"Студенты совсем распустились. Положили большой болт на правила Академии! Я их искать должен, а они стоят целуются. Да и пусть бы себе целовались, вернись они вовремя. Одни в Кубик играют, другие по ночам шляются, и между двумя событиями общая фигурантка.
Надо узнать у Мороза, чем его раздражал Васильев. Притащил на свою голову. Разлагает мне дисциплину и развращает студенток. О последнем не мне говорить, но смысл не поменялся"
Из личных заметок Санты
Едва мы поднялись на мой этаж, на нас выбежала Элла. Вернее, выбежала она на лестницу, а столкнулась с нами.
– Я тебя везде ищу, – сообщила девушка. – Привет, – кивнула Лису и снова обратилась ко мне, – Надо поговорить.
Зачем еще ей было меня искать? Явно не в великой любви признаться.
Махнула рукой на дверь. На разговоры у меня банально не осталось сил.
Хорошо Лис придерживал, а так бы растянулась на диванчиках в главном холле и осталась ночевать там.
Выжата я. Полностью.
Хочу лечь и беспробудным сном проспать до утра.
Жестом указала на стул, сама забралась на кровь, между спиной и стеной воткнула подушку.
Удобно. Не хватает разве что…
Лис сел рядом, притягивая к себе.
Нет, теперь всего хватает.
Устроила голову на его плече и приготовилась слушать. Судя по нетерпению Эллы ей есть, что сказать.
– Помнишь я говорила, что в книгах нет ничего по нашей теме? В тех, которые Санта рекомендовал. Помнишь? Так вот, я изучила их снова. Когда знаешь, что хочешь найти, плыть по течению информации проще.
Почему она говорит много и нудно? Я ведь засну.
– Ты нашла, как аннулировать контракт? – зевнула, прикрываясь рукой.
– Его нельзя аннулировать, Джесс, – ворчливо напомнила она. – Я нашла возможность выжить, если не выполнишь условие.
– Давай, порадуй меня, – снова зевнула.
Ничего не могу с собой поделать.
– Ну, порадовать мне тебя особо нечем, – желание говорить у Эллы стремительно исчезло.
– Тогда просто скажи, что ты нашла, – состояние нервозности подкатило слишком близко – с расстояния ста метров призывно машет ручкой.
Горячая ладонь успокаивающе заскользила по спине, понижая градус нервной возбудимости.
– Надо найти источник силы и в день прекращения контракта подключиться к нему, – спокойно поведала Элла.
– К кому? – не поняли мы с Лисом.
– К магу, намного превосходящего тебя в резерве, – пояснила девушка, поправляя очки.
– И где я найду сильного мага, который согласится делиться со мной энергией? – это даже звучит бредово.
– Другого варианта нет и вряд ли мы успеем его найти.
– А мага, значит, найти проще? – поднялась в негодовании. – Элла, где я мага-то возьму? Ни твоей, ни моей, ни даже энергии Лиса не хватит, я уж не говорю об остальных студентах.
– Знаю, – ее невозмутимость меня пугает. – Я думала над этим. Единственный гарантированный вариант не убить ни себя, ни источник, это… Санта.
Мне ведь послышалось?
Лис, прежде сохранявший вполне позитивный вид, нахмурился.
Не послышалось.
Вся надежда была на слуховые галлюцинации.
– Нет, – объявила громко и четко.
– Джесс, Санта твой единственный вариант остаться в живых, – Элла попробовала воззвать к моим инстинктам самосохранения.
Не вышло. Здравый смысл еще никто не отменял.
– Я не стану его просить! – вспылила, сглатывая подступающий к горлу ком.
Что за несправедливость? Выход есть и снова зациклен на Санте!
Не хочешь соблазнять, все равно придется умаливать ректора, – вот какой итог!
– Решать тебе, – Элла встала на ноги. – Если решишься, то пойти к нему придется сегодня. Для обмена энергией надо провести с десяток сложных ритуалов. Я подсчитала, на них уйдет все оставшееся время. Начнете завтра и уже не успеете.
Дверь закрылась за ней вместе с последними словами.
– Джесси, – начал рыжий, но я оборвала его.
– Лис, пожалуйста… Мне надо остаться одной, – отошла к окну, беззвучно сглатывая слезы.
Он меня прекрасно понял. Не стал насильно навязывать свою компанию, не пытался утешать. Я бы только больше расстроилась, вдобавок разозлилась и выплеснула все накопившееся на него.
Не хочу, чтобы ему досталось.
Похоже, я должна справиться сама и решить, как действовать дальше.
За меня все определили "подружки" два дня назад. Из-за них я теперь стояла перед дверью ректора, не в силах поднять руку и постучаться.
Как я объясню ему суть визита?
"Здравствуйте, Санта! Мне нужна ваша энергия", – Терминатор в магической реальности.
Остается надеяться он успел остыть из-за опоздания и не убьет меня сразу. Даст хотя бы возможность высказаться.
Три отрывистых удара, и я забыла, как дышать.
Время словно заморозили, вынуждая секунды растягиваться в минуты. Наверное, его нет дома. Сидит в кабинете, работает…
Не стоит беспокоить профессора. Загляну к нему завтра.
Развернулась, чтобы сбежать по каменным ступеням по своим же следам на снегу, и услышала за спиной усталое:
– Уилсон, какого черта?
От резкого оборота потеряла равновесие на скользких ступенях и полетела вниз.
Хм… нет. Не упала. Крепкие руки удерживали под спину, а в прищуренных голубых глазах читалась угроза.
Одним наказанием не отделаюсь.
– Простите, профессор, – промямлила, держа руки на весу.
Прикасаться к оголенной верхней части туловища Санты не решусь даже под страхом упасть.
Меня поставили на ноги. Предусмотрительно отошла от края поближе к стене дома.
Ректор сложил руки на груди, не пытаясь натянуть на лицо добродушное выражение.
Да, радоваться и впрямь нечему.
Его полураздетое состояние несколько отвлекает от сути… и узоры по всему телу… зачем я пришла?
А!
– Профессор, мне неловко вас просить… я правда не хотела… мы искали другие варианты… – бормотала, заламывая себе пальцы.
– Ближе к сути, Уилсон, – поторопил Санта.
Ему не холодно? Погода хорошая, но все же не лето. Хотя лета здесь никогда не бывает. Привык, наверно.
Ладно, не отвлекаемся.
– Магический контракт невозможно аннулировать, у меня остается два варианта: исполнить условие или найти источник энергии, чтобы не умереть, когда срок истечет.
– Долго до вас доходило, – бросил ректор и зашел в дом. – Проходите.
Что?! К нему домой?!
Нет! Ни за что!
– Уилсон! – прорычал Санта из глубины хорошо освещенной гостиной.
Че-ерт…
– Можно я тут постою? – в душе теплилась надежда.
– Этот вопрос надо было задавать, когда вам предложили в Куб сыграть, – полоснул словами ректор. – Зайдите и закройте дверь. Живее, Уилсон, я не собираюсь тратить на вас всю ночь.
Я бы предпочла не отнимать у вас ни минуты, но тогда мне придется умереть.
Светлая гостиная в стиле модных домов центральной Америки никак не вязалась с… Сантой. Где шкафы, забитые вещицами разных столетий "на память"? Ящики с письмами детей? Старая потертая мебель, хранящая запах какого-нибудь девятнадцатого века?
Недовольный взгляд отвлек от созерцания пространства – совершенно ничего примечательного. Даже жаль.
Ректор, уперев руки в бедра, пронзал суровым взглядом.
– Уилсон, я вас выставлю за дверь, если не поторопитесь. Придете завтра и будете плакать от осознания, что придется выполнить условие. А я не добрый и милый – на ваши слезы не поведусь. Будете искать другие варианты, но ни черта не найдете. Можете поверить на слово.
Обрисованная перспектива впечатлила. Не обращая внимания на окружающее пространство, поспешила догнать ректора.
Он шел, не оборачиваясь, в глубь дома. Гостиная плавно перетекла в темный холл у лестницы. Не зажигая свет, Санта ступил на лестницу и начал спускать вниз.
Господи, там темно и холодно. Я только одну ступеньку преодолела, а страх уже растекся по венам, забираясь в самые потаенные уголки тела. Прочно осев в легких – из-за чего дыхание стало рваным, нервным, вынудило остановиться. Рефлекторно, запустив защитный процесс.
Темнота – мой самый большой страх. Темнота и подвал – страх в квадрате!
Панически боюсь любых темных помещений, особенно когда пространство замкнутое и темное.
Среди ночи на улице бродить – легко!
– Уилсон, – натурально прорычал Санта откуда-то снизу.
Звук отскочил от каменных стен и вылетел на меня, окончательно пригвоздив к месту.
– П-п… п-проф… профессор, – жалобно простонала, – я боюсь темноты. А тут подвал! Темный подвал! Я не могу… не могу!
Взвизгнула на последнем слове и отскочила от засасывающей бездны.
До меня донеслись ругательства, а потом появился Санта.
Никогда еще не видела его таким злым, хмурым, недовольным, убивающим взглядом и без намека на улыбку.
Он словно перевоплотился – наш ректор Санта остался при свете дня, отдав бразды правления темной стороне.
Это тоже сыграло злую шутку – сделала два шага назад, пока не оказалось на полосе света.
– Играть со мной – плохая идея, Уилсон, – предупредил профессор. – Я решаю твои проблемы. Твои, а не мои. Если ты за мной не пойдешь, значит ты либо глупая, либо молодец сама разберешься. Выбирай. Три секунды.
– Мне просто страшно…
– Две.
– Я боюсь темноты! – выкрикнула и сама испугалась истеричных ноток.
– Одна, – беспощадно отсчитывал Санта, пронзая взглядом без капли сочувствия, участия или каких-то иных доброжелательных эмоций.
Черт!
Едва не разрыдалась на месте, прямо на глазах ректора.
Страх показатель слабости. Он теперь будет считать меня слабой, беспомощной и жалкой.
Не смогла произнести ни звука. Открою рот и точно разревусь. Не сдержу эмоций.
Обогнула мужчину по дуге, стараясь максимально увеличить расстояние между нами.
Я все смогу.
Джессика, соберись.
Это всего лишь подвал в доме ректора. Вряд ли он прячет там трупы студенток. Обыкновенное помещение…
Закрыла глаза, чтобы не раздражать себя еще сильнее.
Одна ступенька, две, три… четыре…
Бешенный стук сердца отдавался гулкими "бум-бум" в ушах. Еще пару ударов и ребра проломит.
Семь… восемь…
Я молодец, я ничего не боюсь.
Господи, мамочки, как же страшно…
Десять…
Нога соскользнула, отправляя меня в свободный полет. Выставила руки вперед, не понимая, куда лечу и во что врежусь. Кончики пальцев коснулись холодного камня, а я зависла в воздухе, подхваченная под живот сильной рукой.
– Уилсон, – недовольство сквозило в голосе ректора.
Очередное фиаско.
Черная полоса. Моя персональная черная полоса, чтоб ее…
– Простите, – прошептала, боясь пошевелиться.
Санта подхватил и второй рукой. Пальцы случайно задели грудь через свитер, а под ним мягкое кружево без чашечек, а вздрогнула словно на мне вовсе одежды нет.
А поза еще лучше – бедра упираются прямо… прямо в пах…
Рефлекторно дернулась вперед, вырываясь из захвата.
Будь проклята темнота и отсутствия зрения в темноте! Нога заскользила по камню, и я вновь полетела, только в этот раз назад… на ректора.
– Уилсон! – из его уст моя фамилия звучит как ругательство…
Особенно с таким утробным рычанием и прямо в ухо.
Кажется, я лежу на ректоре, а его ладони крепко держат меня за… за грудь.
– П… пр…
– Снова будете просить прощения? – язвительный голос заставил вздрогнуть.
– Я хотела сказать "профессор", вы лапаете мою грудь, – хорошо, в темноте не видно лица.
– Ну извините, Уилсон. За что поймал.
Собственно, темнота немного рассеялась. Узоры на теле Санты начали светиться мягким голубоватым сиянием.
Волшебно…
Ректор поднялся вместе со мной. Подхватил под колени и под спину, и проворчал:
– Ходячая катастрофа. Пока спустишься, сама ноги переломаешь и меня угробишь. Отчислю!
– За что?
– За покушение на мою жизнь и попытку соблазнения, – объяснил он, продолжая светиться.
– Вы могли свой фонарь и пораньше зажечь, – пробормотала, теребя пальцы.
– Уилсон, ты совсем обнаглела? – возмутился Санта. – Какой еще фонарь?
– Этот, – провела пальцами по голубоватому узору на шее, переходящий на плечо.
Тело под пальцами вздрогнуло, профессор неожиданно остановился.
Уже приехали? То есть пришли?
Хм… нет. Лестница не кончилась. Тогда почему…
Санта смотрел слегка обалдевшим взглядом. Словно пытался выпытать глазами… что? Правду? Так я вроде ничего еще не рассказывала, не говорила… Ну, ничего важного по крайней мере.
– Фонарь? – глухо переспросил ректор, будто ему послышалось.
– Узоры, свет, не знаю, как вы называете это явление, – снова коснулась светящегося завитка и тут же одернула пальцы после напряженного:
– Руки.
Сцепила пальцы в замок, почувствовала очередной прожигающий взгляд.
Вариант использовать ректора – наихудший из возможных. Хуже только смерть. И соблазнение.
Мы наконец продолжили движение. Не сдержала облегченного вдоха, когда ноги коснулись пола, а Санта отошел на безопасное расстояние.
Тусклый свет под потолком осветил квадратное помещение, полностью отделанное камнем.
Полностью пустое пространство нагоняло жути. Один стеллаж немного разбавлял обстановку, но не кардинально. Несколько книг, непонятная пустая круглая емкость, холщовый мешочек, стеклянный сосуд с водой или какой-то другой прозрачной жидкостью, каменная ступка, предмет замысловатой формы неизвестного происхождения – все в хаотичном порядке расположилось на узком стеллаже у стены справа.
Пока я, замерев на месте у лестницы изучала подвал, ректор развязал холщовый мешочек, зацепил горсть серых частиц и высыпал на пол по кругу.
Спустя минуту ровный контур круга расположился по центру, а меня поманили пальцем.
Санта заманивал в круг. Сам он находился внутри, мне предлагалось встать рядом.
Сглотнув вязкую слюну, смешанную с неконтролируемым интуитивным страхом, остановилась напротив ректора.
– Расслабьтесь, Уилсон, – приказал он, вновь переходя на "вы".
Его резкие скачки от формальности к неформальному обращению слегка раздражают, но он – ректор и ему разрешается намного больше, чем студентам.
Начни я нагло "тыкать", в лучшем случае отделаюсь унизительным наказанием. Что-нибудь вроде чистки унитазов в мужском туалете или быть подопытным материалом на лекциях по целительству. В основную программу оно не включено, выбирается у старшекурсников дополнительным предметом.
Среди всех возможных наказаний все боятся попасть к ним в руки.
– У нас не так много времени, как ты думаешь, – Санта будто придавил к полу, положив холодные ладони на плечи.
Это расслаблению совершению не поспособствовало.
– Сделай глубокий вдох, – направил ректор по зыбкой тропинке к спокойствию. – Медленно выдохни. Медленно. Представь, что вдыхаешь запах лесных ягод. Закрой глаза, будет проще.
Послушно выполнила указания.
Выбор невелик. Продолжать злить Санту или делать так, как он говорит, – я выбираю второе.
Представить лес, луг, ягоды и вообще лето не получалось. Мысли упрямо возвращались к подвалу, ладоням профессора на плечах. Методичные поглаживания ключиц большими пальцами отвлекали, не давая сосредоточиться на дыхании. Оно, словно назло и вопреки участилось, сердце пустилось в галоп.
– Сосредоточься, – с нажимом произнес Санта.
Как мне сосредоточиться, если вы сами мешаете?
Просить убрать руки не решилась. Он явно не в духе и каждое мое слово воспринимает в штыки.
Ладно.
Вдох… медленный… с наслаждением… что я чувствую?
Елка… так пахнет елка… конфеты и… цитрус? Апельсин? Мандарин? Да, что-то из них.
Выдохнула с сожалением, не желая расставаться с приятным ароматом, и вновь жадно втянула воздух, чтобы по-новому окунуться во все грани рождественского вкуса…
– Умница, – донеслось словно издалека. – Не открывай глаза. Продолжай спокойно дышать и сконцентрируйся на моих руках.
Прохладные ладони скользнули с плеч до локтя и дальше, пока не взяли в плен кисти маленьких, по сравнению с мужскими, рук.
Вздрогнула, чувствуя себя загнанной в угол. Ровное дыхание мгновенно сбилось.
– Дыши, – напряжение в голосе уловила отчетливо. – Все внимание на руки.
Медленный вдох приятного аромата, выдох…
Холодные пальцы сжимали, показывая, где надо концентрироваться. Легкие покалывания прошлись волной по левой руке до плеча, затем по правой. Будто пустили тысячи импульсов. Приятные ощущения сменились болезными иглами, впиваясь в подушечки пальцев.
Хотела закричать и не смогла, продолжая размеренно дышать и сохранять концентрацию. Казалось, это длилось целую вечность, прежде чем меня отпустили и разрешили открыть глаза.
– Всегда слушай меня, – заявил Санта и свет погас. – До следующего ритуала два дня. Давай, вперед, на выход.
Куда?! Я в темноте не ориентируюсь, это ведь уже пройденный этап.
– Профессор… – растерянно протянула, ощупывая воздух перед собой.
Паника начала нарастать, страх постепенно возвращал себе бразды правления.
– Лестница в другой стороне, Уилсон, – вздохнул ректор.
Развернулась, пощупала пространство ногой и не найдя преграды шагнула вперед, чтобы тут же с воплем полететь вниз.
Крик отскочил от каменных стен и затерялся где-то наверху.
Правую ладонь обожгло, колено саднило от удара о неровный камень.
Слезы навернулись на глаза. Ну неужели нельзя было оставить свет?!
Крепкие холодные руки подхватили, поднимая и унося наверх.
– Ты – беда на мою голову, – причитал Санта, уверенно преодолевая ступеньку за ступенькой. – Как ты до двадцати лет дожила?
– Я не ходила по подвалам, – высказала в свою защиту, чувствуя себя маленькой и беспомощной. – Я боюсь темноты.
О проекте
О подписке