Утро встретило Форест Трайб серым, тяжелым туманом с пробирающей до костей сыростью. Звук порывистого ветра, отражающийся от старых стен особняка, напоминает протяжный вой дикого зверя. Небо, затянутое грязными тучами, не пропускает ни единого луча солнца, а лишь срывается мелким дождем. Я стою у большого окна северной части здания, глядя на ведущую в лес тропу, по которой уже давно должен был вернуться Уильям. Он задерживается, что бывает крайне редко.
Спустя некоторое время вдали показывается всадник, и я тут же выхожу на улицу, чтобы встретить его у входа. Морозный ветер сразу же заставляет пожалеть, что я не накинул плащ, но желание разузнать обстановку сильнее чувства холода.
Парень останавливает коня возле меня и быстро спрыгивает на землю. Его плащ покрыт мелкими каплями дождя, а нос раскраснелся от холода.
– Доброго утра, милорд. Чем я заслужил личную встречу? – с издевкой интересуется Уилл, перекидывает поводья через голову коня и направляется к конюшне.
– Ты сегодня в добром настроении, Уильям. Могу ли я воспринимать это как хороший знак? – спокойно спрашиваю я, следую за спутником.
– Хотелось бы вас обрадовать, милорд. Да только нечем, – его голос вмиг теряет задорные нотки и становится мрачным.
Мы входим в помещение, парень скидывает капюшон, передает поводья в руки конюху и поворачивается ко мне.
– Все настолько плохо? – брови строго сдвигаются к переносице, и я смотрю на Уилла требовательно, желая получить все подробности немедля.
– Не настолько, но и радоваться нечему, – устало отвечает он, снимает кожаные перчатки и кивает в сторону двери, ведущей в особняк, намекая, что лучше поговорить наедине.
– Пойдем, – мгновенно соглашаюсь я и, без каких-либо раздумий, направляюсь в личную библиотеку.
Всю дорогу по оживленным прислугой коридорам мы идем сохраняя молчание, но, как только за нашими спинами захлопывается тяжелая дверь, Уильям продолжает рассказ:
– В лесу тревожно, причем переполошился не только мелкий зверь, но и волшебные создания. Что-то их побеспокоило, может даже испугало, я не знаю. Не рискнул близко подъезжать к священной роще, слишком уж громко завывал ветер, предупреждая об опасности. Все лесные духи прятались в тени, но боялись они не меня, а тех, кто обитает за кольцом плотно растущих деревьев.
Уильям расстегивает промокший плащ и скидывает его с плеч. Кладет на спинку высокого стула, подвигает тот ближе к камину. Сам также остается стоять возле горящего пламени, протягивая к нему руки.
– Что-то или кто-то? – многозначительно глядя на брюнета, уточняю я, намекая на нашу неожиданную гостью.
– Думаешь это Луна? – усмехается он, поворачивая ко мне голову.
– Луна? Ты успел узнать её имя или это твоя новая версия «лесной красавицы»? – переспрашиваю с нескрываемым любопытством.
– Я бы сам не додумался её так назвать, потому что не знаю, что это вообще за слово такое. Она сама так представилась.
Недоверчиво смотрю на собеседника и скрещиваю руки на груди, мне не нравится эта ситуация.
– А когда это ты успел с ней пообщаться? Не помню, чтобы вчера вы с ней знакомились. Или это произошло по дороге в комнату для слуг?
– Нет, мы встретились ночью в конюшне, когда она пыталась сбежать из особняка, – спокойно отвечает брюнет, глядя на танцующие языки пламени в камине.
– Как ты убедил её остаться?
– Вы не хотите этого знать, – его голос становится холодным, а выражение лица – напряженным. Я сразу понимаю, о чем он говорит, и да, действительно не хочу ничего слышать.
Безмолвно киваю и подхожу к Уиллу, легко касаясь рукой его предплечья, чтобы вынудить парня повернуться ко мне.
– Ты уверен, что она не имеет к этому отношения? – смотрю в глаза собеседника, тем самым призывая сказать правду.
– Может она и замешана, но вряд ли является причиной. Нет повода её опасаться, она обычный человек. Я видел её кровь – она красная, такая же, как у нас с тобой. Возможно, а может и скорее всего, она не принадлежит нашему Миру, но не несёт в себе угрозы. Луна даже не понимает, где находится.
Я не могу доверять его словам безоговорочно, но он верит в то, что говорит, а это уже показатель. Тяжело вздыхаю и отвожу взгляд, наблюдая за тем, как потрескивает полено в камине, нужно время обдумать услышанное.
– А ты разве ничего не почувствовал, когда коснулся её? – неожиданно спрашивает Уилл и я, выдержав небольшую паузу, спокойно отвечаю:
– Нет. А ты ощутил что-то необычное?
Не хочу рассказывать ему о том странном помутнении, которое случилось со мной, когда крошечная девичья ладонь растворилась в моей руке. Я в принципе не хочу об этом даже думать, так как это было чем-то нереальным и явно навязанным мне. Правда, не знаю кем, раз наша гостья просто человек. Но я уверен, что впредь это не повторится.
– Да, – отзывается Уильям, глядя на меня. – В её жилах течет совсем другая энергетика: пульсирующая, дикая, манящая. Она не похожа на нашу, но и не похожа на ту, что излучают лесные создания. Это что-то совсем новое, непостижимое…
– Ты ею заинтересовался? – спрашиваю прямо, без каких-либо подводных камней.
– Было бы странно, если бы я остался не заинтересован, учитывая, что наша гостья прибыла из другого мира. Не находишь? – а вот Уилл ответил иначе, увиливая и чего-то недоговаривая. – С ней нужно поговорить, объяснить, что она не сможет так просто добраться домой. И сказать, что мы попытаемся ей помочь, как только старец вернется.
Он прав, мы же не можем держать её закрытой в комнате вечно. Если она просто жертва случайно попавшая в наш мир, то не заслуживает, чтобы с ней обращались как с пленницей.
– Хорошо, я схожу к ней, – тяжело вздохнув, утвердительно заявляю я.
– Что? Почему ты? Разве у тебя нет кучи важных «милордских» дел? – тон собеседника меняется на возмущенный. Ему однозначно не нравится принятое решение. – Я сейчас свободен, тем более мы с ней считай подружились, – продолжает настаивать парень, на что я громче и строже отвечаю:
– А затем ты усыпил её, – в комнате повисает тишина, и еле заметно кивнув, парень отворачивается обратно к огню.
– Слушаюсь, милорд.
Еще несколько мгновений строго смотрю на собеседника, пытаясь припомнить, как я себя вел в его возрасте. Мой характер был взрывным. Я был эмоционален и порывист, как ветер. Меня было сложно переубедить, я творил множество глупостей. Уильям же более сдержан, он умеет контролировать свои эмоции, хотя все его мысли на лбу написаны. Но важно не это, главное – он умеет промолчать в нужный момент. Заслуга это его характера или вынужденная мера из-за происхождения, я не знаю. Суть от этого не меняется.
– Проверил защиту на окраинах поместья? – мой тон серьезный, но не строгий.
– Да. Всё на месте. В случае чего, мы будем готовы, – холодно отвечает Уильям, и я киваю. – Это хорошо, а теперь ступай.
Парень поворачивается, забирает плащ и склоняется в театральном поклоне – всем своим видом выражая недовольство. Я никак не реагирую, лишь дожидаюсь, пока он выйдет из библиотеки.
Выхожу следом и направляюсь к нашей гостье, запертой в маленькой комнате для прислуги. Утром ей занесли воду и еду. Я был там и видел, как она мирно спала в постели, с трудом преодолевая странное желание подойти и прикоснуться к её белоснежной коже. Но сейчас это наваждение прошло, и я готов к разговору.
Захожу в покои, оглядываюсь. Луна все также безмятежно дремлет. Прохожу вглубь комнаты и присаживаюсь на стул возле кровати, рассматриваю аккуратные черты её лица. Она молода, не старше Уильяма, которому пару небесных светил назад исполнилось восемнадцать зим. Большие глаза, длинные ресницы, овальная форма лица с ярко выраженными скулами и высоким лбом. Белые густые волосы, доходящие до лопаток, немного вьющиеся. На подбородке с левой стороны маленькая родинка. Губы красивые, чувственные, манящие.
Так, достаточно.
Отодвигаюсь и поднимаюсь со стула, отходя к окну. Распахиваю штору, желая разбудить незнакомку ярким светом, но тучи так и не рассеялись. На поместье обрушился проливной дождь, настырно тарабанящий по стеклу. Странно, что до этого момента я его не слышал.
Возможно, и правда лучше отправить сюда Уильяма? Пусть он с ней разговаривает. У него уже получилось найти к ней подход и его мысли не улетучиваются в сторону от одного лишь взгляда.
Уилл говорил о том, что чувствует «особую» энергетику Луны, может быть, и я её ощущаю? Только в какой-то извращенной форме.
Убедив себя в правильности, только что осенившей меня идеи, решаю немедля покинуть комнату, но сзади раздается тихое, немного испуганное, но точно возмущенное:
– Уже уходишь? Может, сперва нужно мне что-то объяснить?
Я просыпаюсь неожиданно, порывисто. Понимаю, что не одна в комнате. Со мной высокий, широкоплечий мужчина с огромной спиной, закрывающей собой половину окна. Он задумчиво смотрит вдаль, а я внимательно изучаю его, пытаясь понять – это сон или тот самый «идеал» решил лично проведать меня в комнате, в которой, к слову, я нахожусь не по доброй воле. Собираюсь подняться, но незваный гость безмолвно разворачивается и уходит.
Минуточку! В этот раз они так просто от меня не отвертятся! Им придется объяснить, что здесь происходит, и почему я не могу уйти домой.
Театрально громко кашляю, приподнимаюсь на локтях и заявляю:
– Уже уходишь? Может, сперва нужно мне что-то объяснить?
Плевать на то, что Уилл обращается к нему на «вы». Для меня это какой-то пень с холма, а я не должна выказывать уважение похитителю!
Мужчина, видимо, не ожидал такого дерзкого обращения, поэтому, сперва застывает на месте, а после медленно разворачивается. Его взгляд удивленный, но при этом изучающе скользит по моему силуэту, отчего мне становится как-то не по себе. Опускаю босые ноги на холодный пол и поднимаюсь с кровати. Недовольно скрещиваю руки на груди, глядя на собеседника с вызовом:
– Итак, я слушаю. Кто ты такой и на каком основании ты со своим дружком удерживаешь меня в этом допотопном особняке?
– Прости? – в этот раз уже недовольно переспрашивает мужчина. Все никак из роли великого правителя не выйдет.
– Ты слышал меня, мне нужны ответы. Немедленно вызовите мне такси, и я уеду домой! – продолжаю настаивать на своем, пока могу, потому что, как бы я не храбрилась, мне становится страшно от всего происходящего.
– Тебе никто не удерживает против воли. Мы помогли тебе, привезли в свой дом, защитили от возможных опасностей, и мы после этого плохие? – его тон строгий, недовольный. К слову, голос поставлен хорошо, меня словно преподаватель в колледже отчитывает за дурное поведение, из-за чего я начинаю робеть и теряться.
– Допустим, что да. Вы забрали меня с той опушки, когда мое состояние было… странным. Теперь я чувствую себя хорошо и готова уйти. Я могу это сделать? – важно вздергиваю подбородок, пытаюсь держать образ непоколебимой стойкости, смелости и решимости. Хотя на фоне собеседника я выгляжу не просто не устрашающе, а смешно.
– Куда? Где твой дом? – он делает шаг навстречу, а я чуть дергаюсь назад, инстинктивно желая отступить, но сдерживаюсь.
– Ага, может ещё адрес прописки назвать и рассказать, где запасной ключ прячу? – возмущенно уточняю, выдерживая зрительный контакт строгих, но невероятно притягательных глаз собеседника.
Он усмехается и возвращается к окну, указывая рукой на открывающийся из него вид.
– Подойди ко мне, посмотри вдаль и скажи, ты видишь свой дом отсюда? Тебе вообще местность эта знакома? Неужели ты, правда, настолько глупа?
От последней фразы я даже рот возмущенно приоткрываю, готовясь излить негодование, но мой мозг не успевает одновременно выдумывать ответные колкие заявления и переваривать информацию относительного местонахождения.
В груди зарождается зерно волнения, вызванное ощущением тревоги и опасности. Что-то в этой ситуации не складывается и, как я не пытаюсь разложить все звенья в цепочке, мое странное перемещение в незнакомый город, заполненный ролевиками, нельзя объяснить логически.
Я безмолвно продолжаю стоять на месте, потому что боюсь подходить и выглядывать на улицу. Ведь, если все то, что я видела, не являлось частью бреда от дурмана и какой-то штуки, которой меня опоил Уилл, то я нахожусь так далеко от дома, насколько это вообще возможно.
Мужчина сохраняет молчание, ждет моих действий, смотрит выжидающе. Закусываю нижнюю губу, делаю глубокий вдох, демонстративно подхожу к нему и начинаю рассматривать округу: все тот же проклятый лес, небольшие фермы и полное отсутствие прогресса. Пальцы опускаются на подоконник, выстукивая нервный бит. Пульс учащается, и паника начинает сдавливать горло.
– Где я? – интересуюсь тихо, не глядя на собеседника.
– Ты в Форест Трайбе, – спокойно отвечает он, и я чувствую его взгляд на своем лице, от чего зарождающийся истерический крик удушающее сдавливает горло.
– А мы находимся далеко от Бергена?
Мужчина молчит.
– Мы хотя бы в Норвегии? – голос дрогнул, но я плотно сжимаю губы, обхватываю пальцами выступающий край подоконника, пытаясь сдерживаться.
Собеседник молчит, лишь тяжело вздыхает.
– В Швеции? Финляндии? Дании? Великобритании? – начинаю перечислять все находящиеся рядом страны, но он не отвечает. Поворачиваю к брюнету голову (читать: задираю голову). – Мы хотя бы в Европе? Америке? – мои глаза округляются, я смотрю на все так же идеального мужчину требовательно, но в то же время с неприкрытой мольбой.
– Нет. Ничего из этого рядом с нами нет. Мой мир объединяет семь королевств, одно из которых Форест Трайб. Я могу рассказать об оставшихся шести, если ты захочешь, но, боюсь, тебе это ни о чем не скажет и не поможет. Уилл сказал, что ты относишься к другому миру, поэтому не можешь так просто уйти домой. Мне жаль, но сейчас я ничем не могу помочь.
Он замолкает, а я отворачиваюсь к окну, глядя как капли дождя стекают по стеклу длинными дорожками. Мне нечего сказать. Я не понимаю, что делать дальше и не хочу верить в этот бред, но все мои чувства кричат о том, что это правда. Глаза наполняются слезами – это лучше истерики с рукоприкладством, но намного больнее. Пытаюсь быть сильной, но большая соленая капля все же скатывается по щеке. Я тут же смахиваю её ладонью, шмыгая носом.
– Как ты попала сюда? – выждав некоторое время, интересуется мужчина.
– Я не знаю, – отвечаю отстраненно.
Не буду же я рассказывать про какой-то дурацкий ритуал, ведь этот мир явно не то «что мне нужно». Да и сам обряд был совершен без жертвы, без крови и обычными нами, среднестатистическими норвежскими девчонками. Мы не могли пробудить древнюю магию, заставить её танцевать под наши дудки, пропитать тела силой и сотворить портал в другой мир из сухих веток да медной хны. Всему должно быть другое объяснение, но я его не знаю, и от этого становится ещё печальнее.
– Возможно, все станет понятно, когда вернется старец, – на выдохе произносит брюнет, пытаясь успокоить либо меня, либо себя.
– Какой ещё старец? – на автомате переспрашиваю. Не уверена, что я на самом деле вникала в суть его слов, слишком уж была погружена внутренним самобичеванием, растворяясь в безысходности с горьким вкусом боли и отчаяния.
– Мудрец, который прожил больше ста лет. Он знает всю историю и видит будущее. Его зовут Торвальд, он давно рассказывал мне о каком-то пророчестве, что приведет чужеземца в наш Мир, но я был слишком молод, чтобы запоминать старые сказки. Он сможет объяснить, что привело тебя к нам и, скорее всего, ответит, как найти дорогу домой.
– А когда он вернется? – впервые за долгие минуты общения в моем голосе появляется искренняя заинтересованность.
– После каждого затмения небесного светила, Торвальд отправляется в Маунтейн Трайб на три дня, забирается на самую высокую гору и проводит какие-то обряды для единения с силой природы, – он рассказывает спокойно, без нервов и снисхождения (как объясняют маленькому ребенку), за что ему большое спасибо. Однако когда он начинает мяться, я настораживаюсь.
– И давно он ушел? – спрашиваю, не выдержав затяжной паузы.
– Вчера утром, прямо перед тем, как мы нашли тебя в лесу.
– То есть, он завтра уже вернется? – интересуюсь с надеждой в голосе.
– Не совсем.
– В смысле? – поворачиваюсь к мужчине и смотрю на него пристально, а он хмурится как человек, который хочет сообщить плохую новость.
– Он вернется через тридцать ночей.
– Что? – протяжно спрашиваю, пока мои глаза расширяются до неприличного размера.
– Путь далек. Дорога в одну сторону занимает примерно пятнадцать ночей, и то, если погода хорошая. Здесь мы ни на что не можем повлиять, остается только ждать.
– А я не могу поехать к нему?
Мужчина хохотнул, и я смотрю на него со всем недовольством, на которое только способна.
– Конечно же, нет.
– Это все потому, что я девушка? – спрашиваю сощурившись, поставив руки на талию.
– Разумеется.
– Да как ты смеешь?! – возмущаюсь я, девушка двадцать первого века, живущая в век феминизма и женской независимости. Да только забыла, что сейчас нахожусь явно не в таком мире.
– Тебя убьют раньше, чем ты доберешься до соседнего поместья, потому что путь лежит через лес, – строго заявляет брюнет, скрещивая огромные руки на своей излишне накаченной груди (да, так я пытаюсь развеять образ идеала, но минусы у меня весьма сомнительные).
– Я смогу пройти через лес, пусть это и будет волнующе, но тем не менее! Я же не белоручка. Да, я ребенок асфальта, но и дома у нас было множество деревьев, я готова! – самоуверенности мне не занимать. Но, даже не глядя на выражение лица мужчины, стало ясно, что я не понимаю, о чем говорю.
– Тебе нужно опасаться не деревьев, а тех, кто обитает за ними. Не скажешь от кого ты бежала, сверкая пятками? – он делает шаг ко мне, и дышать становится трудно, опять это наваждение.
– Я просто испугалась!
– Кого? – продолжает настаивать.
– Никого, просто испугалась звука! – я упрямо не хочу признавать его правоту, потому что для этого нужно поверить в то, что происходило на опушке, но к такому я не готова.
– Какого звука? Ты сама все знаешь, чувствуешь. Я видел страх в твоих огромных глазах, и заметил резаную рану на плече, оставленную стрелой. Это лес в тебя пустил стрелу?
– Нет, я порезалась о ветку, – я слишком уперта, чтобы отступить, поэтому продолжаю стоять на своем, чем, видимо, вывожу собеседника из равновесия. Он подается вперед, хватает рукав плаща и дергает вниз, оголяя плечо, правда, не то.
О проекте
О подписке