Прошли почти семь лет. Клиника, стараниями Орловского Ильи Петровича стала популярной. Он закончил оперировать два года назад, но остался генеральным директором. Долги Соколову были отданы, и у него остались тридцать процентов акций от общего количества. По двадцать пять имели Орловские и Алёхины и по десять Карпов и Подольский. Ольга Ивановна уже несколько лет работала операционной сестрой своего мужа. Продав Олину жилплощадь в общежитии, они внесли первый взнос и купили новую квартиру, оформив ипотечный кредит. Квартира была отличная. Полине не пришлось менять школу, да и университет был недалеко. Одно было плохо, проценты по кредиту съедали значительную часть семейного бюджета. Но семье повезло с дочерью. Полина училась без троек, росла здоровой девочкой и всё время находилась в «поисках себя» не вводя родителей в расходы. Была увлечена акробатическими и бальными танцами, фигурным катанием, плаванием, гимнастикой, теннисом, карате, ораторским искусством, театральной студией, и всё это длилось не более года. Она умела многое на уровне любителя и никогда не хотела чем-то заниматься всерьёз, хотя не пропустила ни одно школьное или городское мероприятие. На одном таком мероприятии её и заметил фотограф, предложив зимнюю фотосессию. «У вашей дочери есть все задатки модели, а у меня есть заказ на такую внешность, – говорил он Ольге Ивановне. – Настоящая сибирская красавица. Мы сделаем несколько снимков в студии и на природе. Полине это занятие понравится. Она так естественно перевоплощается, а её внешние данные практически не нуждаются в гриме. Я отправлю фото заказчику, он и примет решение, а Полина заработает первые деньги». У Полины загорелись глаза, но мать вернула её на землю.

– Полинка, именно с такими глазами ты берёшься за новое занятие, но быстро начинаешь скучать. Можешь сниматься. Ты уже взрослая девушка, скоро 16, и понимаешь, что плохо, что хорошо. Но не трезвонь об этом дома. Попробуй себя, а получится – будем думать.

Ольга Ивановна хорошо знала свою дочь и была уверена, что модель – это не только дефиле и фотосессии, но и тяжёлый труд, диеты, а запрет может только навредить. «Пусть испытает всё на своей шкуре. Не думаю, что это её призвание, но то, что дочь наша красавица, чистая правда. Она давно переросла меня. Рост 172 см. Волосы русые, глаза синие и выразительные. А фигура? Многие «плоские» модели могут позавидовать и ей, и осанке, и походке. Её последнее увлечение театр. Поля собралась стать актрисой. Врачом и учителем мы переболели в детстве. Позже она мечтала стать: продавцом, кондитером, парикмахером, стюардессой, циркачкой, журналисткой, модельером. Теперь мы хотим стать актрисой. Но к внешности нужен талант, мастерство, поэтому ходит в театральную студию. Думаю, и этим мы переболеем. Меня её метания не беспокоят. Учиться без троек, любит математику, английский, физику, историю. Здесь у неё пятёрки. Пусть пробует, ошибается, а я буду рядом, – думала мать. – У меня теперь осталась одна Поля.

С открытием частной клиники Сергей стал отдаляться от семьи, родители приняли сторону сына, делая вид, что ничего с ним не происходит. А его только и сдерживает их наличие. Правильно говорят: «Хочешь узнать человека дай ему власть и деньги». Мой муж стал главным врачом клиники, его отец директором. Хватило всего одного эпизода, чтобы развеять миф о его порядочности. У меня закончилась смена, я шла к нему, чтобы вместе ехать домой и в дверях столкнулась с молоденькой медсестрой. Сергей сидел в кресле, расслабившись и прикрыв глаза. Я тихо прошла к столу и присела на его край. Меня словно током пронзило, когда я заметила расстегнутую молнию на его брюках.

– Что это было?

– Пустяки. Расслабился после сложной операции.

– И часто ты это делаешь?

– Оль, чего ты хочешь услышать? Ты спросила, я ответил, не соврал. Никакой измены. Чистая физиология и способ с чисто французским названием. Тебе этого не дано, а девочка делает это отлично.

Цинизм, с которым это было сказано, меня потряс. А уже в пятницу он в первый раз не ночевал дома. Явился в субботу ближе к обеду помятый и виноватый. С тех пор мы перестали понимать друг друга», – вспомнила Ольга Ивановна.

Полине исполнилось шестнадцать. Она готовилась к сдаче экзаменов за девятый класс, когда пришло приглашение из Парижа. Разговор с семьёй выдался сложный. Дед был против поездки и не скрывал этого.

– Полина интеллигентная девочка с хорошим воспитанием, а ты везёшь её в логово безнравственности и порока. Сама толкаешь её на скользкую дорожку.

– Пап, я везу её не в бордель, а в одно из лучших модельных агентств Европы. Ты Полину знаешь. Она ничего не будет делать без желания.

– И куда приведёт это желание? На панель?

– Вы меня не слышите. Ваш сын уже ходит на панель, хотя никогда не был в Париже, и вы об этом знаете. Воспитывайте его в сорок лет, а воспитанием своей дочери я буду заниматься сама. Мы полетим с Полей в Москву, а потом и в Париж. Это больше не обсуждается. Я попрошу только об одном. Поговори, Сергей, со своим другом. Мне понадобится грамотный юрист.

– Как ты себе это представляешь? Костя не только мой друг, он ещё и инвестор, и компаньон. Может мне и денег попросить на твою безумную идею?

– Денег я не попрошу даже у тебя. Не хочешь помогать, не надо. Справимся сами. Тебя в последнее время мало интересуют дела в семье.

– Это не дела. Это даже не каприз Полины. Это твой побег от реальности. Ты не можешь простить мне неверности и делаешь всё наоборот.

– Допустим, что это так. Что тебе мешает разорвать этот порочный круг? Твоя неверность не разовый случай, а некая система. Определись, чего ты сам хочешь, а позже поговорим обо мне. Ты позвонишь Соколову?

– Нет! Звони сама и делай что хочешь.

– Хорошо. Я сделаю то, что должна, а ты на досуге взгляни на снимки дочери и найди на них отличия от Оли Лебедевой. Может, что-нибудь вспомнишь.

Ольга позвонила Соколову, рассказала о предстоящей поездке и попросила помочь с юристом. Сразу после экзамена, Оля взяла отпуск, и они улетели в Москву. Константин Григорьевич встретил их в аэропорту, и водитель отвёз их в гостиницу.

– Сегодня можете посмотреть город, завтра вы обедаете в моём доме, а в понедельник с юристом отправитесь в агентство.

Обед в честь семьи друга хозяина дома прошёл, мягко говоря, на низком уровне. Хозяйке хватило трёх минут для комплиментов в адрес Полины с её природной красотой. Она не поинтересовалась ни планами девушки, ни её успехами в учёбе. Темой дальнейшей беседы была её собственная дочь. Диана была ровесницей Полины. Мать говорила об успехах дочери в теннисе, знании английского, о планах обучения за границей. Ольга видела на лице Дианы скуку, пренебрежение от навязанного знакомства. Для девушки, гостьи были людьми второго, если не третьего сорта. Полина не хотела обидеть ни хозяев, ни их чадо, но надо было что-то сделать. Глядя на Диану, внезапно для всех, она на чисто английском языке задала ей вопрос:

– Леди собирается учиться в Оксфорде или выберет что-то проще? А куда полетишь в Лондон или в США?

– Какая разница? Континент один, – ответила та, не особо вдаваясь в сам вопрос. – Мне ещё два года учиться.

– Разница существенная. У тебя с географией проблемы? Это два разных не только континента, но и полушария.

– А ты, значит, у нас отличница?

– В роде того. Я хотела, чтобы ты не задирала нос. В том, что ты стала москвичкой, нет твоей заслуги, и не делает тебя «круче». Наши отцы, как говорят, с одной улицы. Просто одному судьба улыбнулась шире. Но ты сама без него никто и зовут тебя никак. – Мам, нам, пожалуй, пора. Спасибо за прекрасный приём и обед, Константин Григорьевич. Извините, если была резка.

– Всё, что ты сказала, я понял. Тебе ещё не раз придётся столкнуться с подобным отношением. Привыкай. Иногда говорить правду необходимо, как дышать.

Словно в доказательство его слов, Диана сделала лицо проще и пригласила Полину в сад, а Ольга Ивановна прошла с Соколовым в кабинет.

– Я вижу, что тебя что-то беспокоит. Не хочешь поделиться?

– Жаловаться другу мужа на мужа неправильно.

– Не жалуйся. Выговорись и станет легче.

– Пожалуй, кроме Полины в семье знают о его интрижках, но делают вид, что ничего не происходит. Проще всего развестись. А как развод воспримет дочь? Для неё мы идеальная семья. Что будет с родителями, когда он переедет к ним? Им седьмой десяток. Буду как-то выживать, пока Поля не окончит школу. В клинике мы практически не видимся. Я работаю с другим доктором, и меня это устраивает, а вот Сергей оперирует всё реже. Уйти, значит потерять весомую часть зарплаты. Знаешь, мне кажется, Поля согласилась на поездку ради денег. Она девочка не глупая, а с деньгами у нас не то, чтобы совсем плохо, но проблематично. Она настроена не на длительный контракт, а на разовый, но с большим доходом.

– Большой долг?

– Скажем, долгосрочный кредит под солидный процент. Пока мы погашаем одни проценты. Это они бьют по карману. А сумма кредита не так велика – всего полмиллиона.

– Хочешь, я дам тебе эти деньги?

– Нет. Спасибо. Просто помоги с юристом. Я должна быть уверена, что не надеваю на неё непосильное ярмо. Она должна вернуться в школу в середине сентября. Я пока в отпуске, но меня могут отправить назад в Россию.

– А если оставят, на что ты будешь жить во Франции?

– Это мои проблемы. Извини.

Десять дней Ольга Ивановна провела с дочерью в Москве, потом пять дней был Париж. Она вынуждена была вернуться в Россию, согласно контракту. Полина осталась с агентом из России. За это время Ольга внешне изменилась. Новая причёска, цвет волос и макияж делали её более уверенной в себе. Сутки она провела в Москве перед вылетом домой. Ужин в ресторане с Соколовым закончился в номере гостиницы.

– Ты это сделала в отместку Сергею?

– Нет, Костя. Я не слепая и не наивная, и вижу, как ты ко мне относишься. Я сделала это ради себя. Захотелось почувствовать себя желанной и ответить на твои чувства.

– Бросай всё и перебирайся с Полей в Москву.

– Не сходи с ума. Ни твоя дочь, ни моя не поймут нас. В этом возрасте они считают чувства родителей некой блажью. К тому же я не могу оставить родителей Сергея. Они меня приняли в семью, которой у меня никогда не было, стали мне матерью и отцом. 17 лет нельзя выбросить из жизни. Теперь это мой крест.

– А что делать мне, Оля? Моя платоническая любовь к тебе, как болезнь. Разве я смогу забыть то, что произошло?

– Я не знаю выхода, но идти напролом плохая идея. Мы можем разрушить старые отношения в семьях и не создать новых. Пока Полина не окончит школу, я не двинусь с места. Если хорошо подумать, в моей семье не всё так плохо. Да, меня разлюбил муж, но это не конец света. Будем жить как соседи.

– Ты сможешь так жить?

– Костя, я напомню тебе, что ты, имея любовницу, живёшь с женой и не испытываешь угрызения совести. Возрази мне, если это не так, – Ольга на время замолчала. – Не обижайся. Мы оба знаем, что я права. Одно я тебе могу обещать: унижений и оскорблений я терпеть не буду. Открою Полине правду и подам на развод, если он это не сделает первым. У меня к тебе будет просьба: если я не успею к прилёту дочери, встреть Полину. Она очень упрямая и может вернуться раньше срока, не предупредив меня.

– Не волнуйся. Я буду держать с ней связь и обязательно встречу.

Ольга Ивановна Орловская вернулась из поездки другим человеком. Это заметили не только домашние и муж, но и на работе. Новая стрижка делала её моложе, а лёгкий макияж более привлекательной. Походка стала лёгкой, взгляд жизнерадостный и живой. Она стала как будто увереннее, решительнее и независимее.

– Оленька, с чего такие перемены? – поинтересовалась свекровь.

– Мама, я не могла приехать из Парижа прежней. Я начала себя любить. Рано мне записываться в старухи. Дочь выросла, пора подумать о себе. Вы не забыли, что мне нет ещё и сорока лет?

– А кто подумает обо мне, – поинтересовался Сергей, когда проводил родителей. – Тебя не было три недели.

– О тебе есть, кому подумать, и не говори мне, что ты скучал. Я не буду выяснять отношения, ссориться, но жить мы будем по моим правилам. Если твоя любовь ко мне закончилась, я не буду больше ни прачкой, ни кухаркой, ни домработницей. Тебе самому будет проще, если мы разведёмся. Не нужно будет придумывать себе нелепые оправдания, врать и изворачиваться. Пока Полина в отъезде, я поживу в её комнате.

– Оль, ты о чём? Какой развод, глупая? Ты мой крепкий тыл дома, отличный помощник на работе. Я не могу и не хочу тебя потерять. Прости ты меня дурака и забудь всё плохое. Начнём всё заново, как в Степном, забудем, что прошли семнадцать лет…

Звонок от Соколова прозвучал через неделю.

– Как твои дела?

– Жизнь как будто налаживается. Ты знаешь, я чувствую себя увереннее, научилась себя любить и ценить благодаря тебе. Ты дал мне почувствовать себя женщиной, которая способная на многое. Спасибо тебе. Не обижайся на меня.

Полина прилетела только в середине сентября с подарками для всей семьи, довольная собой и тем, что контракт окончен. Все рассказы, фотографии и журналы оставила на потом, когда решит вопрос со школой.

– Пап, дедушка, нам нужно получить в банке перевод и погасить наш кредит как можно быстрее. Закроем эту бездонную бочку.

– Ты привезла такие деньги? – удивился дед.

– Я ничего не привезла кроме подарков, а деньги пришлют переводом, и в пересчёте на рубли по курсу их будет миллион.

– Я сама напишу заявление на досрочное погашение, – Оля посмотрела на мужа и свёкра. – Договор, дочь, оформлен на меня, а ты погасишь долг от своего имени, чтобы претензий в будущем не у кого не возникло. Ты сама своей работой довольна?

– Это не моё. Сегодня меня заметили, а на завтра забыли. Не может быть удача всё время в одних руках. Это только кажется, что всё просто и красиво, а на самом деле работа порой рабская, изнурительная, неблагодарная. Лёгкие деньги зарабатывают в другом месте. Мне ещё в гимназии придётся доказывать, что я вернулась невинной и по собственному желанию.

– Умным людям это не нужно, а глупых переубеждать пустая трата времени и нервов, – говорил дед. – Больше о себе, чем ты сама и не должен знать никто. Отнесись к этому спокойно, и они быстро отстанут. Здесь, Поленька, зависть, а от неё так просто не избавишься. Если интересуются, расскажи, покажи, но, ни в чём не оправдывайся. Обещаешь?

– Обещаю, дедуля.