И если хоть одна сука скажет, что проще выдавить этот тринадцатилетний прыщ из дома, я ему в рожу кулаком двину. Потому что я сам знаю, что это так. Но я уверен она, итак, останется в нем до первой перестрелки.

Стоит увидеть хоть одно ранение моих людей или всю толпу разом в том состоянии, котором мы всегда находимся после стычки с кем-то, она свалит.

Но как же она раздражает.

Однако должен отдать ей должное. То, как она умудряется дурить и хитрить, почти восхищает.

Как я говорю? Восхищает, блядь.

Но именно поэтому я всем головы поотрываю за то, что они так легко поддаются этой мелочи.

Взрослые сука мужики и на такую херню вестись. Пиздец!

Нет, это весело, я согласен. Я веселюсь, но это длится пару минут, а потом она начинает бесить и вызывать желание, сомкнуть пальцы на ее шее.

Приезжаю сегодня в офис, потому что в клубе нескоро появятся проблемы, которые требуют моего внимания.

Антон был на волоске. Точнее, его гребаное ухо, но это не спасло палец, который какое-то время будет обездвижен.

У входа в кабинет вижу Юрия, который подкатывает свои яйца к Неле.

– Убери свой член в штаны и в кабинет, – рычу, не дойдя до двери и девчонка чуть ли не падает со стула, пытаясь встать, чтобы поздороваться со мной. – Кофе неси и спрячь свои сиськи.

– Д-да… да…

– Дверь за собой закрой, – обращаюсь к Юрию.

– Ты че злой такой?

– Где Виктор? Я не смог до него дозвониться.

– Э, у него два выходных, твой подарок. Кара заставила его куда-то поехать.

– Еще один, подсисечник.

– Кто? – смотрю на его улыбающуюся рожу и до меня доходит:

– А ты тут что делаешь?

– Приехал поделиться инфой. Но раз у тебя месячные…

– Юра, у меня на лице улыбка есть?

Придурок всматривается и раздражает еще больше.

– Ты бля опять Рината подменяешь, что ли?

– Нет. Ты задал вопрос, я пытаюсь на него ответить. И мой ответ «нет». Ты явно не улыбаешься.

– Ты можешь быть серьезней? – понижаю голос до такого уровня, что становится не смешно уже ему самому и Юра ловит сигнал.

– Прости, босс.

– Что у тебя?

– Появилась почти призрачная инфа, но все же, она есть. Говорят, Риза искал встречи с Сиблым.

– Вот же сука, – на лице появляется оскал.

– Он спрашивает через своих людей, какие у вас с ним дела по железной дороге, ну и всякое такое. Инфу, в общем собирает.

– Я же его предупреждал, чтобы сидел в своем порту и не высовывался, а тем более не лез в мои дела.

– Ну ты сам знаешь, что он всегда рад померяться с тобой яйцами.

– И мы давно знаем, что у него они перепелиные.

Юрий смеется.

– Ну, он надеется их нарастить.

– Сейчас важно другое, как поведет себя Сиблый, – беру со стола ручку и принимаюсь стучать по деревянной столешнице. – Бруно платит достаточно, чтобы его товар спокойно пересекал Россию и попадал в Азию.

– Если только Риза не предложит свои услуги в порту.

– Риза может предложить услуги минета. И им до Бруно не добраться. Эта итальянская задница уже не полезет на рожон. Я узнал, что другой дон южной части Италии не фанат Томмазини, и уверен с радостью согласится расширить свое влияние, а я ему в этом помогу.

– Ты собираешься сделать этот шаг?

– Если Бруно будет себя хорошо вести, то и бояться ему нечего.

– Ладно, я понял. Так что нам делать?

– Следить за границей. Если Риза стал выведывать инфу, значит, что-то рано или поздно предпримет. А пока что я свяжусь с Сиблым и спрошу «как его дела».

– Понял, – встает и делает пару шагов к двери, затем останавливается. – Слушай, я спросить хотел. А что там за крошка у тебя в доме, о которой все говорят?

– Что? – осмысливаю его слова, уверенный, что мне послышалось.

– Я слышал у тебя…

– Вы охуели, что ли? – стучу кулаком по столу. – Я вам языки повырезаю, если вы не начнете работать.

– Значит, правда, – с довольной рожей выходит из кабинета.

Вот же…

Надо ее гнать к херам. Все равно я не собираюсь никому ничего возвращать. Затянулся спектакль.

Но пока я тут у меня дохера дел.

Не теряя времени, я звоню старому «другу».

– Ян.

– Я слышал, Риза желает попить чайку с тобой. Прислал тебе «пряников» и подарки.

– Я поиграл с его «пряниками» и вернул обратно в разобранных по составу ингредиентах.

– Я рад.

– Я не шлюха, Ян. И если сделка заключена, то отменить ее могут обе стороны по обоюдному решению. Или если ты решишь пойти против меня.

– Аналогично.

– Ты знал, что Риза приходил ко мне незадолго до тебя и предлагал свой порт в качестве переправы.

– А ты ему?

– Дорогу к шахте, которую он планировал прикупить на моей территории.

Шахту, блядь. Все знают, что они не продаются.

– Он долбоеб?

– Очевидно, это был ход для дальнейшего сотрудничества. Я узнал, что он хотел выдать замуж свою дочь за одного весьма богатого человека, и таким образом, завладеть ювелирным бизнесом. В итоге я узнал об этом, теперь шахта моя.

– И что сказал тебе тот самый «пряник»?

– Не вспомню дословно. Но там было что-то о том, как он отнимет у тебя власть и подарит мне пятьдесят процентов территории.

– И почему же ты отказался?

– Во-первых, как я и сказал – я не шлюха. Во-вторых, я знаю, что Риза не смог бы сделать это самостоятельно, он рассчитывал на то, что я отправлю на помощь своих людей. Мне это было неинтересно. Я доволен своей территорией.

– Можешь быть уверен, что я на твою не ступлю с войной.

– Благодарю.

– Но, если ты планируешь идти на Ризу, предупреди. Мои люди часто перемещаются по его территории. Я не хочу, чтобы они пострадали.

– Я не планировал, но хорошо.

– Полагаю, звонок завершен?

– Да.

Мы отключаемся одновременно. И какое-то время после разговора, я размышляю обо всем. Пока мне не приходит сообщение.

Опускаю глаза и у меня нет ни одного желания, кроме того, в котором я разъебываю телефон о стену.

«Мы с вами не решили, до скольки я работаю?»

«О и еще по оплате. Я сказала маме, что устроилась на работу. Будет странно, если я не принесу ни копейки с нее? Предлагаю вариант, что вы оплачиваете только проезд.»

«И еще момент, мне всегда приезжать в семь утра?»

Я не обращаюсь с женщинами грубо. Никогда.

Исключение – секс. Для меня он не включает нежностей. Даже объятий или поцелуев… фу, особенно последнее.

Но сейчас, я близок к тому, чтобы ее придушить.

На хуя я вообще убрал ее номер из блокировки?

«Я СКАЗАЛ ТЕБЕ НЕ ПИСАТЬ МНЕ»

Пока вхожу в контакты и пытаюсь заблокировать ее снова, она отвечает.

«Ну вы меня убрали из черного списка, я решила, что мы поладили)»

Поладили?

Кто вообще может с ней поладить?

Что это за слово сука такое?

Нажимаю ответить и понимаю, что кроме мата нет ничего, что я хочу написать.

Убираю мобильный и набираю по внутренней связи офиса девчонку, что планировала работать бухгалтером.

Сука, забыл ее имя.

– В кабинет ко мне, – рявкаю и откидываюсь на спинку, закрыв глаза.

Она приходит быстро и без слов принимается за работу.

Расстегивает брюки, встав на колени, и вынимает мой ноющий член.

Мне было это нужно.

Сочные губы смыкаются вокруг головки, и юркий язык принимается за работу.

Я не помогаю ей, она все знает сама.

Уже спустя пару минут я ощущаю, как мои яйца поджимаются. На этом моменте я вплетаю пальцы в ее волосы и смотрю вниз. Наблюдаю, как она уверенно принимает меня всего.

– Не останавливайся, – рычу ей, на случай если попробует, но телефон снова звонит и, глянув на экран, я почти ору.

У меня будто блок срабатывает и все разом сходит на нет.

Я так импотентом стану.

– Твою мать…

Девчонка смотрит на меня оставаясь на месте и пытается поднять мой член снова, но я уже не настроен.

– Иди.

Она кивает и встает.

– А может, попробовать снова?

– Иди.

На этот раз она уходит. Я привожу в порядок одежду и смотрю на телефон.

– Что мне с тобой делать?

Глава 7

Аня

Это был самый длинный день в моей жизни за последние несколько месяцев.

Да, когда я лежала прикованная к кровати, такие дни были от восхода солнца и до самого заката. Они вынуждали думать о многих вещах. Часто о плохих. О том, что сейчас вызывает страх и слезы.

Беспомощность и безвыходность самые пугающие вещи на самом деле.

Люди желают здоровье на каждый праздник, и как же они правы. Пока ты ходишь и твой разум чист – ты способен жить. Лишаешься этого, и ты фактически мертв. Пусть и верил сначала о том, что все поправимо.

Нет, не все. Не тогда, когда в твоем кармане лишь пара монет.

Для восемнадцати лет, мои мысли слишком взрослые. Иногда я чувствую себя старой бабушкой с опытом жизненным под девяносто. Но сейчас, как бы ни было это странным, я прихожу в себя.

Может, мне нужна была эта диверсия постаревшего мозга?

Как знать, к чему в итоге приведет меня эта работа в доме Яна Мора.

По сути, весь день я убирала, помогала Глаше. Видела того самого повара, который чуть не убил меня за то, что вошла на кухню. Но мне кажется, мы с ним поладим. Есть что-то в нем, реально напоминающее Яна.

И вот за весь этот день, я даже ни разу не вышла на улицу, не увидела двор. Но завтра…

А Ян так и не ответил на мои сообщения. Поэтому я осталась ждать его, чтобы поговорить.

– Почему ты не едешь домой? – спрашивает женщина, когда я помогаю ей накрыть на стол для всей этой мафиозной оравы голодных мужиков.

– Надо с Яном поговорить, – отдаю ей поднос со стаканами.

– Он так рано не приезжает домой, – забирает и уходит.

– Черт, – остаюсь задумчиво стоять на кухне.

Набираю стакан воды и выпив его, выдыхаю огромный глоток воздуха. Слышу позади шаги женщины.

– Знаете, не страшно еще подожду, – засматриваюсь на двор позади дома. – И я удивлена, почему вы меня до сих пор не спросили, почему я тут.

– Потому что всем похуй на это, – стакан вылетает из руки почти со свистом и разбивается, а я резко оборачиваюсь.

– Да повесьте вы уже на свою шею колокольчик, – возмущаюсь на него.

Но когда он не реагирует на мой тон, я понимаю, что он медленно идет на меня.

– Э… в принципе, можно и тапочки со звоночками такими. И ногам тепло, и я жива, без инсульта и заикания на всю жизнь. Да? – голос с каждым его шагом становится выше и более напряженным.

А когда мое тело впечатывается в другую часть кухонного гарнитура, я вся напрягаюсь.

– Я-я смотрю у вас настроение не очень хорошее? У меня тоже. А я, когда без настроения злая… до ужаса, – теряюсь, потому что он не останавливается, даже когда между нами остается лишь пара миллиметров, но тепло все равно соприкасается с моим телом.

Моя голова задрана высоко вверх, но Ян выставляет руки по обе стороны от меня и, облокотившись на столешницу, наклоняется, отступая.

В итоге я стою с его лицом напротив и чувствую, как он дышит. Но вместо того, чтобы попытаться выпутаться, убежать или снова нести какой-то бред, я рассматриваю его.

У него две маленькие родинки у правого глаза. Там, где от уголка отходят лучики морщин. И шрам, выцветший на левой брови не выпуклый, как казалось раньше, а ровно с кожей идет, будто погруженный в нее. И эти дурацкие брови, будто рассыпавшиеся смотрятся интересно, уголком изгиба уходя очень высоко, создавая иллюзию крыши домика. Треугольные.

Его взгляд тяжелый, но еще какой-то уставший. И за этой эмоцией сложно сейчас разглядеть злость и раздражение, которые я в нем вызываю.

Мой взгляд касается его обычного мужского носа. Не горбатого, небольшого и точно не маленького.

Борода кажется каким-то хаосом на его крупном лице, но в то же время она ему идет.

Волосы Яна заплетены в пучок на затылке, а мне становится интересно, как он будет выглядеть, если сдернуть резинку и взлохматить их.

Мои пальцы внезапно покалывает, и я ощущаю на их поверхности влагу, затем вздыхаю.

Почему я не испытываю страха к нему?

Он по всем пунктам пугающий и устрашающий человек. Его жизнь – боль и насилие, а я стою и не ощущаю ни малейшей угрозы.

Более того, мои губа приходят в движение и дурацкая привычка говорить то, что приходит на ум, сейчас более чем неуместна. Но я уже не могу ничего сделать.

– А вы… симпатичный, Ян Мор.

Все это время он рассматривал меня так же открыто и пристально. Но как только я произнесла свои слова, его глаза стали больше, а выражение лица сменилось с грубого на озадаченное.

– Ты больная?

Его вопрос снял напряжение после моего изречения и избавил от неловких извинений.

– Несмотря на то что это было грубо, я все же отвечу. Возможно, я не пышу здоровьем и моя походка, не столь уверенная, как раньше, я бы сказала, что я вполне хорошо себя чувствую.

Ян смотрит с насмешкой и уверена, борется даже с ней, желая выглядеть таким же грозным.

– Полагаю проблема не в физическом плане. А в твоей голове, девочка, – на этом слове он поднимает руку и касается указательным пальцем моего виска.

Он по-прежнему непозволительно близко, для такого явного неприятия, что отрицает эту истину на корню.

Но я не настолько самоуверенна, чтобы говорить ему об этом в лицо.

– А вот тут вы правы. Там творятся ужасные вещи. Но я вам о них не расскажу.

На губах сверкает улыбка и он переводит взгляд к моему рту. Это лишает возможности что-то сделать и фактически парализует.

Это мгновение длилось буквально секунд десять не более, но мне показалось, что время катилось по временной спирали, растягиваясь до невозможного. А потом он будто очнулся.

– Я тебе сказал не писать мне, – голос снова стал грубее и сделал меня… мной.

– Это было важно. Я ведь уточнила, по каким вопросам мне было необходимо с вами поговорить.

– Но не важнее моего приказа.

– Приказа? То есть вы признаете тот факт, что я работаю на вас и подчиняюсь вам?

Он быстро выпрямляется и складывает руки на груди, но не отпускает. А так как мои ноги устали, и я готова упасть на пол, то я запрыгиваю на столешницу и оказываюсь гораздо выше.

Мужчина смотрит удивленно то на мои ноги, то в лицо.

– Ноги болят, – болтаю своими конечностями, почти дотрагиваясь до его бедер.

– Ты ни хрена не попутала?

– Вы снова о моих умственных способностях?

– Нет, я о том, что ты оху… – обрывает себя и замолкает, сжимая кулаки на опущенных в мгновение руках. – Давай проясним один момент.

– Конечно, – делаю лицо серьезным.

– Ты пришла в надежде, что я отпишу обратно многомиллионный бизнес мужу твоей сестры, – киваю. – Я отправил тебя работать сюда, и при этом ты просишь зарплату, язвишь, раздражаешь и до хуя всего остального. Все верно?

– Я бы кое с чем поспорила и убрала из всего многообразия, что вы сейчас произнесли. Но примерно так и есть.

– Вот я и пытаюсь понять, ты дура или прикидываешься?

– Немного откровенный вопрос.

Я почти срываюсь в хохот, смотря на то, как у него дергается глаз.

– Послушайте, я старательная и ответственная. А еще…

– Мой ответ на все твои вопросы один – чтобы я тебя больше не видел.

– А… Погодите-ка, так не пойдет, – спрыгиваю и встаю почти вплотную к нему. – У нас с вами был уговор…

– Тебе бы с головой договориться. А с тобой у меня никаких договоров не было…

– Но это значит, что вы меня… э…

– Ну, – подначивает, а я вспоминаю проклятое слово.

– Кинули, вот.

...