– Нет, но звучит крайне неприятно, – говорит тихо. – Я просто, ну ты знаешь, как я к нему отношусь. Он тот еще, но ничего не могу с собой поделать.

– Я знаю милая, – обнимаю ее за плечи, вынуждая положить голову мне на плечо. – И я никогда не поступила бы так с тобой.

– Знаю, прости. Я просто взбесилась из-за этих куриц. Чтоб их… – злобно бросает.

Вот, моя подруга вернулась.

– Так, что дальше с Зевским? Он появлялся? – я рассказала ей о том странном вечере дома и о поцелуе.

– Нет, – качаю головой. – Поцеловал меня и исчез.

Не успеваю и глазом моргнуть, как на меня налетает Яна и плюется ядом. Я вскакиваю на ноги, как и подруга.

– Я клянусь, что убью тебя, если он бился из-за тебя. Молись, тварь! – кричит мне в лицо и, толкнув, уносится прочь также резко, как и появилась.

Я тру руку и с ужасом смотрю на такое же шокированное лицо подруги.

– Это что сейчас было? У нее что бешенство? – спрашивает и обнимает меня.

– Я понятия не имею, – смотрю в след этой ненормальной и пытаюсь понять, о чем шла речь.

О ком, блин, она говорила?

ГЛАВА 14

Настя

Остаток дня проходит спокойно и вроде бы ничего не предвещает бури.

– Не в моих интересах конечно, но может, все-таки проведаешь его?

Я спокойно стою на остановке и жду свой автобус, как подходит Вадим и начинает раздавать советы.

– Кого? – удивленно переспрашиваю.

– Зевса, – фыркает парень. – Он там едва живой. Проведай. Прям над тобой же живет, – подмигивает. – Увидимся, Лиса.

А потом просто разворачивается и уходит, кого-то набирая. Так это о нем говорила психованная сегодня? Только я тут причем вообще? Он не мог из-за меня подраться, я и повода не давала никакого. Да и не крутится рядом никто кроме Пашки, а он сегодня был на парах и в нормальном состоянии. Правда меня теперь стороной обходит. Обиделся. Да и все равно.

Добираюсь к дому и забегаю в магазин. Покупаю фрукты и хлеб свежий. Мамы еще нет, поэтому чтоб избежать ее допроса наливаю в судочек суп, мама его утром успела приготовить и в еще один кладу тушеное мясо с гречкой. Не думаю, что он там нормально ест, если все так плохо как говорит Коршунов. Хлеб тоже прихватываю с собой.

Смотрю на себя в зеркало и думаю над тем, чтоб губы блеском намазать. Так у него желание целовать меня отпадет, если снова решит так сделать. Так и делаю и, закрыв квартиру, поднимаюсь на этаж выше. Тут всего две двери, что само по себе странно, вроде планировка должна быть как у нас?

Нажимаю на звонок и жду. Минуту, две, три. Снова нажимаю и снова жду. Может Коршунов пошутил и Никита вообще не дома и все с ним нормально? А я тут как дура приперлась. Или у него гости вообще. Уже хочу уйти, как слышу звук открывающегося замка.

– Кого там принесло, орал же, что иду, – он открывает и смотрит на меня с таким же удивлением и шоком, как и я на него. – Уходи, – просто говорит и хочет закрыть двери перед моим носом, но я не даю этому произойти.

Не сейчас, когда он выглядит так. Мамочка моя, да на нем места живого нет.

– Я не уйду, – удерживаю дверь, уверена мне это удается потому, как он слаб, – буду тут стоять или впусти.

С минуту он сверлит меня глазами, а потом все же открывает дверь, пропуская в квартиру. Ничего себе! Да она у него как две наши. Наверное, перепланировку делали.

– Ты что-то хотела? – смотрит на судочки в моих руках.

Стоит, облокотившись на дверной проем, и держится за ребра. Бровь рассечена, синяки на руках и лице.

– Да, – растерянно отвечаю, потому как просто смотрю на него и не могу понять кто и зачем так с ним?

– И? – подталкивает меня поторопиться.

– Это суп и мясо с гречкой. Где я могу это разогреть? – он указывает в сторону кухни видимо, и я иду туда.

Все оформлено в темных тонах со вставками дерева. Красиво и со вкусом, только вот холодно и пусто. Он совершенно тут не готовит. Вижу микроволновку и ставлю туда судок с супом.

– Посуда? – он указывает на полку и я, открыв ее, достаю тарелку, ложку замечаю на столешнице.

– Ты че поесть пришла? Или дома микруха сломалась?

Он осторожно садится на стул и, откинувшись на его спинку, пристально смотрит за мной. Достаю и перелив суп в тарелку ставлю перед ним. Ложку и хлеб тоже, хорошо дома его порезала, а то еще и ножи пришлось бы искать. Никита не очень гостеприимный.

– С чего взяла, что я жрать хочу и что буду вообще – это есть? – кривится, смотря на суп в тарелке и мне треснуть его охота.

Улыбаюсь и, взяв стул, сажусь рядом. Он просто ежик сейчас. Беру ложку и, набрав в нее немного, подношу к его рту, на что он удивленно смотрит на меня.

– Я не инвалид и есть не хочу, – снова протест.

– Надо, Вася, надо, – не убираю ее, жду.

– Никита, – уточняет, будто я глупая.

– Ага, – улыбаюсь, – рот открывай, Никита.

Ему сейчас просто сложно и уверена больно, поэтому мне нужно просто быть умнее и хитрее, а спросить я все успею. И сделаю это, когда он будет сыт.

ГЛАВА 15

Настя

– Ты вот как маленький, – улыбаюсь, а вот парень моего веселья не поддерживает, – корми тебя с ложки, ухаживай, а ты всем недоволен.

Встаю и убираю посуду. Никита сидит все также, на лице гримаса боли и недовольства.

– Откуда узнала? – видимо он о себе.

Пользуюсь моментом и даю себе передышку от его пристального взгляда. Мою посуду.

– Там посудомойка есть если что, – бурчит.

– Нет надобности запускать ее, тут не гора посуды, – выключаю воду и вытерев руки оборачиваюсь к нему. – Вадим сказал.

Никита напрягается и становится мрачнее тучи, хотя и так радугой не блистал.

– Что сказал? – интересуется хмуро.

– Что ты живешь рядом, и мне было бы неплохо тебя навестить. И тут я сложила все к одному и поняла почему ваша психичка на меня набросилась сегодня, – поджимаю губы.

– Кто? Янка? – он удивлен?

– Ну да, я только одну такую больную знаю, а хотела бы не знать, если тебе вдруг интересно, – сажусь напротив него и смотрю на поврежденное тело.

Кто ж его уделал так, а главное за что? Как осторожно начать эту тем и не быть посланной, куда подальше?

– Что она сделала? – грубо спрашивает и осматривает меня, будто она могла мне сделать что-то серьезное.

– Ничего такого, просто накинулась на меня и с пеной изо рта орала о том, что ты страдаешь из-за меня и я виновата в том, что ты с кем-то сцепился. – Он так крепко сжимает кулак, что клянусь, я слышу хруст костей.