Кира.
Пока к дому едет такси, у меня остаётся в запасе несколько минут. Успеваю заскочить к Егору, который всё ещё спит также безмятежно. Будто бы не нужно через несколько часов быть на работе.
Не понимаю, что случилось с ним, почему он так себя повёл. Егор вообще-то ответственный парень. Тогда почему? У всего и всегда ведь есть своя причина.
Тяжело вздыхаю, потому что не могу найти эту причину. Или боюсь искать. Вдруг в голову приходит ужасная мысль, что Руслан всё-таки рассказал ему о том, кем меня считает. Могло такое быть? Вполне. И если это так… ох, даже думать об этом не хочется. Потому что мерзко и противно.
Торопясь, целую Егора в щёку и морщусь от аромата перегара. Растолкать бы его, устроить истерику, высказать, как сильно волновалась о нём, как расстроил меня его поступок, но…
Во-первых, истерикой ничему не поможешь. Во-вторых, не умею. Да и спешу, потому все разговоры и разборки оставляю на потом.
Поправляю лямки рюкзака на плече, выбегаю из комнаты, не оглядываясь, и уже очень скоро оказываюсь в просторном дворе. Так, сейчас в общежитие, а потом сразу в универ. Мысленно скрещиваю пальцы на удачу, а под ложечкой сладко замирает. Волнение, никуда от него не деться. Ненавижу нервничать, но сдача экзаменов без парочки таблеток валерьянки ещё ни разу не обошлась.
На телефон приходит сообщение от службы такси, а значит, водитель уже на месте. Отлично! Припускаю к калитке, распахиваю её, но так и столбенею на месте, потому что серебристый Фольксваген с шашечками на крыше резво газует и стремительно набирает скорость, уезжая. Вжик и нет моего такси.
В смысле? А я?
Машина скрывается в облаке пыли, а я концентрирую всё своё внимание на человеке, который, по всей видимости, к этому причастен. На Руслане.
Он стоит на том самом месте, где ещё минуту назад стоял Фольксваген, а выражение лица такое, будто бы вообще ничего серьёзного не произошло. Руслан уже успел переодеться и на нём сейчас светлая рубашка навыпуск и синие джинсы. Пара пуговиц у ворота расстёгнута, смуглые ключицы проглядывают в вырезе, а тёмные волосы влажные и небрежно падают на лицо.
Всё это я замечаю, пока он идёт ко мне, размеренно и вальяжно.
– Что это значит?! – Снова поправляю лямки рюкзака, который почему-то всё время норовит упасть на землю. – Мне же ехать надо! Я ведь опоздаю.
Хочется стукнуть Руслана за его фокусы. Больно и прямо по голове. Он ненормальный какой-то, честное слово.
– Таксист очень подозрительный попался, – говорит, словно его вообще хоть каким-то боком должна касаться персона водителя. – Я его отпустил. Очень он мне не понравился.
– Что ты вообще тут делал? Какая тебе разница, что из себя таксист представляет? Что он бы сделал со мной? В лес завёз?
Да, я знаю, что могут сделать с девушкой плохие люди. Но с Русланом хочется спорить.
– Вариантов масса, – поводит плечами и указывает рукой на гараж. – У меня машина там. Мне как раз тоже в город нужно, потому отвезу.
– То есть ты не подозрительный и с тобой я должна ехать с удовольствием? После того, что ты устроил?
Руслан молчит и смотрит куда-то поверх моей головы. Хмурит брови, но в перепалку не вступает.
– Не надо, – отрицательно качаю головой и делаю шаг назад. – Я новую машину вызову.
Уже тянусь за телефоном, но Руслан берёт меня за плечи и наклоняется так низко, что я чувствую его дыхание на своей коже. Оно странно горячее, жгучее, обжигающее.
– Кира… наше знакомство началось очень плохо, но мы же в каком-то роде не чужие люди. – Его голос становится очень тихим, но я всё равно отлично слышу каждое слово. – Таксист был действительно очень подозрительным, а я виноват перед тобой. Потому позволь помочь.
– Это вместо извинений?
– А слова хоть когда-то имели значение? – усмешка трепещет в уголках его губ, а я задерживаю дыхание. – Но да, я хочу извиниться. Как умею.
– Не словом, а делом, да?
– В некотором роде.
Руслан мне кажется сейчас искренним, потому я киваю. Просто киваю, и он отпускает мои плечи.
Мы не говорим больше друг другу ни слова. Зачем? Он просто подвезёт в качестве извинений за свои выходки, а я воспользуюсь этим предложением и доеду до общежития с ветерком. Время действительно поджимает.
Ковыряю носком кроссовка придорожную пыль, она облачками взлетает и тут же оседает. Хлопает дверь гаража, слышатся ещё хлопки и наконец-то звук мотора. Не проходит и минуты, а я уже тяну на себя дверцу и бросаю на заднее сиденье свой тяжёлый рюкзак.
Салон очень просторный, крыша высокая – грузовик какой-то, а не внедорожник. Под стать огромному водителю.
– Общежития на Речной? – бросает, не поворачивая головы.
– Всё верно. Возле магазина "Ромашка" высадишь меня?
– Без проблем.
И всё. Мы снова замолкаем. Когда машина трогается с места, я достаю из рюкзака конспекты, решая, что лишние минуты на подготовку пригодятся. Только взгляд скользит по убористым надписям, но усвоить ничего не получается. В голове лишь мысли обо всём, что произошло за эти сутки. И внеплановая пьянка Егора, с кем бы она ни была, не самая большая моя проблема.
Кто такая Виолетта? Почему она похожа на меня? Почему имя такое же? Это розыгрыш или дурной сон? Совпадение?
Одно я знаю точно: мне необходимо во всём этом разобраться. И пусть Руслан молчит, как партизан, пусть не хочет помогать мне и говорить название клуба, но я выясню.
– Приехали, – отвлекает от размышлений голос Руслана, и я промаргиваюсь, чтобы вернуть зрению чёткость.
Так быстро? Даже заметить не успела, провалившись в раздумья.
– Спасибо.
– За что? – усмехается, и я ловлю отражение улыбки в зеркале.
– За то, что всё-таки нашёл в себе силы извиниться.
– Тебя забрать после экзамена? Всё равно по делам буду мотаться, – голос ровный и безэмоциональный, а мне становится не по себе. Есть в его предложении что-то неправильное, смущающее.
– Нет, – качаю головой слишком энергично.
Руслан пожимает плечами, но ничего больше не говорит. Хотя мне кажется, что мог бы многое сказать, но я уже выбегаю на улицу.
Машина и её водитель остаются за спиной, но я никак не могу отделаться от ощущения, что Руслан следит за мной. И когда оглядываюсь назад, прежде чем войти в здание своего корпуса, понимаю, что была права.
Руслан стоит, опираясь спиной на свой угольно-чёрный автомобиль, и курит. Просто курит, но ощущение, что всё это не просто так.
Руслан.
Кира захлопывает дверь за собой так резко, что даже с такого расстояния слышу грохот.
Табачный дым застревает в горле, я бросаю сигарету на асфальт и с каким-то садистским удовольствием топчу её, недокуренную. Чувствую себя ненормальным уродом, который засматривается на чужую женщину. Потому что стою тут, возле общежития, и старательно делаю вид, что эта поездка – просто компенсация за моральный ущерб. Хера с два это так, но в настоящих причинах я не хочу себе признаваться. Нет, нет и нет.
У неё есть Егор. Егор – мой брат, он её любит, она с ним счастлива. Это всё, что мне нужно знать. Всё, что нужно помнить. И всё на этом, закончили.
Несмотря ни на что, я всё ещё не разобрался, что Кира за человек. Я всё ещё не могу отделаться от мысли, что она может оказаться не такой уж невинной овечкой, что всё это не просто так. Во всяком случае, эти мысли помогают абстрагироваться от смутных желаний и ненормальных реакций на эту девочку.
Девочку, которую я обидел. Девочку, которая мне не принадлежит.
Смотрю на часы и понимаю, что дорога от дома до общаги заняла сорок минут. Если я тут постою ещё немного, начну привлекать лишнее внимание жителей кампуса. Вряд ли удастся остаться незамеченным – мне вообще никогда это не удавалось. Потому почти насильно запихиваю себя в машину и, не оставив себе времени для непоправимых глупостей, газую.
Набираю номер Егора – пора уже просыпаться, пора поговорить, но брат, похоже, поставил цель довести меня до ручки. Молчит, зараза, не отвечает.
Ну вот что с ним делать? Убить? Поможет разве? Вот сомневаюсь что-то.
Выезжаю на тихий проспект, миную ряд торговых павильонов одинаковых до тошноты, безликих. Город постепенно просыпается, народ торопится по своим делам, а я останавливаю машину возле магазина "Покрышкино". Глупое название, но бизнес растёт и развивается, и из маленькой шарашки, в которой продавались когда-то топливные фильтры и зимняя резина, выросла целая сеть.
Думал ли я раньше, что буду когда-то подписывать миллионные контракты с корейцами и замахиваться на такие масштабы? Нет, конечно. Я просто хотел выжить и не дать шанса органам опеки отобрать у меня Егора – ради мелкого я был готов вывернуться наизнанку.
Набираю номер администратора и сообщаю, что сам открою магазин, а тот лишь нервно икает в ответ. Наверное, не ожидал в семь утра услышать голос самого главного своего начальника. Мне не очень нравится его заторможенность – словно есть что скрывать или просто волноваться. Смутное подозрение копошится за грудиной, и я цепляюсь за него, как за безопасный островок посреди океана. В этих мыслях нет Киры, и это радует.
Даю себе мысленную зарубку проверить документы немного тщательнее, чем собирался изначально. Я не люблю, когда люди теряются при мне. Особенно, когда это подчинённые.
К зданию “Покрышкино” притулился сетевой супермаркет, где я покупаю большую бутылку минералки и какой-то салат в пластиковом контейнере. Сегодня я планирую поработать до седьмого пота, чтобы всякая дурь из головы вылетела. А вечером поеду к Артёму – разговор с Виолеттой откладывать в долгий ящик точно не планирую.
И я действительно окунаюсь в работу с головой, закрываю магазин на инвентаризацию, считаю и высчитываю, сую везде нос, проверяю, заглядываю в каждый угол. Сотрудники носятся туда-сюда, прячутся от меня и от моего гнева в подсобке, шушукаются по углам, но я никому не даю продыха.
Уверен, что ночью в разных концах города начнётся массовая лепка кукол Вуду и синхронное втыкание в важные органы иголок. Плевать, потому что работу нужно делать или хорошо, или искать себе другую.
Зато, мать его, за всё это время я ни разу не подумал о Кире. Отличный результат.
К обеду Егор всё-таки добирается до магазина, помятый и нахохлившийся. Еле сдерживаюсь, чтобы не наорать на него прямо в торговом зале, со старта. Вместо этого почти любезно приглашаю его в кабинет, и уже там даю волю эмоциям.
– Рус, пожалуйста, – жалобно морщится Егор и прикладывает ко лбу бутылку с минералкой.
Пока я выливал на него своё недовольство, он выхлебал уже половину, а мозги, похоже, так на место и не встали.
– Ты нажрался, как свинья, явился на работу к обеду, будто так и нужно, инвентаризация только началась, а я уже не досчитываюсь целой горы мелочей, – перечисляю все его косяки, хотя это едва ли половина. Просто до другого я ещё не успел за несколько часов докопаться. – Твой администратор только и бегает курить, продавцы не могут отличить машинное масло от антифриза, а на складе полный бардак. Это пиздец, Егорка. Это полный пиздец и задница.
Брат сжимается под весом моих слов, и его худые плечи становятся будто бы ещё уже. Красные воспалённые глаза смотрят удивлённо: Егор словно не верит, что я ему всё это предъявляю.
– Егор Артурович, если ты думаешь, что я по-братски планирую на всю эту херню глаза закрыть, то ошибаешься. Здесь мы работу работаем, а не хороводы видим. Ясно?
Егор жадно пьёт. То ли паузу тянет, то ли действительно жажда жить не даёт.
– Я ничего такого не думаю, – говорит, понурив голову, и поднимается на ноги. Я занял его управленческое кресло, в котором с самого утра охуеваю от масштаба проблем, потому ему пришлось ютиться на непрезентабельном стуле. – Но это же всё исправимо. Просто дай возможность исправить.
– А если бы я не приехал? Как долго бы это всё длилось? – обвожу кабинет рукой, а на столе горкой высятся инвентаризационные ведомости, в которых слишком много неприятного значится. – Ты башкой своей думать когда планируешь начинать?
Егор молчит, лишь меряет шагами помещение своего кабинета. Он знает, что любого другого я бы уволил в два счёта – он вообще очень хорошо меня знает. Но ещё он в курсе, что к нему у меня особое отношение. И это бесит, потому что понимаю: я слишком сильно его разбаловал.
– Месяц. Я даю тебе месяц, – заключаю, а брат оживляется. – Ты разгребаешь всё это дерьмо. Как управляющий, как ответственный человек. Взрослый.
Почему-то уверен: Егор начнёт спорить. Начнёт заливать о свадьбе, путешествии и прочем. Он же хотел везти Киру на Мальдивы, да? Но нет, он охотно кивает, готовый ринуться в бой хоть сейчас.
– Если через месяц всё будет так или, не дай бог, хуже, уволю. Больше предупреждать не буду.
– Я всё исправлю! – Егор стремительно трезвеет и делает шаг к двери, но я останавливаю его.
– Ещё кое-что.
Он напрягается, встряхивает головой, а на шее напрягаются жилы. Нервничает?
– Я не буду спрашивать, по какому поводу ты вчера насвинячился. Но расскажи мне, придурок, какого хера на твоей шее была красная помада?
Егор сглатывает и снова пьёт воду. А я в шаге от того, чтобы двинуть его этой самой бутылкой по зубам.
– Это вышло случайно, – оправдывается, только я знаю его, как облупленного. – Я ничего такого не планировал.
О проекте
О подписке