– Симакина явится, скажешь, я скоро приеду. Я ведь отчет забыла!

– Ой! – воскликнула Валя. – Я его взяла. Щас…

Она побежала в подсобное помещение, вытащила из сумки папку и принесла ее тете:

– Гляжу – на столе валяется. Он?

– Он, он! – радостно сказала тетя.

Вале даже показалось, она сейчас запрыгает от восторга. Еще бы – добираться домой и обратно по этим пробками никому не охота.

– Молодец, Валюша! – сказала тетя, открыла папку, мельком просмотрела бумаги, снова захлопнула ее. – Ну, пойду… – но потом приостановилась и сказала: – Но это же надо, чтобы Симакину на мое место взяли!

– А что? – пожала плечами Валя, но все же пряча глаза.

– Как же! Сестру этого хлыща! Как ты с ней ладить будешь?

– Да мы же с ней не знакомы даже…

– Да? – удивилась тетя.

– Да, – слегка сконфузилась Валя.

– Ну надо же! – сказала тетя. – Все же хорошо, что вы с ним расстались!

Валя только пожала плечами. Что хорошего-то? Но спорить с тетей на эту тему было глупо. У нее было свое убеждение насчет Валиного последнего романа.

– Ну тогда может и ладно, – сказала тетя. – Поладите как-нибудь…

6.

Левин сидел за столом в своем кабинете и проверял счета в компьютере. Косые утренние лучи освещали стены розовым светом. В дверь стукнули громко, и сразу, не дождавшись ответа, вошли. Кирилл, разумеется. Левин едва взглянул на него и продолжал работать. Все это нужно было просмотреть сегодня.

Кирилл присел на подоконник:

– Ну что, принял их на работу? Олю с Зиной?

Левин поднял голову, сказал:

– На испытательный срок.

Кирилл сказал насмешливо:

– Испытать – тебя? Прекратишь ли ты впадать в ступор?..

Левин засопел, обиженно уткнулся в экран, решив не отвечать на поддевку.

А Кирилл продолжал рассуждать:

– А, между прочим, девчонки ничего. Не зря ты их испугался.

Левин буркнул:

– Вовсе не испугался.

– Как же! – возразил Кирилл. – Семафор изображал – то краснел, то бледнел.

Левин сказал сердито:

– Это непроизвольная реакция. Ты же знаешь. Вроде аллергии.

Кирилл засмеялся:

– Аллергия на красавиц! Ты у нас феномен!

Левин закусил обиженно губу. Потом вспомнил и улыбнулся:

– А они меня в мой же кабинет пускать без очереди не хотели.

– Серьезно? – сказал Кирилл, соскочил с подоконника и подошел к длинному столу: – И правильно не пускали!

– Да? – спросил Левин неуверенно.

– Да! – решительно сказал Кирилл. – Разве ты похож на хозяина издательства? Сколько талдычу тебе, все одеваешься, как… как курьер какой-нибудь!

– Это преимущество хозяина – одеваться, как хочется! – гордо сказал Левин.

– Хы… – Кирилл отодвинул стул, сел за стол и достал из кармана колоду карт. – Ты безнадежен. А как же солидность? Ты – лицо издательства!

Левин ответил:

– Лицо у нас ты. Красивое и солидное.

Кирилл вздохнул, потасовал карты:

– А я, в общем-то, и не против. На вчерашнем банкете, например, славно в покер порезались. Я шесть кусков выиграл, – Кирилл начал строить из карт пирамиду. – У Симакина, Юлиана.

– Как он там очутился?

– Он всюду ошивается, – Кирилл пожал плечами: – Полезные знакомства заводит… Весь вечер приставал ко мне со своей рукописью.

– И что ты ответил?

Пирамида из карт рассыпалась. Кирилл начал строить ее заново:

– Что портфель уже забит, бла-бла-бла… Возможно только через год…

Левин ответил ему в тон:

– А лучше никогда…

Кирилл усмехнулся:

– Надо было сказать, что ты его бездарным графоманом обзываешь?

– Надо было, – серьезно сказал Левин.

– А он популярен, между прочим, – заметил Кирилл. – Деньжат бы срубили. Они нам сейчас ой как не лишние.

Левин свирепо посмотрел на Кирилла. Кирилл поднял руки:

– Как знаешь, принципиальный ты наш…

Левин перешел на другую тему:

– Ты где наметил презентацию новой серии Амурчиковой проводить?

– У Свияжского, – сказал Кирилл.

– Тесновато там, – поморщился Левин. У Амурчиковой была бешенная популярность. На презентации ее книг ломились, как на бесплатные банкеты. Почему-то ему в голову вдруг пришла мысль о другом магазине. И Левин предложил: – Может, лучше в «Доме книги»?

Кирилл ответил:

– Думаешь, в «Доме» простор? Давненько ты там не был. С тех пор, как ты сам туда книжки в грузовичке возил, многое поменялось… Полок и витрин наставили в два раза больше. А в центре зала кафе открыли…

Левину стало ужасно любопытно взглянуть на все эти новшества, и он сказал:

– Заеду-ка я туда в обед. Потом решу, где.

7.

Он приехал к «Дому книги» на своем велосипеде, прикрепил его к поручням, защелкнул замок. И побежал по ступенькам вверх.

В магазине, и правда, все выглядело совсем по-другому. Только толстые квадратные столбы – несущие опоры – были на месте. А все пространство было перепланировано. Левин пошел по залу, оглядываясь, выискивая глазами отдел художественной литературы. Заметил «Форбс» на стойке с журналами, вспомнил, что еще не покупал майский номер. Подошел, полистал выставленный экземпляр.

Недалеко раздался мужской голос:

– Нельзя брать в продавщицы таких прелестниц! У меня от вашей красоты память отшибло.

Левин усмехнулся, не поднимая носа от статьи о новых технологиях в интернете.

В ответ тому озорно прозвучал женский голос:

– Мне спрятаться?

Левину стало любопытно, он выглянул из-за стойки с журналами и увидел… ее. Вокруг все будто исчезло, затих гул торгового зала. И только она была перед ним: восхитительная, с невероятно милой улыбкой, с черными блестящими глазами, великолепно женственная.

Спустя несколько мгновений он все же вернулся в реальность. Заметил нескольких покупателей в том отделе, где красавица была продавщицей. Увидел, что перед ней стоит мужчина средних лет и, явно силясь что-то вспомнить, чешет в затылке:

– Лучше подскажите. Мука… Муря… Модный… Все читают. Китаец. Японец… Э-э… Или японка? Это вообще он или она?..

– Мураками?

– Во-во!

– Он мужчина, – засмеялась красавица.

Как она смеется! У Левина дыхание перехватило. Она пошла вдоль полок, мужчина двинулся за ней. Она продолжала говорить:

– Сложная фамилия. Я, чтобы запомнить, в блокнотик записала и повторяла.

– Так не Петров-Водкин, ясен пончик, – отозвался мужчина.

Красавица снова засмеялась. Остановилась у полки, стала одну за другой подавать мужчине книги. Мужчина читал названия. Потом отобрал две, сказал:

– Этих у нас точно нет… Жена читает. А я только древних, проверенных – Чапека, старика Хема, Шолохова… Эх, нет сейчас таких писателей.

Левин, несмотря на весь свой восторг, смог заметить, что красавица прислушивалась к фамилиям так, будто слышала их впервые. Но спрашивать мужчину ни о чем не стала, а только сочувственно покачала головой.

От созерцания Левина отвлек неприятный женский голос, вдруг прозвучавший совсем близко, за его спиной:

– Молодой человек, вы почитать пришли?

Левин обернулся – перед ним стояла продавщица. Он сказал:

– Что, простите?

– Это не библиотека, – сообщила она ему. – Журнал брать будете?

Он понял, что до сих пор держит в руках открытый «Форбс».

– Я еще посмотрю, – сказал он.

И отвернулся от нее к стойке. Продавщица недовольно пожала плечами и отошла на несколько шагов. Левин положил «Форбс», для вида взял какой-то другой журнал и продолжил украдкой наблюдать за соседним отделом.

Мужчина, покупавший Мураками, с книгами в руках уже выходил из отдела. А красавица подошла к трем девочкам лет двенадцати, которые шушукались о чем-то у полок, и спросила у них:

– Не можете найти нужную книгу, девочки?

– Ага, – ответила одна из них, со смешными рыжими хвостиками.

– Какую? – спросила красавица, улыбнувшись.

– «Пигмалион», – ответила рыженькая. – Роман.

– Или рассказ! – хором заявили ее подружки.

– А кто автор? – спросила красавица.

Старушка, стоявшая неподалеку и перебиравшая книги на стеллаже, обернулась:

– И как вас на работу взяли! Не знаете элементарных вещей!

Красавица смутилась и виновато посмотрела на девочек. Те вразнобой сказали одно и то же:

– Мы не помним…

Рыжая добавила:

– Там про цветочницу. И профессора.

Левин искоса, прячась за стойкой, наблюдал за всем этим и не знал, прийти ли на помощь или это будет ужасно неудобно. Красавица же обратилась за помощью к высокомерной старушке:

– Может быть, вы подскажете?

Та презрительно бросила:

– Почему я должна выполнять вашу работу? – отвернулась и продолжила с невозмутимым видом рыться на полках.

Красавица вздохнула и сказала девочкам:

– Кажется, это что-то древнегреческое… Я поищу.

Старушка презрительно хмыкнула.

Левин сделал пару шагов в сторону отдела, но остановился в нерешительности. И тут красавица направилась к полкам, которые были совсем недалеко от отдела периодики. Левин встал вполоборота, будто бы продолжая рассматривать журналы на стойке, и сказал через плечо:

– Это пьеса Бернарда Шоу. Англия, начало двадцатого века. В драматургии гляньте.

Красавица бросила на него удивленный взгляд – глаза у нее были удивительно темные, почти черные – и ушла куда-то вглубь отдела. Вернулась с книжкой Шоу и подала ее детям.

– Да! – сказала рыжая девочка. – Шоу! Это он!

Старушка вышла из отдела художественной литературы, и, проходя мимо Левина, неодобрительно на него взглянула. Значит, услышала его подсказку.

Левин отвернулся, с шумом стал листать журнал. Совсем близко прозвучал голос его красавицы:

– Спасибо. Спасли меня.

Она стояла за прилавком, прямо перед ним.

– Пустяки, – сказал он и улыбнулся.

– Вы, наверное, много читаете? – спросила она.

– Профессия обязывает, – ответил он.

– А, вы – педагог? – снова спросила она.

– Был когда-то… – кивнул он. – Но теперь…

Она перебила его, не дав досказать:

– Понимаете, я два месяца работала в кафе… – она махнула рукой в центр зала. – А здесь всего неделю.

– Ясно, – сказал Левин.

Она кивнула ему на прощание, а потом что-то увидела за его спиной и, будто испугавшись, поспешно скрылась за ближайшим стеллажом. Левин, недоумевая, обернулся – что же ее так напугало?

У стоек с журналами стоял Симакин. Как всегда самодовольный, как всегда модный, как всегда красивый. Левин шагнул за стойку, чтобы Симакин его не увидел.

Продавщица периодики подала Симакину какой-то журнал. Симакин раскрыл его, нашел страницу, сказал с пренебрежением:

– Хоть на этот раз приличные фото подобрали.

Продавщица заглянула в журнал, не понимая.

Симакин сказал:

– Моя статья.

Продавщица периодики спросила недоверчиво:

– Вы – Юлиан Симакин?

Он кивнул гордо.

Она разлилась трелями:

– Я ваши обзоры обожаю! Они до того остроумны! Дайте автограф!

Юлиан усмехнулся снисходительно:

– Всегда рад, – достал из внутреннего кармана своей фасонистой замшевой куртки авторучку и подписал подсунутый продавщицей журнал.

Та заворковала:

– Ах, я сейчас чувств лишуся! Сам Симакин!

Симакин сказал:

– Вам повезло, дорогая поклонница. Я иногда здесь буду появляться. Сестра моя с сего дня – ваш директор.

– Да что вы! – снова всплеснула руками продавщица, строя Симакину глазки.

Симакин одарил ее голливудской белоснежной улыбкой и, помахивая журналом, как веером, вальяжно зашагал прочь. Левину показалось, что у него зуб заболел от Симакинского самолюбования.

Вдруг он услышал какой-то шорох за стеллажами отдела художественной литературы. Он обернулся и увидел красавицу: она провожала Симакина тоскливым и беспокойным взглядом. Казалось, она вот-вот расплачется.

Неужели они знакомы? И он вызывает в ней такие сильные эмоции? Неужели она к этому Симакину испытывает какие-то чувства? Похоже было на то.

Левин вздохнул обреченно и, понурившись, забыв о том, зачем он вообще приходил, пошел к выходу из магазина.

Он спустился по ступенькам крыльца, отстегнул велосипед от опоры перил, с досадой ударил ладонью по седлу, на миг застыл, задумавшись, потом взял велосипед за руль, вывел его к дороге, сел и поехал.

Она смотрела на Симакина так огорченно, так взволнованно, так… влюбленно!!!

8.

Валя понимала, что это глупо – снова трепетать при одном звуке его голоса, только увидев его силуэт, но ничего не могла с собой поделать. Она не ожидала, что он появится в магазине в первый же день назначения его сестры директором. Она считала, что забыла его, что если даже он появиться, она уже не испытает ровным счетом ничего. Но вся ее уверенность в себе, все ее спокойствие рухнули, стоило ей увидеть его. Она стояла у стеллажа, забыв обо всем на свете, забыв где она, кто вокруг, забыв этого забавного и умного мужчину, с которым только что разговаривала, и видела только спину Юлиана Симакина, удалявшегося вглубь магазина, где находилась служебная лестница, ведшая к офисам на втором этаже. Какая у него походка, и как ладно сидит на нем замшевая куртка! Ну разве можно заметить других мужчин, когда на свете существует он? А еще ей припомнилось, как они расстались, как ругались, как он смеялся над ней. Какой издевательский был тон его голоса. Как ей было больно. Но все же, прошло уже четыре? нет, пять месяцев. Может, он соскучился? Может, он и сам хотел бы начать все сначала? Может, понял, что она ему нужна?

9.

Левин поехал к издательству, но заехал не в сам офис, а в японский ресторан, находившийся в соседнем здании на первом этаже. Они с Кириллом обычно там обедали.

Как всегда во время ланча, ресторан был полон посетителей – и как всегда, в основном это были офисные работники. Кирилл сидел за столиком в углу: они всегда садились туда, если столик был свободен. Левин подошел, сел за стол, не говоря ни слова. Взял хлеб, и, вздыхая, стал ломать его и есть кусочками. Кирилл сказал:

– Ты чего такой убитый?

Левин пожал плечами.

Около столика возник официант. Левин кивнул на тарелку Кирилла:

– Мне то же самое.

Кирилл сказал Левину удивленно:

– Мису из осьминога?

Суп из осьминогов Левин и правда не любил. То есть как не любил – он его и не пробовал даже ни разу.

– Ну и что? – безразличным голосом отозвался он.

Официант принял заказ и ушел. Кирилл выжидающе смотрел на Левина.

– И главное, – задумчиво сказал Левин, – впервые в жизни я не чувствую никакого страха.

Кирилл, проглотив очередную ложку супа, спросил насмешливо:

– Ты меня пугаешь… О чем ты?

Левин ответил:

– Я встретил прекраснейшую, невероятнейшую женщину…

– Кхм… Влюбился, что ли?

Левин смущенно замолчал, потом взглянул на друга страдальчески. Кирилл заметил его взгляд и, отставив ложку, воскликнул:

– Когда же ты успел? Мы не виделись всего час!

Левин и сам удивился. Час? Казалось, столетия. Да. Жизнь успела сделать два зигзага за этот час. Сначала он ощутил себя безумно счастливым, и тут же – безумно несчастным. Он сказал печально:

– Трагедия в том, что она неравнодушна к другому.

Официант принес суп, поставил тарелку перед Левиным.

Левин сказал официанту:

– Спасибо.

Официант ушел. Левин вяло поводил в супе ложкой.

Кирилл спросил:

– И кто же эта королева?

– Продавщица в «Доме книги».

– А, так ты был там? – оживленно спросил Кирилл. – Решил насчет презентации?

– Пока нет, – ответил Левин.

Официант появился бесшумно, поставил поднос с чайным набором, выставил все на стол, потом забрал у Кирилла пустую тарелку. И ушел наконец.

Кирилл налил себе чая из чайничка. Отхлебнул немного. Спросил:

– А с чего ты взял, что эта красотка неравнодушна к другому? И кто этот другой?

– Юлиан Симакин, – грустно ответил Левин.

Кирилл чуть не поперхнулся.

– Ну?

– Представь себе, – сказал Левин.

– Ха, – коротко ответил Кирилл. – Наш пострел везде поспел. Какое-то невероятное совпадение.

– И не говори, – сказал Левин.

– Тю-ю! – сказал вдруг Кирилл. – Может, она дурочка? Умная разве влюбится в такого?

Левин сказал серьезно:

– Перед ним все женщины млеют, – он вспомнил реакцию на Юлиана продавщицы периодики. – У него – шарм!

– Это у меня – шарм, – сказал Кирилл. – А у него – прогрессирующий нарциссизм.

Левин усмехнулся, но грустно.

Кирилл спросил:

– Ты… познакомился с ней хотя бы?

Левин сказал:

– В общем-то нет.

Кирилл отбросил смятую салфетку и сказал с энтузиазмом:

– Ну так познакомься!.. Возьми телефон! Ты должен дать своей продавщице шанс!

У Левина глаза от удивления округлились:

– Я – ей?

– Шанс быть счастливой, – как школьнику, объяснил ему Кирилл. – Такие безумцы, как ты… как там говорится в романах… «бросают мир к ногам дамы сердца», – он улыбнулся.