Цитаты из книги «Мама для его сына»

– Даша, – раздается грозное эхо, – если жужжание, которое я слышу означает что вы бреете ноги, то я слова не скажу, но если это то, о чем я подумал, я вытаскиваю ствол. – Ночью, будешь хвастаться своим стволом, у нас гости, совесть имей, Халилов. Лена прыскает от смеха, и он тоже, я успела заметить, но стоит подойти ближе, как он снова становится злым.

– Значит, не пойдешь искать другую? – знаю, что как ребенок себя веду, но я ведь девушка и мне надо порой выклянчить чуть больше, чем способен сказать сам мужчина, по своей воле. – Нахуй мне другая, – возмущается он резво, – если в моих руках лучшая и самая достойная из всех. Вот теперь беременная душа спокойна. – Красиво звучит. А еще скажешь? Приятное что-нибудь. И с матом желательно. Смеюсь с его удивленного лица и попадаю в плен любимых губ, что продолжают шептать всякие пошлости, хотя я имела ввиду нежности, но и так сойдет. Видимо Далер на сегодня свой лимит «романтика» исчерпал.

– Когда родители были живы, я все время думал, как это, когда ты не спишь по полночи и думаешь о том, как защитить своих детей и любимую женщину? Не допустить того, что случалось порой с другими, – он говорил с такой болью в голосе, что я начала дрожать. – И вот, он не защитил. Не справился. Прямо на его глазах убивают его любимую жену. Всего лишь миг и ее нет. Я перестал его узнавать. Даже когда он отомстил за ее смерть он больше не был собой. Для остальных он вернулся суровый «глава района», а дома, он становился прозрачным. А теперь я чувствую себя в ловушке. Я правда хотел уехать из страны с тобой и сыном, а сейчас… Даш нам придется остаться. Поднимаюсь к нему и беру в ладони его лицо, а после того, как он поднимает все-таки на меня свои черные глаза, начинаю целовать коротко каждую клеточку его лица. – Я с тобой, Далер. Я в тебя верю. И если хочешь, спустимся в ад и покажем «фак» тысячам чертей? И пошлем их куда подальше?

Ощутить рядом его… живого, такого родного и до боли близкого, равносильно тому, что новь родиться и просто понять, что ты сама полноценная и как никогда живая. Я правда хотела кричать, бить его, ругать, я думала, что все было спектаклем, но понимание того, что он и правда чуть не умер лишило возможности даже просто говорить. Он стоял, опираясь на трость и я видела, насколько тяжело ему давалось даже просто выпрямить спину. Лицо было в ссадинах, которые почти исчезли и превратились лишь в синеватые линии, а мое сердце тревожно забилось от мыслей о том, что ему пришлось пережить. Мужчины не любят жалость, и я старалась не показывать ее, может быть немного беспокойства и заботы… не более. Но внутри я ликовала и плакала от счастья. Он рядом, и он живой, а значит он будет держать меня и детей за своей спиной и мне не придется сражаться, отстаивать себя перед другими людьми, мне не придется бояться.

– Прости меня, красивая, м? – смотрю исподлобья. – Нет, Халилов. Не прощу, но разрешу навещать меня с детьми… – сокращаю, между нами, расстояние, оставляя сантиметры. – Иногда… – уже близко, чувствую дыхание в области своей шеи, – по выходным… – почти шепотом, когда прикасаюсь к ее щеке губами. – И может среди недели…один раз… иногда… – склоняюсь и провожу носом по гладкой нежной щеке, к ее губам. – Мне надо подумать… – У тебя, – выдыхаю не отрываясь, слегка задевая пухлый ротик, – будет на прощение вся жизнь, а я уж постараюсь. Договариваю и обхватив ее лицо ладонями впиваюсь в ее губы своими, втягивая ее свистящий выдох в себя, пропуская через все тело словно электрический разряд.

– Я не смогу тебя простить за это. И твое состояние не оправдание, – разворачивается, уже зная, что я близко. – Только рядом будь, Даш. Смотрю в ее глаза и вижу боль, а мне погано из-за этого еще сильнее.

– Не нужно, Далер. Не нужно мной гордиться, просто не бросай больше, – отрывает мою ладонь от своей щеки и целует в ее центр, а после прикладывает назад к лицу. «Бляяядь… она меня убивает».

– Я прошла через ад, Далер, – всхлипывает она. – Ты заставил пройти через него. Я… же… я хоронила «тебя». Прощалась… – прикрывает тыльной стороной ладони рот, закрывает глаза. – Я и сама стала безжизненной и если бы не дети, я не… я не знаю, как бы жила дальше…

Ты идешь к нему, застревая каблуками в чертовой грязи пустого кладбища и взяв на руки сына целуешь его в щеку, запечатывая внутри себя демонов, которых будешь выпускать по ночам, избивая в кровь кулаки и стирая зубы сжимая челюсти до боли, когда будет разрывать душу мыслями о любимом. Убиваясь в холодной постели, там, где больше никогда не будет ласки, тепла, страсти… лишь инеем и пылью покрытые воспоминания прикосновений его горячих рук и губ.

– У меня закончились слова, представляешь? – улыбаюсь. – Так много хотела сказать, и вот молчу. Мне кажется, Рамиль все понимает. Иногда он так смотрит на меня, что я теряюсь. Словно он упрекает меня за то, что тебя нет, Далер. А тебя нет. Облокачиваюсь о край деревянной конструкции. – Как мне жить? – шепчу, уже не смея говорить громче. – Ты не научил меня этому. Ты не услышал, что я тебя люблю, не узнал о том, что станешь вновь отцом, ты так много еще не сделал… Ты ведь тоже меня полюбил, да? Я не знаю, что делать дальше. Слышишь? Я запуталась…