Если под пытками кто-то спросит, зачем я сделал то, что сделал, я сдохну, но ответа не найду. Ну не знаю, честное слово. Точно мозги набекрень съехали.
Я-то и на вечеринку эту случайно попал: вернулся из города, после трёхдневной запарки в клинике – хотя у меня и отпуск, – вышел из машины, а тут милая бабуля соседка поведала, дескать, на дальних пирсах веселье молодёжное. Мол, чего мне бы и не сходить-то, не развеяться?
Вот и развеялся. Лучше бы не ходил.
– Ты красиво танцуешь, – говорю, когда идём с Катрин к моей машине. – Правда.
Ох, если бы она только знала, насколько моему шальному организму понравился её танец… думаю, не шла бы сейчас, такая спокойная, рядом. Я-то и в море нырнул только для того, чтобы остудиться. Хотя стало ещё хуже, как ни крути.
– Подглядывал? – Она бросает на меня быстрый взгляд из-под ресниц и отворачивается.
Смотрит впереди себя не дорогу, щурится от света фонарей, будто бы избегает моего взгляда. Или мне просто так кажется, и на самом деле ей плевать на меня с высокой колокольни?
– Не знал, что это таинство, которое могут видеть лишь избранные, – хмыкаю, хотя, честное слово, я давно не видел настолько органично танцующей девушки. Словно рождённой для музыки.
– Нет, конечно, – тихо смеётся, глядя себе под ноги, попутно отбрасывая носком ярко-фиолетовой тапки мелкие камушки. – Но я тебя не видела, вот и удивилась. Ты где-то прятался?
Хм, прятался ли я? Хороший вопрос.
– Ну я так себе танцор. Издалека наблюдаю обычно.
– Стесняешься? Или не умеешь? – снова взгляд искоса, на этот раз удивлённый, а я пожимаю плечами.
– Просто у меня всегда были другие интересы в жизни: учёба, животные… – … девочки. Но об этом молчу. – Не до танцев было. Пару раз ходил на школьные дискотеки, но как любой уважающий себя мужчина в пятнадцать лет, гордо стоял у стеночки.
– Учёба? Так ты ботан, что ли? – округляет глаза, а потом смеётся. – Танцевать – это просто. Хочешь, научу?
Я давлюсь словами, а Катрин протягивает мне руку, приглашая. Она ниже меня примерно на голову, но в ней столько смелости и отваги, что хватит на роту солдат. Интересно, для этой девушки есть хоть что-то невозможное – то, что сможет заставить её свернуть с намеченного пути?
– Прямо здесь будем танцевать? – уточняю, обводя рукой освещённый фонарями переулок. – А музыка?
– Без музыки обойдёмся. Просто делай, как я говорю, и не спорь.
Какой строгий у меня нынче преподаватель, посмотрите только.
– Ты пьяная? – усмехаюсь, но от предложения не отказываюсь, потому что…
Потому что хочется дотронуться до неё ещё раз, чтобы понять: она настоящая. Живая и непосредственная, отважная и смелая – она существует.
Вкладывает свою руку в мою, вторую я кладу ей на поясницу, и Катрин начинает плавно двигаться. Просто течёт ручьём, огибая пороги и заполняя собой бреши и мели. А я… я чувствую себя глупо сейчас, но, чёрт возьми, в этом есть своё очарование.
Однажды я лечил кошку, которая вечно влезала в разные неприятности и то и дело травмировалась: то ухо порвётся, то хвост сломается. Не кошка, а тридцать три несчастья. Но каждый раз, получив очередной гипсовый доспех и укол в холку, она принималась с удвоенной энергией тратить свои девять жизней. Чем-то Катрин мне её напоминает.
– Не стой столбом, товарищ приличный ветеринар, – просит, а я смеюсь глупому прозвищу.
– По-твоему я приличный? – спрашиваю, испытывая странное желание сжать пальцами кожу под моей ладонью.
Ну уж это совсем никуда не годится – только-только от стояка избавился. Нужно в руках себя держать. Девушка выпила, ей хорошо и так.
– Ты много разговариваешь, танцуй! – приказывает, а мне ничего не остаётся, как перетаптываться неловко с ноги на ногу под неслышный мотив. – Вот будет у тебя свадьба, нужно будет невесту в первом танце кружить, а ты и не умеешь.
Я смеюсь всей абсурдности ситуации, её болтовне, а Катрин хлопает меня по плечу, сурово сведя брови к переносице.
– Да я танцую, учитель, танцую. Но одного урока может не хватить. Чтобы я смог в будущем достойно кружить свою невесту.
Катрин давится смешком, а потом тихо вскрикивает, когда я всё-таки наступаю ей на ногу.
– Прости, – останавливаюсь и делаю шаг назад. – Из меня плохой ученик.
Ещё и руки прячу за спину, чтобы не коснуться её лишний раз.
– Я заметила, что плохой, – ворчит, морщась. – Ладно, поехали домой, танцор. А то ты меня сегодня, если не до инфаркта доведёшь, так ногу сломаешь.
Она идёт вперёд, прихрамывая, а я на мгновение закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Потому что, мать его, у меня снова стояк.
До машины, припаркованной у дальнего утёса, осталось всего несколько десятков метров, и я тороплюсь догнать хромающую Катрин. Чтобы снова куда-то не вляпалась – она, похоже, ещё тот магнит для приключений.
С каждым шагом звуки вечеринки становятся всё громче. Я не большой поклонник, когда слишком шумно и весело, но там мне даже понравилось. Сам от себя не ожидал. Нет, я, конечно, хожу в клубы, но не часто и без сильных восторгов. А тут прям проникся атмосферой.
Вот, что морской воздух и долгожданный отпуск с людьми делают.
Тем временем Катрин останавливается у моей машины, а я снимаю её с сигнализации. Ночь тёплая, домой совсем не хочется, но я же обещал девушку доставить в целости и сохранности, значит, нужно выполнять. В конце концов, я действительно перед ней в некотором роде виноват.
– Можно садиться? – Катрин вопросительно смотрит на меня, а на щеках яркий румянец пылает. Даже в неярком свете фонарей его вижу. Только что-то мне подсказывает, что он вовсе не от смущения.
– Конечно, – киваю и распахиваю дверцу машины. Да-да, несмотря на стояк и бредовость всех последних дней, я ещё не растерял остатки мозгов и кое-какого, но джентльменства.
Катрин занимает место, ставит сумку на колени, а я замечаю, как натягивается сарафан на груди. Какой размер? Если я ещё не разучился определять на глаз, то уверенная двойка. Хотя, сейчас у баб столько причиндалов, чтобы нас с толку сбить, что я ничему не удивлюсь. Даже если эта хрупкая девушка в итоге окажется суровым лесорубом.
Почему я люблю животных? Они не умеют обманывать, не способны строить из себя хер пойми что. Главное, знать своё дело и уметь облегчать страдания, а за это можно получить такую колоссальную моральную отдачу, что с этим мало что может сравниться.
– Нога не сильно болит? – спрашиваю, занимая водительское место, а Катрин отрицательно качает головой. – Если хочешь, я могу посмотреть… на ногу. Я же всё-таки врач.
– А у меня всё-таки не копыто, – улыбается уголками губ, но взгляд строгий. – Всё хорошо, не беспокойся.
– Уговорила, не буду.
– Можно я музыку включу? – Катрин пристёгивает ремень, далеко не с первого раза попадая в нужные пазы.
Музыка? Почему бы и нет. Правда, танцев мне на год вперёд хватило, но зачем ехать в тишине?
– Дурацкая песня, и эта дурацкая, эту терпеть не могу, – пыхтит Катрин, крутя ручку стерео системы, пытается найти мелодию, которая понравится.
– У меня сейчас башка взорвётся, – предупреждаю и, накрываю руку Катрин своей. Неосознанно, без задней мысли, но моя нечаянная спутница замирает. – Я сейчас переключу волну. Всего один раз. Что выпадет, то и будем слушать. Договорились?
Катрин кивает, а я плавно поворачиваю вправо, не отпуская её руки. Интересное ощущения, однако.
– Катрин, довольна? – спрашиваю, перекатывая её необычное имя, как сладкую конфету на языке.
– Да, – улыбается и, откинувшись на подголовник, прикрывает глаза. – Отличная песня, красивая.
Мотор привычно урчит, и машина медленно трогается с места, с каждым мгновением наращивая скорость. Из колонок льётся какая-то романтическая лабуда, но пусть – не хватало ещё десять лет выбирать песню, которая устроит всех.
Я пытаюсь следить за дорогой, но всё-таки не могу удержаться, чтобы нет-нет, да и бросить взгляд на качающую головой в такт мелодии Катрин.
О проекте
О подписке