Перетягивание груди

Он берет веревки и начинает тянуть меня за правую грудь.

– Черт, какая маленькая! Тут же даже первого размера не будет?! Как ты с такой грудью вообще живешь? – сокрушается мучитель, но всё-равно, с силой оттягивает грудь за сосок и быстро наматывает веревку на кожу.

Веревка соскальзывает и время от времени, просто слетает, старик психует и ругается, но снова делает попытки замотать мои груди. Какое-то жалкое подобие вытянутых сосисочных огрызков с сосками на концах, ему удается слепить.

Он так сильно перетянул мне кожу, что я вижу, как моя грудь начинает наливаться кровью, а уже через несколько минут, становиться все больше и больше синей.

– Какая красота! – слышу его восхищенный голос, – У тебя соски торчат так вызывающе! Можно я их потрогаю?

Я злобно и с испугом смотрю на него. Что с ним не так? Он спрашивает, можно ли ему потрогать мои соски, словно это не он издевался надо мной, бог знает сколько времени?

Не дождавшись моего ответа, он начинает тянуться и осторожно поглаживать мой левый сосок… Я замираю и закрываю глаза, ожидая от него каких-нибудь внезапных действий. Но он не пытается причинить мне боль, он просто касается соска и гладит его, словно мальчишка, который впервые увидел женскую грудь.

– Вот это ощущения! Какие нежные и беззащитные! – снова восторженно восклицает старик, а я с ужасом смотрю на его творчество и мне становиться по-настоящему, страшно.

Нет, я не чувствую боли ни в пережатой груди, ни в сосках, у меня словно все атрофировалось. Та боль, что сейчас внутри меня, не терпит конкуренции. Мне кажется, что даже удары по промежности, по сравнению с тем, что он сотворил сейчас со мной, совершенно незначительны и вполне терпимы. Правильно говорят, все познается в сравнении…

Тупая ноющая боль с периодическими прострелами, заставляющими меня задыхаться и зажмуриваться, продолжает терзать меня изнутри. Я даже не могу понять, что конкретно болит: кажется, что все внутренности плавятся на медленном огне, словно внутри продолжает находиться кипяток и ошпаривать мои кишки, хотя, там давно уже ничего нет.

Старик продолжает развлекаться с моей грудью, полностью игнорируя мои страдания. Но теперь он сменил тактику и действует очень аккуратно и плавно.

Он немного теребит указательным пальцем кончики моих сосков, чуть дольше, чем того требует юношеское любопытство. Затем садиться с серьезным лицом и задумчиво разглядывает мою грудь. Не понимаю, как такой шизофреник, мог стать капитаном судна? Пусть даже и такого раздолбанного…

Мой взгляд падает на его потрепанные и выцветшие от старости штаны. Ширинка заметно оттопырена. Надеюсь, член у него небольшой, представляю, сколько это животное времени воздерживалось с его-то тараканами по поводу “чистоты”. И все это при том, что он сам настолько грязен и нечистоплотен!

Была бы моя воля, я бы сейчас высказала этому подонку, что я думаю о нем и о его заморочках. Но сейчас мне лучше молчать…

Старик продолжает заинтересованно смотреть на мою грудь, во все глаза, трогая торчащие и слегка, как мне показалось, почерневшие соски. Его маниакальный взгляд просто прикован к груди! Он пыхтит, словно пытаясь что-то сказать, но молчит, будто в рот воды набрал, млея от удовольствия и робости. Это продолжается довольно долго, а затем он снова “приходит в себя”.

– Тебе нравится, как я тебя ласкаю? – наивно спрашивает он, а я всхлипывая, закрываю глаза, чтобы не видеть это противное лицо перед собой.

Что мне ему ответить? Сказать, что нравится? Язык не повернется и это будет неправда! А если сказать правду? От него можно ждать любой реакции, я тут одна против всех, он может делать со мной все, что захочет. Лучше молчать и не реагировать на его провокации.

Он продолжает “ласкать” мою грудь, то поглаживая, то зажимая между пальцами сразу оба соска, оттягивая их и с гордостью демонстрируя мне свою власть.

– Черт, принцесса, как же они у тебя напряжены! Мне это очень нравится! – старик воркует и одновременно поглаживает одной рукой свою ширинку.

Какое-то время он не прикасается ко мне и тяжело дышит. Кровать слегка трясется. Я осторожно открываю глаза, чтобы посмотреть, что он делает и вижу, что этот ужасный мужчина, похожий на восставшего из мертвых лешего, достал свой член и активно себя ласкает, все также глядя на мою грудь. Он даже не моргает и не смотрит на моё лицо!

На время прекращается даже его проклятый кашель, который его явно давно преследует, но никак не добьет! Он продолжает сопеть, не отводя своего взгляда от моих сосков.

– Классно торчат, да? – спрашивает он меня, заметив, что я наблюдаю за ним. – Хочешь, я могу их еще покрутить и подергать! – радостно вопрошает он, не отрываясь от своего члена и продолжая онанировать.

От вида его трясущегося тела, меня просто воротит, а его слова звучат, словно насмешка. Не могу понять: он издевается надо мной или серьезно думает, что мне интересно его предложение?

Кровать трясется все больше и больше, растрясая мои больные внутренности и доставляя мне дополнительные страдания.

– А хочешь, потрогать моего дружка? – внезапно поступает предложение этого старого идиота. Мои нервы уже не выдерживают и я начинаю снова рыдать от безысходности. Как же я устала от его домогательств и издевательств!

– Давай, я развяжу тебе одну руку, а ты просто потрогаешь его, хорошо? – словно с пятилетним ребенком говорит он со мной. – Увидишь, как он после этого еще сильнее и красивее будет!

Не дожидаясь моего ответа, он отвязывает мне правую руку и кладет ее на свое “хозяйство”. Не скрывая чувство отвращения, я прикасаюсь к его члену и осторожно смотрю на него.

– Правильно, принцесса, теперь подвигай ручкой, умеешь это делать? – снова ехидно спрашивает старик.

Я начинаю двигать ладонью, слегка обхватив его старческий член, который действительно, за короткий срок моей слабенькой ласки, начинает увеличиваться в размере.

Старик меня начинает пугать. Он сжимает мою ладонь, в которой остается заключен его член и начинает мять мою кисть, словно пытается сквозь нее дрочить свой инструмент. Мерзопакостное чувство не покидает меня.

Липкое, грязное, вонючее нечто, начинает скользить и пульсировать в моей ладони, словно живое и разумное существо. Это жуткое создание активно выделяет секрецию и я ощущаю, словно мою ладонь перепачкали в какой-то застарелой смоле. Хорошо, что старик не умеет читать мысли! Если бы он знал, что я думаю о нем и его члене, то убил бы меня на месте!

– Поиграла и хватит, теперь моя очередь, – грубо убирая мою руку, произносит старик, затем берет и снова связывает ее над моей головой.

– Давай, раздвинь ножки! Посмотрим, что там у тебя! – он хватает меня за ляжки и раздвигает их, насколько позволяют веревки, прочно сковавшие мои конечности, соединив меня с ножками кровати в одно целое.

– Пухленькие, как вареники! – снова слышу его восторженный возглас.

Быстрым движением он начинает сбивать с моих половых губ прищепки.

Я снова стыдливо смотрю на него и пытаюсь понять, что у него на уме. Из его приоткрытых губ течет слюна. Весь его вид вызывает сильное омерзение.

Мне с трудом верится, что я оказалась в этой идиотской ситуации, и вынуждена быть безвольный игрушкой в руках злобного и похотливого садиста.

И каждое его движение руки, когда он сбивает прищепки, отражается в моем теле настоящим взрывом. Словно поток крови приливает к моей промежности все больше и больше. И я чувствую, что нежная ткань не выдержит и просто разорвется.

Сбив с меня все зажимы, он еще долго не может налюбоваться на свою работу. Мне даже страшно представить, что он сейчас там видит! После того, как он избил ремнем мою промежности, а после нацепил на нее обычные бельевые прищепки, мне кажется, что у меня там просто кровавое месиво.

Но самым болезненным снятием была последняя прищепка, я почти не чувствовала ее, когда она сидела на моем клиторе, словно ее не было. Но как только старик сбил ее ладонью, я громко взвыла от жуткой боли, моё тело словно пронзила молния и заставила замереть в одном мгновении, эта боль не прекращалась несколько секунд. А в сочетании с болью внутри живота – мне показалось, что она длилась целую вечность!

Мне кажется, что эту боль я буду помнить всегда! Она ни с чем не сравнима и каждый раз, когда мужчины будут касаться моего клитора, буду вспоминать это дьявольскую прищепку, которая доставила мне столько адских переживаний!

А проклятый старик наслаждается и явно смакует каждую секунду всех моих мучений, словно ему необходимы мои слёзы, как воздух.

Мой разум отказывается понимать, я пытаюсь уговорить себя потерпеть ещё немного, даю сама себе обещание, что скоро все обязательно закончится и меня непременно отпустят! Но очень сложно врать самой себе: я прекрасно понимаю, что все это – только начало. Никто не собирается меня отпускать и все это повторится снова и снова.

Осознание постоянной и неизбежной муки усиливает еще боль внутри тела, и повергает меня в отчаянье. А может быть правда, лучший выход это попытаться прыгнуть за борт?

Я прекрасно могу представить себе в голове эту картину и даже проиграть всю эту ситуацию. Вот я отталкиваю матроса, ведущего меня обратно в трюм, бегу из последних сил к краю корабля и перепрыгиваю. А дальше – освобождение от всех моих мук. Но на самом-то деле, не так все просто, как кажется.

Даже если мне удастся толкнуть матроса, то вряд ли я успею добежать до самого края корабля.

Меня догонят в два счёта! Нужно учесть много факторов: расстояние слишком большое, да и я еле стою на ногах, возможно, я не смогу пробежать даже несколько шагов.

По поводу борта корабля, я совершенно не знаю, что находится за краем, возможно, там еще одна палуба. Тогда вместо красивого самоубийства, я просто сломаю себе руки или ноги и облегчу задачу моим мучителям. и тогда я уже точно не смогу спастись, даже если появится какая-то призрачная возможность.

Я больше не выдержу его издевательств!

Так что же мне делать? Сидеть и ждать чего-то, больше нет возможности, всего за один день, этот чертов старик и избил меня так, что мне сложно дышать. А о том, что происходит сейчас внутри меня, и говорить страшно! Он сварил меня заживо изнутри! Я думаю об этом с ужасом и это пугает все больше и больше! Возможно, я не переживу эту ночь и умру в страшных мучениях от какой-нибудь жуткой язвы.

На какой-то промежуток времени я теряю чувствительность и перестаю вообще что-либо ощущать. Как жаль, что эти моменты длятся недолго… Как только тело теряет чувствительность, ко мне приходят ясность сознания, потому что в остальное время, я не могу даже нормально мыслить.

Но мысли не приносят мне ничего хорошего, только еще больший страх! Я до одури боюсь, что старик повредил мне кишечник и у меня уже образовались там язвы. Интересно, как образуются язвы? И выдержит ли мой кишечник, если этот старый козел еще попытается налить туда кипятка? Выдержу ли я такую пытку снова? Мне кажется, что ни один человек в мире не испытывал ничего подобного, что пришлось испытать мне, за это недолгое время.

Не понимаю, за что мне все это? Неужели, я сделала что-то плохое в жизни, за что меня так судьба решила наказать?

Почему сейчас здесь, напротив этого жуткого человека, нахожусь именно я, а не кто-то другой? Зачем я только согласилась ехать на работу в эту чертову Москву! Сейчас жила бы себе в своей деревне, устроилась бы учительницей в школе в библиотеку и спокойно жила себе, вышла бы замуж, родила детей…

Моё сознание рисует множество заманчивых перспектив моего вероятного будущего, которое, возможно, никогда уже не случится. Одно неверное движение, и в моей жизни образовался серьезный крен. Все пошло наперекосяк, когда я согласилась ехать с подругой на заработки Москву.

Интересно, что случилось с Верой? Я помню, что мы вместе сбегали с ней, но больше я ничего о ней не слышала. Надеюсь, что судьба с ней обошлась более благосклонно.

Мысли помогают мне отвлечься от жуткой боли. Ну это помогает не надолго. И сознание снова возвращает меня в реальность и я тону в этих жутких ощущениях, умирая от страха и ужаса в адских муках.

Старый капитан прикусывает губы от удовольствия и урчит, как кот, закрывая глаза и покачивая головой из стороны в сторону.

В страшном кошмаре я не могла себе представить, что буду вот так вот лежать голая, расставив ноги, чтобы какой-то полудохлый ублюдок смотрел на меня и пускал слюни.

Уже несколько минут он, не произнося ни слова, рассматривает мою изуродованную промежность.

Каждый раз, когда он начинает кашлять, у меня в груди все сжимается от страха. Этот проклятый кашель начинает у меня ассоциироваться с чем-то очень жутким и опасным.

Старик полностью освобождает мои ноги и развозит их в стороны. Еще несколько мгновений и под мою задницу он подкладывает сразу две подушки.

Теперь моя обнаженная промежность предстает перед ним во всей красе. Такая беззащитная и такая несчастная.

– Держи ноги повыше! – Хрипит он. – ляжки не сдвигай, я хочу рассмотреть тебя там получше!

Вынуждена опять подчиниться его приказу. Я боюсь этого человека до чертиков! Понимаю, что при других обстоятельствах, я просто пнула бы этого старого козла по его наглой рожи и попыталась сбежать. Но с этого корабля мне некуда бежать.

Скривившись от боли, я расставляю ноги в разные стороны, и согнув их в коленях, просто смиренно жду, что будет дальше.

Взору садиста теперь предстают скрытые до этого малые губки и моя опухшая бусинка клитора.

Сейчас, больше всего на свете, мне хочется умереть. И только представив на миг, что такая-то экзекуция ждет меня каждый день, мой рассудок отказывается работать! Неужели, у этого подонка нет ни капли сострадания? Ведь я живой человек из крови и плоти, я гожусь ему во внучки! Что могло такого произойти в его жизни, что он стал настолько жестоким человеком? И какова бы ни была причина, причем здесь я? Почему он сейчас отыгрывается на мне?

Держать ноги навесу, без помощи рук, оказывается довольно сложно. Из-за морской качки мне приходится постоянно балансировать, удерживая равновесие.

Ничего! Ничего, нужно немного потерпеть. Это гораздо лучше, чем терпеть его побои. Сейчас от меня требуется просто молча держать ноги навесу и помогать этом гаду лицезреть мои половые органы.

Ноющая боль в кишках постепенно притупляется. Сейчас у меня преобладает ощущение, словно внутри зарождается что-то живое. Я чувствую, как там что-то шевелится. Это очень пугает меня, хотя, мне кажется, что меня уже сложно испугать.

Опасения того, что из-за этой проклятые клизмы с кипятком у меня могут открыться язвы, не дают мне покоя. Я много раз жизни слышала различные жалобы и истории про язвы желудка и кишечника, но никогда не придавала им значения.

Я не могу восстановить в памяти совершенно никакую информацию, которая касается того, что меня так сильно волнует. Я не могу вспомнить, ровным счетом – ничего. Мой мозг старательно отфильтровал ненужное и теперь мне остается только гадать – какие последствия меня могут ждать после этой чертовой пытки.

Старик снова очень долго рассматривает меня, то приближая свое лицо вплотную к моей промежности, то отстраняя его почти на метр. Каждый раз, когда он приближается почти вплотную, я чувствую его мерзкое дыхание и на свои половых губах, тогда я инстинктивно замираю, словно ожидая от старого хрыча какого-то нового выпада.

Рассматривая мою промежность почти в упор, капитан то и дело облизывает свои губы. А затем, не выдержав, хватает меня двумя пальцами прямо за мягкие выступающие вперед складки малых губ. Он довольно грубо сжимает их пальцами, затем оттягивает их в разные стороны вгрызаясь в них своими ногтями.

Снова эти идиотские игры маленького ребенка, впервые увидевшего женские органы! Он по-детски смеется и продолжает мять мои губки, теребя их в разные стороны. Затем он берет и трет ими одна о другую.

Я лежу, все также затаив дыхание и едва всхлипывая, стараюсь не привлекать его излишнее внимание к своей персоне. Пока он занят новым развлечением, он не причиняет мне новой невыносимой боли, и меня это устраивает. Есть возможность слегка передохнуть от его пыток.

Его странные и необычные действия способны свести с ума кого угодно! Когда он с силой впивается ногтями в самую нежную плоть, я не выдерживаю и начинаю умолять его прекратить. Но его ногти все больше и больше медленно сжимаются и я уже ощущаю, как моя кожа и что-то внутри моих малых губ, отчаянно пульсирует.