Читать книгу «Хозяйка волшебной лозы» онлайн полностью📖 — Лили Орландо — MyBook.
image

Глава 3

Дни летели за днями. Я совершала ошибки и глупости – кто же их не делает, но не теряла энтузиазма. Эта земля вдыхала в меня жизнь и новые силы.

Так однажды я умудрилась забыть про шляпку и жестоко обгорела на солнце. Марта, причитая, хлопотала вокруг меня, щедро обмазывая покрасневшую кожу кислым молоком. На следующий день было больно даже улыбаться и говорить, но я упрямо вышла к лозе, прикрыв пунцовое лицо лёгким шарфиком, свисающим с полей шляпки.

В другой раз я наступила босой ногой на гнездо плодовых ос, потом неделю прихрамывала, надевая вместо сапог деревянный башмак на раздутую забинтованную ступню.

В третий раз перепутала жгучую ядовитую траву с мятой, обожгла лицо и руки до волдырей. Пришлось несколько дней ходить в маске, смазанной яичным белком и медом.

Дядюшка качал головой, подбадривал и утешал, но сказал однажды, что эта земля меня испытывает:

– Каждый владелец виноградника проходит через эти неприятности. Любой мастер вина должен знать, что испытывают работники, переносящие жар полудня, укусы насекомых и боль в спине.

– А вы тоже, дядюшка? – спросила я, аккуратно снимая повязку с руки – шип розы воткнулся под ноготь, пришлось почти неделю мучится от боли, ежедневно устраивая солевые ванночки и перевязки.

– И я, – кивнул синьор и предался воспоминаниям: – обгорел я, когда уснул в одних штанах на берегу реки после купания. Весь живот спалил! Две недели рубаху надеть не мог! Гнездо осиное мне на голову свалилось. Я в молодости кудрявым был, волосы как шапка – густые. Пока все выбрали, лицо превратилось в сырую лепешку. Матушка неделю меня свежими огурцами обкладывала, чтобы отек спал.

Я поежилась. Выходит, мне еще повезло!

– Шип розы мне в пятку воткнулся, да в то самое время, когда вино давили. Ох, я и смешил всех, прыгая на одной ноге!

Вот тут мне аж плохо стало – крови я всегда побаивалась.

– Зато потом я по розарию даже босиком ходил, ни одна колючка меня не тронула, – фыркнул старик.

Мне стало полегче. Выходит, все эти неприятности – прививка от самонадеянности?

Еще дядюшка ненавязчиво объяснил мне разницу между мной – ученицей винодела и мелкими чернявыми работниками виноградника. Они частенько бросали на меня восхищенные взгляды, бормотали комплименты, иногда даже свистели вслед. Но тут же получали подзатыльники от своих «старших».

Оказалось, в этом мире есть четкое разделение на аристократов и чернь. Представители высшего общества – белокожие, светлоглазые, блондины или светло-русые. А крестьяне – смуглые, черноглазые и черноволосые. Я со своей светлой косой и голубыми глазами однозначно являюсь аристократкой.

– Если вдруг в бедняцкой хижине рождается светлокожий и светлоглазый ребенок – это большое счастье для такой семьи, – объяснял мне реалии синьор. – Мальчика могут взять секретарем или даже приемным сыном в аристократическую семью. Девочку – в воспитанницы или любовницы. В любом случае семья получит денежное вознаграждение…

– Почему? – удивилась я.

– Это хороший способ освежить кровь, – пожал плечами дядюшка Одэлис. – По легенде когда-то в этих краях жили только темноволосые и темноглазые люди. Потом откуда-то с севера пришли светлокожие. Их было мало, но их силы и умения превосходили темноволосых. После ряда кровопролитных битв светловолосые захватили этот край, поставили свои собственные дворцы и храмы, сделали темноволосых рабами. Поскольку светловолосых было мало, воины тешили свою похоть с темноволосыми женщинами, и кровь первых завоевателей осталась течь в жилах рабов. Иногда она проявляет себя.

Я судорожно вздохнула. Печальная история! Но я не хотела бы вдруг стать смуглой и темноволосой.

– Сейчас другие времена, – пожал плечами синьор, – талантливый человек может родиться в любой семье, и уже немало знатных родов смешали кровь с бывшими рабами. Бастарды получают должности, власть и силу, но для женщины все же лучше нести в себе древнюю кровь…

Я только покивала на этот вывод и отодвинула тарелку.

Мы закончили завтрак и двинулись в ту часть сада, где росли плодовые деревья и ягодные кусты. Лозы, подрезанные и удобренные, радовались яркому солнышку. Настало время уделить внимание тому, что добавит королевскому вину особого вкуса.

Тут тоже требовались обрезка и очистка, подкормка и сбор насекомых. Если лозе угрожали слизни – крупные, с мой большой палец, виноградные улитки, то фиговые и абрикосовые деревья облюбовала тля. Дядюшка сам наводил в огромном бочонке средство от этой напасти и велел мне записывать рецепт. Потом работники, накинув на себя огромные серые «куколи» из грубого полотна, с помощью полынных веников разбрызгивали эту резко пахнущую субстанцию на ветки деревьев.

Все это заняло несколько дней. Закончив с обработкой и уборкой, мы отправились в подвалы.

Глава 4

Однажды утром я, как обычно, спустилась вниз, поправляя поля своей шляпы, но дядюшка Одэлис заявил, что сегодня мне это не понадобится.

– Мы разве не будем работать на винограднике? – удивилась и немного расстроилась я.

– Сегодня я покажу тебе место, куда мечтают попасть многие гурманы нашего королевства, но видят его лишь единицы, – с хитрой улыбкой поведал мне синьор Портэлл.

Я замерла, очарованная его словами, но дядюшка лишь ещё сильнее заулыбался, ничего мне не пояснив. Только подмигнул хитро:

– Идём.

Мы вышли на улицу. Я уже привыкла вставать рано, когда солнце только начинало золотить деревья и землю, ещё не успев высушить росу. Это доставляло мне неведомое ранее удовольствие, как будто я наблюдала рождение нового дня.

Дядюшка Одэлис не свернул вправо, как обычно, на утоптанную дорожку, ведущую к винограднику, а пошёл дальше, вперёд, в ту часть шато, где я ещё не была. Только видела издали одноэтажные постройки, обмазанные белой глиной.

Впрочем, мы прошли мимо этих домиков. Я всё разглядывала их, да оборачивалась на усадьбу, которая стояла, освещённая солнцем, и казалась мне самым прекрасным местом на свете.

Не заметила, что дядюшка остановился, налетела на него.

– Осторожнее, егоза, какие вы, молодые, шустрые, всё куда-то спешите, – попенял он мне, наклоняясь.

Я удивлённо рассматривала место, куда мы пришли. Потому что это был… холм. Большой высокий холм с покрытыми травой крутыми склонами. А мы стояли у маленькой дверцы, почти незаметной в густой траве.

Она была тёмно-серой, почти чёрной, равняясь цветом с землёй. Если не знать, что здесь есть вход, то и заметить его можно было, лишь уткнувшись в дерево носом.

Дядюшка Одэлис повернул ключ и потянул дверцу на себя. Я ожидала громкого скрипа, всё же место было странное и таинственное. Но дверь открылась совершенно бесшумно, будто петли недавно смазывали. Да и сами доски были толстые, плотно пригнанные друг к другу. Такую дверь очень трудно сломать, даже сильному человеку.

Что же здесь прячет синьор Портэлл?

Предвкушение прикосновения к тайне старого винодела пробежалось мурашками по моей коже.

Дядюшка Одэлис сунул руку в тёмный проём и словно по волшебству достал масляную лампу. Как я узнала позже, сразу за дверью в стену были вбиты крюки, на которых эти лампы и висели, а тогда мне почудилась настоящая магия.

Запалив огонёк, дядюшка шагнул внутрь, позвав меня за собой.

Мне было немного страшно идти в темноту. Но синьор Портэлл, двигаясь вперёд, зажигал светильники на стенах. Наконец я смогла разглядеть, что это за место.

И ахнула от изумления.

Потому что я попала в святая святых любой винодельни – винный погреб. Нет, это был не погреб, а огромный подвал – настоящее подземелье.

Мы оказались в большом помещении с высоченными потолками и серыми каменными стенами, в которых были выбиты неглубокие ниши. Что в них только не хранилось – лампы и факелы, различный инструмент, пустые бутылки и даже… пледы.

Спросить зачем, я не успела, поняла сама, потому что в подземелье было безумно холодно. Градусов двенадцать-четырнадцать, не выше.

– Можно я возьму? – спросила дядюшку Одэлиса, чувствуя, что зубы начинают выстукивать зажигательный испанский танец.

Синьор Портэлл удовлетворённо кивнул. Думаю, он намеренно не предупредил меня, что понадобится тёплая одежда – хотел, чтобы поняла сама.

Пока я куталась в тёплый плед, дядюшка Одэлис зажёг остальные светильники. Стало видно, что из первого помещения, которое я про себя окрестила холлом, вели несколько длинных галерей, окончания которых утопали во мраке.

– Идём, – оглянулся старый винодел и шагнул в одну из галерей.

Я восхищённо ахнула. Это была настоящая сокровищница.

Широкий ход с таким же высоким потолком и каменными стенами, что и холл, уходил далеко вперёд. В стенах так же были выбиты небольшие, но глубокие ниши, доверху наполненные бутылками, пробки которых чуть выступали наружу.

– Потрясающе, – протянула я под одобрительным взглядом дядюшки Одэлиса. – И в каждой хранится вино?

– Да, – кивнул синьор, – в пяти галереях по правую сторону хранится «Королевский лекарь». В этой «Королевская ночь». – Дядюшка потянул одну из бутылок расположенной у самого пола ниши, и я услышала глуховатый стеклянный звон. Бутылка была тёмно-зелёной слегка припорошенной пылью, а внутри плескалось нечто настолько тёмное, словно это был сам мрак. – Любимое вино нашего короля. Это купаж прошлого года из двух чёрных сортов. Вино очень терпкое, с чуть заметной горчинкой и едва заметным сладким послевкусием. «Королевскую ночь» начал поставлять мой прадедушка. Он был последним, кто выпустил новое наименование. Больше наше шато не получало такого позволения. Всего мы поставляем королевскому двору пять наименований вин, и в каждом есть «королевский»: «Королевская ночь», «Королевский рубин», «Королевский лекарь», «Королевская роса» и «Королевский поцелуй». Он в соседней галерее. Это сладкое вино очень любит королева.

Мы шли вперёд, и я замечала, чем дальше мы от входа, тем больше пыли на бутылках.

– Почему они такие грязные? – удивилась я вслух и тут же осеклась – вдруг дядюшка Одэлис обидится.

Но он только усмехнулся.

– Думаешь, старый Одэлис – грязнуля и не следит за королевским вином? – я смущённо потупилась, раздумывая, как оправдаться и не задеть чувства старого винодела. Но он вовсе не обиделся и сам объяснил мне: – Волшебное вино не любит суеты, оно должно лежать в покое. Если взял бутылку с места, должен выпить её в ближайшее время. Иначе вино проснётся от сотрясения и начнёт делиться жизненной силой. Не выпьешь вовремя – и вся магия пропадёт.

Я удивлённо посмотрела на пыльную бутылку в руках винодела.

– Эту красавицу, – пояснил дядюшка Одэлис, – мы с тобой откроем сегодня вечером. Весной я всегда пробую свежую заготовку. Все процессы уже запущены, и можно понять – вышло у меня королевское вино или нет. Как-то несколько лет назад пришлось уничтожить всю партию, потому что я недосмотрел. В вине не было ни капли волшебства. Той осенью умерла моя дорогая супруга… – его голос прервался.

Мне захотелось обнять старого винодела, утешить, сказать, что всё будет хорошо, но я решилась только сжать его ладонь.

– Спасибо, милая, – я ощутила ответное пожатие. – А теперь идём дальше. Хочу показать тебе остальные галереи, пока ты не превратилась в сосульку.

Мы дошли до конца галереи и оказались ещё в одном просторном круглом зале. Вдоль стен здесь стояли большие деревянные столы и приставленные к ним лавки.

На мой вопросительный взгляд дядюшка Одэлис пояснил, что это дегустационная зала. Несколько раз в год приезжает королевская комиссия и пробует вина, прежде чем увезти их королю.

Из дегустационной мы повернули назад, в одну из галерей. Пять длинных ходов с королевским вином выглядели одинаково. А ещё в двух вдоль стен стояли огромные деревянные бочки с металлическими обручами. Здесь готовились королевский херес и вермут.

– Ну идём, дочка, а то ты совсем посинела, – дядюшка Одэлис потянул меня к выходу.

Я хотела спросить, как он разобрал цвет моего лица при свете ламп, но почувствовала, что по коже от холода уже бегут стаи мурашек. А зубы снова возомнили себя кастаньетами и начинают выстукивать ритм.