Я стала ласкать головку члена быстрее, чувствуя, как она норовит выскользнуть изо рта. Иногда приходилось плотно обхватывать член губами или даже осторожно ухватить зубами, чтобы не выронить его изо рта.
Мужчина довольно замычал, хотя его вялый орган наливался кровью настолько медленно, что я невольно усомнилась в своих способностях. Страх наказания заставлял подумать о том, останется ли клиент доволен, хотя, в глубине души, я мечтала, чтобы прямо сейчас его свалил с ног сердечный приступ и все это закончилось.
Член так и остался в позиции полуготовности, но мужчина, кажется, остался доволен результатом. Немного полюбовавшись на свой пенис (странно, что ему приносило удовольствие это удручающее зрелище), он велел лечь мне на край постели. Что ж, стыдно и неприятно, но, по крайней мере, пока я цела.
Я покорно выполнила приказ и широко раздвину перед ним ноги. Я делала это без особого энтузиазма, но угроза отправить меня на убой, что бы это не значило, казалась более реальной, чем тогда, когда ее озвучил Вор.
– Догадливая девчонка, – засмеялся он и приблизился к моей промежности настолько, что я почувствовала на своей промежности его дыхание. Он долго рассматривал меня, довольно небрежно оттягивал то одну, то вторую половую губу, иногда растягивая дырочку так, что становилось больно, а иногда крепко сводя их вместе.
Стояла полная тишина, было слышно лишь тяжелое сопение мужчины. Ситуация была настолько неловкая, что я попыталась закрыть глаза и убедить себя в том, что это всего лишь часть неприятной работы, которая совсем скоро закончится. В конце концов, мне и раньше приходилось делать то, что не вызывало у меня восторга. Даром, что раньше я получала за это деньги, а сейчас мне даруют только жизнь.
Зря я вспомнила работу: в голове живо воскресли воспоминания о событиях моего последнего рабочего дня и о том, что я так и не доехала домой, к Андрею. Наверное, страшно переживает и не спит ночами, поднял на уши всю полицию и знакомых. Он ведь даже не уверен, что я жива! Ох, как я подвела его. Если бы я перестраховалась, прислушалась бы к предупреждению от охраны…
Предательская слеза покатилась по моей щеке. Я быстро смахнула ее ладонью, но этот жест не остался незамеченным.
– Девочка, даже если я тебе чем-то не мил, никогда не позволяй себе оскорблять клиента своими нюнями. Что ж, видит Бог, придется тебя научить уму-разуму.
Печальные мысли мигом покинули мою голову, оставив мне лишь страх.
– Простите, это вышло случайно, – залепетала я, глядя, как мужчина подошел к стулу и потянулся к одежде. Господи, ну что я за растяпа! Он же сейчас уйдет, потребует денег или другую женщину, а потом Вор потащит меня на какой-нибудь местный эшафот и будет осуждающе приговаривать, что предупреждал меня. Возможно, в воспитательных целях они проводят публичные казни. Тогда моя обязательно пройдет под лозунгом: «Неумеха, которая провалила самое легкое задания». Думаю, там даже будет фотограф, чтобы увековечить мой позор.
Клиент снял со спинки стула свои льняные брюки, и я поняла, что хуже я мне уже не сделать. Я соскочила с постели, плюхнулась перед ним на колени и голой грудью прижалась к его бедрам, обхватив его руками.
– Умоляю, простите меня за это поведение, – из моих глаз градом покатились слезы. – Даже в обычной жизни мужчины редко были нежны со мной в постели, поэтому от сегодняшней встречи я ожидала самого скверного. Меня тут били и жгли каленым железом… А вы были так добры со мной.
– Успокойся, хитрая ты лиса, никуда я не иду, – засмеялся мужчина, вынимая из своих брюк пояс. – Просто нужен был инструмент для принятия воспитательных мер.
Для усиления эффекта он взмахнул передо мной ремнем, который призывно звякнул тяжелой металлической пряжкой. Я с облегчением выдохнула: так наказывают детей за разбитые вазы, уж я-то стерплю, – но решила не выходить из образа.
– Я правда заслужила это наказание, – уверенно кивнула я, не отпуская его ног. – И приму его за честь.
– Успокойся, девочка, ты хорошо держишься. И я не стану жаловаться на тебя твоим хозяевам. – Он расхохотался и потрепал меня по голове, как ребенка, – честное слово, еще никто в этом доме не умолял меня остаться.
«Что ж, казус вышел тот еще. Из-за своего паникерства устроила тут клоунаду. Ладно, по крайней мере, публичная казнь откладывается», – думала я, постепенно сползая на пол в нелепом поклоне. Несмотря на нелепость ситуации, кажется, я не прогадала. Впервые за все время я увидела, что член моего клиента стоит по стойке смирно.
Когда я в очередной раз пригнулась к полу, бормоча что-то о своем искуплении, по моей спине горячо полоснула кожаная лента. Я вздрогнула и сжала руки в кулаки, готовясь к следующему удару.
– Скверная, плохая девчонка, – приговаривал он, удар за ударом, шлепая меня по спине, что есть силы. Было сложно дышать: боль от старых ран усиливалась стократно, я чувствовала, как на мне растрескиваются кровяные корочки. С другой стороны, это переключило меня на режим выживания, избавив от грустных мыслей, ранящих ничуть не меньше плетей и ножей.
Вдоволь отходив меня ремнем, он счел мой наказание достаточным и, крепко стянув мои руки ремнем, уложил меня на кровать. Его глаза заблестели, сам он раскраснелся, а с члена упала пара капель смазки, оставив на его ногах серебристые ниточки влаги.
– Забавно, – сказал он, смочив пару пальцев у себя во рту и просовывая их в мой анус. – Плакала, когда я должен был уйти, но молча вынесла побои, хотя по глазам вижу, что тебе не понравилось. Ты не мазохистка… Или просто еще не открыла в себе этот дар.
Мужчина двумя руками взялся за мои груди и со всей силы сжал каждую из них в ладонях. Я поморщилась, однако вспомнив, чем закончилась оброненная мной слезинка, мигом расслабила лицо.
– Или у тебя синдром отличницы, или твоя дурацкая байка – это отчасти правда и у тебя в жизни были какие-то нелады с мужиками.
Я посмотрела на него самым честным и выразительным взглядом, какой только смогла состроить. Он отмахнулся и, продемонстрировав мне свой член, сказал:
– Да, ты права. Я ведь тебя в первый и последний раз вижу, на кой черт мне у тебя в мозгах ковыряться?
Мужчина тяжело опустился на меня сверху, после нескольких неловких попыток вставил меня свой член, грузно лег на меня и неспешно задвигал бедрами, проталкивая внутрь меня свой половой орган. Дышать было тяжело, простынь сильно терла болезненную спину, а руки, которые закинула за голову, уже похолодели из-за того, что оставались туго связанными.
Член моего партнера, к счастью, оказался меньше средних размеров, поэтому хотя бы моя многострадальная промежность на этот раз обойдется без болезненных фрикций.
Разумеется, ни о каком возбуждении и речи быть не могло. Я с равнодушием прислушивалась к ощущению в своем теле. Например, копошение его пениса во мне по дискомфорту было сравнимо только с затекшими руками, а вот нехватка воздуха уже заставляла меня ждать скорейшего разрешения этой ситуации.
На мою грудь упало несколько горячих капель его пота, отвисший живот, который он возил по мне, оставил на мне несколько черных кудрявых волосинок, а мошонка влажно шлепала по промежности. За окном пели птицы и был слышен нежный шелест листвы в теплом ветре. На этом фоне тишина, сопровождающаяся кряхтением моего клиента и ритмичными поскрипываниями кровати, была слишком гнетущей.
Помня о том, что ненатуральные стоны его раздражают, я лежала тихо и смотрела в одну точку на потолке. Что-то вроде неловкого молчания, которое нельзя прервать вежливым разговором о погоде или о детях.
Что ж, возможно, я начинаю понимать мужчин, которые пользуются услугами проституток, да еще и готовы платить за это немалые деньги. Не нужно пытаться хорошо выглядеть, произвести хорошее впечатление или тайком глотать синие таблетки перед самым ответственным моментом. Главное – получить максимум удовольствия, а она с подружками не будет обсуждать твою непривлекательность или неумение пользоваться своими чреслами.
Мои размышления были прерваны хриплыми вздохами моего партнера. Его экстаз скорее был похож на судорогу, во время которой он пытался протолкнуть шейку матки к моему горлу. После нескольких содроганий, он выдохнул и обмяк, не потрудившись даже выйти из меня. Что ж, надеюсь, что не у всех мужчин в его возрасте экстаз выглядит так убого.
Я с трудом сглотнула: дышать было так тяжело, что перед глазами темнело. Он понял, что его поза чревата штрафом за удушение шлюхи (интересно, тут такое вообще есть?) и неохотно сполз с меня, вытирая со лба пот краешком моего одеяла.
О проекте
О подписке