В зале воцарилась тишина, когда Бо подошел к трибуне и достал из кармана мундира свои записи. Ровно в одиннадцать часов в зал вошел агент Пендергаст и, вместо того чтобы сесть, прислонился спиной к задней стене и скрестил руки на груди. На нем был другой белый костюм, на этот раз определенно шелковый, а не льняной. Казалось, у костюма был слабый коралловый оттенок, но в искусственном освещении Перельман не мог сказать наверняка. Зато он мог наверняка сказать, что никогда прежде не видел агента ФБР, одетого подобным образом.

– Добро пожаловать, – заговорил Бо, оглядывая зал. – Я заместитель коммандера сектора береговой охраны Соединенных Штатов. И я буду возглавлять оперативную группу «Каптива». Оперативная группа состоит из представителей береговой охраны, полицейского отделения Форт-Майерса, судмедэксперта Двадцать первого района…

Перельман отключился на время перечисления структуры и ответственностей. Когда это закончилось, Бо сделал драматическую паузу, оглядел зал свирепым взглядом и, ухватившись за края трибуны, начал говорить о самом преступлении.

– На данный момент, – сказал он, – на отрезок берега Каптивы протяженностью в милю вынесло девяносто девять зеленых кроссовок, в каждой обрубок человеческой ноги, грубо отсеченный выше лодыжки. Вам известны детали – они немногочисленны ввиду того, что предстоит провести еще немало анализов и тестов, – так что не буду на них останавливаться еще раз. Ключевым здесь является тот факт, что обрубки пробыли в воде около двадцати пяти дней. Нам это известно по развитию морских организмов, сопровождавших обрубки. А теперь я хочу обратиться ко всем полицейским начальникам и задать простой вопрос: нет ли у вас каких-либо версий на этот счет? Я дам вам минуту, чтобы вы посовещались с вашими людьми.

Перельман посмотрел на своих лейтенантов:

– Есть предложения?

– Послушайте, – сказал Таун, – может, это какой-то безумный культ? Ну, знаете, вроде того парня из секты, Джима Джонса, или этих ребят из «Небесных врат», которые думали, что попадут на инопланетный корабль[8].

– Мм. Занятно. А ты, Моррис?

– В полном недоумении, но мысль о культе представляется мне не хуже других.

Перельман кивнул.

– А что думаете вы, шеф?

– Понятия не имею, так что остановимся на культе.

Коммандер поднял голову:

– Вы готовы? Заместитель начальника полиции Форт-Майерса?

Заместитель Каспара – чернокожая женщина лет пятидесяти с хвостиком – поднялась со своего места:

– Мы думаем, что эти обрубки – следствие какого-то медицинского эксперимента, возможно, их занесло сюда из Центральной Америки. Я говорю это потому, что обувь, в которой прибило к берегу обрубки, кажется похожей на ту, что носят в больницах медсестры. Но это чистые домыслы.

– Спасибо. Начальник отделения полиции Перельман?

– Мы предполагаем, с той же оговоркой про домыслы, что это какой-то культ конца света. При посвящении в который требуется расстаться с конечностью, и это делает священник или кто-то подобный.

– Спасибо. Специальный агент Пендергаст?

Долгое молчание. Все головы повернулись к человеку, стоящему в конце зала. Он медленно опустил руки и просто ответил:

– Я бы предпочел обойтись без предположений.

– Никто не собирается предъявлять вам претензии, если вы ошибетесь. Просто я этого хочу – предположений.

– Но это то, чего не хочу я, коммандер.

Повисла мертвая тишина, и коммандер закатил глаза:

– Вы имеете право на свое мнение. А теперь я обращаю этот вопрос к себе.

Перельман понял, что коммандер с самого начала вел именно к этому.

– Я бы хотел привлечь ваше внимание к жестокости ампутации, – начал Бо. – К казенной одинаковости обуви. К тому факту, что их прибило к берегу практически одновременно, а значит, они одновременно и были выброшены в океан. – Он помолчал. – Подумайте: какая близлежащая страна способна на такой варварский акт? Какая страна имеет самый большой процент арестованных в мире? Какая страна находится в девяноста милях от наших берегов?

За этим последовала долгая пауза.

– Куба.

Бо сделал еще одну паузу, чтобы до слушателей дошел смысл сказанного.

– У них много тюрем на берегу, а некоторые, вроде Комбинадо-дель-Эсте, принадлежат к самым жестоким в мире, там содержатся политические заключенные, их пытают… и казнят. – Он подался вперед. – Хотя у нас пока нет никаких прямых доказательств, я бы предположил с большой долей вероятности, что так или иначе эти обрубки ног приплыли с Кубы и являются следствием пыток.

Перельман не мог не признать, что версия неплоха. Но уверенность Бо вызывала у него неловкое чувство. Он слишком давно служил в полиции и не доверял версиям, если они не были подкреплены какими-нибудь вещественными доказательствами.

Бо покинул трибуну и направился к ближайшему столу, на котором лежали карты и тома морских исследований, охранявшиеся лейтенантом береговой охраны довольно невзрачной внешности. В зале поднялся гул, и Бо поднял руки:

– Давайте поговорим о назначениях заданий в самом общем плане. Береговая охрана будет отвечать за все расследования и операции, связанные с морем. – Он взял верхнюю карту и развернул ее. – Наш главный приоритет – проведение анализа всевозможных течений, отслеживание потоков, волн и ветров, чтобы мы могли убедиться, отправились ли эти обрубки в путешествие с Кубы или нет. Мы свяжемся с Министерством внутренней безопасности, чтобы получить секретные спутниковые изображения всех мест, представляющих для нас интерес. – Он откашлялся. – Полицейское отделение Санибел будет отвечать за целостность и сохранность в неприкосновенности непосредственного места преступления, будет патрулировать берег, подбирать новые обрубки, если появятся. Офис судмедэксперта Двадцать первого района продолжит проведение патологоанатомической работы и тестов по останкам и связанным с ними вещественным доказательствам. Полиция Форт-Майерса будет собирать показания свидетелей, регулировать отношения с прессой и руководить всеми операциями правоохранения из вспомогательного офиса оперативной группы. Что касается Федерального бюро расследований… – он сделал паузу, отыскивая глазами Пендергаста, – то я прошу прочесать базы данных Национального центра по анализу насильственных преступлений на предмет наличия в ней чего-либо подобного, а также найти изготовителя кроссовок.

Перельман увидел, что Пендергаст поднял указательный палец, давая понять, что хочет задать вопрос.

– Да?

1
...
...
12