Как вы помните, я пошла в школу в 6 лет. Для своего возраста была довольно крупной, но когда вокруг одни семилетки, это не так сильно бросается в глаза. Так что я еще не понимала, что у меня проблемы с весом. Это выяснилось постепенно.
Пока мама рожала мне братика, сидеть со мной было некому. Меня отправили к бабушке Вале. А она была типичной бабулей: «Ой, внучка, да что ж ты какая худенькая, вот тебе и первое, и второе, и третье, и компот». Я оперативно набрала 3 или даже 5 кг. Понятно, что для маленького ребенка это много, четверть общего веса. Я стала карапузиком с пузиком. Не то чтобы жирной, как Синичкина из «Ералаша», но довольно толстоватой. Мама просто выпала в осадок, когда меня увидела!
Росла я быстро, двигалась много, так что избыток веса какое-то время был незаметен, но в 9–10 лет меня вдруг озарило: я крупнее всех своих одноклассниц! Они, в среднем, весили 30 кг, а я – все 40. И не то что это было совсем ужасно, особенно по сравнению с тем, что стало потом. Но мне тогда казалось: все, трындец!
Я лихорадочно принялась искать спасение от этой проблемы. Сама, никому не жаловалась. Думала, что смогу разобраться.
Бабушка как раз подарила мне книгу «Энциклопедия для девочек», розовенькую такую. Я нашла там нечто под названием «7-дневная диета для самых отчаянных девочек». Отчаянная ли я? А то!
Итак: в первый день надо есть только овощи, мясо без соли. Никакого сахара, само собой. А на пятый – одно яблоко за день, порезанное на 8 частей. Сейчас понимаю, что это все ерунда, бред и шарлатанство. Но тогда решила: ну, как скажете, яблоко так яблоко.
Так началось расстройство моего пищевого поведения. То я обжиралась всем, что давали «предки», то резала яблоко на 8 частей, ими и питалась, уверяя всех, что не голодна. Понятно, что съедала эти дольки в два приема, а не по одной раз в два часа. Любой нормальный человек на моем месте сделал бы так же. Дурдомовская диета!
Бабушку мою тем временем волновали не мои килограммы, а кое-что другое. Она очень боялась, что я рожу до 18 лет – вот позорище-то будет! Еще и Малахов, чего доброго, снимет про меня передачу. Строго говоря, причины для беспокойства были: ее родной сын женился и стал отцом в 17, а яблоко от яблони… ну и так далее.
Так что бабушка подсунула мне познавательную книжку. Там была статья про девочку, которая лишилась невинности в 15 лет и тут же забеременела. И не то что я в свои десять лет уже планировала пуститься во все тяжкие, но, думаю, свою роковую роль эта книженция сыграла. Ведь лишние килограммы – это, если смотреть с точки зрения психосоматики, защитная реакция на боязнь секса и всего, что с ним связано. Чтобы уж точно никто не позарился!
Так я с тех пор и лет до 27 жила с диким, лютым страхом забеременеть. Потому что понимала: жизнь на этом остановится – и финансовая, и личная, и вся остальная.
И именно в 10 лет у меня и начались действительно серьезные проблемы с лишним весом, хотя я периодически худела. В 12 лет, например, сбросила «десятку» – с 78 до 68. Но это мало чему помогло, пусть даже при моем высоком росте – 170 см – я выглядела органично. Все равно чувствовала себя чудовищно. А как еще, если твои одноклассники весят: Катя – 47 кг, Саша – 51 и (та-дам!) Лиля – 68…
Усугубляли ситуацию мои родные, которые в меня, конечно же, верили. Вот бабушка выбирает любимой внучке одежду на Ладожском рынке (где проходила вся моя тогдашняя фешн-жизнь) и заявляет: «Ой, да. Она сейчас немного похудела, а к зиме растолстеет. Давайте на размер побольше!»
С тех пор я забила на вес. Грех не оправдывать ожиданий бабушки!
Помню, смотрела я по TLC программу «Моя ужасная история». Какая-то несчастная девочка плачется: «Мне 13 лет, я вешу 88 кг». А мне как раз исполнилось столько же. Злорадно думаю: «Вот кто жируха-то! Кстати, пойду, взвешусь». Встаю на весы, а они мне выдают 85. «М-да…»
Градус жести нарастал. Я пробовала садиться на диеты, но больше нескольких дней не могла продержаться. Если что-то скидывала, то потом все возвращалось назад с процентами.
В 14 лет угодила в больницу с ревматоидным артритом из-за того, что очень быстро росла – вымахала до 175 см, а размер ноги был 41. (С тех пор, кстати, больше не выросла.) Врачи мне сообщили: у вас до кучи ожирение второй степени, 92 кг! Тут и стало ясно как день, что все, приплыли. Я официально жирная, и это не проблема, а просто болезнь. У меня теперь и бумажка с диагнозом есть, то есть индульгенция, подтверждающая, что лучше уже не будет. По крайней мере, я сама с этим не справлюсь. При весе в добрые 92 кг надо сбрасывать не 5, а все 40!
Было тяжело, не скрою. Все люди как люди, а я урод. И кто виноват? Мне казалось, что семья и, особенно, наша бедность. Наверное, это звучит чудовищно, как я тогда обесценивала людей. С другой стороны, а о чем еще мне было думать, какие выводы делать? Я знала, что у других детей есть нормальные отцы и матери, которые не орут друг на друга с утра до ночи.
Помните «ванильную» семью из рекламы майонеза? Я все еще мечтала о такой. А не как у нас: день – в карете, год пешком. Деньги то есть, то их нет. Мы все ютились в однокомнатной квартире, друг у друга на башке. И никакого личного пространства! За стенкой родители постоянно делали новых людей, мне было стремно это слушать. Плюс меня постоянно дразнили в школе, и за жир, и за бедность, и за все остальное.
Какой-то замкнутый круг, который я, маленькая девочка, не могла разорвать. Но и жить так не хотела!
Надеялась, конечно, что вырасту в прекрасного лебедя, как во всех фильмах и сказках. Но, честно говоря, особо в это не верила. С мечтами у меня, как вы помните, была напряженка. Я росла материалисткой и училась работать с фактами. Я жирная? Факт. Сама похудеть не смогу? Факт. Остается лишь вырасти и заработать на липосакцию. И это тоже факт. А вот сумею ли когда-нибудь раздобыть нужную сумму – еще неизвестно. Словом, безысходность и больше ничего.
Вы спросите: на чем же я так разжирела, если жили скромно? Так вот, папа все время покупал в оптовых магазинах еду из серии «третий сорт – не брак». Сразу помногу, потому что дешево! Например, принесет 10 вафельных тортов. Их быстро становится 9, потом 8… А кто молодец? Лиля – молодец!
Вдобавок папа 90-е работал на складе, где хранились йогурты с заменителями жира, растворимые пюре, бомж-пакеты. Так что джанкфуда с подходящим сроком годности у нас дома всегда было в достатке. Причем если съесть за раз один йогурт, это еще терпимо для здоровья, но наша Лиля лопала пять штук подряд, для разгонки! А в качестве основного блюда – здоровую лохань пюре с майонезом и кетчупом. На второе жарила какие-то наггетсы… Все потому, что часто оставалась дома одна или с братьями, и был свободный доступ к кухне.
Потом родители орали: «Лиля, ты опять все сожрала!» А мне – как об стенку горох. В другой раз брала баночку со взбитыми сливками и брызгала себе в рот. Один раз прыснула, другой… а они бац – и закончились! Я с честным лицом ставила пустую емкость назад в холодильник, будто в ней еще что-то осталось. Авось не заметят.
Конечно, не только готовое лопала. Могла и сама что-то сделать: например, пожарить картохи с луком. Потом сижу, трескаю, аж масло стекает…
Проще говоря, ела я очень много, налегая на углеводы. Шарлотку испекла – и в одно рыло уработала. В общем, ни в чем себе не отказывала.
Думаете, меня в школе дразнили «Жиробасиной» или как-то так? Нет, никакого фиксированного прозвища не было. А зачем оно, если и так все понятно. Одноклассники меня и в переменах изводили, и домой иногда звонили, оставляя на автоответчике сообщение: «Как можно быть такой жирной?» или «Жирная корова Лиля!» А когда я появлялась в классе, хором орали «Фу-у-у!»
И ведь сама реально считала, что я урод, человек второго сорта и т. д. Но вместе с тем – что лучше этих людей, и их мнение мне глобально до звезды… Такое вот раздвоение личности.
В 9-м классе нас фоткали на память. Пришел какой-то придурочный фотограф и принялся ставить всех в разные неудобные позы, которые, по его мнению, клево смотрелись. Меня заставил замереть под ручку с мальчиком Мишей, хотя тот был, мягко говоря, не в восторге. И вот Миша стоит с таким лицом, как будто дерьма наелся, мне тоже невесело, а остальные одноклассники стоят, смеются над парнем и надо мной издеваются.
Я потом эту фотку ВКонтакте нашла, будучи уже взрослой. Кто-то оставил комментарий: «Бедный Миша». И тут я пишу: «Вы серьезно? Что за геноцид? Школа закончилась три года назад, а вы все не уйметесь, взрослые люди!» И тут призаткнулись одноклассники. Отстояла границы чуть ли не в первый раз.
Школу я, как вы понимаете, не любила, хотя до 7-го класса училась неплохо. Родители мотивировали меня едой: окончишь год без «троек» – отведем в китайский ресторан. И слово держали, отдам им должное. Да и заведению тоже: не «Мишлен», но все ж ресторан.
В 8-м классе сперва пыталась учиться, как раньше, но тут понеслось. Музыкальная школа и далее по тексту: «драмкружок, кружок по фото, мне еще и петь охота, за кружок по рисованью тоже все голосовали». На успеваемость я откровенно забила. Родителям врала, подрисовывала хорошие оценки в дневнике, потому что за «тройки» ругали. Увы, и за вранье тоже, даже ремнем били.
В музыкалку ездила через весь город. Мама заставляла. Мечтала, чтобы я стала виртуозом домры. А я этот инструмент ненавидела. Домра, кто не знает – это как балалайка, только круглая, тоже три струны. Меня еще и обрадовали тем, что «у тебя, Лиля, большие руки, будешь играть на альте». А там струны толстенные. А в оркестре на басу. А он вообще с меня размером, а струны – с палец толщиной.
Проще говоря, лабала я на басу в оркестре и не понимала, зачем мне все это нужно. Мечтала о фортепиано. Это хотя бы как-то интеллигентно. А тогда приходилось бренчать на том, что навязали.
Помню, учительница спрашивает:
– На экзамене будет подбор по слуху. Какую ты пьесу хочешь играть?
Я отвечаю:
– Гершвина, ария из оперы «Порги и Бесс».
Она, не моргнув глазом:
– Хорошо, ты будешь играть «Катюшу».
Вот так, Лиличка, получи и распишись. Мои мечты были растоптаны и обосраны.
В общем, все было плохо и в музыкальной школе, и в обычной – везде. Я обожала часы, которые проводила дома одна. Но это бывало редко. Обычно находилась под неусыпным контролем: без разрешения даже дышать нельзя. Постоянно что-то делай – то убирайся, то с братом сиди… В общем, настал момент, когда я бросила музыкалку, слава те Господи. Но учиться лучше так и не стала.
9-й класс окончила с «тройками». Даже не пыталась делать вид, что мне интересны какая-нибудь химия или физика – понимала, что в жизни это не пригодится. Зачем, спрашивается, мне какая-то там валентность? Что мне ее, на хлеб мазать? Вольтомметры, амперметры… просто лютый бред. Другое дело – математика, она нужна, чтобы сдачу в магазине посчитать. Я, кстати, училась в физматклассе. Все потому, что надо было решать, куда пойдешь – в физмат или химико-биологический. Я понимала, что и то, и другое – фуфло. Хотела, кстати, перейти в лицей при политехе, но туда меня не взяли. Так что мне было все равно. Вот и выбрала на свою голову.
Что действительно нравилось, так это обществознание. Еще всегда любила английский, даже несмотря на то, что он у меня шел через боль, унижение, страдание – я уже рассказывала, если помните.
Нормально относилась к русскому и литературе. Но писать домашние сочинения вовремя не могла. Это ж надо было заставить себя подготовиться, потом сесть, начать… Времени давали много – целый триместр – а я садилась и писала четыре сочинения за один вечер.
До сих пор так же делаю, когда дело касается какой-то работы. Вся моя команда знает, что мне гораздо проще сесть и записать 10 видео-уроков для курсов, чем по одному уроку раз в сутки. Или посты, например, – выделю на них один день, лягу к бассейну под солнце, полежу… и у меня будут готовые темы, сразу десять.
Так вот, о сочинениях. Я в них фигуряла умными словами, типа: «Я вижу, что Чацкий находится в экзистенциальном кризисе» или «Отцы и дети» – пример того, как люди путешествуют по треугольнику Карпмана, из агрессора, жертвы и спасателя». Что-то такое могла завернуть в 15–16 лет. Учителя меня упрекали: мол, явно списала у кого-то или с ГДЗ скатала. Так что, когда окончила школу и стала работать журналистом – пришла в школу и швырнула свежий номер своей русичке, сказав: «Ни у кого я не списывала». Она гордо ответила: «Ты так хорошо пишешь, потому что Я была твоей учительницей!» Выпендриться особо не получилось…
Математику я тоже нормально знала. Но перестала любить, когда исчезли цифры и появились косинусы, синусы, тангенсы, логарифмы и прочие иероглифы.
Что до хобби, то отчим работал в компании «Чупа-Чупс». И когда началась истерия с чупакепсами, у меня дома их было жопой жуй. Я приносила их в школу, сперва раздавала просто так, потом меняла на пирожные. Был у меня такой бизнес – не особо долго, но тем не менее.
Что не получалось, так это что-то собирать – наклейки, вкладыши. Денег у родителей не было, потому и все коллекционирование быстро шло у меня по звезде. Я всегда была перфекционистом, хотела если и собирать, то буквально весь набор от первого до последнего номера. Не дай бог хоть одна наклеечка потеряется!
Зато продолжала ходить в поэтический кружок. Мои стихи печатали в школьном журнале «Талисман». Несколько лет посещала кружок батика – роспись по ткани. А когда ездила летом в детские лагеря, пробовала просто все подряд: выжигание, лепка из соленого теста, мягкая игрушка, оригами. Еще изонить – когда ниткой прошиваешь картонку, чтобы получилась картинка.
Мама меня ругала: «Лиля, ты за все хватаешься, но ничего не доводишь до конца, это плохо». А мне и не надо было! Что, я должна была стать лучшим в мире батик-художником или великим домристом? Поступила умнее: взяла из музыкальной школы, из кружка по макраме, из поэтического кружка именно то, что мне было нужно, и со спокойной совестью ушла. Вот и все. Научилась нотной грамоте – и хватит, а балалаечники и без меня найдутся.
Когда повзрослела – мастерила сережки своими руками, игрушки из шерсти валяла и продавала… Но это было временное явление. Я до сих смотрю странно на людей, которые ищут призвание в каких-то рукодельных хобби. Карьеру в мировом масштабе на этом не сделаешь!
Для меня главным было не врать самой себе. Если больше не хочу таскаться в музыкальную школу, бренчать на домре – зачем себя заставлять? Тем более, школа далеко, я ездила туда со станции метро «Финляндский вокзал» до «Московских ворот». Это примерно полтора часа… И было бы ради чего!
Однажды на переходе «Техноложки» я зашла в вагон и услышала, как домра треснула. И подумала не «Ой-ой», а «Аллилуйя! Хотя бы сегодня не стану играть на альте. Пока ее склеят, и она будет сохнуть, буду тренькать на маленькой приме».
Так же было много позже и с отношениями, и с друзьями, и с работой. На меня смотрели, как на дуру: «Почему ты не можешь поработать здесь подольше?» Особенно это было дико для старшего поколения, людей, которые приходили на завод и вкалывали там до пенсии с перерывом на декрет. А мне важна была честность по отношению к себе.
Вот, например, у тети и родного отца есть дипломы музыкальной школы. Этими бумажками можно подтереться или же сложить и подсунуть под шатающийся стол, на этом их польза заканчивается. Великим музыкантом они никого не сделают.
Мне было абсолютно понятно, что пахать на диплом – это путь в никуда. Научиться играть на каком-то инструменте можно за год. Например, на гитаре: с ней я могу пойти в компанию, сбацать «Ночных снайперов». И вот сидела и мучила аккорды, все эти Am, Dm. Играла песни часами! Для этого же не нужно ходить в музыкалку.
Поэтому я все время спорила с родителями, выслушивала их нотации. Они вечно ругались: «О, господи! Ты как Дима» (мой родной папа). И мне казалось, что это проклятие. Якобы мы с отцом какие-то недоделанные.
Теперь так не считаю. Пусть другие жалуются: «Дети все бросают». Ну, бросают и бросают, их дело! Я бы не хотела насиловать ребенка, если бы он у меня был – заставлять ходить на танцы до посинения, чтобы он стал каким-нибудь танцором с нервным расстройством и больными ногами. Пусть лучше вырастет здоровым человеком с нормальными личными границами и адекватным восприятием реальности!
О чем еще рассказать? Вы, наверное, хотите про мою первую школьную любовь узнать. Так вот, одноклассники казались мне лютыми дебилами. Что всегда в мужчинах нравилось, так это ум, чувство юмора, харизма. Откуда такому взяться у мальчишек из 7-го класса? Поэтому я влюблялась в актеров.
Мне было 12 лет, когда по телевизору шел сериал «Бригада». Смотрела каждую серию. Хотела стать женой Саши Белого, гладить ему рубашки и все такое. Как интересно жизнь повернулась! В итоге я сама стала Сашей Белым. Хотя до сих пор люблю таких, как он. Меня очень возбуждает, когда мужчина – гусар: «Шампанского всем в этом кафе, я плачу!»
О проекте
О подписке