Глава 2. Лаки Чармс

Я просыпаюсь до будильника. Мама уже встала, с кухни доносится запах поджаренных тостов, и от аромата еды меня начинает мутить. Нащупываю телефон, чтобы посмотреть время, но на экране всплывает «Задница» и тикающий таймер, насчитывающий шесть часов и двадцать шесть минут.

Проваливаясь в сон, я включила громкую связь. За эту ночь я просыпалась несколько раз, на том конце трубки шел фильм, и каждый раз, когда я звала Джейка, – он отзывался.

– Джейк, ты здесь? – шепчу я, прислушиваясь. В ответ тишина. – Как бы это ни прозвучало, спасибо за эту ночь.

Я сбрасываю вызов и терпеливо жду, когда мама уйдет на работу. Жутко хочется пить, но я скорее умру от жажды, нежели выйду и нарвусь на ее разочарованный взгляд.

Переворачиваюсь на спину, и это движение отдается в голове тупой болью. Перед глазами проносятся смазанные картинки вчерашнего вечера и, крепко зажмурившись, я закрываю ладонями лицо.

Стыд, злость, вина – испытываю все сразу.

Мышцы внутренней стороны бедер ноют, как после растяжки, внизу живота немного тянет.

Я больше не девственница.

Я лишилась девственности с Оливером Хартли и совсем не могу назвать себя счастливой влюбленной.

О чем я думала? Как мы вообще перешли к этому? Воспоминания появляются в голове кадрами и ускользают, но каждый крошечный отрывок яркий и болезненный, словно удар хлыста по спине.

Я ведь должна была понимать, что Олли любит Констанс, он же расстался с ней вынужденно. Где-то в глубине души я наверняка надеялась, что, услышав мое признание и поцеловав меня, Оливер очнется от страшного заклятия и полюбит меня.

Какая же я жалкая. Но и Оливер не лучше. Мы оба облажались.

– Что будет завтра? Я боюсь завтра, Олли.

– Все будет хорошо. Я с тобой, Мик, и всегда буду. Я твой.

Верил ли он в свои слова хотя бы на тот момент? Господи, надеюсь, что да. А потом он назвал меня именем той, которую любит.

Мне всегда казалось, что первый сексуальный опыт должен быть с человеком, которого ты любишь. У меня произошло именно так, но все остальное пошло не по плану. Все произошло слишком быстро. Всегда ли это так больно? Была ли у меня кровь? Как, в конце концов, выглядит член? Потому что все происходило быстро и в темноте, что я даже не увидела его, зато почувствовала. И не могу назвать это приятным опытом.

Если есть клуб ненавистников секса, то я, пожалуй, вступлю.

Перед глазами всплывает окровавленный нос Оливера, хруст при ударе, жесткость и холод в глазах Джейка.

Разрушена не только наша с Олли дружба, мы вмешали в это Элфорда. Я вмешала. Не остановила, не дала внятно понять, что он не мой старший брат, который обязан идти и бить морду каждому парню, который снимет передо мной трусы. Дружба ребят под угрозой, группа под угрозой. И все из-за алкоголя и моих чувств.

Вина похожа на бетонную плиту, которая придавила меня к кровати и вот-вот расколет ребра. Глаза жжет от подступающих слез, и я тру веки костяшками. Чувствую себя блендером, который перемалывает любой намек на слезы. Позволю себе слабость и точно разревусь. Надо просто перемолоть это внутри, и однажды оно уйдет, а напряженное горло расслабится, и я снова смогу свободно дышать.

Закрывается входная дверь, но я не двигаюсь до тех пор, пока не слышу, как заводится двигатель. Убедившись, что мама уехала, я иду на кухню и залпом выпиваю стакан воды. Бросив шипучую таблетку аспирина в стакан, плетусь в ванную, чтобы умыться.

Меня мутит от нервов и голода, при этом еда не лезет в горло, поэтому я обхожусь водой с аспирином. Не могу расслабиться, потому что в голову вспышками врываются воспоминания вчерашнего вечера, от которых я непроизвольно вздрагиваю.

– Боже. – Сделав звук телевизора погромче, пытаюсь сосредоточиться на сюжете о правильном приготовлении спагетти в «Доброе утро, Америка».

Я призналась Оливеру в любви так легко, словно рассказывала анекдот. Что он думает обо мне теперь? Неужели мы больше не сможем дружить? А если об этом узнают в школе? Что если «Норд» распадется из-за меня? Господи, в таком случае разгневанный Рэм задушит меня голыми руками.

Тело бросает в холодный пот. Покусывая ноготь на большом пальце, я трясу коленом. Я так больше не могу. Не вынесу. Подскочив на ноги, иду в комнату и достаю из рюкзака полупустую пачку сигарет.

Выхожу из трейлера, прикрыв за собой дверь, сажусь на ступени и верчу пачку в руках, раздумывая. У соседнего трейлера курит Рут. Взмахнув рукой, она идет ко мне, не скрывая любопытства во взгляде.

– Случилось какое-то дерьмо, – Рут не спрашивает, она констатирует факт, глядя на сигареты в моих руках. – Мистер Дурацкая-бывшая облажалася?

Качнув головой, я разглядываю кеды Рут и красные носки, которые достают ей почти до самых колен.

– Выглядишь дерьмово, значит хорошо погуляла вчера, – шумно выдохнув дым, она хмыкает. – Миссис Рамирес чуть с ума не сошла, пытаясь дозвониться до тебя.

– Я призналась в любви Оливеру и переспала с ним.

Рут смеется, но как только я поднимаю подбородок и заглядываю в ее глаза, смех тут же испаряется. Делая глубокую затяжку, она кивает. Рут не осуждает, не удивляется, не спрашивает: «Как так вышло?». Она точно знает как, потому что ее братья и сестры, как и она сама, появились на свет не без помощи алкоголя, которым злоупотребляет миссис Кларк. А еще совсем недавно Рут переборщила с пивом, из-за чего пришлось делать тест на беременность после близости с вонючкой Коллином.

– Однажды это должно было произойти. Мама говорит, что дружбы между мужчинами и женщинами не бывает. Ну ты это… Хоть с резинкой?

– Да. Но у меня тут, – я прижимаю ладонь к животу, – немного тянет. Это нормально?

Боже, я настолько неопытна, что консультируюсь с девочкой, которой стукнет шестнадцать только в следующем месяце.

– Да, не парься. У Дженны вообще несколько дней после этого кровь шла. Ну и как тебе, понравилось?

Постукивая ногтями по пачке сигарет, я пожимаю плечами.

– Не очень.

– Первый секс – всегда отстой. Да и с каждым новым человеком – тоже отстой. Но потом все будет хорошо.

– Не уверена, что у нас с Оливером будет второй раз. Даже не уверена, что мы останемся друзьями на «Фейсбук»¹. Черт. – Запустив пальцы в волосы, я делаю глубокий вздох. – Я знаю его столько лет, но понятия не имею, какой реакции от него ждать.

– Как это какой реакции? – Рут отходит, чтобы выбросить окурок в жестяную банку и возвращается. – Цветов, подарков и кино. Ты снизошла до него и подарила ему свою девственность, он должен ценить это. А если не будет, то я переломаю ему ноги битой и закидаю его дом грязными подгузниками Майло. Он ведь твой друг, Микки, он не поступит с тобой плохо.

Последняя фраза Рут крутится у меня в голове даже после того, как она уходит в трейлер, чтобы успокоить вопящего малыша Майло.

Я горжусь тем, что сдержалась и не закурила сигарету. Если я продержалась без нее в такой момент, то смогу и дальше. Стоит и вовсе отдать пачку Рут, чтобы не поддаться соблазну.

Поднявшись со ступеней, я оставляю сигареты на пластиковом столе. Слышу позади шуршание шин и боюсь, что мама вернулась, но когда вижу машину Оливера, мое сердце проваливается в желудок.

Он выглядит ужасно. Под глазами темные синяки, левый глаз чуть заплыл, на опухшей переносице ссадина, левая скула отекла. Дерьмо. Это все из-за меня. Мне хочется броситься вперед и обнять его, но ноги словно вросли в землю. В голове набатом бьет мое вчерашнее признание.

Спрятав ладони в передние карманы джинсов, Оливер подходит медленно, словно боится, что я испугаюсь и убегу. Хотя не исключаю такой вариант, потому что это то, чего мне действительно хочется.

– Мне так жаль, Мик, – его надломленный голос заставляет меня судорожно выдохнуть.

– Мне тоже, ведь я видела тебя голым.

Мои попытки отшутиться не сильно помогают. Остановившись напротив, Оливер делает попытку обнять меня, но, передумав, опускает руки.

– Я… – Прикрыв глаза, он проводит пальцами по волосам. – Черт, не знаю, что сказать, Мик. В голове столько всего вертится. Впервые в жизни так напился.

Оливер хмурится и коротко качает головой.

– Мик, я… – В попытке сжать переносицу, он шипит от боли. – Не знаю, с чего начать. Утром я совершенно ничего не помнил, кроме разъяренного Джейка. Позвонил Нику, он накинул пару деталей, и в голове начали всплывать кадры. Смутно, все очень смутно. Клянусь, я хочу вспомнить, но не могу.

Растерянно кивнув, я опускаюсь на стул.

– Что именно ты помнишь?

– То, что был очень расстроен. Ты призналась, и я тебя поцеловал, а дальше все как в тумане. Знаю, что между нами что-то было, но… Прошу, скажи, что все было добровольно или же я настолько обезумел…

– Все было добровольно, – выдавливаю я.

Запрокинув голову, Оливер с облегчением выдыхает.

– Я подумал, что Джейк оставил автограф на моем лице именно по этой причине.

– Нет, он сделал это, потому что решил, что ты воспользовался моими чувствами. – Сжав ладонями колени, я пожимаю плечами. – Но тут следует признать, что и я призналась в момент, когда ты был пьян и слишком уязвим.

Опустившись на корточки, Оливер обхватывает теплыми ладонями мои заледеневшие пальцы.

– Я поступил как сволочь. Ты призналась, и я помню, как сильно хотел испытать…

– Испытать то же самое ко мне, что я испытываю к тебе, – помогаю я, когда Оливер запинается. – Знаю, это упростило бы многое. Счастливые отношения, завязанные на дружбе, без боли и все такое.

– Прости меня. – Протянув руки, он обнимает меня за талию, а мои мышцы в этот момент каменеют. – Прости.

– Что будет дальше? – спрашиваю я, пытаясь скрыть страх в голосе. – С нами.

Глупый вопрос. И по затянувшейся паузе я догадываюсь, каким будет ответ. Оливер отстраняется, в его зеленых глазах отражается растерянность и вина.

– Я не готов к новым отношениям, Мик. Хотел бы, но мы сделаем только хуже.

– Хуже мы сделали вчера. Я говорю о дружбе. Ты сказал, что все будет хорошо, – цежу я сквозь сжатые зубы. – Сказал, что всегда будешь рядом.

Проблема Оливера в том, что он никогда не врет. Теперь я уверена, что вчера, в ту самую секунду, когда он обещал, что все будет хорошо, он искренне верил в свои слова. Но я не учла, что пьяный и трезвый Олли – два разных человека.

– Я буду, Микки. И всегда приду на помощь, – выдыхает он, потирая лоб. – Но ты ведь сама понимаешь, что все изменилось. Не думаю, что мы сможем притворяться, что между нами все как раньше. Тебе будет лишь больнее. Мне кажется, нам лучше взять небольшую паузу в общении.

Он отвергает меня. Лучше бы соврал, чтобы мне легче было перенести этот день, но Оливер выбрал правду, и я не могу винить его за это. Чувствую себя униженной, ненужной. Джейк был прав, я временный пластырь, которым воспользовались. Знаю, что Олли раскаивается, но он, черт возьми, даже не помнит того, за что просит прощения. Мне снова хочется принять душ.

– Ого, теперь ты задумался о моих чувствах?

Взяв полупустую пачку, достаю из нее сигарету и зажигалку.

– Ты ведь бросила. Не делай этого. А еще боюсь, что с похмелья меня стошнит от запаха сигарет.

Чиркнув зажигалкой, я затягиваюсь и выдыхаю дым в лицо Оливера. В глазах на мгновение темнеет, во рту пересыхает, легкие сводит, голова немного кружится, и я захожусь кашлем от горького дыма.

– Я не просила тебя жениться на мне, я хотела, чтобы мы вместе пережили эту ситуацию. Мы оба были пьяны и совершили ошибку.

– Я хочу быть рядом, не хочу терять тебя, Мик. Но речь не о моих желаниях, а о том, как тебе будет комфортнее. А вдруг я снова сойдусь с Констанс, что тогда? Не знаю, готова ли ты все забыть?

Не знаю ответ на этот вопрос, действительно не знаю. Прошло слишком мало времени, не уверена, что алкоголь до конца выветрился из организма.

Оливер задает правильные вопросы, которые делают больно. Я знала, на что шла, или думала, что знала. Рискнула, открылась и потеряла его. И сейчас мне нужно будет смотреть в его спину, видеть, как он уходит и оставляет меня.

Я разочарована в первую очередь в себе. Может, бабушка не зря с самого детства говорила мне, что любовь – это не подарок, а наказание? Я множество раз позволяла Оливеру Хартли пинать мое сердце, но, кажется, последний пинок выбил его из моей груди, оставив внутри черную дыру.

Внезапно все чувства и эмоции словно ссыхаются, я опустошена. Нет ни боли, ни сожаления, ни вины.

– Хочу «Лаки Чармс», – говорю я, глядя перед собой.

– Что?

– С маршмеллоу и арахисом. – Поднявшись, я бросаю сигарету в жестяную банку.

– Микки?

– Я в Волмарт.

Захожу в трейлер, чтобы взять телефон и скейт, перед выходом накидываю куртку. Оливер смотрит на меня как на сумасшедшую, возможно, я и правда свихнулась.

Закрыв дверь на ключ, бросаю связку в карман и, зажав скейт под мышкой, иду к дороге.

– Микки!

– Увидимся в школе.

Встав на доску, я отталкиваюсь, снова и снова, чтобы набрать скорость и убраться как можно дальше от Оливера. Я уйду первая, не стану смотреть на то, как он оставляет меня и ломает окончательно. Пошел к черту. Точно знаю, что он не поедет за мной, мы оба были не готовы к этому разговору. Грудная клетка горит от непролитых слез, но я снова включаю эмоциональный блендер.

Не думать и не анализировать. Это самое главное.