Глава 4

Медленно преодолевая расстояние в противоположную от нашего местонахождения сторону, куда подъедет такси, мы, изредка улыбаясь, посматривали друг на друга.

Это было так странно. Чудовищно странно.

Два посторонних человека, один из которых я сама, просто шли плечом к плечу и молчали так громко и с пониманием, будто это наши будничные прогулки. Будто… для нас это норма, слышать в тишине и без слов.

Или же я просто очень впечатлительна этим вечером и очевидно одинока.

– Итак, – Макар поправил воротник своей куртки, – кем же ты работаешь, Есения?

– Твои предположения?

– Понятия не имею. Честно. Я не тот, кто читает души.

– Это прозвучало ужасно.

Он рассмеялся. Самое поразительное, что на фоне его чуть хриплого голоса, смех был тоже с суховатым остатком, и это казалось несколько завораживающим.

– Зато честно.

– Ладно. Я администратор в ресторане, – решаю признаться и не мучать долго.

– Ого, большая тетя?

– Боже, не говори так, – с моих губ сорвался глубокий смех и на глазах проступили слезы, и тут я подумала, о том, что я благо не страдаю из-за своего возраста, другой человек погрузился бы в не радужные мысли.

– Ну что?

– Ничего, это просто… смешно.

– Ладно. А я закончил факультет журналистики, – я посмотрела на него подняв брови, но он продолжил. – Это единственное место, куда смог попасть на бюджет, а работаю в пиар отделе одной фарм компании.

– Что? Это вообще как? – мои глаза были похожи на огромные блюдца, и Макар это сразу заметил.

– Глаза у тебя конечно…

Я не относилась к типу женщин, которые безумно красивы, и мужчины готовы ради них на все, от одного только щелчка пальцев. Да, я была стройной и нормального роста. Мое овальное лицо можно назвать скорее симпатичным с бледноватой кожей. И ему подходила из всех мной опробованных причесок именно удлиненное каре или боб, кому как нравится.  Без пухлых губ я бы сказала, что они средние или даже маленькие, а еще заостренный нос. А вот глаза, они да, выделялись. Скажем так – когда я была удивлена, это сразу становилось заметным для окружающих. К тому же я использовала при макияже черную подводку, и они становились еще больше. Мне это нравилось.

– Что с ними?

– Чертовски огромные.

– Если ты не против я приму это как комплимент, – моя рука потянулась к лицу, как часто делаем мы девушки, в смущении стараясь что-то поправить. Убрав прядь волос, которые вылезли из-под шапки, я улыбнулась.

– Это он и был. Но они правда большие и красивые. Карие? Тут непонятно в таком освещении.

– Да, и частично зеленые.

– Класс.

В этот момент мы уже подошли к месту назначения и перебрались с бетонированной дорожки для прогулок вокруг пруда, на асфальтированный тротуар для велосипедистов и электросамокатов.

– Завтра будет ужасная грязь, – посмотрела себе под ноги, где прессовался в небольшую кашу выпавший снег под подошвой моих сапог.

– Ты права.

– А мне ехать на работу, – со стоном вспомнила об очевидной вещи, которую вообще упустила с этой прогулкой.

Мысленно я стала перебирать варианты одежды, которые могла оставить у мамы, но поняла, что ни юбки классической, ни брюк с рубашкой у нее не будет. Мой основной гардероб остался в квартире, а значит, я приеду сюда завтра с утра.

И тут внезапно я поняла, что не вспоминала события этого вечера и не придавала им огромного значения. Значит ли это, что я достаточно скоро перестану думать о неудавшихся отношениях с болью. Мне ведь больно?

– А что за ресторан? – Макар мягко высвободил меня от самоанализа.

– «Медуза», это азиатская кухня.

– Вот это я вовремя тебя встретил, – очень громким голосом с широкой улыбкой сказал он и хлопнул в ладоши. – За годы, что меня тут не было, придется заново знакомиться с городом. И как же мне повезло в первый же вечер, ведь я люблю суши, – при этих словах он наклонился так, чтобы я видела его голодные глаза.

– На что это ты намекаешь? – ответила, игриво прищурив свои.

– Ни на что. Я просто подумал, что будет приятным бонусом знакомство с админом прекрасного ресторана «Кальмар».

– Медуза, – я шлепнула его по плечу, зная, что он сказал так нарочно. – Эй, я люблю свою работу и это заведение. У нас, кстати, сеть ресторанов по всему городу.

– Так даже интересней, и я умею пользоваться навигатором. А значит, я тебя найду.

– Знаешь, это прозвучало скорее как угроза.

Мы оба улыбнулись в ту секунду, когда возле нас остановилась машина.

– Белый хендай?

– Ага.

Он открыл мне заднюю дверь и подождал, пока я сяду, затем опустился на сидение сам и отгородил нас от прохладной ночи.

– Стационная пятьдесят четыре, второй подъезд, пожалуйста, – проговорила адрес и тут вспомнила о ключах. – Черт.

– В чем дело?

Я залезла в сумочку. Расстегнула внутренний кармашек и нащупала связку.

– Фух, – вздохнула с облегчением. – Думала, забыла ключи. Не хотелось будить маму.

– Ты предполагаешь, она не услышит, как в ее квартиру кто-то вошел и бродит по комнатам?

– Я умею быть тихой, – почти обвинительным тоном сказала ему.

– Никто не спорит, женщина-кошка. Но мне кажется, – он зашептал и склонился ко мне ближе, отчего пряди волос упали на его лоб, и он стал выглядеть как звезда с тв. – Мне кажется, что у мам, какой-то внутренний датчик движения, настроенный на собственных детей. Поверь, она услышит.

– Ладно, посмотрим.

– И ты расскажешь мне, как я был прав, когда я приду в твой ресторан. С тебя бесплатные суши.

– Вот это наглость.

– Я только приехал, я голоден.

Покачав головой, я усмехнулась и посмотрела в сторону своего окна.

Проехав так пару минут, я хотела задать какой-то ничего не значащий вопрос и повернула голову к нему, но наткнулась на задумчивый взгляд, направленный четко на меня.

Его черные в темноте машины глаза внезапно заставили замереть и не произнести в итоге ни слова.

Смущение, которое достигло своего предела, заставило отвести взгляд, он сделал то же самое, но все же… этот момент оставил нас в тишине и редких комментариях до конца моего пути.

– Симпатичная высотка, – сказал Макар, рассматривая дом, где жила мама, когда мы уже свернули во двор и проезжали первый подъезд.

– Эту квартиру мы ждали очень долго. Папа был военным.

– Дождались.

– Да, – ответила, поджав губы.

Я вылезла с другой стороны, чем та, в которую я садилась, но Макар вышел вместе со мной.

– Ты не против?

– Что?

– Я проведу до квартиры.

– Эм… думаю, в этом нет смысла, – мои щеки вспыхнули алым, словно мне было не тридцать четыре, а восемнадцать.

– Ну, я, пожалуй, буду настаивать.

– Ладно, – подняла руки сдаваясь.

Затем вспомнила.

– О боже, деньги.

– Ну ты меня сейчас почти лишила мужского достоинства. Подождите пять минут, – сказал он водителю и указал на дверь.

– Мне неловко, и это неправильно.

– Слушай, Есения, неправильно то, что ты гуляла там одна по улицам.

Его тон был строгим, но смысл его слов я поняла предельно ясно. Я отказалась от предложения Яши вызвать такси и провести меня, он и не стал настаивать.

Запутавшись в своих же мыслях, я вытащила ключи и приложила магнит к двери.

Поднявшись на третий в лифте, я прошла к двери, маминой квартиры и остановилась.

– Говорила же, что не стоит меня провожать. Все в порядке.

– Теперь я буду спать спокойно, а не размышлять о том, вошла ли ты в квартиру, или нет. Ведь я не беру твой номер телефона, заметила?

– И?

– Когда я найду тебя сам, поем суши в твоем ресторане, потом ты сама мне его дашь.

– Вот это была еще одна наглость, ты в курсе?

Сейчас в свете лампочки, я рассмотрела Макара получше. Он не был смазливым, а наоборот очень мужественные черты лица, которые потом приобретут характерные грани и украсят его как взрослого мужчину, уже сейчас добавляли ему определенной харизмы и выделяли.

Думаю, что меня он тоже рассмотрел лучше. И разница в десять лет стала еще более заметной. Хотя… кому какая разница. Мы же не планируем что-то такое. Скорее в этот вечер, мы оба приобрели еще одного хорошего знакомого, а может быть, и друга.

– А как еще произвести впечатление на девушку?

– Боже, ладно мне пора домой, потому что завтра ранний подъем.

– Более не задерживаю. Спокойной ночи, Есения.

– Доброй ночи, Макар.

Он улыбнулся, вынуждая ответить улыбкой в ответ, и я, открыв дверь, вошла внутрь.

Меня окутал запах родных стен и мамы. Стало резко спокойней.

Аккуратно и как можно тише я разделась. Положила ключи в ключницу у двери. Взяла с пола свою сумочку и прошла по небольшому холлу к двери в мою комнату. Я почти скрылась без единого шороха, как вдруг мамина комната открылась и на меня посмотрели родные глаза с беспокойством, преобладающим над радостью от встречи.

– Дочь?

– Привет, мам, – улыбнулась ей и мысленно разозлилась на моего нового знакомого, потому что он будто нарочно оказался прав.

Глава 5

Мама, кутаясь в свой халат, выходит из своей спальни и, морщась от яркого света, подходит ближе, но тут же осматривает коридор.

– А вы чего… так поздно, дочь?

– Я одна приехала.

– Одна? Сейчас же двенадцать почти.

– Мамуль…

– Поссорились с Яшей?

– Расстались.

Она вмиг просыпается, а я открываю дверь в свою спальню, чтобы оставить там сумку.

– Ясно, – все что говорит мама, стоя на пороге в ожидании меня.

Она обычно не лезет в мои сердечные дела. Ждет, что я либо обо всем поведаю, либо нет. Хотя я чаще всего и не рассказываю ей о наших препирательствах. Только если мы крупно ругаемся и нам необходимо расстояние, я вынужденно приезжаю к маме, и все становится очевидным.

Вытащив телефон из бокового кармана сумки, я поворачиваюсь к ней.

Мама смотрит на меня с беспокойством.

– Ты в порядке?

– Есть хочу, – улыбаюсь почти виновато, но эти прогулки на свежем морозном воздухе, навели в моем желудке бардак.

– Пойдем, накормлю.

Мы садимся за стол и говорим о погоде, о том, что завтра на улицах города будут ужасные грязные лужи, так как температура за окном не снижается, а держится на той же отметке. О чем угодно, но не о главном, чтобы не было второпях.

Мама наливает чай и для себя.

– Ты ведь не против, что я так внезапно… – вдруг спрашиваю, потому что, она хоть и живет одна, но у нее есть свои интересы.

Одно дело приехать на ночь, чтобы проведать ее, или те же пару часов за ужином посидеть, а другое, переехать жить обратно.

Правда, я планирую найти квартирку как можно скорее.

– Не говори глупостей, Есения, – мамин тон не оставляет и следа в моей неуверенности от поступка. – Эта квартира всегда была и будет твоей.

– Спасибо.

Взяв ложку, я быстро ем рис с овощами и мясом.

– Есть салат морковный.

– М, спасибо мамуль, но нет. Я уже почти сыта, осталось только место для чая.

– У меня завтра выходной, а у тебя?

– Работаю. И мне придется встать еще раньше, чтобы съездить на квартиру, там вся одежда, я как-то не взяла этот момент во внимание, когда уходила.

– Значит, поешь и спать, поговорим позже.

– Ма, там все просто на самом деле, – сдув с поверхности поблескивающей горячей жидкости пар, я отпиваю немного и чуть обжигаю язык. Я ненавижу горячее, но чай почему-то пью только так, не воспринимаю его теплым или слегка остывшим. Так пил чай только мой отец, генетика берет свое, или дело привычки, как знать.

– И что такое «просто» может быть в расставании двух людей, которые вместе уже пять лет?

– Свадьбу хочу, детей, – не сгущая красок отвечаю ей.

Смысл утаивать, правда, тут же задумываешься о том, что в свои тридцать четыре все придется начинать сначала, а как там сначала бывает я и не помню уже.

– О как. А я уж думала, не услышу от тебя этих слов, – она слегка улыбается и поджимает губы, грустно вздыхая.

– Ну, как видишь, услышала. И он услышал, только не ожидал. В этом мы не сошлись и как итог, я сегодня приехала к тебе.

Мама хмурится и смотрит на меня, сузив глаза, словно с подозрением.

– Больно спокойная ты для таких событий.

– Ну я поплакать успела уже, пока мы говорили. И когда поставили точку. Да и… какой смысл реветь снова?

– Никакого. Хотя ты всегда была из тех, кто оплакивал все подряд.

– Мне уже давно не пятнадцать.

– Ты права, солнышко, тебе на двадцать лет больше. И как твоя мама, я за тебя переживаю, потому что очень люблю. Если это твое решение, я тебя поддержу в любом случае. Но умоляю, не ходи и не катайся на такси сама в это время.

– Я… вообще-то, я была не одна.

– Где была?

– В такси и у пруда.

– Какого пруда? Ты была у пруда?

– Мам, я немного прогулялась, прежде чем приехать.

– Где прогулялась?

– Мама, – я стону. – Мы с Яшей расстались, и я ушла. Когда оказалась на улице, решила прогуляться немного. И пошла на пруд.

– Матерь Божья. Ты меня до инфаркта доведешь.

– Я и говорю, я была не одна.

– С Яшей?

– Нет, с одним… знакомым.

– Час от часу не легче.

– Так, все, успокойся, пока мне не пришлось капать в твой чай корвалол.

– А ты меня больше так не пугай. Ей-богу, не усну теперь.

– Ну мам, – смеюсь и, встав со своего стула, подхожу к ней, чтобы обнять. – Я люблю тебя.

– А я тебя, но в те дни, когда ты не ходишь с кем-то по прудам в полночь, еще больше.

– Все-все, хватит. Мне, правда, пора ложиться спать. Завтра как приеду с работы, поговорим, ладно?

– Хорошо. Ступай, я помою тарелку.

– Ну уж нет, пару минут я еще потерплю, чтобы не уснуть.

Она встает и убирает чашку на столешницу. Затем снова обнимает и шепчет мне на ухо «Доброй ночи», затем уходит.

Вымыв посуду, я встаю у окна, выключив свет и смотрю в непроглядную темноту ночи. Полумесяц, едва выглядывает из-за кусочков облаков, которые он же и освещает тусклым сиянием, а звезды видны лишь изредка, и то мерцают и будто гаснут внезапно, затем снова и снова.

Снег медленно достигает земли и уже не так интенсивен, а еще огромные пушистые хлопья стали крошечными горошинками.

Эта картинка меня успокаивает и все постепенно внутри оседает. Но до абсолютного покоя еще далеко.

Утром, когда я уезжаю мама еще спит, и я не решаюсь ее разбудить. В этом просто нет необходимости.

Поездка на квартиру становится пыткой. Как я и думала, на улице грязь. Автомобили, которые не успели «переобуться» – буксуют. Водители на взводе, и всюду слышится крик. А я, итак, не выспалась.

Благо таксист включает радио, и я прикрываю глаза.

Мы проезжаем привычный мне маршрут на пятнадцать минут дольше. Поэтому я не решаюсь отпускать водителя, так как понимаю, что машина приедет нескоро по таким дорогам.

– Мне придется оставить счетчик включенным.

– Хорошо, главное – не уезжайте, умоляю. Мне нужно на работу, а я уже понимаю, что опоздаю в любом случае.

– Хорошо, девушка. Пятнадцать минут.

– Поверьте, я справлюсь даже быстрее, – уверяю его и уношу свою тощую фигурку к подъезду.

 По какой-то немыслимой причине – опоздание на работу затмевает горечь расставания, сентиментальные мысли о том, как я тут жила и прочее. Даже тот факт, что я вхожу в любимую квартиру, не сильно ударяет в грудь.