4.

– Чё, жрать опять ничего дома нет? – вопрос прозвучал даже не мне, а куда-то в холодильник.

После почти минутного осматривания его содержимого, Даня, видимо, сделал вывод о том, что он совершенно пустой.

– Там суп есть, – ответила устало, понимая, что после такого длинного трудового дня придется еще, наверное, и готовить.

Работа у меня, конечно, была не слишком сложная, как любил напоминать мой муж, по сравнению с теми, кто вагоны разгружает, но тем не менее работать тоже нужно было. Трудилась я в архиве и целый день по запросам разыскивала различные документы и требовалась не маленькая сила, чтобы какую-нибудь дряхленькую папку выудить из кучи документов и потом вернуть в том же виде обратно. Самое сложное было аккуратно работать с еле живыми справочками после того, как ворочала такие огромные папки. И не дай боже чего-нибудь испортишь или не туда вернешь. Зато обстановка была благоприятная, так как работала в отделе только я и моя начальница – премилейшая пенсионерка, которая дорабатывала свой трудовой век в мирной обстановке и не утруждала себя ускорением при исполнении своих обязанностей. Нервничать она не умела, это вообще было не про нее. Вечно веселая и всем довольная она вселяла уверенность и в меня, даже в те моменты, когда я думала, что в мире случился архивный аврал и что вот эта самая справка, которую я безуспешно пыталась найти уже полдня, провалилась в тартарары, что б ее!

Но мой муж считал, что работа у меня не бей лежачего, и я только притворяюсь усталой, чтобы отлынивать от домашних обязанностей.

– Там еще две котлеты есть, – пробубнила я, раздевая Нину, которую водить и забирать из садика приходилось мне, так как на работе Даня уставал гораздо больше меня, по его мнению.

– Ну я их сейчас съем, у на ужин чего? – спросил он, продолжая стоять у открытого холодильника.

– Вообще-то я их планировала себе и Нине на ужин, а теперь нам, видимо придется сосисками перебиваться, – возмутилась я, мысленно, естественно, так как сказать такое Дане в слух я, наверное, не решилась бы.

В браке мы состояли уже пять лет, и все это время я не переставала возмущаться, мысленно, естественно. Вся юношеская влюбленность прошла в первые два года, а может даже раньше, теперь я уже, и сама не помню. Семейная жизнь затянула меня с головой, я всю себя посвящала заботам о муже. Перестала общаться с подругами, реже ходила к маме и чем больше я старалась, тем больше Даня от меня требовал, хотя сам себе ни в чем не отказывал. Он часто задерживался на работе с друзьями, и после таких посиделок, естественно, возвращался далеко не в трезвом виде.

Спорить с ним, когда он был в таком состоянии было просто бесполезно. Он категорически отказывался признавать себя алкоголиком, заявляя, что так пьют все и ничего страшного в этом нет. Но страшно все-таки мне было. В последний из таких случаев я попыталась устроить скандал, доказывая Дане, что я устала от его постоянных гулянок, что он совсем не уделяет время мне и дочке, что мы никуда не ходим вместе. Вместо того чтобы внемлить уговорам, он залепил мне пощечину, прокричав, что если меня что-то не устраивает, могу валить к своей маме. На следующий день, он, конечно же, горячо извинялся и говорил, что такого больше не повторится и что я сама, в сущности, виновата, не нужно было лезть под пьяную руку.

И я больше и не лезла, просто забила и стала все игнорировать, так как прекрасно понимала, что это обязательно повторится. В прошлый раз мне удалось выужить у своей начальницы пару отгулов перед выходными, чтобы не появляться в таком красивом виде на работе, но ставить это на поток, желанием я не горела.

Всю свою нерастраченную любовь я дарила своей дочке. Моя маленькая пятилетняя Нина была моим сокровищем и просто идеальным ребенком. Она никогда не капризничала и все всегда понимала, несмотря на свой возраст.

– Детка, ты поиграй пока в игрушки, а я сейчас быстренько что-нибудь приготовлю, и мы с тобой красками порисуем, – пообещала я своей дочурке и помчалась на кухню.

Куриные ножки, которые я только что купила в магазине, оказались на мое счастье охлаждёнными, и с приготовлением ужина я решила не затягивать.

– Опять курица? Надоело уже. Я второй день печенку прошу. Ты меня голодом уморить решила или специально игноришь, чтобы я похудел? – ворчание Дани ужасно раздражало.

Да, как же, похудеешь ты. Даже если с твоего центнера пару килограммов уйдет там и незаметно будет, тем более печенка в три раза дороже курицы, а с деньгами у нас не очень теперь.

– У меня до зарплаты денег совсем немного осталось, а нужно еще за квартиру и за садик заплатить, а ты в этом месяце вообще ничего не приносил, – пробубнила я, злясь на себя за то, что опять поддаюсь эмоциям, и на этих самых эмоциях, блин, палец себе порезала.

– Ну да, голяк в этом месяце. Машин просто не было, – прокомментировал нехотя Даня.

Ага, конечно, на сигареты и на пивко, от которого его живот стал как у меня, когда я Нину носила месяце так на седьмом, у него деньги, значит, есть, а для семьи – нет.

– У тебя весь год одна и та же отговорка, – проговорила я устало, больше себе, чем ему и пошла к Нине, отказываясь лицезреть картину ежевечернего потягивания пивка перед телевизором, где на первом плане будет восседать мой муж в позе короля жизни.

5.

– Вам тоже удачных выходных, – прощалась я со своей начальницей.

Ура! Наконец-то наступила долгожданная пятница. Рабочая неделя позади. Но самое главное – у меня завтра день рождения. Премию к этому дню мне уже перечислили сегодня, и я вся такая веселая и счастливая мчалась домой. Нину обещала забрать из садика мама, а завтра они с сестрой и племянниками должны были прийти к нам отмечать это скромное мероприятие.

К столу у меня уже было почти все готово, поэтому с походом в магазин я быстро справилась и на сегодняшний вечер у меня были большие планы. С Даней вдвоем мы оставались редко, и сегодня я хотела сделать для него сюрприз. Так сказать, авансом отметить мой день рождения, устроить в кои-то веки романтик с мужем, чтобы оживить наши отношения.

Накрывая стол, я буквально горела каким-то возбуждением и азартом. Оказывается, действительно, дарить подарки гораздо приятнее и волнительнее, чем их получать. Даня наверняка оценит мой сюрприз по достоинству, тем более, он включал в себя не только вкусный ужин. Пару недель назад я приобрела себе комплект очень красивого белого нижнего белья и ужасно дорогого, по моим меркам, конечно. Я купила его себе на день рождения тоже авансом, в счет будущих подарков, так сказать, которые должны были быть в денежном эквиваленте.

Когда приготовления завершились, я поспешила в ванну приводить себя в порядок. Для такого случая я даже термобигудюшки накрутила. Краситься правда не стала, только румяна нанесла слегка. Не люблю с косметикой на лице ложиться, а после такого сюрприза, вечер обязательно должен закончиться в постели.

Когда я была полностью готова, набрала Дане, но его телефон был выключен. Обычно по пятницам он всегда задерживался, но сегодня ведь особенный день. Я ему говорила, что Нину мама заберет с ночевкой, и он, как и я, должен был стремиться домой.

Но Даня не торопился.

Через пару часов ожидания, я поняла, что это бесполезно. Нельзя поменять то, что не меняется с годами. Вселенская грусть и злость накатила на меня, в очередной раз разрушая все мои надежды, на хоть какие-то изменения в моей жизни.

Неужели это конец? Вернее, неужели так будет всегда? До конца моих дней? Одно и тоже будет повторяться как день сурка, без возможности увидеть свет в конце туннеля. Тряхнув головой, прогоняя невеселые мысли, я в очередной раз напомнила себе о том, что у меня есть дочь. А это уже великое счастье, которое доступно далеко не всем.

Спать совершенно не хотелось, несмотря на усталость. С завистью посмотрев на стоявшую передо мной бутылку шампанского, я вспомнила, что когда-то в глубокой молодости, сейчас мне казалось, что это действительно было сто лет назад, я отмечала свой день рождения с подружками в кафе, и как тогда было весело. Я давно уже с ними не общаюсь и даже номера телефонов не знаю.

Потянувшись к бутылке, я была полна уверенности в успех, хотя ни разу сама шампанское не открывала. Ну что там может быть сложного, я вон какие папки ворочаю, что уж я с какой-то пробкой не справлюсь. И я справилась, правда ушло у меня на это целых пятнадцать минут, и выдохлась я так, как будто не пробку из бутылки вытаскивала, а репку тянула, причем одна, без помощи бабки, дедки, ну и всех остальных.

Зато как приятно побежала в меня игристая сладкая жидкость и я победоносно осушила залпом целый фужер. Не успела я еще и половину второго осилить, а настроение моментально улучшилось. Музыка как-то сразу веселее стала восприниматься, но мне показалась, что она звучит слишком тихо и, не задумываясь, нажала на кнопку громкости на пульте.

В этот момент в квартиру ввалился Даня, и я тут же убавила звук до минимума. Все надежды на то, что наш интимный вечер еще можно спасти, рушились в одночасье.

– Ма-шу-ль … – это все, что он смог выдавить из себя, прежде чем свалиться на пол.

И как, спрашивается, он вообще до дома-то дошел. Вот правду, наверное, про этот автопилот говорят. До порога добрался и дальше все, как отрубило. Давя в себе порыв наплевать на все и оставить его у порога до утра, я с сопением поволокла его в комнату.

Потратив на это все свои последние силы, я вернулась на кухню и поняла, что еще нужно убирать почти нетронутый праздничный стол, и эта задача показалась мне совершенно невыполнимой. И почему, спрашивается, я в свой день рождения должна что-то убирать, хватит и того, что я все это готовила. Во мне во всю бунтовала не совсем трезвая я.

Подойдя к окну и скрестив руки на груди, я стала вглядываться в ночь. Снег валил огромными хлопьями, и в голове не было не одной мысли, только обида нарастала во мне. Скоро Новый год, время загадывать желания. И я, поддавшись какому-то мимолетному порыву, отправила свою просьбу в никуда, объединив два пожелания, новогоднее и в честь дня рождения, в одно. Чтобы в моей жизни случилось что-то счастливое, хотя бы ненадолго, хотя бы на одну ночь.

И в этот момент в мою захмелевшую голову ворвалась совершенно безумная мысль, поехать в клуб. Сейчас, вот в эту самую минуту. Мне так отчаянно захотелось потанцевать, что никакой страх от того, что муж может проснуться и не обнаружить меня, не мог повлиять на мое решение. Неужели я этого не заслужила, всего один вечер, только для себя.

Не раздумывая больше в основном из-за того, что боялась передумать, быстро натянула джинсы и светлый вязанный бесформенный свитер. Когда уже в прихожей я надевала сапоги и верхнюю одежду, мое сердце бешено стучало в ожидании того, что Даня может проснуться в любой момент. И только оказавшись в подъезде, шумно выдохнула. Вырвалась, как будто птичка из клетки. Свобода! Ну, часа на три точно.

Вызвав такси, я стала ждать свою карету как Золушка. Адреналин зашкаливал, эмоции били фонтаном. Что я делаю? С ума сошла! Говорила я себе, а у самой губы растягивались в бесшабашной улыбке, как будто делаю что-то совершенно непристойное, но мне безумно этого хочется.

Такси подъехало не сразу, и пока я ждала, меня буквально завалило мягкими пушистыми снежинками. Поэтому, когда я села в салон, водитель, обернувшись, прошелся по мне липким взглядом и, сверкнув своим золотым зубом, спросил:

– Куда тебе, снегурочка? – я растерянно улыбнулась, силясь вспомнить название клуба, в котором была так давно.

– “Скиф”, по-моему, называется, – неуверенно выдала я, и улыбка водителя стала еще шире.

– В отель, значит.

– Нет, нет, мне в отель не нужно. Там же клуб раньше был? – затараторила я, видя, что водитель уже тронулся.

– Есть и клуб. Так значит тебе туда сперва, – продолжил водитель в утвердительной форме, а я не сразу сообразила к чему он клонит.

– Что значит сперва?

– То и значит, что все равно потом в отеле окажешься, – и он рассмеялся своим очень неприятным вульгарным смехом, – такую снегурочку и я бы пригрел.

– Что вы себе позволяете? Лучше бы за дорогой следили, чем оскорблять, – возмутилась я.

– Ну извини, красавица, я вообще-то с комплементом. Обидеть не хотел, – продолжал водитель стрелять в меня похотливым взглядом, и в его голосе не слышалось и толики раскаяния.

Всю оставшуюся дорогу мы проехали молча. Надо же, он подумал, что я девушка легкого поведения. Мало ли, что я в клуб еду. Ночью. Одна … Ну, может я на день рождения еду … На свой. Ладно, у меня всего несколько часов и ничто не должно испортить мне настроение, и пускай этот таксист думает что хочет.

Оказавшись у входа, я заметила очередь из нескольких человек, двух из которых пускать не хотели. Ну вот, гляди теперь еще и меня тоже не пустят, в такой-то одежде. Когда компанию попросили, мягко говоря, идти своей дорогой, я совсем сникла. Сегодня же пятница, даже если бы я и принарядилась, в клубе, наверное, аншлаг. Подумала я, разглядывая себя в отражении окон. Но разглядывать-то особо нечего было потому, что мое внутреннее убранство в виде свитера и джинс, было спрятано под синим пальто, с маленьким норковым воротничком. И всю эту картину дополнял красивый узорчатый павлово-посадский платок на голове, который и делал меня очень похожей на снегурочку.

В этот момент прямо ко входу подъехал огромный лимузин, из которого стали вылетать девушки. Такие яркие, как маленькие птички колибри и все в разноцветных мехах. Они смеялись и, пританцовывая, двигались в сторону стеклянных дверей, за их идеальными телами едва просматривались двое мужчин, от вида которых у меня аж дыхание перехватило. Таких я только на обложках журналов и видела. И дело было совершенно не в их красоте, каждое их движение можно было ловить фотоаппаратом, не сомневаясь в том, что кадр будет идеальным. Недосягаемое божество, не иначе! Я тряхнула головой, и снежинки вспорхнули с моего платка, прогоняя грешные мысли. Я замужем вообще-то, напомнила себе. Пару секунд мои глаза были опущены, но потом я все же не удержалась, решив тайком еще раз взглянуть на великолепную компанию, и наткнулась на взгляд голубых глаз за моей спиной в отражении витражного окна и … утонула в них, ушла под воду с головой, забыла, как дышать. Это был лишь секундный выстрел в меня, сделанный мимоходом. Брошенный совершенно равнодушно, мужчина лишь лениво мазанул взглядом по моей персоне, а мое сердце уже попало в плен и трепыхалось как бешенное. Я посмотрела на себя в отражении. Лицо обдавало жаром, щеки раскраснелись, а огромные глаза светились голубым светом. И именно таким же голубым огнем горели только что глаза, проходящего мимо мужчины, как будто мы их в одном магазине покупали.

– Девушка, вы идете? – спросил меня охранник, видимо, ошибочно приняв меня за часть этой компании, и я, не став спорить, впорхнула за ними.