Успокаивающий голос

Его уверенность и спокойствие стали меня раздражать меня больше, чем предположение о минете.

– Как вы можете это сделать? – с сарказмом спрашиваю я, опустив голову и даже не пытаясь оглянуться на стоящего за моей спиной мужчину. – Невозможно забыть о предательстве.

– Вы правы, конечно, но можно уменьшить боль, причиненную им. Ваше сердце перестанет разваливаться на куски, стон станет спокойнее. А перед сном перестанете молить Всевышнего о милости, чтобы позволил забыть обо всем.

– И что? Я забуду? – Я все-таки осмелилась обернуться на него и снова наткнулась взглядом на его ширинку, после чего подняла глаза на его лицо. Балахтин улыбался только одними губами, взгляд его был серьезным и каким-то печальным.

– Артем Сергеевич, как вы мне поможете?

– Я изучал в свое время психоневрологию и продолжаю работать в этой области.

Все-таки психолог. Неужели мое состояние настолько плачевно от разлуки и предательства, что совершенно простой человек решил вмешаться и повлиять на мою жизнь доступным ему способом.

– Зачем вам это? – препод смотрел на меня с каким-то недоумением. Тратить свое время, силы?

– Это интересно с профессиональной точки зрения, – мужчина решил объяснить мотивы своего поведения. – К тому же, если я могу вам помочь, то почему нет?

– Я хочу воспользоваться вашим предложением. Помогите мне вырваться из прошлого. Только я хочу, чтобы Никита остался в моей памяти, но в хорошем свете. – Возможно, это мое желание показалось ему глупым. Ведь, я так сильно переживаю разрыв с любимым человеком, что можно подумать, будто он умер, а не переехал жить заграницу. Поэтому я решила пояснить, – у нас были хорошие отношения, очень много счастливых моментов. Пусть он навсегда останется для меня хорошим воспоминанием, но без этой разрушительной боли.

Балахтин улыбнулся мягко и с какой-то нежностью.

– Вам не стоит переживать о своих воспоминаниях. Я обещал облегчить боль, а не заменять ваши теплые чувства на ненависть, или что-то в этом смысле.

Почему-то от его пристального взгляда мне стало нехорошо. Воздух из легких словно откачали, а руки и ноги вмиг потяжелели. Я почувствовала головокружение.

– Виктория, вам плохо? – В его взгляде промелькнуло беспокойство, или на это указывала его мимика, я не знаю. Пока он за меня переживал, я не дышала и почему-то думала, что он все-таки предложит мне расплачиваться за это сексом.

–Быть может, вам стоит снять куртку? – Препод реально предлагает мне раздеться. Неужели я в нем так ошиблась?

– Если вы решили сейчас поговорить, то необходимо чувствовать себя комфортно, а в куртке вам жарко.

– Не нужно. Мне так нормально. – Медленно выдохнув так, чтобы не получилось слишком шумно, я потянула язычок на молнии от куртки, чтобы стало легче дышать, но не стала расстегивать ее до конца. – Мне не жарко.

Препод еще раз оглядел меня с ног до головы своим внимательным взглядом и потянулся к пуговицам пиджака, который затем снял и повесил на спинку стула.

Балахтин прошел в закуток за доской, в котором находилась раковина с краном. Мне видно было со своего места, как он вымыл руки и теперь вытирал их небольшим полотенцем.

– Вы присаживайтесь. – Препод указал кивком головы на стул, возле его стола, на котором я сидела в прошлый раз. – Для положительного результата вам нужно расслабиться, а стоя это сделать не получится.

Не понятно, зачем для беседы мне необходимо расслабляться, но я тоже перевела взгляд на предложенный стул и решила все же на него присесть.

Хоть на периферии сознания еще возникали мысли о том, что в качестве расплаты Балахтин затребует минет, например, я как-то успокоилась. Для этого мне не нужно было бы садиться. Скорее всего, он уселся бы сам. Поэтому я присела на самый край стула.

Балахтин снова подошел ко мне со спины, как в прошлый раз и потянул за плечо на себя, давая понять, что устроиться мне нужно более удобно. Я подчинилась этому немому приказу, а препод, устроив одну ладонь на мое плечо, другую положил мне на левую грудь. Теперь я поняла его просьбу снять куртку, моя верхняя одежда мешала ему, но препод устроил ладонь поверх тонкой черной кожи, не предприняв попытки расстегнуть молнию сильнее.

– Ваше сердце бьется так сильно, что я начинаю волноваться за ваше физическое самочувствие. Виктория, я ничего вам не сделаю. Не стоит так волноваться. Забудьте обо всех своих проблемах. – Голос его не звучал раздраженно, а скорее был тихим и размеренным. Так экстрасенсы обычно вводят в состояние гипноза. – Представьте, что стоите не морском берегу. Легкие теплые волны омывают ваши ноги. Вы слышите, как волны шумят, разбиваясь о берег, чувствуете запах морской воды. Вам спокойно и комфортно. Вы дышите этим морским воздухом полной грудью. Дышите.

Происходящее напомнило мне эпизод из какого-то фильма про экстрасенсов, в которых я никогда не верила, но желание довериться другому человеку, словно подшутило надо мной. Вероятно, это и есть сила внушения. Я сидела в кабинете, но при этом ощущала на своем лице дуновение легкого бриза и запах водорослей, как в детстве, когда каждое лето проводила в лагере на морском берегу. И дышала. И в этот момент я почувствовала себя настолько комфортно, что окончательно расслабилась.

Балахтин все продолжал говорить, обволакивая своим голосом мое сознание, которое вслед за его словами медленно передвигалось вдоль берега, подставляло лицо лучам солнца и теплому ветру.

В области сердца стало очень тепло, и оно не от руки препода. Природа этого тепла была энергетической, что ли. Хоть накопившаяся боль и пустота внутри сердца не исчезла, но на душе мне стало очень хорошо, я почувствовала себя умиротворенно.

Отсутствие Никиты рядом уже не причиняет мне столько страдания. Я могла бы часами, днями сидеть вот так и ни о чем больше не думать, погрузившись в эти приятные ощущения, но мои грезы прервал кашель препода. Балахтин, закашлявшись, приложил свою ладонь, что недавно лежала на моей груди к себе в область сердца, и снова зашелся кашлем.

– На сегодня достаточно. – препод отошел от меня к своему стулу и, как-то тяжело стал на него опускаться. Такая перемена в поведение насторожила и обеспокоила меня.

– Вы плохо себя чувствуете, Артем Сергеевич? – Я встала и потянулась уже рукой к преподу, испугавшись, что мужчина свалится со стула, настолько он неважно выглядел.

– Все нормально. Вам не стоит беспокоиться. Идите уже. – Слова Балахтина прозвучали уверенно и резко. Мне следовало им подчиниться и уходить. Мужчина скорей всего не хочет показывать передо мною собственную слабость, но его бледное лицо и сдерживаемое дыхание обеспокоили меня.

Тем не менее я направилась в стороны выхода из аудитории, но у самой двери оглянулась на препода. Мужчина взял со стола бутылку с водой и пил. С моего места было видно, как движется его кадык. Препод больше не смотрел на меня, показалось, только и ждет, пока я оставлю его одного.

Оказавшись за пределами аудитории, я отмела мысли о странной перемене в поведении Артема Сергеевича, меня больше беспокоило то, что в сердце больше не ощущалась постоянно ноющая боль от разлуки с любимым человеком. Поэтому о произошедшем я решила подумать позже. Сейчас мне было хорошо. Легко и спокойно. Не больно.

Несмотря на явное облегчение в душе после сеанса психоневрологии, я постоянно вспоминала Балахтина, его бледное лицо и поникшие плечи, совсем нехарактерные для этого энергичного и красивого мужчины. Эти изменения в преподе сильно беспокоили меня.

Покинув корпус, я вспомнила о причине, подтолкнувшей меня к столь необычному решению. Никита все еще представлялся мне в своем солнечном и ласковом образе таким, каким он был все время со мной, но чувство разрывающей боли в груди от разлуки прошло. Я словно перелистнула страницу в книге, на которой напечатан конец главы, но при этом уже обратила взор на новую часть повествования в ожидании более захватывающего развития сюжета.

В гостях у препода

Впервые за эти несколько месяцев улыбка расползлась по моему лицу. Это было столь непривычно – улыбаться.

С утра первой парой у меня была философия. Настроение было хорошее, от чего очень хотелось подойти к преподу и поделиться впечатлением. Всем своим существом я чувствовала благодарность к этому человеку и хотела поделиться ею с ним. Но придя на пару, узнала, что Балахтин взял отгул, а наша группа оказалась объединена с другой на совместное занятие.

Наш куратор дала мне адрес Артема Сергеевича, пришлось объяснять, что очень хочу отблагодарить за помощь с дополнительными занятиями. Было неловко, но в моих словах не было ни капли лжи. К тому же, я очень беспокоилась за препода, создавалось впечатление, что он заболел из-за меня. Поэтому сразу после пар я отправилась не домой, а по полученному адресу.

Дверь нужной квартиры оказалась на третьем этаже. Не задумываясь, я нажала на кнопку звонка, после чего услышала в квартире тихие шаги. Спустя минуту, в замочной скважине провернулся ключ и в проеме передо мной появился Артем Сергеевич, такой же бледный, как вчера. Под глазами его залегли тени. Мужчина показался мне очень уставшим и невыспавшимся. Сразу стало стыдно, что побеспокоила.

– Виктория? – Препод выглядел очень удивленным моему появлению, но решил все-таки пропустить меня в квартиру. – Входите.

– Здравствуйте. В институте сказали, что вы заболели. – Я остановилась в коридорчике рядом с закрывшейся дверью и зацепилась взглядом за интерьер квартиры, который был виден с этого места. В коридоре было светло из-за искусственного света.

На стене рядом со мной висело большое зеркало в полный человеческий рост. Взгляд привлекла картина с зимним пейзажем. В комнате, дверь в которую была открыта, на стене тоже висела картина, но с изображением чьего-то портрета, отсюда мне было не разглядеть.

Препод приглушенно кашлянул, мне пришлось оторваться от разглядывания его жилища.

– Простите за беспокойство, но я хотела убедиться, что вы в порядке. – Эти слова сами слетели с моих уст, хотя всю дорогу пока я шла, думала только о том, какими словами стану благодарить преподавателя за помощь, как расскажу о своем замечательном самочувствии. На деле же язык не поворачивался выражать свой восторг от сеанса, когда человек, который помог, сейчас выглядел столь плохо.

– Пройдемте. Раз уж пришли, то угощу вас чаем, или кофе. Что предпочитаете? – Хозяин квартиры прошел по коридору в комнату, часть которой я успела разглядеть.

– Чай, если можно, – в квартире была идеальная чистота, я поспешила стянуть с ног свои замшевые туфли и подвинула их левой стопой к стене, убирая с прохода. Другой обуви в коридоре не наблюдалось, видимо хозяева убирали свои туфли в шкаф.

– Простите, что я вас беспокою, – я решила все-таки озвучить свои мысли.

– Ничего страшного, присаживайтесь. – Препод поставил принесенный поднос на небольшой журнальный стол, выполненный из черного стекла, и освободившейся рукой указал мне на кресло. – Вас снова, что-то беспокоит?

Я присела на самый краешек очень мягкого и судя по всему удобного кресла. Сейчас мне хотелось сказать о том, как я благодарна, и уйти, не беспокоить его больше. Но мужчина взял в руки чашку с чаем и аккуратно придвинул ко мне. От чайного аромата я почувствовала, как во рту собирается слюна. Так стало уютно в этой тихой и красивой квартире, сначала показавшейся какой-то обезличенной, но с сидящим в кресле напротив Балахтиным – идеальной.

– У меня все хорошо. – Я смотрела в глаза мужчине и не чувствовала неловкости от этого. В его присутствии мне стало снова легко и спокойно. – Только хотела убедиться, что в порядке.

Балахтин улыбнулся, приподняв кончики губ, и потянулся руками к своей чашке, от которой поднималась тонкая струйка пара, такая красивая и едва заметная, как рисуют на картинках. Мужчина взял с блюдца кружочек лимона и опустил его в свой чай.

– Вам не стоило так волноваться, – препод пригубил чашку с чаем. Я никогда не пью горячее, всегда жду, пока чай немного остынет. Артем Сергеевич пил очень горячий напиток и не боялся обжечься. – Осенью многие болеют, вот и я простыл. Отлежусь пару дней и снова вернусь к своему обычному состоянию.

Чай с лимоном, конечно, давали некую отсылку к лечению простуды, но я не слышала, чтоб препод кашлял или шмыгал носом. Но я пришла сюда не спорить.

– Я очень благодарна вам, Артем Сергеевич. Вы очень помогли. – Мои слова прозвучали как-то громко в этой квартире, наверно, таким образом, я пыталась убедить в важности для меня произошедшего.

– Мне жаль, что все так вышло, и вы заболели. – Я не могла сказать, что знаю, причина во мне. – Быть может, вам нужна моя помощь?

– Не обижайтесь, Виктория, но сейчас мне ничего не нужно. Правда. – препод еще шире улыбнулся и поставил свою чашку на столик. Я увидела, что мужчина выпил свой чай в то время, как я к своему даже не притронулась. Я сразу потянулась к бокалу и взяла его, обхватив ладонью. Керамика не чувствовалась обжигающей и я рискнула сделать глоток.

– Спасибо вам за чай. – Я улыбнулась, глядя в глаза Балахтину, и непроизвольно вытерла внезапно вспотевшие ладони о джинсы. – Мне уже пора уходить, Артем Сергеевич.

Не дожидаясь ответа на свои слова, я встала с кресла, мужчина тоже медленно поднялся из своего и вышел на середину комнаты.

– Хорошо. Спасибо, что проведали меня.

– Я, – мне было неудобно дальше произносить свои мысли вслух, но этот человек заслуживает моей помощи, особенно после вчерашнего. – Я хочу вам помочь. Позвольте хотя бы отнести посуду, ведь вам очень тяжело убирать в таком состоянии.

Препод задумался на какое-то мгновение, а после одобрительно кивнул, указывая в сторону коридора.

– Кухня там. – Он смотрел на меня как-то задумчиво. Я подумала, что мужчина не желает моей помощи, но не стала задумываться над этим, а взяла разнос в руки и пошла в указанном направлении. – Третья дверь слева.