Третий шаг

Ровно в назначенное родителями время спускаюсь по мраморной лестнице нашего пентхауса.

На мне новое платье – облегающее, молочного цвета, на одно плечо. В тон ему туфли-лодочки известного дома моды. Темно-каштановые волосы я уложила в элегантную прическу, которая всегда выручала на таких вечерах. Вдела в уши подаренный на девятнадцатилетие комплект украшений и на этом успокоилась.

– И последняя, – констатирует мое появление папа.

– Тогда пора начать этот великолепный вечер, – улыбается мама, выходя из квартиры, а мы с Тейрой следуем за родителями, как две обученные мартышки.

Сев в лимузин, папа откупоривает бутылку шампанского и предлагает маме бокал. Понятное дело, что нам остается пить только апельсиновый сок, от которого и я, и Тейра отказываемся. Родители обсуждают благотворительный прием. Достаю из сумки телефон и пишу сообщение Саре.

Не люблю подобные мероприятия, для меня они до неприличия скучны, но положение отца в компании обязывает быть примерной старшей дочерью. На меня возлагают надежды на будущее. Как я могу нарушить мечты любимых родителей?

Лимузин останавливается у знакомого за последние два года здания «TIFF Bell Lightbox»^[1], где проходят самые яркие события Торонто, и мы выходим на красную ковровую дорожку, по которой мне удается пролететь ко входу, не пойманной фотовспышками. Для меня это лишнее, а вот для сестренки наоборот: она купается в этой роскоши и мнит себя знаменитостью. Самое смешное, что никто даже не знает, кто она, и не интересуется этим.

Мимо меня проходят гости, а я ожидаю свою семью у стеклянных дверей, кутаясь в шубу.

Папа бросает на меня предостерегающий взгляд, говорящий о том, что мой бег по ковровой дорожке не прошел для него незамеченным. Только закатываю глаза и вхожу вслед за родителями в холл, где мы сдаем верхнюю одежду и направляемся в главный зал.

Скука смертная. Оглядываю помпезное помещение и нахожу глазами наш столик под номером восемь. Оставив семью здороваться и болтать со знакомыми, направляюсь к нему и благополучно приземляюсь на мягкий стул, оставаясь наконец-то одна.

Множество разряженных персонажей и все играют друг перед другом роли. Смотреть на это довольно противно, зная, что они представляют собой на самом деле. Неприятно понимать и то, что я вынуждена следовать тем же правилам высшего света, что и каждый из присутствующих. Нельзя оставаться самой собой, тебя не примут, и это только усугубит твое положение. Поэтому приходится подняться и, подхватив бокал с шампанским, двинуться навстречу подруге в золотистом платье и с уложенными в замысловатую прическу шикарными рыжими волосами. Невообразимо красивая копна сводит меня с ума уже долгое время, и я бы все отдала за такие волосы.

– Привет, дорогая! – Сара тянется к моей щеке и оставляет поцелуй в воздухе, копируя манерное приветствие на такого рода вечерах.

– Привет, – щебечу я и хлопаю ресницами, имитируя настоящую представительницу высшего света.

– Ох, ты даже не представляешь, какой ужас случился со мной буквально пару минут назад. – Подруга наигранно берет меня под локоть и испуганно прикладывает другую руку к груди.

– Боже, ты должна мне все рассказать, – подыгрываю я ей, пока мы лавируем между гостями, направляясь к моей семье.

– Я до сих пор не отошла от шока. – Сара закатывает глаза и обмахивается левой рукой.

– Ну же, не томи, дорогая, а то я выпрыгну из своих стрингов, украшенных бриллиантами. – Я уже готова расхохотаться, но один из мужчин удивленно оборачивается на слове «стринги», и я делано взвизгиваю.

– В общем, я вхожу в зал и испытываю такое удивление… Дело в том, что ты, сучка, напиваешься без меня, – заканчивает Сара фразу своим голосом.

Я допиваю шампанское и, смеясь, ставлю бокал на поднос официанту.

Подруга тоже смеется, и мы, веселясь, подходим к моей семье.

– А вот и она, наша Мишель. – Мама замечает меня первой.

Папа, как я и предполагала, знакомит меня с парнем по имени Зак, его родителями и дядей – одним из руководящих работников компании. Мне приходится сдержанно улыбаться и деликатно отнекиваться от вариантов совместного завтрака, обеда или ужина. Парень мне совершенно неинтересен по одной причине – он из высшего света.

Никогда не задумывалась о любви, потому что между моими родителями ее не существует. Они поженились по сговору родителей, но единственное, в чем они были искренни друг перед другом, – это в уважении. Ни у кого из них не было любовников, и каждый чтил брак. Они говорили с нами об этом открыто, указывая на то, как следует строить ячейку общества.

Любовь. Я даже ни разу не была влюблена, по-настоящему, до искр из глаз. Гормоны не затмевали разум. Зато я узнала, что такое безысходность без влюбленности. Каково это – не любить и быть зависимой от своих желаний и добрых побуждений.

Что со мной не так? Вряд ли такие чувства приходят благодаря внешности. Даже у моей подруги нет постоянного парня. Она говорит, что еще слишком молода, чтобы подарить свое сердце кому-то одному. Конечно, у меня не такая эффектная внешность, как у Сары. Но я никогда не испытывала чувства зависти к ней. Мы разные. Я симпатичная, а некоторые парни считают меня даже красивой, я ухаживаю за собой, тренируюсь в спортзале, но делаю это исключительно для себя. Необходимо иметь физическую силу, чтобы уметь защищаться.

А нужна ли мне любовь? Зачем она? Чтобы превратиться в одну из сломленных женщин, которых вокруг и так столько, что можно отстреливать, и никто не заметит?

Нет, такая глупость мне не нужна. Это последнее, чего я желаю.

– Миша, когда мы свалим? – шепчет Сара на ухо, и я поднимаю голову от нетронутого второго блюда.

– Сейчас проверю обстановку.

За нашим столиком помимо моей семьи и подруги располагается тошнотворный Зак с родителями и дядей. Взрослые о чем-то бурно болтают, парень копается в своем айфоне, как и моя младшая сестра. Благотворительный вечер протекает стабильно вяло, хотя просидели мы тут немногим больше часа. Сбегать еще рано, потому что папа не выпил достаточно виски, чтобы не заметить моего отсутствия.

– Прекрасная песня, – слышу мамино замечание и перевожу на нее взгляд. Она качает головой в такт музыке. – Очень романтичная, а ведь сегодня как раз День всех влюбленных.

– Ты права, Сессиль, – поддакивает мать моего несостоявшегося кавалера.

– Заккерий, прекрасная возможность узнать Мишель поближе, пригласи ее на танец! – Предложение, исходящее от отца, звучит как приказ. Этот тон вызывает отвращение.

Умоляюще смотрю на маму, которая отрицательно мотает головой, говоря, что я должна встать и позволить этому парню себя лапать.

– Ты прав, отец. С удовольствием, папа, – елейным голоском отвечает Зак, обходит стол и предлагает мне руку.

По выражению лица Сары вижу, что она сочувствует мне изо всех сил, а моя младшая сестра только прыскает со смеху на такую «удачу».

Вынужденно улыбаюсь и позволяю Заку вывести меня на танцпол, где уже развлекаются как пары молодые, так и в возрасте. Он кладет свою руку мне на спину.

– Выше, – требую я, глядя в серо-голубые хитрые глаза.

– Не понял?

– Руку с моей задницы убрал, – зло шиплю, не в силах взять под контроль чувства.

– Да брось, наши родители этого и хотят. Развлечемся, я тоже не против, – бросает он, но все же следует моему приказу.

Кажется, даже через ткань ощущаю, насколько потные его ладони. Испортит мое идеальное светлое платье. Урод.

– Я против, – сухо отвечаю я и перевожу взгляд ему за спину. – Танец закончится, и попрощаемся.

Под красивую музыку я немного расслабляюсь. Хотелось бы ощущать только сильные руки и плечо, на которое можно опустить голову. Но, увы, такого нет, и мне остается только терпеть издевательства своего недалекого партнера, который то и дело норовит сжать мою ягодицу. А я демонстративно поднимаю его руку на талию и зло сверкаю глазами, желая убить одним взглядом.

Только открываю рот, чтобы высказать все, что я о нем думаю, как Зак растягивает губы в самодовольной улыбке и прижимает меня к себе, вновь опуская руку. Внезапно кто-то отрывает меня от него, и я, пошатнувшись на каблуках, теряю равновесие и впечатываюсь в чью-то грудь, хватаясь за лацканы пиджака. Пара секунд – и мой мир перевернулся с ног на голову.

– Насколько я заметил, девушка ясно дала понять, что твои прикосновения ей не нравятся.

Холодный голос мне знаком. Поднимаю голову и встречаюсь лицом к лицу с мужчиной, который вернул мне телефон.

– А ты кто такой? – заносчиво спрашивает Зак, поправляя пиджак.

– Друг.

Я стою и не могу собраться с мыслями, переваривая эту сцену.

– Дорогая, ты его знаешь? – фамильярно обращается ко мне Зак и протягивает руки.

Но этот нахал просто берет и отодвигает меня от него, словно шкафчик с вещами.

– Знает, а теперь свободен! – грубо отвечает за меня мой спаситель.

Зак моментально ретируется.

Шокированно смотрю в спину несостоявшемуся кавалеру и ловлю себя на мысли, как этот незнакомец умеет заставлять людей делать то, что он хочет. Такое дано не каждому. Мне, увы, видимо, нет.

– Значит, снова неприятности, Мишель? – Мужчина обращается ко мне с укором, а я даже имени его не знаю.

– Я… да все нормально. У меня все было под контролем, – пожимаю я плечами. Не признаваться же, что он появился вовремя и спас Зака от вульгарных выражений, а меня от очередной ссоры с родителями.

– Я заметил. – Хмыкнув, он притягивает меня за талию и начинает двигаться под Барри Уайта.

А я? Ничего не делаю, ошеломленно смотрю на него, не веря в происходящее. Какого черта он так себя ведет?

– Откуда ты знаешь мое имя? – спрашиваю я, глядя в темные глаза.

– Все довольно просто, – неопределенно отвечает он.

– А ты кто такой и как тебя пропустили сюда? – Я быстро оглядываю его дизайнерский черный пиджак и белую сорочку с бархатной бабочкой от Дольче Габбана, у меня есть такая же в арсенале.

– Это тоже довольно просто, – понижает он голос и наклоняется ко мне.

Между нами всего каких-то два-три сантиметра. Отчего-то это довольно комфортно и… интересно? Мужское внимание и флирт мне откровенно льстят, но разум бунтует, подсовывая красочные картинки возможной личности человека, который держит меня в своих объятиях.

– Знаешь что, довольно простой спасатель…

– Не стоит, крошка. Когда молчишь, ты еще красивее, а особенно в этом вульгарном платье, – перебивает он и, оттолкнув от себя так быстро, что не успеваю отреагировать на его недокомплимент и эту «крошку», крутит меня вокруг своей оси и возвращает в кольцо своих рук.

Отмечаю про себя, как уверенно он двигается, но в памяти свежи его последние слова, и я перебираю в голове варианты ответа.

– И румянец тебе к лицу, – добавляет он сниженным на октаву голосом и вновь сбивает меня с мысли.

Первый раз не могу сконцентрироваться на том, чтобы отвадить непонятного и странного мужчину. Раньше мне это удавалось с особой легкостью. Так, где все мои таланты? Испарились в ароматном облаке его дерзкой сексуальности?

– Какой румянец? – возмущаюсь я вслух.

– Вот этот, – указательным пальцем он проводит по моей щеке.

– Какого…

– Молчи, Мишель.

Его необычный и властный взгляд заставляет меня обиженно поджать губы. Он неотрывно следит за моим выражением лица, поднося мою руку к своим губам. Как завороженная, наблюдаю за его действиями. Поцелуй, оставленный на моих пальцах, горяч, он словно поставил на мне свою метку. Я резко вырываю руку и делаю шаг назад. Такой фривольности по отношению ко мне еще никто себе не позволял. Ладно, позволяли, но тут же получали за это хорошую пощечину или между ног. А сейчас что? Я просто наблюдаю, как незнакомый мужчина соблазняет меня, и не делаю никаких попыток даже нагрубить ему. Я наслаждаюсь?

– Не убегай. – Он вновь обхватывает меня за талию и прижимает к себе, словно безвольную куклу, не отрывая от меня своих чертовых глаз. О чем можно думать, когда он так смотрит на тебя? Конечно, о том, что мне это не нравится. Да-да, не нравится. Я видела тысячи карих глаз, и эти ничем не отличаются. Хотя, возможно, они яркие и живые в отличие от голоса, ровного и спокойного, даже убаюкивающего. Но он все равно мне не нравится, и точка!

– Ты преследуешь меня? – тихо, но настойчиво спрашиваю я.

– Это ты преследуешь меня. Сначала я спасаю твой телефон из рук воришки. Теперь тебя из лап какого-то урода, которому ты позволяешь лапать себя потными руками, – с отвращением в голосе отвечает он, и эта смена реакции удивляет меня и вызывает интерес.

– Я не позволяла, – быстро произношу я, а через секунду поджимаю губы, потому что мои слова звучат как оправдание перед ним. Но ведь я ничего ему не должна, я вообще ничего о нем не знаю, только то, что он обладает теплыми руками и мягкими губами, таинственными глазами и нерушимой манией величия.

– Мне это нравится. Ты меня заинтересовала, Мишель, поэтому продолжай не позволять другим касаться тебя. Только я могу это делать. Запомни, – шепчет он мне на ухо.

Я чувствую его дыхание на коже и покрываюсь мурашками. Реакция моего тела меня удивляет. Я крепче сжимаю его плечо, пытаюсь дышать, но задыхаюсь. Маленькие иголочки приятно покалывают мою поясницу, а незнакомец продолжает танцевать со мной как ни в чем не бывало. Но так кажется только в первые секунды, пока он не прижимается ко мне так, что я ощущаю на своем бедре его выпирающее подтверждение извращенной близости, происходящей на глазах у множества людей.

Подняв голову, всматриваюсь в его глаза. Мы ведем диалог без слов – телами. На его лице не дрогнул ни один мускул. На губах играет слабая, даже скучающая улыбка, скрывающая любую эмоцию. Карие глаза манят своей глубиной и меняющимся оттенком шоколада, без которого я раньше могла спокойно обходиться. Да он весь был похож на десерт. Если переесть, можно получить диатез и больше никогда даже не смотреть в его сторону. А если… если…

Мне больше не хочется даже анализировать ситуацию. Я медленно провожу рукой по его груди. Даже через ткань чувствую тугие мышцы и настолько увлекаюсь, что не замечаю, как мой партнер останавливается, а музыка меняется на более живую. Мужчина перехватывает мою руку. Я поднимаю взгляд и встречаюсь с холодными глазами и сурово сжатым ртом. Охнув от наглости, которую позволила себе несколько мгновений назад, я обескураженно только открываю и закрываю рот.

– Я провожу тебя к родителям, Мишель. Если ты продолжишь, то тебя от меня уже никто не спасет. Но пока рано знакомиться так близко. – Продолжая держать за руку, он ведет меня за собой, кивая знакомым, которые с интересом наблюдают за нами.

А я что? Беспрекословно иду, пытаясь поймать хоть одну мысль. Но мыслей не было, как будто у меня изначально не существовало никакой мозговой активности. Это странно. И когда я превратилась в жадную до внешности глупышку?

Внутри меня все возмущается реакцией на этого человека. Он говорил банальные вещи и обращался со мной как с дешевой девкой. Это отвратительно и несвойственно мне. Только решаюсь сказать ему об этом, как понимаю, что поздно, мы уже в нескольких шагах от нашего столика. Папа, заметив нас, хмурится и поднимается, сурово глядя то на меня, то на мужчину.

– Мишель? – Отец вопросительно выгибает бровь и высокомерно оглядывает моего спутника, задерживая взгляд на моей руке, которая до сих пор во власти крепкой и теплой чужой ладони.

– Добрый вечер, мистер Пейн. – Незнакомец не отпускает мою руку, и я замечаю, что за нашим столиком повисает молчание и все взгляды направлены на нас. А он, как будто угадывая, как я ненавижу быть в центре внимания, успокаивающе поглаживает мою кисть большим пальцем.

– Добрый вечер, – сухо кивает папа.

– Николас Холд, – представляется незнакомец и протягивает свободную руку отцу.

Мой родитель пожимает ее и заметно расслабляется, улыбаясь этому наглецу.

А почему мне не открыл своего имени? Что за неуважение?

От злости я кручу руку в его крепком захвате, и мне удается освободиться.

– Мистер Холд, я не ожидал встретить вас на банкете. Какая удача лично познакомиться с вами. Присоединяйтесь к нам. – Папа, к моему удивлению, лебезит перед этим человеком, вызывая у меня полное недоумение происходящим.

Кто такой Николас Холд? Какая-то шишка? Я бы слышала о нем. Или очередной сынок из элиты? Нет, не похож. Бросаю быстрый взгляд на мужчину – точно не избалованный отпрыск.

– Друг пригласил меня составить ему компанию. Вот, к слову, и он. – Николас указывает в сторону. К нашему столику уверенной походкой идет темноволосый мужчина в дорогом элегантном черном костюме.

Да что за черт? Где-то взорвался завод по изготовлению жеребцов и их завезли сюда, чтобы украсить этот вечер?

– Райли Вуд, мой хороший друг. Познакомься, это Тревор Пейн, руководитель аналитического отдела компании «M.P. Corporation»…

Пока мужчины представляются, пытаюсь продвинуться к своему месту. Но один взгляд, косо брошенный на меня Николасом, – и я останавливаюсь как вкопанная. Что-то было пугающее в блеске карих глаз. Мужчины продолжают разговаривать, к ним присоединяется отец Зака, затем наши матери. А я, словно провинившийся ребенок, стою в стороне.

Встречаюсь взглядом с Сарой, которая молча спрашивает: «Что тут происходит?» Только пожимаю плечами.

Злость от того, что этот Николас обращается со мной как с глупой куклой, переполняет чашу терпения. Гордо задрав подбородок, демонстративно шагаю к подруге, даже не глядя в его сторону. И вообще, почему я должна реагировать на его взгляды да еще сносить недвусмысленные фразочки? Я оказалась не готова к явной атаке на мою женскую чувственность. Впредь буду умнее, если когда-нибудь ему посчастливится увидеться со мной вновь.

– Миша, время. Может, сбежим? – предлагает Сара.

Взглянув на наблюдающего за мной Николаса, хитро улыбаюсь и киваю.

Пока все заняты обсуждением политики и рынка ценных бумаг, я подхватываю свой клатч. Сообщаю сестре, что ухожу, но она даже не обращает на меня внимания. Конечно, куда ей до моих глупостей, когда тут два модельных красавчика расточают свои познания и покоряют своей силой окружающих?

Взявшись за руки, мы с Сарой, словно две преступницы, сбегаем с этого унылого праздника на другой, более интересный.

«Не убегай».

Останавливаюсь перед открытой дверцей такси и оборачиваюсь. Чудится шепот Николаса за спиной. Слишком много шампанского выпила. Мотаю головой, сбрасывая с себя это наваждение, и юркаю в салон машины.

Пришло время веселиться!