– Мы были на седьмом небе от счастья, что пришли к ней в гости. Это просто чудо какое-то – увидеть, где она живет, познакомиться с ее друзьями… Повсюду коробки с ее одеждой и прочими вещами. Мы как будто попали внутрь шкатулки с секретом. Не знаю, не могу объяснить.
– Отличное объяснение. Очень поэтичное.
– Правда? Спасибо.
– Ну и как тебе дом Фатимы?
– Очень крутой. Нет, не в смысле огромный. На самом деле маленький сельский домик, довольно убогий для Олд-Вестбери. Там еще был беспорядок, потому что Фатима не успела разобрать вещи. (Пауза.) Но зато он ее собственный, понимаете? Когда мне будет двадцать, я тоже хочу жить независимо. Мне не нужен огромный шикарный особняк, я просто хочу, чтобы мой дом принадлежал только мне одной, вот как у Фатимы. В общем, у нее имелась куча планов, как его подремонтировать. Дом построен на совесть; у него хороший потенциал. Обстановка там суперретро – знаете, такая вся под ар-деко. Светильники аж из шестидесятых. Я посоветовала Фатиме оставить их – проще подновить, чем совсем снимать. И она согласилась; сказала, отличная идея.
– Здорово.
– Ага. Я очень обрадовалась, что Фатима одобрила мое предложение. Она спросила, какой бы цвет я выбрала для стен и что я думаю о плитке; ванная у нее выложена классическими черно-белыми шестиугольниками. Я подумала, что могла бы поискать для нее идеи для декорирования дома. Ну там, типа, образцы краски, фотографии мебели и других предметов интерьера.
– Понятно.
– Я прямо загорелась этой идеей. Я подумала – а вдруг она и правда купит домой что-нибудь из того, что я ей предложу?
– Это было бы замечательно.
– Знаете, я вообще увлекаюсь дизайном. Смотрю «Безумцев»[20].
«Бла-бла-бла-уголь, бла-бла-бла-перспектива. Бла-бла-бла-теплые тона и тушевка. Бла-бла-бла-Дега». Брэди вполуха слушал учительницу. Он разглядывал покрытые пылью маски из папье-маше, деревянные анатомические фигурки, рулоны проволочной сетки на дальнем рабочем столе. Ему были непривычны странные запахи, наполняющие художественный класс, – скипидара, мокрой глины, ржавых банок из-под краски, – но в то же время его воодушевляла их новизна. Это и есть второй шанс, о котором он мечтал. Весь прошлый год Брэди только и думал, что о «дне наоборот», – во втором классе он играл в такую игру: все говорил и делал наоборот. Именно этого он сейчас и хочет добиться – стать полной противоположностью себе прежнему.
– Так тебе нравятся творческие занятия? – спросила Санни, щелкнув пальцем по чистой тетрадной странице.
Брэди кивнул.
– А чем ты занимаешься – рисованием, скульптурой или еще чем-нибудь?
Брэди не нравились творческие занятия; он не занимался ничем из перечисленного. Он выбрал этот урок только из-за того, что прежний Брэди ни за что бы его не выбрал.
– Скульптурой, – ответил он сквозь зубы. Брэди видел скульптуры, которые выглядели как приваренные друг к другу куски металлолома, поэтому решил, что соорудит похожую фигню, и никто не сможет заявить, что у него нет таланта. Давайте по-честному: как вообще можно судить, есть у человека талант или нет?
– Круто, – улыбнулась Санни. Брэди старался не смотреть на нее. Славная улыбка только осложнит ему жизнь. – Ты уже работаешь над чем-нибудь? – спросила она.
Брэди отрицательно помотал головой.
– Вон мое творение. – Санни показала на нечто, прислоненное к ближней полке: какая-то доска, прикрытая простыней. – Это тематическая работа в смешанной технике, еще с прошлого года осталась. – Она засмеялась сама над собой. – Я не рассчитала силы и не успела ее закончить. Не знаю, что с ней еще сделать, но мисс Варгас хочет, чтобы я подумала еще немного, так что это, типа, независимый проект. Ты есть в «Инстаграме»? Если есть, мисс Варгас просит выкладывать туда фотографии, как продвигается работа. Или не продвигается, как в моем случае.
Брэди снова покачал головой. Эта девчонка настоящая трещотка.
– Ничего, в соцсети выкладывать не обязательно. Рассказать тебе, о чем мой проект? – спросила Санни, вглядываясь в бесстрастное лицо Брэди. – Когда мне рассказывают о чем-то, я всегда хочу узнать больше.
Брэди пожал плечами. Ему не хотелось ничего знать ни о проекте, ни о самой Санни. Какой смысл? Заводить друзей не входило в план его пребывания в Морли.
– Моя тема – двери. Понимаешь, дверь как метафора семьи и частной жизни, – сказала Санни. – Когда я была маленькая, мы с родителями ездили в отпуск. Мы проезжали мимо пляжных домиков, и там все двери были разного цвета: лиловые, желтые, ярко-оранжевые – одна так вообще в горошек. С тех пор я изучаю двери.
Брэди перевел взгляд на доску, прикрытую простыней. Он не выказывал особенного интереса, но и не попросил Санни замолчать, потому она продолжила:
– У каждой двери есть своя изюминка. Одни – красивые и вычурные, другие – ярко окрашенные, притягивающие взгляд, третьи – обшарпанные и потрескавшиеся, однако невозможно угадать, что может скрываться за ними.
Поерзав на стуле, Брэди поднял глаза на мисс Варгас. Ему не хотелось в первый же день получить замечание за болтовню, да и в любой другой день тоже.
– Ну вот, этим я и занимаюсь. – Санни рассчитывала, что ее рассказ послужит толчком для дальнейшего знакомства. Обычно ей легко удавалось завязывать беседу. Например, Брэди мог бы сказать: «А вот я занимаюсь…» Но он ничего не сказал.
«Бла-бла-бла-тушевка, бла-бла-бла-виноградный уголь, бла-бла-бла-прессованный уголь…» Мисс Варгас переключала слайды на интерактивной доске. Санни положила себе на колени альбом для эскизов и принялась рисовать, так что Брэди откинулся на стул и попытался немного расслабиться. «Бла-бла-бла-нанесение контура…»
За десять секунд до звонка Санни вырвала лист из альбома и придвинула его к Брэди. На листке был нарисован печальный смайлик, затушеванный углем. По периметру круга шла надпись. Брэди повернул листок, чтобы прочесть, что там написано: «НЕ БУДЬ ТАКИМ МРАЧНЫМ, БРЭДИ! ПРОЧЬ ЭТУ КИСЛУЮ МИНУ!» Когда Брэди перевернул рисунок вверх ногами, печальный смайлик превратился в счастливый.
– Увидимся! Удачи в первый день! – сказала ему Санни, как только прозвенел звонок.
Брэди что-то проворчал в ответ. Трудность с игрой «день наоборот» заключалась в том, что ему никогда не удавалось продержаться дольше двух часов. Брэди вспомнил об этом в тот момент, когда, случайно подняв глаза, увидел, как Санни вскидывает рюкзак на плечо. Как он и опасался, у нее славная улыбка.
– Фатиме двадцать три года. Тебе не показалось странным, что она пригласила вас к себе домой и захотела с вами подружиться?
– Что вы хотите сказать? Что мне следовало раньше догадаться? Что я наивная, ничего не подозревающая жертва, которую заманили в логово?
– Я ничего такого не говорил. Просто Фатима очень успешный писатель и очень занятой человек. У нее наверняка множество встреч с разными людьми.
– Что ж, должна признаться, я действительно никак не могла понять, почему Фатима Роу захотела общаться именно с нами. Но на ее новоселье собрались люди разных возрастов. Некоторые наши ровесники, а другим лет под семьдесят или даже под восемьдесят – бывшие преподаватели Фатимы из Колумбии. Если бы вы видели ее гостей, вы бы пришли к тому же выводу, что и я.
– К какому выводу?
– Фатиме нравится собирать интересную компанию, вот и все. И для вашего сведения, мы – то есть я, Солейл, Мири и Джона – оказались самыми зрелыми людьми на том празднике. Когда стемнело, Фатима попросила половину гостей уйти, потому что они вели себя как идиоты, из серии «а давайте проверим, что будет, если бросить эти лежаки в бассейн, – поплывут они или утонут».
– Ох уж эти необузданные пожилые профессора.
– Да нет, я про другую половину.
– Я пошутил.
– (Вздыхает.) Послушайте, СМИ раздули грязный скандал, ради наживы в ход идут любые средства. Я понимаю, именно так все и работает, но вам не кажется забавным, что журналисты пытаются обвинить Фатиму в неэтичном поведении, а сами придумывают про нее всякие небылицы? Противно слушать, будто она использовала нас в корыстных целях. Я хочу, чтобы все знали: (смотрит в камеру) Фатима не охотилась на нас. У нас с ней была подлинная человеческая связь. Это и называется «дружба». Посудите сами. Фатима пригласила нас в свою жизнь, потому что у нее открытое сердце и открытый разум, потому что она способна смотреть на мир с разных точек зрения, а не потому, что она ненормальная. Она же не какой-нибудь пятидесятилетний мужик в плаще, который рыщет в кустах возле детской площадки. (Садится обратно.) Так что нечего искать тут извращение, потому что никаким извращением здесь и не пахнет.
– Принято.
– Вы что, не принимаете меня всерьез?
НЬЮ-ЙОРК СИТИ МЭГЭЗИН
ЦИКЛ СТАТЕЙ В ЧЕТЫРЕХ ЧАСТЯХ
«Круче, чем в книге»
Подлинная версия событий, на которых основан скандальный роман «Искупление Брэди Стивенсона»
ИСТОРИЯ СОЛЕЙЛ ДЖОНСТОН, ЧАСТЬ 1 (продолжение)
Запись в дневнике
О, БОЖЕ МОЙ!!! Ни фига себе, что я нашла в гостиной под стопкой полотенец и простыней!
БАРАБАННАЯ ДРОБЬ. . . . . . . !
КОРОБКА С НАДПИСЬЮ «ПОДВОДНОЕ ТЕЧЕНИЕ»!!!!!!!
Просто умираю.
Умираю…
Умерла. От восторга.
Фото в студию!
– Знаете, я здорово перетрухнула, когда Фатима вытолкала тех ребят из своего дома.
– Почему?
– Ну, она вышла к бассейну, выключила музыку и объявила: «Давайте, валите отсюда. Зря я вас пригласила. Не ждите, что позову снова. До свидания». Она так спокойно себя вела, как будто ей наплевать, что она теряет друзей. После того как все ушли, она сказала нам, мол, хватит с нее поверхностных отношений, которые она пыталась поддерживать с городскими знакомыми. Стремно было смотреть, как Фатима вот так вот вычеркивает людей из своей жизни. Ведь многие из тех ребят дружили с ней еще в колледже.
– Хм.
– Она сказала, что выгнать этих людей из своего нового дома для нее символично. Типа, окончательный переход в новую жизнь или что-то в этом духе. Она назвала это… не могу вспомнить слово. В любом случае, эти люди все равно не понимали, что такое искренняя человеческая связь. Фатима вложила душу в «Подводное течение», это стало для нее способом раскрыться, а ее друзья даже не прочитали книгу. Конечно, она разочаровалась в них, – она к ним с открытым сердцем, а взамен ничего.
– Да, печально.
– Я хорошо ее понимаю.
– Почему?
– Потому что… (Вздыхает.) Мы с подругами устраивали вечеринки у меня дома. Ребятам из Грэма нравилось приходить ко мне, а моим родителям нравилось принимать гостей. Они были рады, что я, типа, учусь работать в команде, планировать и организовывать.
– Ясно…
– Так получалось, что даже в будние дни полшколы приходило ко мне поиграть в баскетбол, поплавать в бассейне и посмотреть телик. Но сколько человек реально меня знали? Двое? Бывало, что я весь день сижу в своей комнате, и никто даже не поинтересуется, где я.
– Да уж…
– Друзья Фатимы не понимали, что означает «одно живое сердце встречает другое живое сердце». Но нам она сказала, что в тот вечер в школе ей стало ясно, что мы полностью открыты и готовы к честной и прозрачной жизни. Она сердцем почувствовала, что может раскрыться перед нами. И мне хотелось, чтобы все мы тоже раскрылись перед ней. Мне хотелось, чтобы мои подруги относились ко мне серьезно. А еще я боялась, что она и меня вытолкает прочь из своей жизни, понимаете?
– Понимаю.
– Вспомнила, «табула раса»! Вот как она это называла. Правильно я сказала?
– Да. Это значит «с чистого листа».
– Именно так оно и было. Новое начало. Фатима сказала, что давно мечтала найти таких друзей, как мы. Она перед нами, словно открытая книга. (Думает.) Ерунду сморозила. Я сказала «открытая книга», но не в смысле, что это типа каламбур. Извините. Можете это вырезать.
(Смеется.)
– Подождите. Вы ведь можете это вырезать? Я имею в виду, вы ведь уберете из интервью всякую чушь? Потому что я себя знаю, я обычно говорю много глупостей.
– Посмотрим.
– Боже мой. (Вздыхает, пьет воду из стакана.)
– Так, значит, Фатима была как открытая книга?
– (Смеется.) Ага. Солейл нашла коробку с надписью «Подводное течение».
– Ого! И она открыла ее?
– Фатима сама ее для нас открыла. Мы с Солейл все шептались про ту коробку, и наконец Фатима сказала: «Почему вы просто не попросите меня открыть ее, а?» (Смеется.) Она уселась на ковре в гостиной и разобрала всю коробку у нас на глазах.
– И что оказалось внутри?
– Много всего. Блокноты с мраморной обложкой, блокноты на спирали, семейные фотографии, распечатки «Подводного течения», все перечерканные цветными ручками и обклеенные стикерами. Солейл сказала: «Это та самая рукопись, которую я взвешивала в кабинете у доктора!» Она была просто на седьмом небе от восторга. Но круче всего оказался рулон бумажных полотенец.
– Рулон бумажных полотенец?
– Да, у Фатимы был целый рулон бумажных полотенец. Знаете, такие коричневые, которые обычно висят в автоматах в общественных туалетах.
– Ясно…
– Короче, такой вот рулон. Фатима развернула его, и там оказалась временная шкала «Подводного течения», с самого начала до самого конца нарисованная маркером. Мы раскатали его полностью – из гостиной по коридору до самой входной двери.
– Ничего себе.
О проекте
О подписке